* * *
Берег реки, вечер, надсадно квакают многочисленные лягушки, горит костер. Шмыга летит на землю после удара Коляна, утирает разбитый нос и, с ухмылкой говорит:
- А зря ты, Колян, свои шатуны распускаешь. Я ведь могу Сашке тебя сдать с потрохами.
Шмыга - высокий, худощавый парень с нагловатой улыбкой на лице. Колян встает над ним, с издевкой в голосе спрашивает:
- Чего? Ты чего тут еще на гнилом базаре ботвой торгуешь? Еще по хлебальнику хочешь? Смотрящий хренов! Скажи еще, что ты зам Папы Римского по всему Поволжью.
Тут в разговор вступает и Касатик. До этого он спокойно лежал около костра, лениво почесываясь от укусов комаров.
- Да, обломись, ты, Шмыга, а то и я тебе добавить могу. Не посмотрю, что мы с тобой в одном дворе выросли, настучу только так по хлеборезке.
Колян отходит, Шмыга поднимается с земли, потом с ехидной улыбкой говорит:
- А вот зря ты своего друга защищаешь, Сашок. Он ведь в марте вышел, как раз после меня, а квартира его как раз напротив моей. Я же все вижу, Колян, я же все замечаю!
Тот по-прежнему его не понимает, садится около дерева:
- Что ты видел, полудурок? Что ты там мог видеть?
- А то, что твоя жена - Нинка, - он обернулся к Касатику, - Сашок, к нему через день прибегала. Да надолго так!
Касатик взвивается в воздух и бьет сидящего Коляна ногой по ребрам. Тот поражен этим.
- Ты чего, Сашок, обурел совсем? Ты кого бьешь?!
- Бегала, значит, моя гнида толстожопая к тебе? Трахал её, да!? Трахал!? Ты давно ее трахнуть хотел, еще со школы клинья к Нинке бил. Да я тогда тебе дорогу перешел.
Колян между тем медленно поднимается на ноги.
- Да ты кому веришь, Сашок, кому?! - Спрашивает он. - Чтобы я жену лучшего друга, который еще на нарах чалиться, трахнул? Ты кому веришь, этому козлу?!
Шмыга ехидно улыбнулся.
- За козла еще ответишь, Колян! Я вот богом клянусь, что это было!
Шмыга показательно, с оттяжкой крестится. Озверевший Касатик со всей силы бьет Коляна по лицу, тот летит на землю, у него сломана челюсть, и он ничего уже не может сказать. Между тем Касатик продолжает наносить ему один удар за другим. Колян пытается подняться на ноги, но это получается у него только с третьего раза. И поднимается он уже с ножом в руке. Он машет им перед собой, но Касатик словно не видит угрозу, а Колян не может сказать ни слова. Касатик снова прыгает вперед, Колян уворачивается от удара, но Касатик спотыкается об корень тополя, и падает вперед, как раз на отставленную в сторону руку с ножом. Они сталкиваются, и на лице Касатика появляется гримаса боли, затем он начинает медленно сползать на землю. Колян так же теряет равновесие, они оба падают…
* * *
- Я и не понял, как у меня в руках тот нож очутился, - продолжил рассказ Колян. - Он у нас у костра лежал, рыбу мы им всегда чистили. И я это… не бил я им, Сашок ударил, я увернулся, и он дальше пролетел, прямо на нож - сердцем. Он у меня умер на руках, быстро так. Я же потом долго еще поверить не мог, что это я своего лучшего друга своими же руками погаными запорол. А этот козел Шмыга подошел, и говорит: "Надо его закопать, пока никто не видел". Тут меня и накрыло! Я Шмыгу за горло схватил и до тех пор держал, пока тот трепыхаться не перестал. Сука! Шмыга ведь знал, что Касатик ревнивый до ужаса. Он на зоне с ума сходил, как только думал, что кто-то на воле его Нинку там без него трахает. Вот Шмыга и сыграл ему эту "оперу на закате дня". А я ее не трогал, в самом деле, приходила она один раз, когда я только вышел, да и Ирка была при этом, она ее и привела. Про Сашку она приходила расспросить, как у него здоровье, как вообще… И все.
