Из Лондона срочно вылетел личный врач Черчилля лорд Чарльз Моран. Осмотрев пациента, Моран предложил еще раз попробовать написать что-нибудь. Черчилль взял ручку и очень медленно вывел:
"Я стараюсь, как могу. Почерк значительно лучше, чем был сегодня утром. У. Черчилль".
Передав листок врачу, он внимательно следил за его реакцией.
– Что-то не так, Чарльз? У меня случился удар?
– Большинство людей, когда говорят об ударе, имеют в виду разрыв сосудов головного мозга, кровоизлияние. У вас этого нет. Просто маленький тромб закупорил маленькую артерию.
– Со мной случится еще один приступ? – поинтересовался Черчилль. – Скоро выборы…
– Вы заметили какие-нибудь изменения в своем состоянии? – спросил Моран.
– Да, – ответил Черчилль. – У меня такое ощущения, что между мной и другими предметами появилась пелена.
Доктор попытался успокоить своего пациента, посоветовав ему сосредоточиться на том, чтобы хорошо отдохнуть [112] .
Комментируя случившееся, Черчилль скажет:
– Кинжал ударил точно, но в этот раз он не вошел по рукоятку! [113]
Несмотря на быструю поправку – спустя три дня политик уже показался на публике, а 1 сентября вернулся в Туманный Альбион, – Черчилль серьезно задумался, как состояние его здоровья может повлиять на дальнейшую работу над мемуарами.
3 ноября 1949 года он продиктовал своему секретарю интересный для нас документ с грифом "Напоминание":
"Написать лорду Камроузу, какие приготовления могут быть сделаны, чтобы работа над книгой все равно продолжалась:
а) в случае моего возвращения на пост премьер-министра
и
б) в случае моей смерти.
Я надеюсь, что мне удастся собрать материал для пятого и шестого томов, но если произойдет одно из вышеперечисленных событий, я не смогу закончить работу" [114] .
В конце января 1950 года Черчилль вновь стал тревожиться о своем здоровье.
– Примерно час назад передо мной все стало расплываться, – сказал он лорду Морану 24 января. – Мне стало трудно читать. Что это значит, Чарльз? У меня будет второй удар?
И в этот раз врач попытался его успокоить, заметив, что "это просто спазм сосудов в результате переутомления" [115] .
Черчилль был не единственным, кто выказал беспокойство в связи с ухудшением своего здоровья. Издатели также заволновались. Они даже подумывали над новой кандидатурой, которая могла бы заменить Черчилля в случае его скоропостижной кончины. Выбор, правда, был невелик. Лорд Камроуз, сыгравший огромную роль в установлении отношений между издателями и автором "Второй мировой войны", предложил экс-министра в правительстве Черчилля Даффа Купера. Это был удачный выбор. Дафф написал несколько книг, включая замечательную биографию французского дипломата и государственного деятеля князя Шарля Мориса де Талейран-Перигора. Но смог бы Купер довести "Вторую мировую войну" до конца? Скорее всего, нет.
Дафф Купер, который был моложе Черчилля на шестнадцать лет, скончается 1 января 1954 года – до того, как "Кассель" выпустит последний, шестой том.
Что же касается Черчилля, то и здесь судьба его хранила. Несмотря на обширный инсульт в 1953 году, он смог довести начатый проект до конца.
Результат SWOT-анализа
Благодаря тщательному SWOT-анализу Черчилль сумел максимально использовать сильные стороны своего положения, нивелировать слабые составляющие, задействовать все возможности и избежать предполагаемых угроз. Тем самым ему удалось заложить эффективную базу для самого успешного литературного проекта своей жизни.
...
МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: благодаря тщательному SWOT-анализу Черчилль сумел максимально использовать сильные стороны своего положения, нивелировать слабые составляющие, задействовать все возможности и избежать предполагаемых угроз.
За свои мемуары Черчилль получил внушительную сумму в 555 тысяч фунтов стерлингов. Из них 5 тысяч ушло на уплату гербового сбора, 375 тысяч получил Литературный фонд и 175 тысяч составили авторские. Как автор, Черчилль заплатил налоги по британским и американским законам.
