– Я подал повторное прошение. Скоро придёт ответ. Тогда будет точно ясно, что нам ожидать от наших дорогих посредников. Итак, имеются 0,09 процента акций одной большой нефтяной компании в Саудовской Аравии. Это по бумагам. Очень хорошо, что вам пришла в голову мысль сопоставить знаки на амулете и название Швейцарского Банка. Очень хорошо, что амулет вообще сохранился у вас. У вас, вероятно, была очень бурная молодость! Представляю, как это потомок столь знатного рода смог уцелеть в пучине всех революционных событий. Разного рода фальсификации имели место на протяжении последних лет. Поверьте, их проверяли и отметали не раз и не два. Вы просто не в курсе последних дел, но громкие процессы по поводу вашего наследства проходили регулярно. Кто-то настойчиво желал прибрать всё в свои руки. Я думаю, что здесь не обошлось без влияния Великобритании. Они имели в том деле очень большой интерес. Сегодня все карты у американских партнёров, но те действуют прямолинейно. Они не будут давить на такие клапана, о которых и знать ничего не знают. Дело в том, что ваш батюшка воспитывался в детстве с одним аравийским принцем. Они дружили всю их недолгую жизнь. Принц подарил одно место в правлении своей компании вашему отцу! Это случилось в день свадьбы вашего отца с вашей матерью. Там же имело место подношение некоторого количества акций большой нефтяной компании. Надо отметить, что подарок был поистине царский! Подарок был очень щедрый! Тем более что брак ваших родителей был чисто политическим событием. Ваша мать – верноподданная Великобритании, польского происхождения, последняя наследница княжеского рода, знакомая английской королевы. Католичка! Отец – мусульманин. Таких браков не допускали, но тут был особый случай. Правление компании – это нанятые опытные менеджеры, которые закончили в Англии престижные учебные заведения и были преданны своей, так сказать, "альма-матер". Принц ввел вашего отца из личных соображений безопасности, нужен был решающий голос в правлении, чтобы манипулировать итогами Правления. Короче, после трагической гибели вашей семьи, это место чудесным образом сохранилось. Его узаконили и использовали, как это было раньше, по старой доверенности вашего отца. Надо сказать, что это был очень умный ход. Больше двадцати лет использовать плоды свадебного подарка. Конечно, вашему отцу шли отчисления. Сегодня это очень большая сумма денег. Я поинтересовался, и мне даже намекнули приблизительное число. Больше 60 миллионов долларов! В данный момент они будут оспаривать эту сумму. Скажут, что следует выплатить налоги и разного рода подати. И это в Саудовской Аравии? Там раньше была свободная экономическая зона. Потом деньги не лежат просто так, они вложены в другие проекты, они приносят другие деньги. Но, поверьте, даже часть этих денег стоит того, чтобы за них побороться. Кто-то очень давно получил свидетельство о смерти всех членов вашей семьи, но не поверил этому, и было заявлено, что до появления наследника или лица, который может им являться, деньги и место в правлении остаются "де факто"! Теперь им придётся уступить. С нынешними наследниками вас лично ничего не связывает, кроме исторического прошлого и этой суммы. Я думаю, что нужно ставить на всё: на место в правлении и на всю сумму. Только так можно заставить Их поделиться. Это не значит, что вам придётся исполнять свои обязанности в правлении, просто нужно там числиться. Затем можно выйти из него, за это право они вам ещё заплатят, я надеюсь. Потом, я думаю, что следует быть предельно осторожным. За такие деньги можно исчезнуть практически мгновенно. Я думаю, что нас уже будут искать, чтобы потом, если не договоримся по-хорошему, то могут просто устранить!
