Один из дуболомов, сидевших рядом, тот, что был без передних зубов, больно двинул меня локтем под ребра, и я заткнулась.
- И нацепите ей очки, а то уже сворачивать пора, - приказал татарин, видимо, главный среди этих "шестерок".
Шустрый вынул из кармана темные очки, такие же, что были на Валентине, и напялил мне на нос. Все сразу исчезло - очки были совершенно непроницаемыми и, близко посаженные на глаза, не позволяли вообще ничего видеть. Я всхлипнула. Пошевелиться я не могла - меня крепко прижимали с обеих сторон, руки стянуты наручниками сзади, но мне все равно было радостно, что Валентина теперь на свободе. Я почувствовала, как машина свернула с проспекта Мира, потом довольно долго петляла по каким-то улицам, затем мы опять ехали прямо и наконец остановились,
сделав маленький поворот. Меня вытащили, сняли очки и я увидела, что нахожусь в обычном деревенском дворе. Бандиты начали закрывать ворота, а я - изучать обстановку. В небольшом саду густо росли деревья, справа виднелись какие-то постройки, курятники и сараи, а в глубине возвышался брусчатый дом, потемневший от времени и слегка покосившийся на один бок. Судя по времени, затраченному на дорогу сюда, это находилось в пределах Москвы, только где-то на самой окраине, где еще сохранились такие реликтовые постройки. На грязном деревянном крыльце появился мужчина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и светлых отглаженных брюках. Оглядев меня с ног до головы, он спросил у "спортсменов":
- Ну что, эта не брыкалась?
- Не-а, эта смирная, - хмуро бросил беззубый. - Всю дорогу от страха тряслась.
Мужчина удовлетворенно кивнул и скрылся в доме. Рамадан с Веней подхватили меня под локти и потащили туда же. Двое других остались во дворе. Через низкие сени - я заметила ведро воды и ковшик на лавке у двери - меня втащили в просторную комнату с высоким на удивление потолком. У дальней стены я увидела печь, у маленького окошка с открытой форточкой - стол с табуретками, чуть дальше стоял старинный сервант с посудой, и рядом с ним дверь, завешенная покрывалом. На столе стоял компьютер с пятнадцатидюймовым монитором, телефон и модемное устройство. На мониторе светилась сводная таблица бухгалтерского баланса нашей фирмы, который я делала месяц назад. Он не имел никакого отношения к черной кассе, и я облегченно вздохнула про себя: значит, они не добрались до замаскированных мною денежных файлов. Но тогда что им нужно?
Мужчина в клетчатой рубашке сидел на табуретке у стола, курил и задумчиво смотрел на меня. Ему было около сорока, он имел располагающую внешность, умные глаза и густую, зачесанную назад, волнистую, начинающую седеть шевелюру. Он явно был не из урок, хотя не исключено, что в детстве поджигал кошкам хвосты и звонко смеялся при этом.
- Снимите с нее наручники, - негромко приказал он. - Как все прошло?
- Лучше не бывает! - довольно отрапортовал Веня, сдирая с меня браслеты и грубо усаживая на табуретку посреди комнаты. - Этот херов детектив наложил в штаны, как вы и говорили. Он даже ни во что не врубился.
- Ни о чем не спрашивал?
- Спросил, когда девку ему вернем, - ответил тот и глупо хихикнул.
- А ты ему что?
- Сказал, позвоним, когда попользуемся.
- Молодец. Ничего на ней не было?
- Ой, забыл совсем! - вскинулся Рамадан. - "Жучок" у нее нашли японский. Выкинули на хер.
- Больше ничего? - Мужчина, прищурившись, ощупал взглядом каждый сантиметр моей поверхности.
- Ничего, Палыч, ей-Богу! - Рамадан перекрестился левой рукой. - Все приборчиком просветили, только что не раздели. Можем, кстати, и раздеть…
- Не нужно, - он махнул рукой. - Все, станьте у двери и не мешайте.
Он перевел взгляд на меня, понуро сидевшую с обреченно опущенными плечами на табуретке, и ласково, по-отечески так спросил:
- Мария, если не ошибаюсь? Впрочем, я никогда не ошибаюсь. Как ты себя чувствуешь?
Бросив исподлобья злобный взгляд, я отвернулась, ничего не ответив.