Специалисты отмечают, что с переводом в современный эквивалент – в зависимости от метода расчета инфляции – общая сумма, полученная британским политиком, колеблется от 20 до 50 миллионов долларов. Для того чтобы лучше представить масштаб заработанных средств, достаточно указать, что в 1946 году годовой оклад министра финансов составлял (без вычета налогов) 5 тысяч фунтов стерлингов, а премьер-министра – 10 тысяч [116] .
Шестизначные гонорары стали не единственным приятным бонусом. В середине октября 1953 года Черчилль узнал, что Нобелевский комитет наградил его Нобелевской премией по литературе. Комитет рассматривал две кандидатуры – Уинстона Черчилля и Эрнеста Хемингуэя. Предпочтение было отдано первому [117] : "За высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности" [118] .
По воспоминаниям одного из личных секретарей Черчилля, великий политик встретил новость о вручении ему самой престижной премии с "трогательным весельем". Однако, когда Черчилль узнал, что были отмечены его заслуги в литературной деятельности, а не в области сохранения мира, его отношение сменилось на безразличие [119] .
Но это была лишь первая реакция. В глубине души Черчилль не мог не испытывать приятных чувств. "Я и не думал, что пишу настолько хорошо!" – лукавил новоиспеченный лауреат [120] .
Не была забыта и финансовая составляющая. Обращаясь к своей жене Клементине, Черчилль воскликнул: "12 100 фунтов стерлингов, не облагаемых налогами. Не так уж и плохо!" [121] .
Добавить сюда посмертную славу. С получением Нобелевской премии государственный деятель Уинстон Черчилль, спасавший Соединенное Королевство в "суровые" [122] годы Второй мировой войны, вошел в пантеон таких великих писателей Британии, как Редьярд Киплинг (1907 г. [123] ), Джордж Бернард Шоу (1925 г.) [124] , Джон Голсуорси (1932 г.), Томас Стернз Элиот (1948 г.) и Бертран Артур Уильям Рассел (1950 г.).
Глава 3. Стратегическое планирование
Черчилль-стратег
Определив цели и сделав анализ внешней и внутренней среды, Черчилль приступал непосредственно к процессу стратегического планирования.
В качестве примера рассмотрим черновой план форсирования Ла-Манша и вторжения в Северную Францию, составленный британским премьер-министром в июне 1942 года.
Прежде всего он обрисовал общие положения планируемой операции:
"Для такого рода операции необходимы размах, одновременность и стремительность. Противник не может подготовиться повсюду. Первым эшелоном нужно попытаться осуществить высадку хотя бы шести десантов.
...
МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: определив цели и сделав анализ внешней и внутренней среды, Черчилль приступал непосредственно к процессу стратегического планирования.
Противника нужно еще больше сбить с толку, по крайней мере, при помощи пяти отвлекающих ударов, которые в случае удачи можно будет развивать. Таким образом, ограниченные и уступающие по численности военно-воздушные силы противника будут распылены или полностью заняты. В то время как в одном-двух пунктах будут происходить ожесточенные бои, в других местах можно будет идти, фактически не встречая сопротивления. Второй эшелон должен питать высаженные десанты и оказывать нажим там, где дело идет хорошо. Гибкость, присущая атакам с моря, открывает второму эшелону широкую возможность выбора действий".
Далее Черчилль переходит к постановке целей и методам их достижения. Сначала он сформулировал первую цель, разбив ее на два этапа:
"Первая задача – высадиться на берег крупными силами. В первом эшелоне должно быть минимум десять бронетанковых бригад. Этим бригадам необходимо пойти на большой риск в своей задаче продвижения на большую глубину, поднимая население, нарушая неприятельские коммуникации и распространяя боевые операции на максимально широкие районы. Пользуясь замешательством и беспорядками, созданными этим вторжением, следует осуществить высадку второго эшелона. Он должен добиваться создания определенных сосредоточений танковых и моторизованных войск в тщательно выбранных стратегических пунктах. Если четыре-пять таких пунктов будут выбраны заранее, то в трех из них можно было бы создать эти сосредоточения, установить между ними связь, после чего мог бы определиться план сражения".