Адвокат продолжал говорить. Они уже успели поесть и выпить кофе, как в зале зазвучала другая музыка. Следовало уходить. Мусса предложил встретиться в другой раз, они договорились о системе оповещения. Ему следовало высылать простые письма в контору на имя Мухаммеда, если он будет покидать страну или возвращаться. Потом, скажем, рано утром Мусса должен увидеть адвоката, выходящего из своего дома. Тот тоже должен заметить его. После этого он звонит на городской номер обыкновенного таксофона и договаривается о встрече. На случай, если адвокат не будет заниматься его делом, то всё в фирме передадут его коллеге по бизнесу. Имя он уже указал. Про всё это у них была условная договорённость, и поправок они никаких не делали. Мусса ушел. Мухаммед закурил кальян, потом позвал хозяина, тот сразу вызвал такси. За обед было всё заранее уплачено. Адвокат вышел, сел на кресло пассажира. Человек записал номер машины, который сразу последовал за такси. Вот вроде бы и все. Чуть позже смогли разузнать имя владельца подозрительной машины. Им оказался детектив местного филиала агентства "Гвардсекьюрити истер". Общее положение стало значительно усложняться, – подумал Мусса.
Очень давно, далеко в горах они с Салаватом проводили бессонные ночи в длительных спорах и обсуждениях. Тогда речь шла о будущем их родины. Салават рассказывал о состоянии дел на нынешний момент. Он говорил о том, что Мусса мог и не знать, но мог видеть вокруг. Они спорили на многие политические темы. О правах женщин в исламе. Об общинных отношениях в крестьянской среде. О налогах. О влиянии наркотиков и "наркобаронов" на ход событий и дел в стране. Именно тогда Салават сказал, что хочет по крупному заняться сбытом и поставкой опиума сырца в Европу. У него уже имеются большие запасы для такого дела, но нужен надежный партнёр на месте. Таким партнёром мог бы стать один итальянский бизнесмен. Итальянская мафия? Да, куда без неё!
То, что сегодня стало возможно получить такое крупное наследство, дало Муссе шанс многое изменить в своей стране. Он стал жалеть, что не имеет никакого финансового образования, что он не бизнесмен, вообще мало что понимает в этом. Такие крупные вложения могли существенно помочь его государству в целом или тем нуждающимся в помощи людям, которых он знал. Самое простое, это создать трастовый фонд, учредить банк, после того как на счета этих учреждений упадут деньги, начать финансирование в крупные строительства внутри страны и поставки товаров первой необходимости населению. Нужно создать новые рабочие места в стране, обучить специалистов, многое закрутилось тогда в голове, а потом пришло отрезвление.
В стране идёт страшная братоубийственная война. Какое будущее будет у его страны? Каким он теперь его видит? Куда ушло его желание мстить? Что ему делать дальше? Следовало сделать выбор, и он был к этому не готов. Он был по-прежнему борец за свободу и независимость своей страны, но то, что выходило на самом деле у оппозиции, отталкивало население. Народ нёс потери, войне не было видно конца. Все разговоры о скором выводе Советского Контингента из страны оставались только слухами. Ничего не менялось. Требовалось всколыхнуть всех. Иман так же настаивал на личной встрече. Следовало собираться. Но Иман – руководитель крупного политического течения и не может встретиться со своим племянником, который стал правой рукой полевого командира большого соединения оппозиции. Это сразу привлечет к его фигуре нежелательное внимание. Им такое ни к чему.
Так прошло ещё несколько лет.
* * *
Мусса знал, что уже давно находится под прицелом многих спецслужб. Он так много успел сделать в своей жизни, "засветиться", что это не прошло ни для кого незамеченным. Вокруг него собралось так много сторонников, что в добровольных помощниках недостатка никогда не было. Все его деньги шли на определенные дела, когда подрывного характера, когда чисто благотворительные. Порой он помогал отстроить заново здание больницы или школы, приглашал туда разных специалистов. Порой его можно было видеть среди митингующей молодёжи.
Когда он увидел фотографию с Алексеем, то решил встретиться. Того привезли заранее. Оставили на небольшой площади, ничего не сказали. Он сел пить зеленый чай у самого входа в питейное заведение. И только через час ожидания он получил записку с русским текстом:
"Восьмой номер, третий этаж".
Подросток, который принёс письмо, получил мелкую денежную купюру и убежал. Обычно нищие осаждают иностранцев, просят милостыню, но служащий отеля был строг и не впускал чужих. К русскому никто не приставал. Алексей медленно поднялся наверх по наружной лестнице.
