Основной поток вечерних пассажиров уже схлынул. В полупустом вагоне метро Александр уселся на свободное место. И прикрыл глаза, вспоминая сегодняшний день. Длинным он получился, этот день, напряженным, даже для всегда насыщенных будней Управления… Парня жалко, которого похитили. Ладно, взрослые в свои жестокие игры играют. Но куда страшнее, когда за грехи взрослых должны отвечать дети. Сколько подобных случаев сейчас на родной Руси бывает! Будь моя воля, рассуждал Александр, именно за киднеппинг (слово-то уже прочно в лексикон наш вошло, а еще недавно и не знал обыватель, что это такое) меру наказания определил бы максимальную, вплоть до статьи подрасстрельной. Ребенок не должен страдать из-за наших, взрослых, грехов… Хотя, с другой стороны, нынешние всевозможные проповедники, мистики и миссионеры различных религий и сект, которых что-то уж слишком много расплодилось в последнее время, утверждают, что дети всегда отвечают за прегрешения родителей. Причем не только дети, но и внуки, и далее все потомки до седьмого колена… Не хотелось в это верить. Саша никогда не мог согласиться с тем, что Бог может наказывать детей за проступки мам и пап, дедушек и бабушек и так далее. Это сколько ж предков набирается у человека до седьмого поколения? Шестьдесят четыре, прикинул Александр. Это что ж с человечеством станется, если на каждый невинный комочек жизни будет проецироваться хотя бы по одному греху от каждого из них?.. Человек за свои грехи должен отвечать только сам. Бог, который поступает иначе, наказывая невинное дитя за дела, которые оно еще не успело совершить, не может считаться милостивым и всеблагим.
- Кобуру спрячь…
Александр встрепенулся. Очевидно, он придремал и проснулся от этих негромких слов.
Действительно, куртка на левом плече чуть съехала, и под ней явно стал виден наплечный ремень кобуры. Оперативник поддернул ее. И только тогда обернулся. Рядом, привалившись к поручню, стоял крепкий молодой мужчина и насмешливо смотрел на него.
- Ты что, с "Шаболовской"?
Максимчук кивнул.
- Понятно. Со службы? Притомился?
- Есть маненько.
Тот понимающе передразнил:
- Маненько… Я сам ведь до недавнего времени в органах служил. Выматывался, как собака. Еле до дому добирался.". А толку - чуть. Жена каждый день мозги компостировала: бросай ты свою службу к чертовой матери! Твоя тебя как, тоже небось пилит?
- Есть такая буква.
- Ну а ты?
- Держусь пока.
- Ну смотри. Сейчас наш брат нарасхват.
- А ты где устроился?
- Охранно-детективная фирма "Пандж-шер". Слыхал про такую? "Афганцы" организовали. Это на Красногвардейской…
Александр неопределенно передернул плечами:
- Черт их все сейчас упомнит… Как будто бы слыхал что-то.
- Наверняка должен был слышать. У нас там много ребят из милиции. Даже из "Вымпела" один есть.
- Так ведь "Вымпел", говорят, разогнали.
- Потому Володька к нам и пришел.
Вспомнив разговор с Олегом о Семенове, Александр поинтересовался:
- Ну и как, стоит к вам переходить? Материально, имею в виду. Получаете хоть нормально?
- Да уж побольше твоего…
- А работа в чем состоит? Чем заниматься приходится? За женами бизнесменов следить, чтобы "налево" не бегали?
Парень усмехнулся:
- Бывает и такое. Кстати, неплохо платят ревнивые "новые русские", если его жену с кем-нибудь застукаешь, да еще если фотографии принесешь… Но не это для нас главное. Такая работа - для пацанов. У нас профессионалы работают экстракласса. Мы и финансовую надежность коммерческих партнеров проверяем, и личной охраной бизнесменов занимаемся… Да мало ли. Работа интересная. А главное - платят за работу нормально… Ты вот сейчас каким делом занимаешься? Не секрет?
- Да какой секрет… Киднеппинг.
