– А я тебе сейчас объясню, – вздохнул Дружинин и взял друга под руку. – Понимаешь, какая штука, Толян. Когда мужчина и женщина собираются жить вместе, они как минимум оба должны об этом знать. Я уж не говорю о том, что оба должны быть на это согласны.
– Ты думаешь, она не согласится?
– Не знаю, – честно ответил Дружинин. – Спроси у нее. Скажу по секрету, что я как брат не против. Но решать все же ей.
На улице снова просигналила машина.
– Нужно ехать, – сказал Дружинин. – Позже договорим.
Удалов не стал пенять Дружинину за задержку, бросил водителю коротко:
– Поехали!
Всю дорогу молчали. Каждый думал о своем. В районе Смоленской площади подсадили Крамаренко, как было условлено.
– Далеко едем? – спросил тот.
– На Малую Грузинскую, – ответил Удалов и больше ничего объяснять не стал.
Свернули на Малую Грузинскую, проехали мимо здания костела. У одного из домов Удалов попросил остановить машину. Вошли в подъезд, пешком поднялись на второй этаж. Удалов позвонил. Дверь квартиры открылась почти сразу – на пороге стоял невысокий немолодой человек в старомодных очках и поношенном спортивном костюме, штаны на коленях пузырились. Он нисколько не удивился появлению гостей, приветливо кивнул и отступил в глубь коридора, приглашая войти. Крамаренко замешкался, но Удалов подтолкнул его вперед, затем пропустил Дружинина и только после этого вошел сам.
Квартира, в которой они оказались, была невелика и запущенна. Цветы в горшках давно засохли, но их никто не удосужился выбросить. Стены местами вместо обоев были оклеены старыми, пожелтевшими газетами. Присмотревшись, Дружинин обнаружил, что это "Известия" за восемьдесят девятый год. Хозяин квартиры, судя по всему, совершенно не комплексовал из-за убогости своего жилища. Он с деловым видом исчез на кухне, но очень скоро вернулся, неся чашки, чайник с отбитым носиком и целлофановый пакет с сахаром. Все это он выставил на стол, предварительно сбросив с него прямо на пол несколько книжек, которые в данный момент, видимо, его не интересовали.
– Прошу! – сделал он широкий жест рукой.
Теперь настало самое время представиться.
– Это мой друг, – сказал Удалов. – Игорь Николаевич Смирницкий.
Хозяин квартиры даже головы не повернул, словно речь шла не о нем, но Удалов не обратил на это внимания – знал, наверное, привычки своего друга – и поэтому как ни в чем не бывало продолжал представлять присутствующих:
– Это Дружинин Андрей, мой сослуживец. А это Крамаренко… имени вашего, извините, не знаю…
– Александр.
– Крамаренко Александр. Я тебе о нем говорил по телефону, – сказал Удалов Смирницкому, и тот вдруг быстро и оценивающе взглянул на своего гостя – так врач бросает первый внимательный взгляд, когда в его кабинет входит очередной пациент.
– Очень хорошо, – сказал Смирницкий, а сам все не спускал глаз с Крамаренко. – Чаек пейте, господа. Сахар – кому сколько надо. Психических аномалий не наблюдалось?
Переход был настолько резкий, что никто ничего в первый момент не понял.
– Я у вас спрашиваю, – повторил Смирницкий Крамаренко.
– Н-нет.
– У родственников ваших?
– Нет. А что такое?
– Ничего, – ответил благожелательно Смирницкий и вдруг порывисто, но осторожно положил свою ладонь на лоб Крамаренко. – Закройте глаза, пожалуйста. Чувствуете тепло?
– Да.
– Где?
– Внутри.
– В голове?
– Да, в голове.
– Вот сейчас сосредоточьтесь. Становится еще теплее. Так?
– Так, – подтвердил Крамаренко.
– Я веду рукой, тепло начинает перетекать вниз, оно вас заполняет. Вот уже вы чувствуете тепло возле сердца. Так?
– Так.
– Правильно, так и должно быть. А теперь еще ниже, ниже. Голове не слишком горячо?
– Нет.
– Вот и славно.
Смирницкий неожиданно хлопнул в ладоши:
– Откройте глаза!
Крамаренко открыл глаза. Они немного слезились, словно дневной свет был для него слишком ярким.
– Голова не кружится? – осведомился Смирницкий.
– Нет.
– Вы что-нибудь теряли в последнее время?
– То есть? – не понял Крамаренко.
– Какие-нибудь вещи, отсутствие которых теперь доставляет вам неудобство.
– Ключи от машины.
– И теперь не можете ею пользоваться?
– Ну почему же? У жены есть второй комплект. Но все равно неудобно, вы же понимаете.