На другой стороне улице сидел человек и снимал всё происходящее на камеру. Вот номер восемь, постучал в деревянный косяк, никто не ответил. Постучал ещё раз, прислушался. Потом толкнул дверь, она отворилась, он, наконец-то, вошёл. В тёмном полумраке, в кресле сидел человек:
– Надеюсь, у тебя нет оружия?
Он встал, они обнялись.
"Годы изменили того подростка!" – подумал Алексей. – "Годы, они беспощадны!"
Потом они много говорили, вспоминали, рассказывали что-то друг другу. Мусса не боялся, что их будут прослушивать, в комнате стоял генератор помех, окна были приоткрыты, поэтому стёкла не могли передавать колебания звуков для специальной считывающей аппаратуры. Впрочем, он уже ничего не боялся.
То, что встреча произошла в гостиничном номере, объясняется многими вещами. Мусса ещё не оправился от ранения, сидел в кресле так, чтобы видеть дверь и балкон. Он заранее отпустил своего помощника на весь день, тот отправился к своей семье. Мусса уже ничем не походил на того курсанта из "советской учебки". Этот мужчина имел седые волосы, красивую чёрную бороду с проседью, густые брови. Одет был в одежду индуса, сам район был "бомбейский". Многие выходцы из Индии имели свой бизнес, жили своим сообществом. Саму встречу назначили через представителей власти. Алексею дали номер телефона, там ему ответили, что с ним свяжутся, просили подождать. Потом возле гостиницы к нему подошёл человек, в котором он узнал маленького сына муллы. Верней, это раньше он был маленьким. Теперь это преуспевающий бизнесмен, бывший чиновник, бывший офицер. Его связи с "сильными мира сего" были обширны. Он знал, как Мусса относился к Алексею, поэтому после проверки сразу пришёл к нему. Конечно, он догадывался, что Алексей прибыл не просто так, а с предложением от российских спецслужб или как убийца. Такой возможности он не исключал. В ближайшей чайхане они плотно пообедали, поговорили. Тут же с соседнего столика их снял незаметно фотограф. Вечером эти снимки были у Муссы.
* * *
Готовясь в такой путь, каждую свободную минуту мусульманин должен молиться. Это выглядит как разговор с Аллахом, разговор с собой. Идёт "очищение" перед основными ступенями хаджа. Этому ему следует учиться. Если у него что-то не получается, то всегда придут на помощь его братья по вере. Безграмотному объяснят, помогут, направят. Раньше паломники прибывали хаотично, но потом духовенство страны всё взяло в свои руки. Оно стало регулировать потоки посещающих страну, рассылать приглашения, помогать при нахождении в святых местах.
Мусса решил отказаться от мести, он совершил слишком много преступлений против людей. Сама его профессия было отнюдь не мирной. Но на войне были хороши все средства для достижения цели. Теперь, когда оккупация заканчивалась, он решил не применять больше насильственных методов и попытался исправить последствия своих поступков. Итак, Хадж. Это был новый этап его жизни, к которому он готовился, посещая молитвенные дома и своего нового духовного отца. В этот период времени он выглядел простым горожанином, истинным правоверным. Тот, кто наблюдал за ним, мог считать, что это очередная уловка, трюк, с помощью которого он хочет сбить преследователей со следа.
"Не мог такой "матёрый волк" как Мусса совершенно измениться. Он что-то наверняка задумал, но что именно?"
Никто не мог понять. Мусса много ходил по бедным городским кварталам, помогал людям. Он стал жить их проблемами.
"Вот оно будущее Афганистана!" – думал он. Они устали от войны, артналётов, они живут своей жизнью. Он вспомнил слова Отца, и чем больше он над ними задумывался, тем больше приходил к мнению, что его старый путь – это тупик. Нужно "вернуться", заняться другими делами. Он стал богатым человеком, наследство его семьи составляло несколько миллионов долларов США в различных вкладах и акциях иностранных компаний, которые приносили непрерывный доход. Ему удалось связаться с юристами этих компаний, предъявить свои права.
