Спустя всего несколько месяцев после того, как организованная преступная группировка, в которой в качестве "бычка" состоял Щукин, лишилась своего общака, Николай знакомится с девушкой Аллой – удивительнейшим, по его мнению, созданием – и влюбляется в нее с такой силой и страстью, с какой может любить человек сильный, решительный и необузданный.
Алла отвечает Щукину взаимностью и как-то в порыве откровенности рассказывает ему, что ее отец – бывший партийный функционер, а ныне крупный деятель нового бизнеса – постоянно издевается над ней и ее матерью.
Щукин решает наказать папашу, но наказать по-своему – обанкротить его фирмы, лишить бизнесмена нажитого состояния, а вырученные деньги передать возлюбленной и ее матери.
В скором времени план Щукина осуществляется, но Алла – то ли по глупости, то ли еще по какой причине – с потрохами продает Щукина отцу. Дальнейшие действия папаши логичны и предсказуемы, в результате этих действий Щукин оказывается на нарах следственного изолятора, а после короткого предварительного следствия – на скамье подсудимых, где и получает приговор: наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет, с отбыванием заключения в колонии общего режима.
Вот с этого момента, а точнее – с самого первого часа, проведенного им в тюремной камере, Щукин напрочь лишается веры в любовь.
Но нет худа без добра. Погоревав немного, Щукин начинает активно осваиваться в новой для него среде, и очень скоро благодаря отличному знанию людской психологии, прекрасным физическим данным и способности никогда не теряться и не падать духом Николай обрастает знакомствами с авторитетами блатного мира – знакомствами, очень пригодившимися ему, когда через три года его выпускают по амнистии.
А с возвращением на волю для Щукина начинается совсем другая жизнь, в которой он – сам себе тактик и стратег – берется за любое дело, сулящее более или менее значительные барыши.
Таков был человек, которого стремились во что бы то ни стало разыскать Петя Злой и Филин.
* * *
– Короче, так, – сказал Петя. – Что мы предпримем для того, чтобы найти Щукина?
– Что? – поинтересовался Филин.
– Ты про Рустама слыхал что-нибудь?
– Про какого это? – наморщил лоб Филин.
– Из Алма-Аты. Казах.
Филин внимательно посмотрел на Петю, и глаза его округлились.
– Слыхал, – прошептал Филин. – И что? Ты хочешь заказать Щукина этому Рустаму? Он же зверюга – Рустам! Про него рассказывают, что он просто ненормальный. Как это называется – садист. Мочит всех направо и налево, а его никто даже и в лицо не знает. Заказы через целую сеть посредников передавать надо. Ты что! С этим отморозком только такие же отморозки, как он сам, связываются.
– А кто еще подпишется Щукина валить? – прищурившись, поинтересовался Петя. – Он же без пяти минут – коронованный вор в законе. За него любой сходняк по всей стране впишется. А Рустаму на все понятия – насрать. Ему лишь бы бабки заплатили.
Филин подумал немного и помотал головой.
– Очко у меня играет, – признался он. – Я вообще чурок недолюбливаю, а тут такой садюга, как этот Рустам. Чурки, они же совсем другие. Говорят одно, а думают другое. Где гарантия, что Рустаму Щукин бабок больше не предложит? Или что-нибудь Рустаму не понравится, он на нас и попрет. А я слыхал…
– Да плевать мне на то, что ты слыхал! – потеряв наконец терпение, заорал Петя. – Про Казахстанского Рустама столько слухов, и все они такие страшные, что можно подумать, он сам их и сочиняет. Чтобы цену себе набить. Ты сам-то со Щукиным сталкивался? Вот именно! Щукина голыми руками не возьмешь! А и Рустама вокруг пальца обвести никто не сможет. Так что, если хочешь от Щукина избавиться, то нужен настоящий отморозок и зверюга. Рустам!
Филин растерянно пожал плечами.
– А ты что? – поинтересовался Петя. – Знаешь другой какой-то способ от Щукина избавиться?
Филин подумал и снова пожал плечами.
– И когда же ты будешь с Рустамом связываться? – хмуро спросил он у своего компаньона.
– А я уже связался, – закуривая новую сигарету, сообщил Петя.
– Как это? – выпучил глаза Филин.
– А так. Чтобы времени не терять.
– А со мной советоваться не надо?
– Надо, – сказал Петя и поглядел прямо в глаза Филину. – Я же с тобой сейчас только посоветовался.