Достижение первой цели – высадка и закрепление на берегу – должно было способствовать выполнению второй:
"По мере осуществления этих операций в глубине страны, подвергшейся вторжению, нужно захватить как минимум четыре важных порта. Как только будет захвачен и открыт для приема судов какой-либо порт, должен двинуться третий эшелон. Его следует доставить на больших судах из наших западных портов. В него должно войти не менее трехсот тысяч пехотинцев с собственной артиллерией плюс часть артиллерии, принадлежащей соединениям, высадившимся ранее. Первый и второй эшелоны – это в своем роде штурмовые войска, и только начиная с третьего эшелона войска должны состоять из дивизий и корпусов".
Наконец, Черчилль определяет в количественных показателях, какой результат можно считать успешным:
"Если на четырнадцатый день после начала операции на берегу будет находиться 700 тысяч человек, если будет завоевано господство в воздухе, если враг будет порядком сбит с толку и если мы будем иметь минимум четыре работоспособных порта, это будет означать, что мы хорошо взялись за дело".
Завершая свой стратегический план, он конспективно намечает дальнейшие шаги:
"После того как фаза внезапного ожесточенного удара, осуществляемого, несмотря ни на какие потери, будет закончена, дальнейшая кампания должна развиваться обычными общепринятыми путями в смысле организации и снабжения. Тогда это станет вопросом подкреплений и согласованного движения. Развернутся фронты, и станет возможно упорядоченное продвижение" [125] .
Приведенный пример наглядно демонстрирует основные составляющие стратегического плана:
1) структуризация целей по степени очередности и
2) комплекс мер для их последовательного достижения. Или, как отмечал сам Черчилль: "Сначала нам следует определиться, чего мы хотим, а затем выработать средства и условия, необходимые для того, чтобы этого добиться".
Прежде чем приступить к дальнейшему описанию процесса стратегического планирования и тем урокам, которые можно извлечь из управленческой деятельности Уинстона Черчилля, попытаемся сначала ответить на вопрос: каким стратегом был британский политик?
...
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: "Сначала нам следует определиться, чего мы хотим, а затем выработать средства и условия, необходимые для того, чтобы этого добиться".
Этот вопрос не дает покоя историкам уже на протяжении добрых семи десятилетий. С одной стороны, исследователи жизни великого британца сходятся в том, что Черчилль в искусстве стратегического планирования обладал огромным опытом. Он с увлечением изучал эту дисциплину в Королевском военном колледже Сандхерсте [126] , а затем и на собственном опыте, участвуя в колониальных войнах на северо-западной границе Индии, в Судане и в Англо-бурской войне.
С началом политической деятельности он продолжал развиваться в этом направлении. После окончания Первой мировой войны на страницах своего монументального труда "Мировой кризис" Черчилль кропотливо изложил все основные вехи военного конфликта. В 1930-е годы, находясь в отставке, он не менее дотошно проштудировал полководческое искусство своего дальнего предка, генерал-капитана Джона Черчилля, первого герцога Мальборо. "Как бы там ни было, но хорошая стратегия даже в случае провала часто приносит свои компенсации", – подытожил политик, проанализировав многочисленные битвы [127] .
Но у этой медали есть и оборотная сторона. Несмотря на отменную теоретическую подготовку и боевой опыт, Черчилль никогда не командовал подразделениями больше батальона. Как верно заметил профессор Дэвид Рейнольдс: "Уинстон знал, что такое битва. Другое дело современная война – крупномасштабная, мобильная, с поглощающими огромные ресурсы операциями, с развертыванием сложных формирований и применением разных родов войск" [128] .
В полномасштабных военных операциях с одновременным использованием артиллерии, пехоты, бронетанковых войск и тактической авиации Черчилль никогда не участвовал. Для него война – это в первую очередь столкновение личностей, характеров, настроя и решимости. В 1916 году, сидя в окопах Первой мировой во Фландрии, он писал свое супруге Клементине:
"Война – это действие, энергия и риск" [129] .
Своего отношения к войне он не изменил и спустя тридцать с лишним лет. По его же собственному признанию, сделанному в июле 1948 года, "воевать – это значит бороться, грызть и рвать. И только так более слабый может выцарапать себе победу. А маневры – это лишь украшения, приемлемые, только когда они заканчиваются успехом. Борьба и сражение – вот ключ к победе!" [130] .
