- Да сломалась она давно. Я и не недели не проездил, как движок у ней накрылся.
Милиционеры еще обдумывали эту информацию, когда неожиданно взорвался прежний владелец машины.
- Чё ты гонишь, паря?! Я тебя на ней с месяц назад видел. Как у ней мог двигатель накрыться, когда я его перед этим своими руками перебрал? Он у меня работал как часы.
Ваза не мог на это не ответить.
- Часы! - Передразнил он Сапожкова. - То-то я думаю, чего движок так быстро застучал! А ты его перебрал, да? А говорил, что родной, без капиталки! Знал бы, что ты в него лазил - ни за что не брал бы тачку!
Сапожков был сражен наповал.
- Ты чего гонишь-то, балаболка!? Да я же тебе говорил про это, что перебрал движок! Ты еще порадовался: "Хорошо, не надо ремонтировать" - сам ведь это мне говорил.
Колодников прервал эту перепалку.
- Ладно, хватит вам! - Он обернулся к Вазе. - Где машина, показывай? На похожей машине три дня назад сбили пешехода на Вокзальной улице.
Ваза был непреклонен.
- Нет ее, в металлолом сдал. Можете зайти, проверить, - он отстранился, словно приглашая зайти милиционеров во двор. Даже отсюда был виден пустой, с открытыми воротами, гараж. - Номера могу отдать, хоть сейчас.
- Нам они на фиг не нужны, принесешь завтра в ГИБДД вместе с документами. Не принесешь - хуже будет. Ясно!? - Спросил Колодников
- Ладно, принесу. Мне они тоже нахрен не нужны.
- Только точно принеси! - Попросил Зудов. - А то…
- Да принесу я! Завтра с утра как штык буду.
Милиционеры погрузились в Уазаик и уехали. Когда до нельзя расстроенный Сапожков покинул их машину перед своим домом, Колодников спросил его:
- Слушайте, Николай, а вы, в самом деле, видели этого Витю недавно на своей машине?
Тот взорвался.
- Нет, я что, слепой, что ли уже!? Я эту "шаху" брал с завода, я и стукал ее два раза, и рихтовал, и красил ее сам, и вообще полностью ремонтировал. Я там каждый сантиметр знаю, хоть снаружи, хоть изнутри! Видел я ее на Запорожской, перед ЦУМом она стояла. Еще порадовался - жива старушка.
- Врет, значит, Витек, - подвел итог Зудов.
- Врет! Козлище! - Сапожков никак не мог успокоиться. - Я плохо перебрал движок! Да я их перебрал в своей жизни больше, чем он баб щупал! Я же еще с горбатого "Запорожца" начинал их перебирать! Сволочь!
Сапожков махнул рукой и ушел в дом. Колодников и Зудов переглянулись.
- Не нравится мне этот Витек, - подвел итог Колодников. - Судя по наколкам на пальцах, он наш постоянный клиент.
- Мне тоже он не понравился. Что-то не клеятся у них обе версии.
- Сейчас поедем в отдел, ты пробей этого Витька по картотеке. А я пока попрошу Фортуну связаться с участковым этого района, побольше надо узнать про этого деятеля.
Впрочем, им не пришлось долго наводить справки. Только они свернули за угол, как увидели весьма знакомого человека. Мелкий жулик, воришка и скандалист Николай Афонькин, изрядно потея в жаркую погоду, тащил на плече явно очень тяжелый мешок.
Колодников тут же попросил водителя:
- Ну-ка, Миша, тормозни машину возле этого кента.
Когда машина поравнялась с Афонькиным и остановилась, Колодников выскочил из Уазика, и, широко улыбаясь, раскинул руки, словно собирался обнять лучшего друга.
- Оба-на! Афонькин! Какая встреча! Опять что-то стырил?! Ну ты просто у нас передовик производства уголовных нарушений. Что там своровал? Показывай.
Афонькин с металлическим грохотом опустил мешок на землю и явно изменился в лице.
- А… Андрей Викторович, вы, что это тут делаете, в нашем районе? У вас же другой район?
- Да, другой, но вот соседи попросили помочь, сами не справляются. Разрабатываем особо важного преступника Николая Афонькина. Жалобы на него идут от всех соседей. Пьянствует, ворует, устраивает дебоши. Своей гармошкой не дает никому покоя. Ну, показывай, орел, что стырил на этот раз.