- Ну-ну, не нужно меня бояться, деточка. Я все про тебя знаю, даже больше, чем ты можешь себе представить. Ты ведь по совместительству работаешь бухгалтером, не так ли? Работаешь, не отрицай - все равно не поверю. Вот это мы изъяли из твоего рабочего компьютера, посмотри на монитор.
Я посмотрела и безразлично пожала плечами.
- Ага, узнала! - обрадовался придурок. - А теперь слушай меня внимательно. Ты ведь хочешь, чтобы у тебя была когда-нибудь семья, дети, счастливая жизнь и так далее? Конечно, хочешь, зачем я спрашиваю, все девушки этого хотят. Так вот, я могу тебе это устроить не сходя с этого места. Не веришь?
Я молчала.
- А зря. Поясню: если ты сейчас сделаешь то, что мне нужно, я отпущу тебя целой и невредимой на все четыре стороны, и ты сможешь в результате потом выйти замуж и нарожать детишек. Но если же нет… - Он театрально вздохнул и сокрушенно проговорил: - Тогда твои дети никогда не появятся на свет, бедняжки, потому что тебе будет очень плохо
и ты не сможешь рожать. Прямо даже и не знаю, как описать то, что мы с тобой тогда сотворим, моя хорошая, прямо даже и не знаю… - Голос его дрогнул, и он чуть не разрыдался.
- Короче, Склифосовский! - прервала я его со злостью. - Что вам нужно?
Он удивленно вылупился на меня, и губы его медленно расплылись в довольной улыбке:
- Вот это по-нашему, это мне уже нравится! Я знал, что ты все сразу поймешь. Мне нужна малость - деньги.
- Какие еще деньги? - прикинулась я дурочкой.
- Ваши деньги, милая, - мягко проговорил он, - те, что вы заработали.
- И всего-то делов? Так забирайте. Сколько у нас там рублей на счете, тысяч сорок осталось с копейками? - я всмотрелась в монитор. - Пользуйтесь на здоровье.
- Ну-ну, не торопись, ваш официальный счет меня не интересует. У вас ведь есть другой…
- Вы, часом, не рехнулись? - поинтересовалась я с усмешкой. - Или вам Валентина все мозги поотшибала? Откуда у нас еще какие-то деньги? Сами побираемся.
Я уже не сидела испуганной девочкой, а говорила с неподдельным изумлением и даже с возмущением. Но Палыч мне не верил..
- Ты дурочку здесь не строй, - вежливо посоветовал он мне. - Смотри-ка сюда…
Он повернулся к компьютеру, и его тонкие пальцы начали быстро манипулировать с клавиатурой. Через мгновение я с ужасом поняла, что они таки добрались до наших главных финансов. На мониторе появился валютный счет - почти полмиллиона баксов. Это был лакомый кусочек, ничего не скажешь.
С торжествующей улыбкой Палыч повернулся ко мне и ткнул пальцем в экран:
- Ну-с, а это что такое, с вашего позволения, не деньги?
- Понятия не имею, - я честно посмотрела ему в глаза. - Первый раз вижу. Это вы сами нам подкинули? Спасибо, конечно…
- Кончай базар! - перешел он на грубость. - Я знаю, что ты сама составляла эту таблицу, так что не нужно выпячивать зенки, а то выпадут! - Он успокоился и опять вежливо проговорил: - Ты видишь, я с тобой достаточно добр, почти нежен, можно сказать. Но мое ангельское терпение в любую секунду может иссякнуть, и тогда я передам тебя моим орлам. Они не такие ласковые, как я. Правда, ребятки?
- Угу, ха-ха! - заржал Веня.