Мазуров чуть переждал, потом спросил:
- А потом ты как оттуда выбрался? Мотоцикл чего бросил?
- Я уже болел тогда, не знал только про это. Хавали-то мы с похмелья прямо с земли, еду на ночь оставляли. Вот с мышами одну булку на двоих и приговорили. Херово мне уже с утра было, ломало всего. К вечеру хуже стало, тут эта бодяга со Шмыгой, Касатик… Я до утра один просидел, водку пробовал пить, а она не лезет, да и челюсть болит. Потом вообще фигня началась. Зрение - как будто кто свет выключил. День идет, а я солнце еле вижу. Температура глючила, хоть чайник на башку ставь, не соображал уже ничего. Поехал на ижаке - куда, чего? Ни хрена не знаю! Потом свалился с него, шел куда-то… Отключка полная была. Очнулся уже тут, в Торске, в больнице.
- Легенду про потерю памяти сам придумал?
- Да, передача была по телеку про этих, потерявших память, зомби. Вот и я решил косить под это дело. Не прокатило.
- Понятно.
Мазуров вздохнул, поднялся с кровати:
- Собирайся, Коля, пора домой. А то тебя и сестра ищет, и комнату твою хотят отнять, другим отдать. Поехали.
Вечером все, кто принимал участие в операции "Алименты", снова собрались в третьем отделении милиции. Паша Зудов снова и снова прокручивал на мониторе компьютера видеозапись встречи Коника и незнакомца с бородкой. К этому времени он уже точно знал кто это.
- Ну что ж, похоже, мы вышли на их главаря этой банды, - начал рассказывать он. - Шиловский Аркадий Михайлович, тридцать два года, две судимости за разбой, последний раз освободился три года назад. Кличка Шило. Женат, сыну два года. Жена держит в ЦУМе отдел по продаже игрушек и дисков. Он у неё главная разъездная сила, что-то вроде экспедитора. Ездит по базам: в Самару, Саратов, Екатеринбург, Казань за дисками и игрушками.
- О чем он говорил с Коником? - Спросил Колодников Шаврина.
- Я расслышал только, что Шило материл Коника за то, что тот сам приперся к нему в центр. А тот оправдывался, говорил, что у него мобильник сдох.
- Ага, молодец, Юрка, не зря клоуном поработал, - одобрил Колодников. - Что было дальше?
- Коник рассказывал о приходе судебных исполнителей, что у него описали имущество, просил деньги, хотя бы двадцать тысяч.
- И что этот Шило?
- Шило в ответ психовал, говорил, что он не собес, у него сейчас нет таких денег. Потом он увел Коника за угол и долго о чем-то расспрашивал. Потом, похоже, они договорились, Шило дал ему денег, Коник довольный пошел покупать новый мобильник, а Шило, очень злой, вернулся в отдел.
В этот момент открылась дверь, и вошел Фортуна:
- Привет, мужики. Что за кино смотрим? Порнушку?
- Да, угадал, - подтвердил Зудов, - вот, последний блокбастер: "Бешеные псы Горынычи". Смотри и ты.
Фортуну уговаривать долго не пришлось.
- О, Шило! Старый знакомый, - воскликнул он, только глянув на экран.
- Ты его знаешь? - Слегка удивился Колодников.
- Да приходилось встречаться, будь он неладен!
Тут Фортуна как-то замялся, он словно начал переживать, что сказал что-то лишнее.
- Давай-давай, колись! - Подбодрил его Колодников. - Что ты про него знаешь? Нам сейчас нужны малейшие подробности.
Фортуна начал издалека, при этом опасливо косясь на Колодникова:
- Я тут в игровом клубе как-то немного подрабатывал. Недолго. Просто хозяин его попросил подработать, там вообще никого не было из охраны, все как-то сразу уволились. Я помню, помню про запрет, я уже тоже оттуда уволился! Да и не понравилось мне там. Там ведь ночь через три, устаешь сильно…
- Это где? - Спросил Зудов.
- В "Лас-Вегасе", на Ленина.