- Да Андрей Викторович, товарищ майор! Это не считается, что я это украл, это само валялось, там…
- Ты показывай, показывай, не стесняйся. Развязывай мешок.
Афонькин нехотя развязывает мешок, опера заглянули туда и радостно "загудели".
- О-о-о! Афонькин, попал ты! Рамки из алюминия с цеха лицевого кирпича.
- Да-а-а! Хищение цветного металла в особо крупных размерах.
Афонькин даже засмеялся.
- Да какие же это крупные размеры!? Тут же килограммов десять всего!
- Не понимаешь, ты, Коля, политику партии и правительства, - рассудительно начал Колодников. - Директор силикатного завода, Андрющенко, недавно лично просил меня поймать хоть пару несунов цветмета, чтобы взыскать с них ущерб, что они нанесли заводу за последние пять лет. Ты сам знаешь, что без этих рамок производство лицевого кирпича просто невозможно! А вы их тырите при каждом удобном случае.
Зудов был не столь категоричен.
- За пять лет? Да ладно тебе, Андрей, там немного будет! Ну на полмиллиона наших, деревянных, не больше!
- Да мелочи! - Подтвердил Колодников. - Афонькин за раз за всех как раз и расплатится!
- Ага, дом продаст и долг окупит.
- Да у него и так денег как грязи. Матрас распорет, доллары достанет.
- А евро у него в подушке зашиты. Это все знают.
Афонькин не снес такого издевательства.
- Андрей Викторович, да вы что!? Я же эти рамки, в старом отвале нашел, еле выковырял их из земли, они уже сломаны были! Их туда еще при социализме начали выбрасывать! Они вот, посмотрите, они же все в земле!
Он пошире открыл горловину мешка, но Колодников только отмахнулся от него.
- Да знаем мы эту уловку, Коля, что ты нам впариваешь? Технология известная: ломают рамки, в грязи вываляют, а потом говорят, что так и было. Не надо, Коля, нам мозги компостировать, поехали на завод. Андрющенко тебя там уже с оркестром ждет.
Афонькин неожиданно кидается перед ментами на колени.
- Андрей Викторович, Павел Матвеевич, ради бога - не сдавайте меня Андрющенко! Это же такой… козел! У меня с ним давние счеты. Еще с тех времен, как я там работал. Он же садист, он же… он же… он же еще меня работать заставит.
- А тебе полезно поработать, Коля! Забыл, поди, что такое уж работать. Ты кто по профессии-то?
- Электрик я. Четвертого разряда!
- О! - Колодников безнадежно махнул рукой. - Все знакомые мне электрики были пьяницами и лентяями. Стой, Паш, а ты у нас не из электриков в милицию пришел? Я тебя случайно не обидел?
Зудов отрицательно качнул своей монументальной головой.
- Нет, я на гражданке фотопленку делал.
- А, ну тогда все верно. Только из электриков и могут выходить такие отвратительные типы, как ты, Афонькин. От тебя же вся Титовка стонет!
Афонькин взмолился.
- Андрей Викторович! Как она может стонать? Я же тут родился, тут моя родина! Я тут каждый дом знаю, каждого человечка. Все же со мной здороваются, когда мимо проходят.
Как раз в это время по другой стороне улицы остановилась пожилая грузная женщина. Она поставила на пол тяжелые сумки и закричала через дорогу:
- Ну, что, Афонькин, накрыли тебя, наконец-то, с поличным, ворюга! Вы его посадите, товарищи милиционеры, да побольше срок ему дайте. Чтоб он издох там, в зоне! Ворюга!
Такого Афонькин спустить не мог. Он тут же закричал в ответ, переходя временами на визг.
- А сама-то ты кто!? Всю жизнь в магазине проработала, на копейки рабочие, что сдачи не додавала, домину себе отгрохала! Машины меняла каждый год, воровка старая!
- Ты свои копейки считай, а не лезь в чужой карман! Урод ты недоделанный, что б ты издох в зоне, урод! Скотина!
- Сама такая! Иди отсюда! Дай с людьми поговорить!
Женщина подобрала свои сумки и пошла дальше, продолжая ругаться вполголоса.