– Ага, после того, как все сам решил и сделал!
– Так это и был единственный выход! – выплюнув только что закуренную сигарету, воскликнул Петя Злой. – Я же тебе все доказал минуту назад. Ты сам признал, что лучший способ избавиться от Щукина – заказать его Рустаму. Так или не так?
– Так, – сникая, проворчал Филин. – И все-таки мы же компаньоны с тобой.
– Компаньоны, – подтвердил Петя. – Только я немного быстрее соображаю.
Филин фыркнул и ничего на это не сказал. Несколько минут они молчали. Потом Филин передернул плечами и проговорил негромко.
– Все-таки последнее дело – с Казахстанским Рустамом связываться. Что, у нас в России киллеров, что ли, мало?
Докурив по последней сигарете, компаньоны вернулись в машину. Филин сел за руль и, скосив глаза, уставился на отражение в боковом зеркале заднего обзора.
– А очко у меня играет, – снова сказал он. – Это же сам Рустам! Про которого легенды ходят. Самый жестокий и отмороженный киллер в стране. А может быть, и во всем мире… Слушай!
Он вдруг резко повернулся к Пете.
– Чего?
– Слушай, – продолжал Филин. – А как ты думаешь, история про его девку – это правда? Или легенда?
Петя вздрогнул.
– Не знаю, – сказал он. – Наверное, все-таки выдумали. Не может же такое на самом деле быть.
* * *
Рустам Жоресович Хантыбеков, хотя и принадлежал к криминальной прослойке общества, клички никакой не имел. По той простой причине, что никогда никакого наказания в местах лишения свободы он не отбывал, а людей, осмелившихся дать Рустаму Жоресовичу какое-либо прозвище, не было, потому что настолько храбрых людей вообще на свете не бывает.
Рустама Жоресовича Хантыбекова называли просто – по национальной принадлежности – Рустам Казахстанский.
Наверное, персонажа, подобного Рустаму Казахстанскому, в истории отечественной криминалистики еще не было. В курилках каждого ментовского отделения по всей стране можно было услышать слухи и легенды о неуловимом киллере, одно имя которого наводило парализующий страх на банкиров, зарвавшихся авторитетов и других потенциальных жертв, однако ни в одном из отчетов никакой Рустам Казахстанский, тем более Рустам Жоресович Хантыбеков, не фигурировал. Легенды тем не менее рассказывались, слухи множились, но никаких конкретных сведений о Рустаме не появлялось, хотя версий бродило множество.
Например, в Саратовском городском отделе внутренних дел говорили о том, что Рустама Казахстанского как такового нет и не было никогда на свете, а есть банда, работающая под этим именем и распространяющая пакостные слухи. Среди работников пензенской милиции бытовало мнение, что под Рустамом Казахстанским скрывается ловкий и хитрый сотрудник ФСБ, который по указке свыше ликвидирует всех ненужных властям банкиров, олигархов и тому подобную сволочь. Среди столичных же милиционеров особенно широко был распространен слух о том, что Рустам Казахстанский – на самом деле женщина, маскирующаяся под мужчину-садиста, чтобы удобнее было внедрять в жизнь собственные фашистко-феминистические идеи.
Короче говоря, среди представителей власти страны никто особенно в Рустама Жоресовича не верил, а тем не менее он был.
* * *
Он был человеком и в самом деле очень жестоким, но не садистом, как считали его те, кто о нем слышал, а первобытно-жестоким – жестокость была его естественной и характерной приметой, как, допустим, родимое пятно или дурной характер. Он имел собственное мнение относительно человеческих отношений и мира, в котором жил, но это его мнение не совпадало с общепринятым.
Чего стоила, например, та самая история с его девкой Гульнарой, гражданской женой. Что бы сделал рядовой человек, застукав свою подругу с другим? Кто-то устроил бы скандал с требованием развода и последующего раздела имущества, кто-то – Петя Злой, например, или тот же Филин – просто пристукнул бы на месте и жену-изменщицу, и незадачливого ее любовника, а потом сжег бы трупы и развеял бы прах.
То, что сделал Рустам, попав в такую тривиально-анекдотическую ситуацию, не укладывалось ни в какие принятые человеческим сообществом рамки.