Колодников, выглядевший сейчас весьма угрюмо, поторопил участкового:
- Ну? Дальше? Шило-то где у тебя будет? Когда?
Зудов хохотнул:
- В мешке будет шило. Давай, колись, Володька! Куда Шило девал?
Фортуна продолжил:
- И этот вот Шило был постоянный наш клиент, с полгода точно. Он то, проигрывал, то выигрывал. А в тот раз у него что-то вообще не пошло, и он начал крушить этот автомат. Я бы с ним одним не справился, мужик он здоровый, но заехал как раз к нам в это время начальник охраны Дубов, ну вы его помните, во вневедомственной охране служил.
Шаврин припомнил и такого:
- Это здоровый такой? Сивый? Капитан?
Фортуна подтвердил:
- Ну да. Вот вдвоем мы с ним этого Шило и утихомиривали. Дубов его еще знает хорошо, завязан как-то с ним и все его по имени: "Аркаша, Аркаша, перестань"! Ну, успокоили, Шило попросил милицию не вызывать, написал расписку, что возместит ущерб. И возместил.
- Когда это было? - Поинтересовался Колодников.
- Ну, сейчас вспомню… Три недели назад. Точно.
- Сумма была большая?
- Приличная! Под пятьдесят тысяч он нам тогда урон нанес.
Колодников сразу сопоставил факты:
- Как раз в это время начались у нас грабежи "Горилок". Сколько они в первый раз взяли?
- Пятьдесят пять тысяч, - припомнил Зудов.
Колодников быстро все просчитал:
- Мало. Мало! Пятьдесят долг, пять на троих за работу. Тогда через два дня новое ограбление, теперь на сорок две тысячи.
- А он потом к вам приходил? - Спросил Зудов.
- После того как возместил ущерб - да. Вот вчера был, - сознался Фортуна, и тут же прикусил язык. Взгляд, который на него бросил Колодников, был весьма красноречив:
- Уволился, значит, говоришь? Ну-ну!
- Андрей Викторович! Ну что там наша зарплата? Не хватает же ни на что. Вот я и подрабатываю. Я немного.
Тут, чтобы отвлечь внимание от участкового, заговорил Шаврин.
- Я там потолкался в этом отделе. Кстати, неплохой отдел! Я там купил "Ди перпл" такого неплохого качества!
- Один сборник, или МР-3? - Спросил Зудов.
- Полностью, все альбомы! И качество классное. Там есть даже акустический концерт в Лондоне. Помнишь, там еще струны лопнули у…
Этого Колодников выдержать уже не мог:
- Так, вы, филофонисты! Потом о дисках, давай ближе к делу.
- К делу так к делу, - согласился Шаврин. - Торгует там сама хозяйка, Лариса, красивая женщина, такая знойная брюнетка. Так вот, хотя у этого Шила были две посадки за грабежи, но она, похоже, обломала его полностью. Перед ней он только что не на задних лапах прыгал. Все: "Ларочка, Ларочка". А эта Ларочка такого кобеля на него спустила за то, что он надолго отходил от отдела с Коником. Скрутила она парня!
В разговор снова вмешался Фортуна:
- Да, я вот что еще вспомнил. После того как мы этого Шило успокоили, они с Дубовым потом еще долго по душам говорили. И Шило заявил, что он из дома не приносит ни копейки. Играет только на свои, как он говорил - кровно заработанные. Как же это он… "Приработок я проигрываю", - так он сказал.
В этот момент открылась дверь, зашел очень довольный Астафьев.
- Ну, братцы, мне почти все ясно! - Заявил он с порога.
- Что нарыл?
Астафьев достал из папки документы:
- Судили Шиловского последний раз, слава богу, в нашем суде, так что дело мне его в архиве нашли быстро. Осужден он был за вооруженное нападение на дом одного нашего бизнесмена, азера, получил пять лет. При этом был там и эпизод с нападением на магазин в Самаре. Но его прокуратура доказать не смогла, так что это ему не зачлось. Но вышел Шило раньше, через три с половиной года. И знаете, кто были его подельники?
- Ну, не тяни! - Взорвался Колодников.
- Гулин и Полев. Ваза и Коник!