Колодников иронично спросил:
- Здороваются, говоришь? Оно и видно. Только еще не целуются.
- Взасос, - добавил Зудов.
На это Афонькин нашел свое оправдание.
- Да это ж Макарцева, Валька! Она на меня давно зуб точит за то, что я в свое время на ее дочке не женился. А чо на ней жениться, она страшнее Хиросимы. Я же тут, в Титовке, каждого знаю, и все знают меня.
Колодников хмыкнул, глянул на Павла, подмигнул ему.
- Каждого, говоришь, знаешь? А сейчас мы это проверим. Кто живет, например… на улице Кутузова, дом сто сорок два?
Афонькин на несколько секунд задумался, потом просиял лицом.
- Ну как кто там живет? Ваза там живет.
- Кто?! - Удивился Колодников.
- Ваза. Ну, кличка у Витька Гулина такая, еще со школы - Ваза. Он в свое время вазу в учительской разбил, случайно. А директор школы, царство ему небесное, Антон Иванович, потом до конца учебы его этой вазой попрекал. Так его и зовут до сих пор. Ему уж тридцать будет скоро, а он все Ваза да Ваза.
- А ты этого Вазу хорошо знаешь? - Спросил Зудов.
- Ну как же! Он на пять лет младше меня, но я с братом его родным учился, мы и рыбачили с ним вместе, а водки сколько выпили! Ого-го!
Колодников сразу почувствовал себя как-то неуютно на этой дороге посредине деревни Титовка.
- Так, а что это мы тут, как три тополя без Плющихи светимся всему миру? Давай-ка, Афонькин, кидай свой мешок назад, в багажник да садись в салон.
- Андрей Викторович! Да не ворованные это рамки…
- Кидай говорю, чудак. Подвезем тебя до скупки. Заодно посмотрим, где новые точки открылись, кто держит, и по чем там сейчас цена на цветмет.
Вскоре машина остановилась в пределах видимости гаражного массива. Колодников обернулся к Афонькину.
- Сюда тебе надо было?
- Да-да! Тут недалеко. Спасибо, что подвезли.
- Так что ты там, Афонькин, говорил про Вазу? Все про него знаешь? Тоже, поди, только привираешь?
Но Афонькин был настроен категорично.
- Про Витьку я все знаю. Точно говорю.
- Тогда скажи, у него зеленая "шестерка" была?
Афонькин чего-то не понял.
- "Шаха"? Зеленая? А почему была? Она у него и сейчас есть. Я его на ней дня три назад видел. Он на рыбалку на ней ехал.
Зудов и Колодников переглянулись.
- Точно? Ты ничего не путаешь? - Спросил на всякий случай Андрей.
- Да что там путать? Он эту "шаху" купил у дяди Коли Сапожкова, с Суворовского переулка.
Вот теперь уже Колодников искренно восхитился.
- Точно! Как в аптеке! Ну ты даешь, Афонькин! Ты и его знаешь?
Афонькин еще больше воодушевился.
- Конечно! Дядю Колю и не знать? Я же говорил, что всех тут знаю! Вот! А вы не верили! Она с виду такая неказистая, эта "шаха", но движок у ней дядя Коля перед этим перебрал, а у него руки золотые. Машины потом у него летают, а не ездят. Витька сам хвастался, говорил, что она сто сорок на трассе давала.
- А Ваза твой нам говорит, что разобрал давно ее на запчасти.
Афонькин только засмеялся:
- Да ладно вам! Что вы ему верите! Разобрал он! Он и ключа гаечного в руках никогда не держал. Ваза же водила. Нет, водила он классный, гоняет айда ушел! Это я не спорю. Но если что сломается - тут он пас! Будет сидеть и плакать. Ни хрена в моторе не понимает. Так, колесо может открутить, тосол залить - не больше того.
- А он с кем сейчас мутится? - Спросил Зудов.
Афонькин задумался.
- Ваза после последней отсидки как-то отошел от титовских пацанов. Все какие-то к нему с Володарки прикатывали. И потом его часто дома не бывает. Я как-то заходил к нему, хотел лодку взять, резиновую на два дня. А его не было.
Зудов не понял.
- И что, что его не было? Долго не было?