Нельзя принижать и значение личного фактора. По словам директора французского Института современной истории Франсуа Бедариды, "по мере открытия американских и британских архивов цвета палитры в портрете Черчилля заметно изменились и разнообразились. Изображение эпического героя в радужных тонах уступило место более контрастной, светотеневой картине, гораздо больше соответствовавшей исторической реальности. Тогда стало ясно, что Черчилль, несмотря на его величайшие заслуги, был человеком с большими недостатками. В силу своей импульсивности он нередко принимал неверные решения, наспех составлял планы и химерические прожекты. Черчилль был порывистым человеком, одержимым навязчивыми идеями" [131] .
Близкий соратник Черчилля Энтони Иден, впоследствии сменивший его и на посту лидера партии и на посту премьер-министра, жаловался своему секретарю Оливеру Харви:
"Уинстон замечательно одарен для национального лидера, но его влияние губительно, едва речь заходит о составлении планов" [132] .
А президент США Франклин Д. Рузвельт, характеризуя британского премьера, говорил:
"У Уинстона в голове за день рождается сотня идей, из которых лишь три или четыре действительно стоящие".
При этом злые языки добавляли: "К сожалению, он сам не знает какие именно!" [133] .
Методы Черчилля вызывали удивление и у профессиональных штабистов. Начальник имперского Генерального штаба фельдмаршал Алан Брук вспоминает такой эпизод:
"Во время планирования атаки на Суматру Уинстон неожиданно сказал нам, что он обнаружил новый остров к северо-западу от Суматры, остров Сималур. По его мнению, захват этого острова отвечает нашим требованиям не меньше, чем захват верхней части Суматры, но требует меньше ресурсов. Однако, проконсультировавшись с Порталом [134] , Черчилль обнаружил, что военно-воздушные силы не смогут закрепиться на острове. Затем Уинстон обратился к Каннингхему [135] . По его мнению, в связи с господством японского флота в районе Сингапура захват Сималура закончится для флота Его Величества самым настоящим фиаско. Слушая эти обсуждения, я думал, где я оказался? Что это – Страна Чудес с Алисой или обычный сумасшедший дом" [136] .
И тем не менее, несмотря на все эти критические отзывы, каждый подопечный Черчилля считал работу с ним за честь. Адмирал Эндрю Каннингхем следующим образом отзывался о британском премьере:
"Мы не всегда сходились во взглядах и время от времени между нами возникали разногласия и споры. Но никогда ни на одно мгновение меня не покидало глубочайшее восхищение и уважение этим выдающимся, бесстрашным англичанином, который благодаря своей энергии, упорству и исключительной силе характера вел Британию и ее народ через самые жуткие опасности, с которыми она когда-либо сталкивалась" [137] .
После очередного препирательства с Черчиллем Алан Брук записал в своем дневнике:
"Премьер-министр порой невыносим и повергает в отчаяние. Но его величайшие достоинства заставляют забывать о его недостатках. Он суров в делах, нет такого человека, с которым было бы труднее работать. Однако, как бы тяжело мне ни приходилось, я ни за что не отказался бы от чести служить ему".
Или:
"Я спрашиваю себя, смогут ли в будущем историки верно охарактеризовать Уинстона? Он человек незаурядный, в нем самые чудесные качества и нечеловеческая одаренность удивительным образом сочетаются с безудержной порывистостью, которая может привести к самым страшным катастрофам. Решительно, изо всех, с кем я когда-либо встречался, Черчилль – самый трудный в работе человек, но ни за что на свете я не упустил бы случая с ним поработать" [138] [139] .
В какие бы крайности ни впадал британский премьер, в большинстве случаев ему хватало здравого смысла найти правильный путь.
...
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: "Он суров в делах, нет такого человека, с которым было бы труднее работать. Однако, как бы тяжело мне ни приходилось, я ни за что не отказался бы от чести служить ему".
Фельдмаршал Алан Брук
Черчиллю всегда удавалось добиться главного – каждый план, пусть даже подправленный после обсуждений с начальниками штабов, отражал личные ценности премьера, его видение проблемы. По мнению союзников, вся политическая и военная стратегия Соединенного Королевства определялась Черчиллем. И замечание Гарри Гопкинса после первого визита в Лондон в январе 1941 года, что "Черчилль олицетворяет правительство во всех смыслах этого слова, это он – кто определяет большую стратегию" [140] , как нельзя кстати соответствует тому стилю управления страной, который исповедовал британский политик.