– Так вспоминайте! – немного раздраженно сказал Смирницкий. – Куда вы положили ключи? Вспоминайте! В какой ситуации вы их видели в последний раз?
– Я запер машину и положил ключи в карман.
– В карман чего?
– Джинсов.
– Дальше!
– После этого ключей я не видел.
– Где вы свои джинсы храните?
– В шкафу.
– Вы их вешаете на вешалку?
– Да.
Неожиданно Крамаренко рассмеялся.
– Они в шкафу, наверное, – сказал он. – А я даже не удосужился посмотреть.
Смирницкий быстро обернулся к Удалову:
– Теперь ты, Федор. Можешь задавать ему свои вопросы, он готов отвечать.
– Вы были бойцом спецгруппы "Антитеррор"? – спросил Удалов.
– Да.
– Почему ушли из группы?
– Я не ушел.
– А что было?
– Группа погибла.
– Когда и где?
– Немногим более года назад где-то в Африке.
– При выполнении спецзадания?
– Да.
– Расскажите, что это было за задание.
– Мы искали следы пропавших денег.
– Большие суммы?
– Да. Десятки миллионов долларов.
– Значит, была целая серия преступлений?
– Десять случаев.
– И во всех десяти пропадали российские бизнесмены?
– Да.
– Вы знаете их пофамильно?
– Да.
Удалов бросил быстрый взгляд на Смирницкого.
– Он сейчас вспомнит все что угодно, – кивнул тот ему.
Удалов выдернул из кармана блокнот и ручку.
– Фамилии! – сказал он требовательно.
– Воронцов, – начал перечислять Крамаренко, – Зубков, Филатов…
Удалов едва успевал записывать. Фамилий в итоге оказалось больше десятка. Когда Удалов обратил на это внимание Крамаренко, тот лишь пожал плечами.
– По некоторым делам пропадал не один человек, а несколько. Я перечислил всех, о ком знал.
– Вам удалось выяснить, где эти люди?
– Нет. Разыскали только последнего из пропавших – Воронцова.
– Где он сейчас?
– Не знаю. Скорее всего погиб.
– Там, в Африке?
– Да. Я ведь вам говорил – произошла катастрофа.
– Вы – единственный, кто уцелел из того состава группы "Антитеррор"?
– Да.
– Сможете вспомнить всех своих сослуживцев пофамильно?
– Думаю, что смогу.
– Дай ему бумагу, – подсказал Смирницкий.
– Что? – обернулся к нему Удалов.
– Дай ему бумагу и ручку, пусть сам пишет, так быстрее получится.
Крамаренко стал заполнять листок четким, ровным почерком. Исписав одну сторону, перевернул листок и продолжал записывать. Он был сейчас похож на прилежного школьника. Сейчас закончит – и получит свои пять баллов. Обязательно получит – сразу видно, что задание выполняет на совесть. Даже пот на лбу выступил. Смирницкий наблюдал за происходящим с тревогой, но молчал.
– Вот, – сказал Крамаренко и вытер пот со лба. – Кажется, все.
Удалов пробежал глазами список, потом протянул его Дружинину:
– Кого-либо из этих людей знаешь?
Все фамилии были незнакомые.
– Нет, – качнул головой Дружинин.
– Вы говорили, что к делу Воронцова каким-то образом был причастен Кочемасов, – повернулся Удалов к Крамаренко.
– Да.
– Который Кочемасов? Сын? Отец?
– Павел Константинович Кочемасов.
– Отец, – уточнил Дружинин.
– Что вам о нем известно?
– Фамилия Кочемасова всплыла, когда мы стали заниматься делом Воронцова. Оказалось, что эта фирма… – Крамаренко задумался на мгновение. – Фирма "Дельта" – так она, кажется, называлась. Так вот, главным в "Дельте" был не Воронцов, а Кочемасов. Это мы установили почти сразу. Поначалу решили, что Кочемасов с Воронцовым действуют заодно…
– В деле похищения денег?
– Да.
– А почему вы так решили?
– Потому что Кочемасов очень скоро тоже засобирался за границу. Сначала уехал Воронцов, и почти сразу за ним – Кочемасов. Мы следили за ним, но он все время ускользал. А потом его нашли убитым.
– Где?
– Во Франции. Два трупа – Кочемасова и начальника отдела безопасности "Дельты".
– Вы знаете, кто их убил?
– Нет.
– Но у себя в "Антитерроре" вы, наверное, обсуждали, кто бы мог это сделать? – спросил Удалов.
– Обсуждали, конечно.
– Воронцов?
– Нет.
– Нет?! – удивился Удалов.
Крамаренко помолчал, восстанавливая в памяти события годичной давности.
– Вряд ли лично Воронцов их убил. Убийца – настоящий профессионал. В обоих случаях он использовал знакомый нам характерный удар – в область сердца. "Черный хук" – слышали о таком?