Перво-наперво – никого Рустам убивать не стал, по крайней мере на месте. Он просто стащил с кровати и Гульнару, и ее ухажера, взял их под мышки и отнес во двор – к своей машине. Рустам жил в частном доме на самой окраине Алма-Аты, к тому же все происходило поздним вечером – никто ничего не заметил. Более того – ни Гульнара, ни ее любовник не смели даже пикнуть: Гульнара потому, что знала нрав своего возлюбленного, а любовник потому, что был перепуган громадной, почти нечеловеческой силой Рустама.
Без труда погрузив парочку в багажник, Рустам сел за руль и выехал за черту города. Неизвестно, что было дальше, но через месяц с небольшим в пригороде Алма-Аты местные милиционеры отловили полусумасшедшего человека, который абсолютно голый брел по степи, всхлипывая и подвывая от безумного страха, навсегда поселившегося на самом дне его одурманенного сознания. Сказать несчастный безумец почти ничего не мог, мог только указать направление той безвестной степной землянки, в подполе которой, среди четырех сочащихся водой стен, он прожил последний месяц, питаясь исключительно телом своей случайной подруги, к которой как-то неосторожно зашел.
Землянку нашли, нашли и подпол, крышка которого была взломана изнутри. Милиционера, заглянувшего в подпол землянки, куда привел наряд безумец, долго отливали водой, потому что губительным для человеческого рассудка было только посмотреть на деревянную бочку, в которой в правильно и тщательно приготовленном рассоле плавали куски молодого женского тела вперемешку с лавровым листом и крохотными горошинками черного перца.
Безумец клялся, что убийца – не он, и повторял имя – Рустам, Рустам. Стали искать, но по указанному сумасшедшим адресу ничего не обнаружили. Никакого Рустама не было. То есть, конечно, в том районе города проживал не один человек по имени Рустам, но не тот самый.
Впрочем, того самого, может быть, и вовсе не было на свете. Может быть, сумасшедший выдумал его, пытаясь оправдать себя в том чудовищном убийстве. Но именно с той истории и начались слухи о жестоком киллере Рустаме Казахстанском, которого не видел никто, а про людей, обращавшихся к нему за помощью, – только слышали.
* * *
– Слушай, – спросил Петю Злого Филин, когда юркая красная иномарка уже сновала по улицам южного курортного города, – а как ты на этого Рустама вышел-то?
– А помнишь барыг из Казахстана? – в свою очередь, поинтересовался Петя. – У которых мы брали дурь? Ну, с полгода назад. Так вот, один из них в нашем городе обосновался несколько лет назад. Через него все операции проводятся. Ему Седой, покойник, еще давал разрешение на торговлю – когда-то давно. Ну, старый такой казах.
– Амир? – наморщившись, проговорил Филин.
– Точно, – кивком подтвердил Петя Злой. – Он. У него прямой канал – из Казахстана. Дурь паленая, но дешевая. Ладно, не о том речь. Просто тот Амир когда-то базарил Седому по большому секрету, что с Рустамом связать может. Седой его, конечно, послал, а потом как-то мне проговорился. Я тогда и не думал, что мне эти сведения пригодятся. А теперь вот я Амиру сказал, а он обещал послать весточку Рустаму. Как он это сделает, он не говорил. Сказал, Рустам со мной сам свяжется.
Филин вздрогнул.
– Как это?
– Не знаю я, – пожал плечами Петя, – только часа два назад мне звонил один человек. Сказал, что от Рустама. И назначил встречу.
– Встречу?
– На нее мы сейчас и едем, – закончил Петя. – Кстати, здесь налево поверни, потом прямо. Мимо парка "Ривьера", знаешь?
Филин ничего не ответил, потому что на минуту потерял дар речи.
* * *
– Долго он там будет торчать? Спать хочется, сил нет… – пожаловался грузный мужчина в длинной кожаной куртке, накинутой, но не вдетой в рукава – ночь была достаточно прохладной.
– Спать хочется – иди в машину и спи, – предложил ему меланхоличный детина в спортивном костюме. Он что-то жевал – с хрустом перемалывал массивными челюстями, словно каменными жерновами.
– Ага – в машину… – проворчал грузный, – Шеф выйдет – даст мне прикурить… Один раз уже так было – ждал его с презентации да прикорнул в вестибюле на кресле. А меня какой-то мудак из газеты сфотографировал. Так шеф меня чуть не убил… Сказал: еще раз такое повторится – вылетишь на хрен из охраны. А того мудака с фотоаппаратом из редакции на следующий день поперли. Молодой еще был… корреспондент, блин. Не показали ему своевременно – чьих охранников можно фотографировать, чьих нельзя… И статьи, конечно, никакой не было.
