При этом Максимчуку было легче, хотя и действовать ему приходилось на земле, которая не желала его признавать за своего. Умар рисковал не только собой, но - он прекрасно отдавал себе отчет - и своей дочерью. Но шел на это, ибо видел в том свой долг.
Не это ли и есть мужество?
14.10.1994 г. СУББОТА. Грозный. Дом Умара
9.00
И пришел долгожданный день, который ждали в Москве и в Грозном, которому суждено было на какое-то время сплести в тугой узел судьбы многих людей.
Александр проснулся бодрым, свежим. Отдохнувшим. Он умылся. Громко охнув, окатил себя холодной водой. Тщательно выбрился.
И поймал себя на мысли, что ждет не дождется момента, когда снова увидит Валентину. Хотел разозлиться на себя за это: мол, не о том думать сейчас надо! Но не смог. О Валентине думать было приятно.
Появился Умар. Принес с собой тяжелый сверток, положил на стол. Рядом - еще один сверток, поменьше.
- Знаешь, Саша… - Он выглядел несколько смущенным. - Я ведь постарше тебя… В моей жизни было много встреч, хороших и плохих. Всяких. И вот сейчас, под старость лет, я вдруг осознал, насколько мы безалаберно обращаемся с высшим даром Аллаха - с друзьями. Сейчас начать рассказывать обо всех хороших ребятах, с которыми меня судьба сводила, о которых до сих пор доброе слово хочется сказать, но следы которых потерял, - суток не хватит. Мудрость приходит с возрастом. Как и способность ценить дружбу. Я, повторяю, это осознал только сейчас, под старость лет… Ты мне понравился, Саша. Даже не скажу чем… Может быть, просто тем, что ты самый обыкновенный, честный и порядочный парень, который даже если и поступает когда-то не совсем правильно, искренне из-за этого переживает… Мне никогда не нравились ни слишком плохие люди, ни слишком правильные. Человек должен быть обычным, со своими достоинствами и недостатками. Знаешь, Саша, мужчина может обмануть мужчину. Он может задурить мозги женщине. Но не дано мужчине обмануть ребенка. Ты вот приехал к нам. Мне ты не стал врать, хвастать своей московскостью, что нередко бывает с вашим братом, приехавшим из столицы. Я видел твою озабоченность положением дел у нас и видел, что тебе тоже не нравятся всякие националистические явления, как у нас, так и у вас. И вот сегодня Вы, русский…
- Украинец, - поправил Максимчук.
- Тем более. Сегодня ты, украинец, от лица России стараешься освободить еврейского мальчика. Освободить не из рук чеченцев, как я понял, а из рук бандитов. Ведь преступность, в чем мы с тобой согласны между собой, не имеет национальности. Так вот, ты хорошее впечатление произвел на меня. Тебя тут разыскала женщина. Я не знаю, да и не особенно хочу знать, что у тебя с ней. Допустим, это и впрямь просто дорожная знакомая. Но ей понадобилась помощь - и она бросилась разыскивать именно тебя. Значит, она верит тебе, рассчитывает на тебя. Ну ладно, бабы все одним местом сначала думают…
- Мужчины тоже, - справедливости ради внес Александр реплику.
- Ну, и мужчины тоже, - не стал спорить Умар. - Но дети… Знаешь, что мне вчера моя дочка сказала? Зачем, говорит, нам отделяться от России, если там живут такие хорошие люди, как дядя Саша.
Александр почувствовал, что у него защипало в глазах. Он попросту не знал, что сказать. Слушать все это было очень приятно. Но… Но не умел Александр слушать комплименты. Наверное, потому что не был женщиной.
- Спасибо, конечно, Умар…
- Подожди, я не закончил. Мы не знаем, как наша дальнейшая судьба сложится. Но мы мужчины, и мы на Кавказе. Очень может быть, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Поэтому я прошу тебя принять от меня подарок. Мужской, кавказский подарок.