- Понятно. И получишь ты за спасение этого ребеночка бизнесмена свой оклад да плюс благодарность в приказе. А если бы родители обратились к нам, мы и ребеночка освободили бы не хуже вашего, да еще и получили за работу по высшему разряду. Так-то… Ладно, счастливо оставаться, мне выходить. Держи мою визитку - надумаешь увольняться из "конторы", звони. - И добавил вполголоса, ухмыльнувшись: - И кобуру больше не выставляй.
- Ладно тебе, советчик…
Александр был смущен. Так опростоволоситься… Но визитку взял, сунул в карман. На всякий случай. А случай, как известно, может быть всякий…
Московская область.Военная авиабаза.
21.00
К вечеру поднялся ветерок, начал меленько сеять дождь. Резво снующие "дворники" размазывали по стеклу водяную пыль, сливая ее по извилистым дорожкам, тянущимся от углов полукружий, раз за разом пробиваемым резиновыми очистителями. Встречных машин было немного, и они еще издалека начинали дробить в дождевых каплях дальний свет своих фар.
За рулем сидел спортивный мужчина. Тот самый, который заманил в ловушку Леню Губермана. Рядом с ним бесстрастно глядел в темноту Шапти Галаев, чеченец, владелец "вольво", на которую обратил внимание Максимчук.
- Давай я тебя все-таки за воротами оставлю, - безнадежно повторил спортивный.
- Я сказал: нет!
- Да пойми ты: если на КПП обратят на тебя внимание, запомнят обязательно.
- Плевать. Я должен четко убедиться, что груз улетел.
- Да улетит он, куда денется.
- Я в этом должен убедиться.
- Ты что же, не веришь мне?
Шапти не ответил. Глядя в темноту, произнес:
- Жаль, что Сушеного взяли…
Спортивный промолчал.
Слева мелькнуло дерево, все увешанное ленточками. Сейчас цвет было не разглядеть, но мужчина знал, что они выцветшие.
- Что это? - заинтересовался Галаев.
- Здесь офицер погиб, который год назад на защиту Белого дома своих подчиненных вел, - пояснил спортивный. - В память об этом дерево и украсили.
Вскоре справа показался бесконечный бетонный забор авиабазы.
- Так не останешься?
Галаев промолчал.
К центральному входу не поехали. Остановились у ворот боковых. Ежась под порывами мокрого ветра, к машине подошла женщина в форменной плащ-накидке. Спортивный опустил стекло, молча показал ей свое удостоверение. Галаев отвернулся к окошку.
Дежурная внимательно прочитала фамилию.
Кивнула:
- На вас заявочка имеется. Проезжайте!
Шлагбаум скользнул вверх.
Асфальтовая дорожка тянулась вдоль ярко освещенного летного поля. На нем ровнехонько стояли стройные пассажирские лайнеры и могучие "транспортники" с яркими щитами, закрывающими воздухозаборники. Откуда-то доносился резкий свист продуваемого двигателя.
Машина свернула на автостоянку и притормозила.
- Сиди здесь…
Водитель выпрыгнул под дождь и, ссутулившись, торопливо перебежал под навес аккуратного двухэтажного здания. Прошел в стеклянную дверь. Галаев остался сидеть, равнодушно глядя сквозь стекло на нудную морось дождя.
Через некоторое время спортивный появился вновь. Забрался на свое место.
- Все в порядке. Груз оформлен. Вылет через час. Можно грузиться.
- А погода?
- Ничего, авиация у нас всепогодная, - усмехнулся спортивный, заводя мотор. - "Борт" взлетит, а в порту прибытия - "ясно".
Машину они подогнали к самому "борту". Вдвоем перетащили большой, но не слишком тяжелый, перевитый проволокой с дисками пломб и с бордовой сургучной печатью ящик в брюхо "Ил-76". Галаев тут же вернулся в машину. Спортивный мужчина остался оформлять бумаги.
С неба мелко сеял нудный осенний дождик. Ежившиеся от сырости пассажиры самолета и предположить не могли, чту именно находится в столь официально выглядевшем ящике.
Москва. Квартира Максимчука.