- Да его, сосед говорил, уже дней пять до этого не было. Пес с голоду порвал цепь и сбежал. Ваза потом его еле нашел и привел обратно.
- А он работает где?
- Да нет, никогда он так и не работал. Он то зону топтал, то тачки с Питера гонял. Перегонщиком работал.
- А он что, много сидел?
- Да, не один раз, но все ненадолго. Так, за хулиганку сел сразу после школы. Они машину угнали с братом и разбили. Тогда они еще тетку какую-то сбили насмерть. Леха-то до сих пор сидит, он там еще с ментами подрался, одному челюсть сломал. Потому и сел крупно. А Витек сходил к куму на одну пасху, и все. Потом, еще, правда, сидел года два, но почему - не знаю. Врать не буду.
- Так ты точно не знаешь никого, с кем он сейчас мутится? - настаивал Колодников.
Афонькин ненадолго задумался, потом торжествующе поднял указательный палец.
- Видел я как-то раз, как Ваза со своими корешами к ресторану подъезжали, к "Парусу". Вылезли - важно так! Прошли мимо, и он будто не заметил меня. У-у, думаю я, Витек то, какой крутой стал. Одного из тех парней я точно знаю, зовут его Коник.
- Как? - Переспросил Колодников.
- Коник. Тоже кличка смешная. Он в футбол раньше играл за "Луч", там его Коньком и прозвали. Он такой, слегка горбатый от рождения, особенно когда бежит. Сначала его прозвали - Конёк-Горбунок. Потом как-то вот этот Коник к нему прижился. А потом этот Коник на иглу сел, потом просто сел. Двух других я не знаю. Один пацан совсем молодой, зеленый, может сын чей. А второй такой солидный, с бородой шкиперской. Серьезный мужик, суровый.
Это все весьма заинтересовало оперов.
- Да! Интересно. А ничего еще такого особенного не замечал за Вазой?
Афонькин пожал плечами, но потом радостно вскрикнул.
- А, да! Было! Вот, совсем недавно, на той неделе. Светло еще было, я иду, смотрю, машина едет, ну "шаха" Вазы, зеленая. Потом они ближе подъехали, смотрю - нет, номера не те. А Ваза то "шаху" круто затонировал, лиц совсем не видно. Я думаю - близняшка. А потом снова смотрю - она к воротам Витькиного дома подъехали, Ваза сам из машины вышел, ворота открыл. На следующий день иду - Ваза из ворот выезжает, а у него номера прежние, не те, что были вчера.
Этот случай совсем обрадовал Колодникова и Зудов.
- Интересно! Слушай, Николай, а когда это Вазы дома долго не было? Не запомнил, случайно? - Спросил Зудов.
- А что запоминать-то? В майские праздники это было, на первое мая, как раз в разлив. Я хотел с острогой на щуку сходить, поэтому и лодку решил у Вазы взять. А его дома и не было.
Колодников довольно улыбнулся.
- Ну ладно, иди, Николай, сдавай свой металл, потом в отдел придешь, расскажешь, в каком гараже скупка, кто её держит и почём металл принимает. Узнай заодно, и чья крыша у них.
У Афонькина вытянулось лицо.
- Это нечестно, Андрей Викторович…
- Давай-давай! Чтобы все выяснил. Мы поехали.
Афонькин понурясь ушел. А Колодников хмыкнул.
- Цены нет таким болтунам. Чтобы мы делали без такой агентуры, а, Паша? Кстати, Паша, ты не помнишь, когда у нас была серия ограблений супермаркетов в Саратове?
- В первых числах мая, как раз на праздники. Шесть штук за три дня они там взяли.
- Что-то мне кажется, что это не простое совпадение.
Этим же вечером они обсуждали, что делать с новыми подозреваемыми. В кабинете разместились Колодников, Зудов, Мазуров, Астафьев, Шаврин, участковые Фортуна, Демин и Рыжов. Колодников был сосредоточен и весел. Так было всегда, когда сыщик выходил на явный след.
- Итак, что мы имеем? - Спросил он скорее самого себя, чем присутствующих. - Явного подозреваемого некого Вазу, потом какого-то Коника и еще двоих неизвестных. По составу как раз подходит к количественному составу банды. Паш, ты по этому Конику все пробил?