- Цыть! - тут же оборвал его Палыч и снова обратился ко мне: - Послушай, Мария, от тебя почти ничего не требуется. Переведи деньги на счет, который я укажу, и мы отпустим тебя домой. Даже на машине отвезем, если попросишь. Пойми, это твой единственный шанс остаться нормальным человеком. Ну, подумай сама, зачем тебе страдать из-за чужих денег? Это же смешно! Деньги-то ведь не твои, а твоего начальника. Он тебе небось нищенскую зарплату платит, а сам жирует, будку свою дурацкую надстраивает, людей смешит в округе, разве не так? Отдай нам эти деньги, и мы найдем им более достойное применение. Начальник тебе ничего не сделает. Скажешь ему, что спасала свою жизнь и не могла поступить иначе. Такой уж у нас бизнес в России, дикий и не обузданный законами, в нем всегда рискуют и выигрывает сильнейший, как в джунглях. Прикинь сама, зачем тебе сохранять хорошее лицо перед своим шефом, если завтра это твое лицо даже родная мама не узнает? Видишь, я с тобой хочу по-хорошему договориться. А ведь мы можем изуродовать тебя. Можем, ребятки? - он взглянул на головорезов.
- Легко! - радостно подтвердил Веня.
- Вот видишь? Ты ведь не хочешь быть уродиной, калекой, покрытой страшными рубцами, шрамами и струпьями? А ты будешь такой, - он начал с наслаждением смаковать детали. - Будешь ходить, хромая на обе ноги, с вывороченными суставами, слепая, из-под изуродованных век будет сочиться гной, уши будут отрезаны, ноздри разорваны, зубы выдраны с корнями, а вместо твоих великолепных волос будет обуглившаяся, изуродованная лысина, как у Фредди Крюгера. Ты хочешь этого?
Я содрогнулась.
- Нет, не хочу.
- Вот и я не хочу портить твою красоту, - он умиленно посмотрел на меня. - Я ведь художник, человек высокого искусства, творец в душе и кое-что смыслю в прекрасном. Если бы не трагические обстоятельства нашей встречи, я бы написал твой портрет или изваял с тебя современную Афродиту, выходящую из…
- Загаженной пены Москвы-реки, - насмешливо подсказала я.
Он скорбно умолк, печально глядя на меня, поерзал на стуле, тяжко вздохнул и вдруг, переменившись в одно мгновение, грубо и жестко произнес:
- Ты все испортила, дура! Тебе не понять полета души художника. Ты слишком неотесанна, груба и невежественна. К тому же еще и алчна, как вы все, глупые красотки. Придется говорить с тобой по-другому… - Он посмотрел на бугаев у двери, но я не дала ему продолжить.
- Не нужно по-другому! - испуганно вскричала я. - Я все сделаю! Только…
- Что - только? - довольно засиял он. - Говори. У тебя есть условия, ты хочешь долю?
- Нет, хочу гарантию, что вы потом отпустите меня без струпьев и с ушами.
- За это не переживай, твои уши нам не нужны, - хмыкнул он. - Садись за компьютер и приступай.
- Нет, - уперлась я рогом, - мне нужны четкие гарантии. Сами же говорили, что хотите по-хорошему. Вот и давайте: я вам деньги, а вы мне гарантию. Иначе, дяденька, я не согласна. Как бы вы поступили на моем месте?
Мужчина задумался, забарабанив пальцами по столу. Потом встал и начал ходить по комнате. Парочка бандитов у двери угрюмо наблюдала за ним, держа руки на кобурах под мышками. Я терпеливо выжидала. Собственно, что мне еще оставалось делать. Художнику, судя по всему, ничего путного, кроме обычных для него гадостей и подлостей, в голову не приходило, поэтому он мерил шагами комнату и молчал. Наконец, круто развернувшись, он быстрым шагом подошел к телефону, набрал номер, который я не успела заметить, и почти сразу же на том конце сняли трубку.
- Алло, шеф, - проговорил он виновато, - у нас тут загвоздочка небольшая. Дама просит гарантий своей безопасности, а мне что-то в голову ничего не приходит… Нет, на слово она не верит… Согласен, что зря… Да, уже договорились, она все сделает охотно и даже с радостью, - он посмотрел на меня и ухмыльнулся, - но сразу после того, как получит эти проклятые гарантий. Такая малость, не правда ли, шеф, а мы про нее как-то забыли… Конечно, это я виноват, не отказываюсь, но у меня другие методы, вы же знаете: без гарантий и вообще… Хорошо, все понял, перехожу на другую стадию… Да, сразу же перезвоню.
Положив трубку, он еще несколько мгновений поразмышлял, сжав тонкие губы и наморщив лоб, а потом медленно повернулся и с нехорошей усмешкой посмотрел на меня. Меня этот взгляд сразу насторожил и даже немного испугал. Как выяснилось, не зря.