С этими словами Умар развернул принесенный с собой сверток. В нем оказался "маузер". Настоящий "маузер" в деревянной кобуре-прикладе на ремнях.
- Бери, Саша, он твой!
Александр ошеломленно смотрел на подарок. До сих пор ему в дни рождения подносили только книги, флаконы одеколона, бутылки коньяку да настенные часы. А тут вдруг…
Обладать личным, собственным оружием мечтает каждый мужчина. Даже штатный "Макаров" оперативника не в силах притушить извечное мужское стремление иметь свой личный, никому больше не принадлежащий "ствол"…
И все же… Все же Максимчук служил в правоохранительных органах.
- Умар, дорогой ты мой, ты не представляешь, как я тронут…
- Вот только тронутым быть не надо, - засмеялся хозяин. - Знаешь, Саша, что мне было любопытнее всего в данной ситуации?
- Откуда ж я могу знать?
- Мне было интересно: ты сначала возьмешь пистолет в руки, а потом откажешься, или наоборот. Ну что тут скажешь? Ты, Саша, профессионал. И это достойно уважения.
Умар протянул ему красную папку. Еще не открыв ее, Максимчук догадался, что в ней содержится. Это было свидетельство о награждении "почетного гражданина Чечено-Ингушской АССР Максимчука Александра Георгиевича именным оружием…". И дата стояла пятилетней давности. Александр не стал заострять внимания на искажении его отчества: он ведь не Георгиевич, а Григорьевич. Он попросту обнял Умара, не скрывая слез, которые вдруг появились у него в глазах.
- Ничего, Умар, - бормотал он срывающимся голосом. - Ничего. Мы еще восстановим наш Союз. Не силой, нет. Мы еще все поймем, что вместе жить лучше, что не нужны нам границы. Спасибо тебе, Умар…
Лишь позднее, после обильного, как всегда, завтрака, он спросил вскользь:
- Умар, если не секрет, как тебе удалось оформить документ на оружие?
Хозяин усмехнулся:
- Здорово, правда? Теперь к тебе ни одна сволочь не пристебнется. И проверять никто не станет. Потому что все развалилось, и на хрен в развалинах копаться! А дело просто. Пятого октября девяносто первого года дудаевские боевики штурмовали здание КГБ в Грозном. К слову, тогда был убит мой друг, хороший мужик, подполковник Аюбов… Так вот, когда я понял, что ничего хорошего от происходящего ожидать не приходится, попросту спер кое-какие документы, которые находились в здании КГБ. В том числе подвернулись мне под руку и эти вот бланки. Уже с печатями. Ну, а остальное, думаю, понятно. Так что тут все подлинное: бланк, печать… Ну а текст… Текст еще более подлинный, потому что он написан не по разнарядке "сверху", а от души.
Александр не считал себя сентиментальным человеком. Но в этот момент опять почувствовал, как на глаза навернулась предательская влага.
Потом они еще раз оговорили детали предстоящей операции. Умар развернул второй сверточек, который принес с собой. В нем оказалась маленькая рация.
- Смотри, Саша, - предупредил он. - У нас тут подлинная шпиономания. Служба радиоперехвата действует неплохо. Поэтому давай сейчас прикинем основные условные сигналы, чтобы в эфире находиться как можно меньше. И еще одно. Я должен точно и четко знать, где и как ты должен выехать из Чечни. Вдруг будет погоня, так тебе может понадобиться помощь.
Не то чтобы Максимчук не доверял Умару. Просто он в любом случае старался других посвящать в детали операции как можно меньше. Но тут, похоже, чеченец был прав.
Александр тряхнул головой:
- Ладно, слушай…
Грозный. Дом Умара.
11.00
- Держись за мной!
Хлопнули дверцы автомобилей. Впереди поехал Умар, за ним Максимчук. Покрутившись по улочкам окраины Грозного, выскочили на проспект. Промчались через центр. Повернули налево, по мосту миновали мутную бурную Сунжу. Какое-то время ехали прямо, вновь въехали на мост, на этот раз через железную дорогу. И сразу за мостом - направо. Открылся утопающий в зелени садов лабиринт переулочков… Мелькнула улица Трудовая. И вскоре Умар притормозил. Александр подъехал и остановился рядом.