– Да, мы тоже обучаем бойцов таким ударам, – пробормотал Удалов.
– И мы тоже применяли подобное. Редкий прием, не у каждого он есть в арсенале.
– С кем вы делились информацией о деле Воронцова?
– Ни с кем.
– Такого не может быть, – усомнился Удалов. – Ведь кто-то был над вами. Кто-то отдал приказ начать поиски.
– Наверное, такой человек был.
– Кто он?
– Я не знаю, – развел руками Крамаренко. – Мне неизвестно, кому мы подчинялись.
– А кто знал?
– Только командир.
– Он погиб?
– Да, погиб. Вместе со всеми.
Было видно, что Удалов зашел в тупик. Он нервничал и пытался из этого тупика выбраться.
– Вы отслеживали связи своих подопечных – Воронцова, Кочемасова?
– Да, – кивнул Крамаренко.
– И можете назвать людей, с которыми они общались?
– Начнем с Воронцова, – произнес Крамаренко со вздохом, голосом уставшего человека.
Смирницкий взглянул на него с беспокойством.
– За период нашего контроля за ним он встречался с матерью, с Быстрицким…
– Это кто? – быстро спросил Удалов.
– Его друг, еще со школы. Далее: Потанин, друг со времен учебы в институте. Они встретились с ним в лондонском аэропорту Хитроу. Ну и конечно же Бэлл…
– Бэлл? – вскинул брови Удалов.
– Англичанин. С фирмой Бэлла Воронцов заключил контракт. Вот и все, пожалуй. Теперь о Кочемасове. У этого связей было гораздо больше.
– А с кем он встречался наиболее часто?
– Со своей женой, – хмыкнул Крамаренко.
– Давай без шуток, – поморщился Удалов.
Крамаренко согнал с лица улыбку.
– Сухарев у него в друзьях числился.
Удалов сделал пометку у себя в блокноте. На лбу Крамаренко вновь выступили крупные капли пота.
– Хватит! – сорвался Смирницкий.
Он резко поднялся со стула и, приблизив свое лицо к лицу Крамаренко, заглянул тому в глаза.
– Еще три минуты, Игорек! – попросил Удалов.
– Ни минуты! Ни секунды!
Смирницкий щелкнул пальцами перед самым носом Крамаренко, и тот вдруг стал заваливаться на бок, но Смирницкий его поддержал, добродушно приговаривая:
– Ну все, дорогуша, все, не дергайся, я и не таких видал, все уже хорошо.
Дружинин увидел, как вдруг по телу Крамаренко пробежала судорога и он сел прямо, тараща на них глаза и явно не понимая, что происходит.
– Что же вы чай не пьете? – елейным голосом поинтересовался Смирницкий, пододвигая к Крамаренко чашку с остывшим чаем.
– Он как – в норме? – осведомился Удалов.
– Вполне, – подтвердил Смирницкий. – Хоть прямо сейчас на танцы.
– Тогда мы поехали.
– Хотя бы ради приличия посидел бы! – оскорбился Смирницкий.
– Не могу, Игорь, – дела.
Вышли в коридор. Смирницкий придерживал Крамаренко за рукав.
– Очень приятно было познакомиться, – говорил он. – Кстати, ключики свои ищите в шкафу.
– Какие ключики? – опешил Крамаренко.
– От машины. Потеряли ведь?
– А вы откуда знаете?
Только сейчас до Дружинина дошло, что Крамаренко ничего не помнит из происшедшего с ним. Его мимика, слова, его сосредоточенность и шутки – все это был гипноз. Это был другой Крамаренко. Не сегодняшний, а тот, прежний. Он вернулся в памяти на год назад, потому и вспоминал все так легко – и обстоятельства, и фамилии. А теперь вот вернулся в сегодняшний день, и переход из прошлого в настоящее был столь стремителен, что он до сих пор не понимает, что с ним такое произошло.
– В шкафу посмотрите ключики, – мягко повторил Смирницкий. – Они у вас из джинсов выпали.
Крамаренко был так растерян, что и в машине молчал, пребывая в глубокой задумчивости. Его высадили на Смоленской площади, и он даже не спросил, что же дальше. Ушел не попрощавшись.
– Когда мы отправим его в комиссию Аникина? – осведомился Дружинин.
– Никогда.
– Почему? – изумился Дружинин.
– Сам пойдешь к Аникину и расскажешь все, что слышал.
– А Крамаренко?
– Да его и близко нельзя к этому делу подпускать! – с неожиданной для Дружинина досадой выпалил Удалов. – Его самого проверять надо!
– Вы думаете, что он… причастен… что он что-то знает…
Удалов вздохнул.