- Да. Полев Василий Андреевич кличка Коник. Двадцать три года, одна судимость за разбой. Сидел тут у нас, на "шестерке". Судя по годам - в одно время с Вазой, то есть с Гулиным Виктором Константиновичем. Так что они вполне могли познакомиться там же.
- А может, и раньше были знакомы, - предположил Мазуров. - Город то у нас маленький. Все тут у нас перепуталось.
- Надо бы проследить за этим Вазой, - предложил Астафьев. Колодников кивнул головой.
- Уже. Завтра он придет сдавать номера, вот тогда к нему мы хвост и прицепим. Паша, это на тебе. Возьми ребят из отдела, тех двух стажеров, машину свою, еще тачку с отдела, оперативную. Там еще старая "шестерка" у них во дворе стоит, бежевая, безхозная. Хозяина никак не найдут. Возьми на смену. Надо бы и за этим Коником присмотреть. Но народу нет.
Шаврин удивился.
- Как это нет? Там еще полвзвода оперов, в отделе.
- Они все будут искать Никифорова, столь доблестно сбежавшего от нашего уважаемого Ивана Михайловича.
Мазуров потупился. А Колодников продолжал издеваться над старым опером.
- Возьмут собаку, проводника, пару грязных кальсон этого Коли Никифорова и пойдут искать его по лугам, чтобы тот не замерз холодными июньскими ночами без кальсон. Кстати, возглавлять эту "спасательную" операцию будешь ты, Алексей.
Шаврина такая перспектива не вдохновила.
- А почему я?
- А почему нет?
- Понял.
Зудов воспринял это скептично.
- Ага, найдете его там, как же! У нас Луга - половина Бельгии. Бесполезное дело.
Шаврин видел в этом бесполезном деле свои плюсы.
- Возьму плавки, может, хоть искупаюсь в первый раз за лето.
Колодникова такой вариант не устраивал.
- Вот что, Алексей, если только узнаю, что вы там вместо работы будете балду гонять, премии лишу всех!
- Не думаю, что его там найдешь таким методом, - предположил Мазуров.
- А куда деваться, Иван Михайлович!? Петухов и меня даже вздрючил, за то, что мало народу с вами отправил, да и вас, я знаю, тоже хорошо поимел, невзирая на опыт и звездочки. Что сейчас этот Коля Никифоров будет делать в Лугах? Вдруг прирежет еще кого-нибудь? Нас же с вами потом вздернут на всеобщее обозрение. Да и так выговор и мне и вам уже обеспечен. По этому вопросу все ясно?
- Да ясно.
Чуть остыв, Колодников спросил Мазурова.
- Кстати, что Гоблин там написал насчет Касатика и Коляна?
- У Касатика ножевое ранение в область сердца. А вот Колю просто напросто задушили.
Колодников удивился.
- Не понял такого расклада. Если ножевое ранение в сердце, то это только в плохом кино человек может ещё бегать, стрелять. На самом деле, он отрубается сразу, там пукнуть уже не сможешь, не только что кого-то задушить. Если Касатик задушил Коляна, то кто тогда его самого ударил ножом в сердце?
- Ты это меня спрашиваешь? - Отозвался Мазуров. - Я сам этот вопрос себе задаю. И ответ на него простой - значит, был кто-то третий.
- Предположения какие-нибудь есть?
- Там велосипед старый валялся, "Украина". Вот он лишний был. Чей - непонятно.
Колодников вспомнил и ещё кое-что.
- Воля с Нинкой тело то опознали?
Мазуров отмахнулся.
- Да, это просто было, я и сам его опознал. У Касатика рука еще в детстве после перелома срослась неправильно, а вот сестра Коляна только глянула на брата и в обморок хлопнулась. Саму еле откачали. Но протокол она подписала. Завтра с утра похороны, сразу от морга, в закрытом гробу. Послезавтра будем их опрашивать.
- Как Воля там себя чувствует?
Мазуров махнул рукой.
- Плачет. Она плачет, жена Касатика, жены остальных детей, дочки. Вой жуткий стоит. У них он сейчас был одним взрослым мужиком в доме. Остальные кто жив - все сидят.
- Значит, глухарь намечается? - Понял все по-своему Колодников.
Мазуров его наоборот, не понял.
- Почему?