- Будешь стоять вон там, на углу улиц Мирзоева и Нурадинова, - показал рукой чеченец. - У самого перекрестка. Просто сиди и жди. Дом, где содержат твоего мальца, чуть подальше, вон там. Капитан начнет действовать, как вы и договаривались, ровно в полдень. Ну а дальше - как Аллах даст. Счастливо тебе, Саша!
- Спасибо за все, Умар! До связи! Даст Бог, свидимся!
Умар махнул ему рукой, медленно стронулся с места, и тут же его машина исчезла за поворотом.
Александр с тоской посмотрел ему вслед. Хороший, честный, порядочный человек, этот Умар. Наивный в своем стремлении видеть в людях все лучшее. Видящий цель жизни в том, чтобы помочь своим землякам, но чтобы не пролить при этом ничьей крови. Боящийся гражданской войны, когда брат стреляет в брата, и не понимающий, что эта война уже идет, ширится и отвратить ее уже невозможно.
Ему тут трудно. Вот уедет Максимчук - тьфу-тьфу-тьфу - а Умару оставаться одному. Когда-то еще доведется свидеться? И доведется ли?
…Максимчук, конечно, не мог предположить, что эта их первая встреча останется единственной. Что впереди трагедия…
Александр подрулил к перекрестку, прижался в тенечек к забору, заглушил двигатель и приготовился ждать. Для него это всегда было самым невыносимым занятием. Пассивно ждать, в то время как кому-то другому приходится действовать.
Стрелки часов показывали половину двенадцатого. Прохлаждаться придется еще не менее получаса.
О деталях предстоящей операции уже столько передумано и переговорено, что возвращаться к ней не хотелось даже мысленно. Все равно уже ничего не исправишь, ничего не изменишь и не дополнишь. И все же раз за разом в голове всплывали новые и новые вопросы. Собственно, это закономерно. Абсолютно гарантированно можно подготовить чрезвычайно трудную операцию даже на месте, в Москве, когда на нее работает едва не весь аппарат Управления. Что уж говорить здесь, когда приходится во всем полагаться на местных полубандитов. Это, несомненно, правильно, вернее, необходимо, так оно и должно быть, подобные мероприятия обязательно нужно проводить с учетом всего комплекса местных особенностей. Но Александру всегда претили безделье, необходимость участвовать в каких-либо событиях на правах ведомого, да еще и вслепую. Ну а главное, в данной ситуации слишком много неизвестных оставалось за скобками.
Хорошо, допустим, все будет сработано нормально. Но вот люди, у которых отбили Леонида, оправились от неожиданности и подняли тревогу. Что тогда? Нельзя же исключать вероятность того, что на ноги будет поднята вся местная милиция, а то и подразделения "национальной гвардии"… Не будет ли в случае подобного развития сюжета отменен запрет на досмотр машин, принадлежащих Департаменту государственной безопасности? Или из-за тревоги Олег не сможет приехать к месту встречи? Случись такое, как тогда действовать? Сдаваться? Немыслимо - тем самым он в одночасье провалит всю операцию не только здесь, в Грозном, но и в Москве. Прорываться с боем? Недопустимо - у него на руках будет два человека, за которых он несет если не юридическую, то моральную ответственность…
Другой крайне нежелательный вариант - освобождение не получается без стрельбы… Что тогда? Ведь сам Максимчук в этот момент будет в стороне от происходящего. Как тогда поступить? Прорываться отсюда с боем самому? Бросить Умара одного, оставить без помощи Капитана? Уехать, не забрав Губермана-младшего? Вторая попытка освобождения исключена - мафия и здесь, и в Москве будет предупреждена, что парня пытаются отбить, что Губерман-отец ведет двойную игру… Кровушки тогда, скорее всего, прольется немало. По всем законам Максимчук в таком случае должен уезжать. Но он уже сейчас знал, что не оставит своих союзников в бою, непременно вмешается. И тогда уцелеть шансов у него будет немного. И что в таком случае будет, к слову, с Валентиной?..