- Скажи мне, дорогуша, ты кого больше любишь: себя или своих коллег?
- О чем это вы?
- Не понятно? Поясню: мы дадим гарантию, но не тебе, а им, то бишь твоему начальнику и кухарке. Видишь ли, мы их тоже на всякий случай прихватили после того, как увезли тебя. Они сейчас в другом месте, но, как только ты переведешь деньги, мы отпустим и их, и тебя.
У меня внутри все оборвалось: мозги, сердце, желудок, душа - все рухнуло вниз и затряслось уже где-то под табуреткой. Вот это называется удар под дых! Они взяли меня за самое уязвимое место, ибо я могла сколько угодно рисковать собой, но никак не моими близкими. Дыхание у меня сперло, кровь прилила к лицу, и даже руки слегка задрожали. Кто-то из бандитов у двери довольно хмыкнул, наверное, этот чертов Веня. Это привело меня в чувство, как ушат ледяной воды, я быстренько собрала свои внутренности на место и сказала:
- Я вас не понимаю…
Палыч, успев заметить мое волнение, только ухмыльнулся:
- Опять не понимаешь? Что ж, поясню с превеликим удовольствием. Видишь ли, крошка, мы относимся к той замечательной категории людей, которые живут и умирают только ради денег. Деньги для нас все: пища, воздух, смысл жизни и способ существования. Без них мы задыхаемся и в конце концов погибаем. Поэтому у нас такая потребность в них в отличие от остальных людей, которые вполне могут прожить всю жизнь и умереть, не подержав в руках настоящих, приличных сумм. Но даже не сами деньги так привлекают нас, как процесс их добывания, понимаешь? Будь у меня сто миллиардов баксов, я бы нашел способ побыстрее их потратить, чтобы назавтра уже гоняться за новыми. Я профессионал в этом деле, художник и никогда не допускаю промахов. Если уж я взял след, увидел добычу, то уже ничто не сможет помешать мне ее заполучить. Я продумываю все, каждую мелочь, и ты сама в этом еще убедишься. Говорю тебе это для того, чтобы ты ясно представляла, в каком положении находишься, и не думала меня провести. Если понадобится, мы убьем тебя, твоих коллег и всех ваших родственников. Но эти деньги будут у меня в кармане сегодня же! Заранее говорю: все твои попытки помешать этому обречены на неудачу. Сбежать ты не сможешь - стоит тебе только пошевелиться без разрешения, и мои орлы прострелят тебе ноги. Ребятки, достаньте пушки и будьте наготове, - бросил он своим псам, и те тут же выдернули пистолеты. - Твои друзья сейчас находятся в таком же положении, если не хуже. Они понятия не имеют, что происходит, и очень переживают за тебя. Мне не хотелось тебе сразу говорить об этом, чтобы не портить настроение, но ты сама меня вынудила. Теперь только ты одна можешь исправить положение, выполнив мою маленькую, ничтожную, по сути, просьбу. Поэтому я и спрашиваю тебя, кого ты больше любишь. Мы можем начать мучить их, и ты послушаешь по телефону их предсмертные крики. А можем сразу приняться за тебя. Других гарантий я предложить тебе не могу. Решай…
- Вы - плохой дяденька, - шмыгнула я носом, потупившись.
- Знаю и буду с тобой откровенен: мы не хотим брать на себя мокруху без особой нужды. Отдай деньги, и мы исчезнем навсегда из вашей жизни. Потом, когда мы будем уже вне досягаемости российских законов, некто позвонит в милицию и сообщит, где можно найти вас всех. Вам придется посидеть связанными взаперти, но это не более суток, ничего страшного. Как видишь, мы хоть и негодяи, но в глубине души очень порядочные люди. Законченный негодяй тот, кто творит зло без надобности, а мы это делаем вынужденно, потому что никто почему-то не соглашается отдавать нам свои деньги добровольно. Избавь нас от этого, и всем будет хорошо. Для тебя ведь деньги не так важны, как для нас? Ты ведь не променяешь, их на совесть и жизнь своих товарищей, - он усмехнулся мне в лицо. - Да, я вижу, ты благоразумная девушка, честная и порядочная, и поступишь правильно, ибо мне не хотелось бы, нежась где-нибудь на пляже Французской Ривьеры, думать о том, что я изуродовал такую красавицу из-за каких-то жалких долларов. Поверь, я люблю все красивое.