– А в какую газету твою фотку хотели поместить? – поинтересовался детина и сплюнул себе под ноги черную тягучую слюну.
– В какую… У нас тут одна газета – "Степные новости". Я слышал – статью хотели назвать: "Что видел во сне охранник мэра нашего города?"
– Хреновое название, – заметил детина.
– И я говорю…
Они еще немного помялись на пятачке перед подъездом. Грузный мужчина снова зевнул.
– Нет, спать-то как хочется… Три часа ночи уже.
– Иди и поспи! – разозлился детина и снова сплюнул черную слюну. – Я тебя разбужу.
– Меня не добудишься, – вздохнул грузный, – я как усну, так все… Хоть из пушки стреляй. Мне жена иной раз говорит с утра…
– Тихо! – скомандовал детина и выплюнул изо рта большой черный комок, с хлюпаньем шлепнувшийся на асфальт. – Свет включился. Через полчаса уже и появится… Наш родной и любимый мэр города Степного… Домой его отвезем, борова жирного, и все. Можно отдыхать.
– Два часа пластался, – заметил грузный, – что-то он Светку не балует. Я его к Наташке возил, он ее всю ночь дрючил. А я всю ночь в машине просидел, боялся заснуть. Чуть с ума не сошел к утру…
– Да… – протянул детина, разворачивая бумажный пакет, – собачья наша работа… Возить шефа по бабам. И не дай бог кому слово ляпнешь… Тут же на улицу вылетишь. Да он еще и посадить может.
Детина тремя пальцами достал из пакета темный, резко пахнущий комочек и отправил его в рот. И тут же звучно зачавкал.
– Как ты это дерьмо жевать можешь? – неприязненно поинтересовался грузный.
– А что? Жевательный табак. Я в детстве куриной слепотой болел – у меня глаза слабые. А табак, говорят, помогает.
Грузный неопределенно хмыкнул и задрал голову к единственному во всем пятиэтажном доме светящемуся окну – там маячили размытые силуэты.
– Одевается… – пробормотал грузный, – к жене поедет. Эх, а еще – мэр города…
– Да название одно – что мэр, – проговорил детина, – город-то наш… Два дома, три сарая.
Они надолго замолчали.
– Сейчас домой приеду, – заговорил грузный, – завалюсь на целые сутки. Хорошо, что завтра выходной.
– А я посплю немного и к вечеру в баню пойду, – заявил детина, – потом чекушку-другую раздавим с пацанами. Посиди-им… Ты чего?
Грузный, резко отвернувшийся от него, напряженно всматривался во тьму.
– Чего ты? – повторил детина.
– Да мне показалось… собака, что ли, шмыгнула в подъезд…
– Собака? Я ничего не видел.
– Да и я-то… краем глаза успел заметить, – признался грузный.
– Может, показалось спросонья?
– Может… – неуверенно проговорил грузный, – а может, и не показалось…
– Надо пойти проверить, – высказался детина. – Шеф уже сейчас выйдет, а собака… Если она есть там… напугает его до смерти, он нас тогда вообще прибьет… Надо проверить.
– Надо, – вздохнув, согласился грузный, но с места не двинулся.
Детина посмотрел на него, тот пожал плечами и снова проговорил:
– Может, и не было никакой собаки. Скорее всего – не было. Мне показалось.
Видно было, что очень ему не хотелось слоняться по темному подъезду и искать… неизвестно что.
– У тебя фонарик есть? – спросил детина.
– Нет. Зажигалка…
– Давай!
Грузный поискал в карманах, достал дорогую "Zippo" и передал ему.
– Не очень-то бензин там трать, – предупредил он, – заправлять загребешься – фирменного бензина в городе хрен найдешь… И смотри не потеряй. Она подарочная – мне жена на юбилей подарила…
– Сейчас вообще сам пойдешь, толстая сволочь! – снова рассердился на него детина. – Зануда чертов. Что мне – в темноте теперь шарить там? И так ни хрена не вижу… Почти во всех домах какие-то бляди лампочки повыкручивали – с патронами вместе…
Грузный хотел было обидеться, но передумал.
– Ладно, Витек, – сказал он, – чего там…