Следующий сюжет, о котором даже думать не хочется. На месте, где они договорились встретиться с Олегом-прибалтом, его встречает засада ДГБ. Это вполне возможно, если тот предпочтет прибавку к жалованью разовому долларовому приработку. Олег, по логике, может пойти по этому варианту, учитывая, что ехать, возможно, придется по территории, контролируемой оппозицией, а оппозиция вряд ли окажется очень благорасположенной к сотруднику дудаевского ДГБ. Или в случае, если их разговор в номере прослушивали и решили принять меры, минуя Олега… Да мало ли что может случиться… "Сам-то ладно, - думал о себе Максимчук, - Что-нибудь приплету, выкручусь. А мальчишка Губерман? Как можно будет объяснить присутствие в машине неизвестно откуда взявшегося человека? Правда, паспорт Леонида у Максимчука с собой. Но ведь задержать для выяснения "гвардейцы" смогут без проблем. И что тогда этот парень запоет?
Самый, наверное, опасный поворот: вдруг не сумеют наши помешать появлению здесь Аргуна. Что тогда делать?"
Вопросы, вопросы…
Чтобы отвлечься от них, Максимчук в очередной раз проверил снаряжение автомашины и собственную экипировку.
Родной "Макаров" на месте, в кобуре под мышкой. "Маузер" лежит в "бардачке", так, чтобы его при необходимости нетрудно было выхватить. "Походный" кейс покоится на сиденье рядом. Замки открыты - мало ли что может понадобиться из его богатой "начинки". Брючный ремень с выдвигающимся на спине лезвием, на случай, если руки веревкой сзади будут связаны… Туфли с усиленными носками и каблуками, с выдвигающимся впереди тонким клинком… Стальная пластинка под рукавом на левой руке, способная выдержать прямой удар металлического прута или цепи…
Покрутил в руках коробочку рации. Да, старенькая, слабенькая… С жестко фиксируемой частотой - настройка не собьется ни при каких обстоятельствах. Надежная. Во всяком случае, о любых неожиданностях можно будет предупредить Умара. Правда, несомненно, прав он, такая передача будет услышана не только тем, для кого предназначена. Ну да тут уж ничего не поделаешь.
Любое ожидание рано или поздно заканчивается.
Стрелки часов сошлись наконец на двенадцати. Александр повернул ключ зажигания. Двигатель затарахтел впустую крутящимся стартером. О черт! Неужели "движок" подведет? Только этого сейчас не хватает для полного счастья… Максимчук отпустил ключ. Мгновение посидел, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. И вновь повернул ключ в замке зажигания… Мотор завелся.
Максимчук даже глаза прикрыл от облегчения. И тут же открыл их. Сзади подъезжала машина. Александр взглянул в зеркало заднего вида. По переулку медленно ехала иномарка. Оперативник внимательно наблюдал за ней. Скорее всего, это была просто случайно проезжающая машина. Но любой посторонний объект, оказывающийся в районе операции, нуждается в особом присмотре.
Неведомый автомобиль приблизился и неторопливо проплыл рядом. В нем находились двое. Водителя Максимчук раньше не видел. А вот сидевшего рядом человека он узнал бы из тысячи, хотя видел его до этого лишь дважды: мельком в проезжающей машине во время задержания Сушеного и затем на фотографии у себя в Управлении. Это был Шапти Галаев, мафиозный "лидер" из Москвы, имеющий кличку "Аргун". Организатор и непосредственный участник похищения в Москве Леонида, сына коммерсанта Якова Семеновича Губермана. Человек, появлению которого в Грозном должны были помешать.
Случилось то, чего больше всего боялся Максимчук.
Москва.Управление. Кабинет Струшникова.