21.00
- Папка пришел!
Аленка повисла на шее.
- Папка, почему ты так долго? Мы уже поужинали, тебя не дождались. Женька сегодня кроссовку порвал и в лужу упал… Папка, ты мне про Миттерниха расскажешь? А то по истории спрашивали, а я не знаю, кто это такой. По геометрии контрольную писали, я все решила, а в ответе ошиблась и четверку из-за этого получила. Это несправедливо - в решении ведь все правильно… На труде мы учились передники шить, у меня получился он такой перекошенный, что, наверное, только в какой-нибудь дом инвалидов можно отдать…
- Погоди, дочурка, ты меня совсем затараторила. И про инвалидов не надо так говорить. Это несчастные люди…
Жена выглянула с кухни:
- Голодный?
"Уже знает", - понял Александр по взгляду Людмилы.
- Конечно, - ответил бодро вслух. И добавил: - Денек сегодня выдался трудный…
Жена ничего не сказала, молча удалилась на кухню. Оттуда донесся раздраженный грюк посуды. Александр понимал, что это лишь легкое предвестие того грома, который собирается разразиться.
Переодевшись в домашнее и умывшись, Максимчук прошел на кухню. Попытался по пути чмокнуть жену в щеку, но она молча отстранилась. Александр решил не обострять раньше времени отношения и события не форсировать. В душе теплилась нереальная надежда: вдруг проблема сама собой рассосется, как та беременность в анекдоте? Протиснулся мимо стола и забился в свой обычный угол, смиренно отдав инициативу в руки жены.
Но она упорно молчала.
- Случай сегодня произошел, - заговорил он, так и не дождавшись от нее первого хода. - Парня похитили, семнадцатилетнего. От отца миллион долларов за него требуют…
- Просто так, ни с того ни с сего, "лимон" баксов требовать у кого ни попадя не станут, - ответила жена, помешивая что-то в кастрюле. - Значит, мафия знает, что папаша "бабки" имеет.
- В том-то и дело, что этот бизнесмен не очень богат. А похищение проведено профессионально. Не вяжется все это как-то.
- Значит, вы так работаете, господа-товарищи сыщики. Мафия лучше знает, у кого "капуста" водится… Так что же, этот бизнесмен платить не хочет, раз к вам обратился?
- Ну, во-первых, у него действительно нет таких денег. Во всяком случае, он так утверждает. Дело у этого папаши не Бог весть какое прибыльное. Он владеет небольшой авторемонтной мастерской. А во-вторых, боится, что, даже если он внесет выкуп, мальчишку все равно убьют. И в этом он прав, такое вполне возможно.
Жена выключила конфорку. Решительно села к столу. В упор уставилась на него.
"Сейчас начнется", - с тоской подумал Александр и взял из соломенной корзиночки ломоть хлеба.
- Ты в курсе, что Семенов уходит?
- Угу, - промычал Саша, откусив шмат побольше.
- А куда, ты знаешь?
Саша неопределенно пожал плечами, тщательно пережевывая пищу.
- Естественно, откуда ты можешь знать, куда умные люди идут работать, - съязвила жена. - Он теперь будет получать столько, что тебе и не снилось. А ты по-прежнему этим самым бизнесменам будешь самоотверженно сыновей спасать за большое спасибо.
- Кто-то и этим должен заниматься…
- Кто-то должен… Это ты правильно сказал. Так вот этот кто-то пусть и занимается, - оборвала жена. Она теперь говорила жестко, зло, с надрывом. После такого тона, по опыту знал Александр, обычно следовали слезы. - Я, Саша, к твоему сведению, еще молодая, я еще пожить хочу, а не в обносках десятилетней давности ходить. А на твою получку даже полушубок более или менее приличный не купишь. Ладно, самому тебе ни хрена не надо, так обо мне, о детях подумай! Ты вот пришел на ночь глядя, ужин тебе разогревай и подавай! И не поинтересуешься, сколько что стоит в магазине и сколько чего на твое пособие по нищете, которое ты по привычке денежным довольствием называешь, купить можно. Мне семью кормить не на что, понимаешь ты или нет? Яблоки несчастные купишь - а потом глядишь, чтобы детвора их в один присест не умяла… А тебе на это чихать с высокого места, "жила бы страна родная - и нету другихзабот"… Вот только платить тебе не хочет ни твоя страна, ни твой любимый народ. Мне ведь стыдно где-то говорить, что у меня муж работает в милиции. Ты-то не знаешь, что люди вас всех считают ворами, взяточниками и мастерами только демонстрации нищих старушек разгонять.