- Оба-на!
Астафьев выглядел именинником.
- Но это еще не все! Был еще и четвертый участник банды, некто Тимофеев, сорока четырех лет от роду, кличка Тимоха. У того до этого было четыре ходки в зону. И он считался там у них главарем. Получил он больше всех, семь лет.
- Так, срок его истек? - Быстро спросил Колодников.
- Судя по дате приговора - да. И причем, как раз этой зимой.
- Вот вам и четвертый член банды, - предположил Зудов. Колодников согласился:
- Да, надо все выяснить про этого Тимофеева, и сразу поставить его под контроль.
- Я думаю, что если Тимофеев у них главный, то Шило побежит сейчас к нему, - предположил Астафьев. Колодников в эту версию не поверил:
- А почему не позвонит? Что у него, мобильник тоже сломан?
- Я думаю, что про такие вещи как налет они по телефону не обсуждают, они должны договориться с глазу на глаз.
- Логично. Паша, твои парни следят за ним?
- Да, день и ночь.
- Тогда будем ждать! Что-то мне кажется, что завтра решится все.
Глава 19
На следующий день с утра все собрались в кабинете у Колодникова в здании ГОВД. Мазуров был в особенно хорошем расположении духа.
- Андрей, можешь писать палку в отчете о раскрываемости. Дело об убийстве Касатика и Шмыги раскрыто. Можно передавать дело в прокуратуру.
Колодников как-то странно поморщился:
- Да уже и не надо никуда его передавать. Можно его сразу закрывать.
Мазуров удивился:
- Чего это?
- А, ты что, еще ничего не знаешь? Колян сегодня ночью повесился в тюремной камере. Свил из трико жгут и вздернулся на шконке. Да так тихо, что никто из сокамерников и не услышал. Просыпаются утром, а он стоит с петлей шее на коленях, уже холодный.
Для Мазурова это был сильный удар:
- Да, выходит, сам себя приговорил? Бывает.
Колодников решил все же больше похвалить старого розыскника.
- Вы все-таки молодец, Иван Михайлович! Я ведь это дело поначалу глухарем посчитал. А вы раскрутили все как было и показания добыли как раз вовремя. Кто бы его сейчас допрашивал? Господь бог? А так у нас все в полном ажуре. Дело раскрыто и закрыто. Учитесь, молодежь!
Тут зашел Астафьев. Вид у него был не сильно довольный. Между тем Зудов докладывал о результатах наблюдений:
- Шиловский вечером и ночью никуда из дома не выходил, все время был дома, нянчился с ребенком.
- А ты это откуда знаешь? - Не поверил Колодников.
- Так видно было! Они на первом этаже живут и шторы долго не задергивали. Посадил он себе на шею ребенка и бегал с ним по комнатам как олень. Даже на улице было слышно, как малец хохочет.
Колодников недоумевал:
- А по телефону он ни кому не звонил? Не видел?
- Этого мы не видели.
Тут в разговор вступил Астафьев:
- Некому ему звонить. Тимофеев умер в зоне от туберкулеза, не дожив до освобождения три месяца.
Колодников приуныл:
- Так. Выходит, такая красивая и простая версия приказала долго жить. Кто же тогда четвертый в этой банде?
- Мне кажется, что главный тут этот Шило, - высказался Зудов. - Тут и думать нечего. Он и старше их, и умней этих двоих. По крайней мере, по внешнему виду.
Его поддержал Шаврин:
- Да, и Коник не побежал бы абы к кому после того, как мы его прижали. Ему нужны были деньги, а деньги были у Шило. Дал же он ему бабки на новый мобильник.
- И что мы будем теперь делать? - Спросил Зудов.
- Ждать. Должны же они хоть как-то проявиться. Им теперь деньги ой как нужны. Так, все свободны, кроме, - он обвел взглядом всех собравшихся. - Мазурова и Астафьева. Вы со мной в машину. Поможете мне тут в одном деле.
Оба розыскника ожидали чего угодно, но машина довезла их до торгового центра, Колодников приказал ждать. Вернулся он минут через пятнадцать, с букетом цветов и большой коробкой в руках.