Его адвокат провёл тест ДНК на родство, совпадение было максимальным. Уже потом ему сообщили, что он может прибыть для подписания нужных бумаг о вступлении в права.
Глава двадцать третья, о том, что произошло после серьёзного ранения
Снежный, холодный месяц! Ночью выпала свежая порция снега. Все дороги занесло этим снегом. Кишлак находился высоко в горах, он был затерян для остального мира на эти несколько месяцев. Мусса лежал на старом тюфяке, укрытый несколькими одеялами. Он голый, его рука и спина забинтованы. На небольшом столе горит тусклым светом керосиновая лампа. Где-то в каменной печке с плохим дымоходом теплится огонь. Большой алюминиевый чайник стоит на ровной раскаленной стойке и уже кипит, свистом заполняет все пространство комнаты. Мусса встает, снимает чайник с этой плиты. Он был слегка укрыт одеялом, его голые ноги в каких-то обрезанных резиновых сапогах. Он стягивает с верёвки исподнее бельё, белые штаны солдатского образца. Натягивает их. За его действиями наблюдает ребёнок, сидящий в углу.
"Кто это? Девочка или мальчик?"
Мусса этого ещё не разобрал. Ребёнок с короткой стрижкой, в тюбетейке, с одеждой, по которой ничего не смог разобрать. Тут темно, но вот Мусса видит, что одно ухо у неё с дыркой! Проколото! Это была девочка!
Мусса оделся, накинул одеяло, вышел во двор. Кругом лежал снег, яркий, искристый. Небольшая тропинка вела к дувалу. Ему нужно было в другую сторону. Он побрёл, осторожно наступая ногами, протаптывая новую тропинку, там за углом должна быть…
Ему тяжело. Кружится голова. Он сейчас вот-вот упадёт без сил!
"Неприятно упасть в холодный снег с полным мочевым пузырём!"
О том, как он лежал всё это время и был до сих пор чист, он старался не думать. За ним ухаживали, пока он был в беспамятстве. Отряд находился в кишлаке недолго. Его оставили тут, как только кризис миновал, и стало ясно, что он выкарабкается. Хозяйка получила запас продуктов, медикаментов, теплые вещи. Ещё ей заплатили деньгами. Заплатили так же старейшинам кишлака. Раненных было несколько, всех распределили по семьям. Отряд ушёл до снегопада, успел вырваться из этой природной западни.
Мусса справился. Оставил свой след возле глиняного забора, дальше не пошёл. Его уже не мутило. Свежий, холодный воздух, солнце на весь двор, голубое прозрачное небо – всё это одурманивало своей значимостью. Он пошёл обратно, остановился, чтобы взглянуть.
"А что там, за дувалом?"
Он не видел этого места раньше, а сюда его принесли уже без сознания. Там, собственно говоря, ничего не было! Кишлак, таких можно насчитать сотни, засыпанных снегом. Длинные тропинки вели куда-то вниз, редкие камни на солнце топили снег. Где-то блеяли овцы, почти рядом. Это было здесь, в сарае. Дом бедный, старый, покосившийся от своего возраста. Дым сизый из трубы, напоминающий часть артиллерийской гильзы. На верёвке висела его одежда. Кровь отстирали. Отверстия зашили. Ткань сырая, ещё не выветрилась.
"Сколько он уже здесь? Кого бы ему об этом спросить?"
Он пошёл обратно, сел на своё место, там было мягко и пахло свежей соломой от тюфяка. Ему хотелось пить, рядом стояла табуретка или что– то похожее на неё, там была кружка с тёмным отваром и тарелка с куском лепешки.
– Как тебя зовут?
Девочка молчала, только смотрела на него.
– Сколько тебе лет?
Она засунула свой палец в рот, блеснула зубами.
"Лет пять!" – определил Мусса.
– Где твои родители?
Ребёнок молчал. Она не боялась его, уже привыкла, что он лежит в их доме, тихо стонет или просто спит. Мусса не боялся, что остался один.
Он в этой деревне гость, а это святое.