Он закурил и посмотрел на часы.
- До закрытия банка осталось меньше часа, так что на раздумья у тебя времени нет. Или я напрасно произносил эту замечательную тираду?
- Нет, не напрасно, - пробормотала я, безучастно глядя перед собой. - Но мне почему-то не верится, что вы схватили моих друзей.
Он поднял трубку, не сводя с меня насмешливых глаз, и позвонил, видимо, уже по другому номеру, потому что приказным тоном сказал:
- Алло, Жора, дай мне кого-нибудь из них, пускай пообщаются, - и поднес трубку к моему уху.
Почти сразу же я услышала гневный голос Валентины:
- Отпустите меня, сволочи!!! Не дотрагивайся до меня, ублюдок!…
Палыч положил трубку на рычаг и испытующе посмотрел на меня.
- Ну, убедилась? Не расстраивайся, все в твоих руках. Нам нужны только деньги, а не ваши никчемные жизни. Садись за компьютер и звони в банк, модем уже подключен.
Он вытащил из кармана листок и положил на стол
- Это счет, на который нужно перебросить деньги. И помни: любой твой неверный шаг будет сразу же отражаться на здоровье твоих друзей. - И многозначительно добавил, улыбнувшись: - Или на их жизни.
Чувствуя отвращение к самой себе, я пересела к компьютеру. Зачем только мы установили эту электронную почту для работы с банком? Делали бы все по старинке, со счетами, и сами носили бы платежки в банк, так нет же, приспичило боссу идти в ногу со временем!
Стиснув зубы, я связалась с банком. Палыч стоял за моей спиной и внимательно следил за каждым действием. Судя по всему, он прекрасно разбирался в том, что я делала. Деньги нужно было перевести на Кипр, в одно из отделений нашего банка, поэтому никаких проблем возникнуть не должно было. Интересно, они случайно выбрали именно этот банк или как-то все узнали заранее? Но сейчас мне было не до выяснений. Я прямо-таки физически ощущала, как стодолларовые купюры, заработанные моими кровью и потом, с бешеной скоростью просачиваются меж моих мелькающих по клавишам пальцев и исчезают в неконтролируемом пространстве свободной экономической зоны Кипра, откуда вытащить их уже не будет никакой возможности. Запомнив вражеские реквизиты, как просил босс, я быстро довершила остальное и стала ждать подтверждения о поступлении денег на другой счет. Единственное, что согревало мою душу, так это то, что бандиты обнаружили всего только один скрытый файл с нашими деньгами и не стали копаться дальше. Хорошо, что я, памятуя о том, что нельзя все яйца держать в одной корзинке, раскидала деньги Золотого по разным счетам. Если бы они копнули, то получили бы во много раз больше, и Родиону пришлось бы закрыть Школу юных детективов России, прекратить помощь пенсионерам и многое другое, на что он так безрассудно и щедро тратил наши деньги…
Холеная рука художника, лежавшая на столе, напряглась, и пальцы слегка задрожали в ожидании счастливого момента получения денег.
Я тупо таращилась на монитор и лихорадочно соображала, как бы прикончить этих хапуг так, чтобы не пострадали Родион и Валентина. Но ничего не могла придумать. По всему выходило, что нас переиграли как младенцев, обобрали средь бела дня, посмеялись, сволочи, и теперь исчезнут с нашими деньгами и воспоминаниями о том, как им удалось обмишурить в Москве одного частного-разнесчастного детектива, которого совершенно случайно повстречали на своем алчном пути. Можно сказать, разжились на халяву! Вот уж действительно повезло так повезло: хотели заполучить жалкую квартирку одинокого старика, а хапнули целое состояние. Мерзавцы, жулики, счастливчики, мать вашу! Все продумали, все просчитали, ни одной лазейки не оставили. И когда только успели? Сейчас небось прикуют меня наручниками к батарее, рот залепят, чтобы не вопила на всю округу, и смотаются, только их и видели… Я бы, конечно, могла сейчас укокошить этих пятерых, но обстоятельства сложились против меня. Оставалось лишь смириться…