10.00
Струшников говорил, как всегда, спокойно и невозмутимо. Хотя возмущаться было чем…
- На задержание выезжаем вчетвером.
Олег изумленно поднял брови.
- Да, вчетвером, - повторил Струшников. - И не смотри на меня как солдат на вошь. Больше людей нет.
Самопалов слегка пожал плечами:
- Вчетвером так вчетвером. Хотя мы не знаем, сколько "клиентов" пожалует к Губерману. Надеюсь, других накладок не возникнет.
В дверь торопливо стукнули, и она распахнулась. На пороге стоял взъерошенный Поспелов.
- Похоже, возникли, - прокомментировал полковник. - Что случилось, Сергей?
- Владимир Павлович, Олег Владимирович… - Стажер развел руками. Запыхавшись, не мог заговорить сразу. - Галаев исчез из Минеральных Вод.
- Как исчез?
- Просто исчез. - Сергей выглядел так виновато, будто именно он упустил мафиози из-под наблюдения. - Только что сообщили.
- Когда?..
- Только что.
- Я спрашиваю, когда исчез! - не сдержавшись, рявкнул Струшников.
- Не знаю, - оправдывался стажер, продолжая топтаться у порога. - Там написано: просто исчез - и все. Никаких подробностей.
Полковник грохнул кулаком по столу и длинно выругался.
- Ротозеи… - Это было едва ли не единственное печатное слово, которое он произнес в адрес упустивших Аргуна коллег.
- В Минводах чеченцев много, - заметил Олег. - Наверное, они помогли ему уйти из-под наблюдения. - И, не сдержавшись, добавил с досадой: - Говорил же я, что нужно задерживать его, подержать под замком до окончания операции. А так, выходит, только зря самолет сажали… А если еще Галаев заподозрил, что все это ради того лишь, чтобы он до Грозного не добрался…
- Да, нехорошо получилось…. Да ты проходи, Сергей, чего топчешься у порога, я сегодня не кусаюсь… Одно утешает: времени у него не так много, - посмотрел на часы Струшников. - Может, Саня успеет.
- Только на то и остается надеяться. Хуже всего, что мы его предупредить уже не сможем.
- Ладно, даже если бы и успевали, менять что-нибудь все равно поздно. Пора выдвигаться. Машина у входа. Оружие не забудьте! - Шутка у него была такая. Своего рода обязательный церемониал перед выходом на задание. Подобно "Белому солнцу пустыни", который наши космонавты непременно смотрят перед стартом.
Уже когда Самопалов с Поспеловым были на пороге, окликнул:
- Олег, одну секундочку!.. - Когда за курсантом закрылась дверь, спросил: - Я что-то не понял твой вчерашний звонок Семенову.
- Он настучал? Или Максимчучка?
- Какая разница? С чего это ты вдруг?
Самопалов пожал плечами, ответить смог не сразу.
- Понимаете, Владимир Павлович, у Сани такие проблемы возникают, я ее успокоить хотел - а она в гостях, слышу в трубке: там шум, смех, веселье… И мне так за Саню стало обидно.
- Олег, она не в монастыре, а ты не из полиции нравов. Это их дело, пусть сами разбираются…
- Палыч, Саня - наш товарищ. И мне совсем не все равно, как и что у него в семье.
- Ты демагогию не разводи. Мне тоже не все равно, какая обстановка в семьях у тебя или у Сани. Только такими выходками, как ты допустил, жену все равно не воспитаешь. А вот выговорешник заработать можно за разглашение, так сказать. Понял? В машину!
…До полудня оставалось еще полчаса, когда машина с оперативниками въехала во двор дома, где обитал Губерман. Струшников с Поспеловым поднялись наверх. Они сейчас находились у соседей Якова Семеновича, которые согласились помочь "органам". Самопалов с водителем Николаем остались в машине. Тягуче потянулось время. Олег умел ждать. Но сегодня и ему было не по себе, хотелось подстегнуть минутную стрелку, чтобы где-то там, за тридевять земель, не успели встретиться Максимчук с Галаевым.