- Я свое дело честно делаю…
- Ax-ax-ax, поглядите на него, он свое дело честно делает!.. Да кому она на хрен нужна, твоя честность, объясни? Что я, суп из нее буду варить, что ли, твои любимые вареники с картошкой лепить? Так сообщаю тебе: навара из честности не бывает. При социализме она, честность твоя, как-то еще ценилась. А теперь - посмотри вокруг! - все хапают где только можно.
- Ну, а мне что хапнуть? Хочешь, завтра с работы пачку скрепок и дырокол принесу?
- Тебе все шуточки! - всхлипнула жена. - Дырокол… Вон Семенова недавно платье себе новое купила - закачаешься. Что, тоже за пачку скрепок?
- Что-то я тебя не пойму, мать, - нахмурился Александр. - Что ты мне предлагаешь?
- Ой-ой-ой, какой мы страшный! - сквозь слезы зло засмеялась Людмила. - Какой мы принципиальный! Да ни на какое преступление я тебя не толкаю, успокойся. Не надо взяток брать, такого дурака, как ты, тут же поймают и посадят. И мне же придется тебе передачки носить… Но я так понимаю, что ты у нас в семье мужчина, глава семьи, если можно о тебе так выразиться. Так будь добр, как мужчина и так называемый глава семьи, обеспечь своей семье хоть сколько-нибудь приличное существование. Вон Семенов…
- Да отцепись ты от меня со своим Семеновым! - не выдержал Максимчук. - Тоже мне, идеал нашла!.. Посмотри вон на Самопалова. Он и получает меньше меня, и жена не работает, и ребенок маленький… А ему жена не тычет на каждом шагу тем, кто и сколько имеет.
Александр раздраженно поднялся и начал протискиваться из кухни.
- Нашел кого мне в пример ставить, - опять зло хохотнула Людмила. - Да на Жанку Самопалову посмотришь - три ночи кошмары будут сниться. Конечно, она будет за своего Олега обеими руками держаться…
- Да, Жанна не так красива, как ты, - стоя на пороге кухни и едва сдерживаясь, проговорил Александр. - Но о своей семье она думает не меньше, а то и побольше твоего. Ну а по доброте и заботе о муже тебе с нее пример надо бы брать. Во всяком случае, скандалы мужу она не устраивает, пока не даст ему поесть.
В комнате он сел в кресло и невидяще уставился на экран телевизора, по которому крутили какое-то, как выражался Александр, "очередное мыло". Сзади неслышно подкралась Аленка. Ласкаясь, мягко прижалась к плечу.
- Не сердись на маму, - тихо сказала она. - Тетя Аля Семенова сегодня специально приходила похвастаться своим платьем. И сказала, сколько дядя Семенов теперь получать будет. Вот мама и расстроилась.
- Ладно, доченька. Не буду.
Аленка сунула руку в карман и достала комочек пережеванной жвачки.
- Ты хочешь кушать? На вот, пожуй…
- Спасибо, не надо. - Александр почувствовал, что на глаза наворачиваются предательские слезинки нежности к дочурке. - Если кого-нибудь начнешь обманывать, потом всем только хуже будет.
- А кто кого обманывает сейчас?
- Если жевать сейчас эту резинку, мы будем обманывать желудок. И ему кушать еще сильнее захочется.
- Какой ты у нас умный, папка. Так ты мне расскажешь про Миттерниха?
После таких слов Александру стыдно было признаться, что он и сам про Миттерниха знает лишь то, что такой когда-то где-то что-то делал.