- Мы что, едем к женщине? - Предположил Астафьев.
- Не угадал сыщик, не угадал. К мужчине и очень пожилому.
- Это к кому? - Спросил Мазуров.
- К Литовченко.
Астафьев эту фамилию слышал первый раз, а вот Мазурову она была хорошо известна.
- Ого! К Миронычу! А чего это вдруг?
- Да, Петухов дал задание. Кириленко в отпуске и Петухов предложил мне поздравить старика.
- Сколько ему стукнуло?
- Семьдесят. Ты его еще застал?
- Да, он тогда уже замполитом был. Последний год работал.
- А кто это такой, этот ваш Литовченко? - Все расспрашивал Астафьев. Про это больше всего знал Мазуров. Голос его звучал просто благоговейно.
- Остап Миронович Литовченко, майор в отставке, легендарный сыщик! Волкодав! Получить орден Красной звезды в мирное время у нас в городе, представляешь?
Отставной сыщик жил в обычной хрущевке, на третьем этаже. Астафьев ожидал увидеть рослого старика с могучим голосом, но майор оказался невысоким, сухоньким стариком с добрым лицом, полностью седыми волосами и выцветшими почти до полной белизны голубыми глазами. Гостям он очень обрадовался.
- О, какие гости! Неужели вспомнили про старика? Это просто праздник. А то вон почтальон принес телеграмму от дочери и все. Больше некому поздравлять меня.
После вручения цветов и подарка, оказавшегося микроволновкой, ветеран предложил пройти на кухню. Как-то очень быстро он организовал стол, где во главе царствовала бутылочка запотевшей водки, а вокруг заняли оборону маринованные опята, сервелат, сыр. Подал он и теплые еще котлеты с картофельным пюре. Они выпили за здоровье ветерана, потом Литовченко спросил: - Какие у нас в городе новости, колитесь, опера? Банду "горынычей" то еще не взяли?
- Остап Миронович, вы знаете и про нее? - удивился Колодников.
- Да, народ на языках такого принесет. У нас бабки на скамейках и приукрасят и приумножат. Мне кажется, что это кто-то из наших бомбит, уже кто занимался такими делами. Что еще нового?
- У Воли сына убили, Касатика, - сообщил Мазуров.
Литовченко сначала удивился:
- Касатика? Ах, да, этого, как его имя то?
- Сашка.
- Да, этот Сашка. Первый был Сергей, второго звали Валерик. Его убили где-то на зоне. Этот значит, третий уже Касатик был.
- Странно как-то, кличка передается по наследству, - высказал свое мнение Юрий.
- Да, это единственный случай на моей памяти, - согласился Литовченко. - Первого Касатика-то при мне убили, Сережку. В "Парусе".
- Кто, урки? - Спросил Мазуров.
- Зачем урки? Мы, и убили, милиция. Я сам пару пуль в него положил, и было за что. За день до этого они ночью взяли сберкассу в Садовке. Скрутили сторожа, взломали сейф. За сутки мы это дело раскрутили. Взяли одного из двоих, как сейчас помню, Ваську Коренева, кличка Чубук. Попробовали его прямо там расколоть, дома. Хренушки, не поддается. Повезли его к нам, в отдел. А начальником у нас в то время был Митник, Богдан Михалыч, майор, царство ему небесное. Он еще фронтовик был, с чудинкой мужик. Он тогда уже дослуживал, его и поставили порулить ГОВД для того, чтобы он звание подполковника получил да пенсию побольше. На фронте он здорово воевал, хоть и пацаном был еще тогда, во фронтовой разведке. Там орденов только штук пять у него было, за то его больше и держали. На всех собраниях на 9 мая он в президиуме. Да и потом все в бой рвался, хотя руководил до этого то автоинспекцией, то медвытрезвителем. Но он тогда сам уже здорово пил. Тяжело мужик переносил, что придется ему на пенсии куковать, запирался в кабинете и пил по-черному, пока жена не приезжала и не забирала его домой. Он даже парадную форму постоянно носил последние полгода, говорил, что для него каждый день сейчас как праздник. И вот тогда не вовремя он вывернулся из своего кабинета…