- Хорошо, доченька, обязательно расскажу. Только не сейчас. Хорошо?
А сам пытался сообразить, где бы срочно прочитать об этом таинственном Миттернихе хоть что-нибудь.
Сзади прошелестела открывающаяся дверь.
- Пошли ужинать, дуралей принципиальный.
- Спасибо, язва завистливая.
Мир был восстановлен.
11.10.1994 г. ВТОРНИК.
Москва. Неподалеку от станции метро "Шаболовская".
8.30
Утро выдалось на редкость красивым. Ярко сияло меж редкими облачками небольшое октябрьское солнце, обогревая последним теплом влажные от прошедшего ночью дождика улицы, густо устланные ковром опавшей листвы, которую дворники не успевали убирать. Максимчук словно предчувствовал, что в ближайшие несколько дней будет не до любования природой, а потому от метро до Управления решил прогуляться пешком. Настроение было прекрасным. Его радовало солнышко, тепло, листья, как опавшие, так и цепляющиеся пока за ветки… И он не обращал внимания сегодня даже на то, что обычно раздражало - когда приходилось временами сходить с узкого тротуара на проезжую часть, обходя загромоздившие пешеходную дорожку автомобили.
Золотая осень… Бабье лето… Александр любил это время года. Сейчас бы в лес, по грибочки! Опенков в эту осень уродилось - косой коси! А у Максимчука были свои заветные местечки к северо-востоку от Москвы, на Лосином острове, за прудом у Опытного поля. Когда удавалось вырваться туда, привозил грибочки ведрами. Но только редко такие выходы удаются. Работа…
Управление располагалось чуть в стороне от улицы, за крошечным сквериком. Чем ближе подходил к нему Александр, тем острее чувствовал, как воспоминания об опенках вытесняются размышлениями о Сушеном, о похищенном мальчике, о других делах, поток которых становился все гуще.
Начинался новый рабочий день. И, как и подсказывало чутье, события стали раскручиваться, едва он переступил порог, с калейдоскопической быстротой.
Едва Александр миновал широкий экран стеклянных дверей, небрежно взмахнул пропуском и хотел было пройти мимо столика дежурного, как тот его окликнул:
- Саня, тебя Струшников уже два раза спрашивал. Срочно к нему.
- Не к добру, - вздохнул Максимчук. - Верная примета. Утро должно начинаться с красивой женщины. В крайнем случае, с приглашения на пиво. Но такое, увы, почему-то случается очень редко.
Дежурный усмехнулся, развел руками:
- Что ж поделаешь, Саня, такова "селявуха".
Струшников действительно ждал его. Едва Александр переступил порог, нетерпеливо указал на стул напротив.
- Значит, так, Саня…
- Утро доброе, Палыч!
- Здравствуй, здравствуй, Саня, извини, закрутился, забыл… Так вот. У Сушеного при аресте был изъят блокнот. Записей там до хрена и больше. Многие зашифрованы. Их сейчас прорабатывают. Но это к слову. Главное - имеется там один адресок, отмеченный восклицательным знаком. Как ты думаешь, чей?
Александр, немного ошарашенный напором обычно выдержанного начальника, привычно передернул плечами:
- Надеюсь, не нашего Управления?
- Брось свои шуточки! У Сушеного выделены адрес и телефоны, рабочий и домашний, Губермана!
Максимчук присвистнул:
- Ни черта себе!
Губерман был тот самый коммерсант, у которого накануне похитили сына.
- Вот тебе и "ни черта себе"! Не свисти, кстати, в моем кабинете. И без того денег нет… К слову о деньгах! Ты в курсе, что Семенов уходит?
- Палыч, меня уже достали этим Семеновым!
- Ну ладно тебе, не гоношись… Так вот я и подумал… Вспомни, в каком направлении шел Сушеный, когда мы его взяли за одно место.
Александр быстро прикинул направление движения Сухостоева.
- Погоди-ка… Это ж выходит, что он направлялся к Губерману!
- Вот и я о том же. В том направлении. Представляешь, какая выстраивается картинка, если мы с тобой правильно рассуждаем?