– Кто-то терроризирует семью покойного Кочемасова, – сказал он. – Причем этот человек прекрасно знаком с подробностями происшедшей трагедии. Историей с пропавшими деньгами занимался "Антитеррор". У них скопилась вся информация. Группа в полном составе погибла. Все, кто хоть что-то знал об этом деле. И остался один-единственный человек. Крамаренко.
Глава 14
Аникина Дружинин вновь увидел через несколько дней. Кандидат поехал в Подмосковье – встречаться с народом, и "Антитеррор" обеспечивал его безопасность.
В выбранном Аникиным селе их уже ждали. У здания администрации толпились люди. Некоторые даже держали в руках плакаты с фотографией Аникина.
Дружинин приехал с первым эшелоном, за сорок минут до прибытия основной группы. Автобус загнали в переулок, сами рассыпались по небольшой площади, перекрыв все опасные направления. Местные жители смотрели на гостей с нескрываемым любопытством, но в контакт вступать не решались. Дружинин занял позицию за углом административного здания. Неширокая улочка сбегала вниз, теряясь меж небольших, но опрятных домов, крыши которых казались разноцветными пятнами, нанесенными на зелень не успевших еще пожелтеть деревьев.
Прибыл Аникин. Он был серьезен, но доступен. Выступал с грузовика, как и на прошлом митинге, на котором присутствовал Дружинин. Телевизионщики старательно фиксировали все происходящее. В этом-то, наверное, и был смысл сегодняшнего мероприятия – отснять материал о встрече кандидата с людьми глубинки. Не ради же этой горстки людей приехал сюда Аникин.
После блестящей, как всегда, речи пошли вопросы. Спрашивали грубовато и косноязычно, но Аникин терпеливо отвечал каждому. Дружинин убедился, что Аникин способен найти контакт с любой аудиторией. Там, в Москве, он был один, здесь – другой, как будто в одном человеке уживались сразу несколько, но все они импонировали людям.
К Дружинину подошел Удалов. Он был сосредоточен и строг, как и всегда, когда они бывали на задании.
– Ты подойди к нему после митинга, – кивнул он в сторону Аникина. – Когда-то еще представится такая возможность поговорить.
– О Крамаренко?
– О Крамаренко, – кивнул Удалов. – И о погибшей год назад группе. О деле Воронцова. Обо всем расскажи ему, Андрей. Может быть, он заинтересуется и приедет к нам на базу.
Очень тревожила Удалова вся эта история. Особенно тревожило то, что к ней оказался причастен "Антитеррор". И хотя не его бойцы, а прежний, незнакомый ему состав, все равно душа была не на месте. Удалов жил теперь в ожидании неминуемых осложнений.
Аникин уже сошел с грузовика. Его окружила толпа, и он еще продолжал отвечать на вопросы, но постепенно продвигался к поджидавшей его машине. Дружинин протолкался сквозь плотное кольцо людей, которых бойцы "Антитеррора" и личная охрана Аникина уже отжимали подальше от автомобиля, и получилось так, что, когда Дружинин выбрался из толпы, он оказался один на пустом пятачке перед машиной, а Аникин в сопровождении своих соратников шагал прямо на него. Аникин чуть сбавил шаг, его глаза глянули испытующе-строго, но тут откуда-то сбоку вынырнул Удалов и сказал негромко: "Это наш", – и во взгляде Аникина исчезло беспокойство.
– Я по поводу дела Кочемасова, – быстро сказал Дружинин. – У меня есть интересные сведения.
Аникин остановился. Их тотчас же окружили телерепортеры. Зрачки видеокамер в их руках бесцеремонно ощупывали Дружинина.
– Я вас слушаю, – доброжелательно произнес Аникин.
У него были умные глаза. И честные. Дружинин это сразу заметил.
– Эта история связана с деньгами. Большие суммы, которые исчезали бесследно.
– Вы говорили о деле Кочемасова, – высунулся один из репортеров и протянул к Андрею руку с зажатым в ней микрофоном.
– Именно в деле Кочемасова и фигурировали деньги, – кивнул Дружинин.
Он не ощущал ни скованности, ни беспокойства. Наверное, все дело в той доброжелательности, которая была в глазах Аникина.
– Кочемасов был лишь одним из многих, кто погиб или исчез при странных обстоятельствах. Расследование этого дела было поручено…
Дружинин запнулся. Об "Антитерроре" не принято было распространяться вслух.
– Специальной группе, – подсказал из-за спины Аникина Удалов.
– Да! – подтвердил Дружинин. – Эти люди вышли на след тех, кто убил Кочемасова…
– Вы говорите о Кочемасове-сыне? – уточнил кто-то из репортеров.
– Нет, о Кочемасове-отце. Его убили во Франции в прошлом году.
– И вы знаете – кто?
– Лично я – нет. Но об этом наверняка знали люди, которые занимались делами о пропавших деньгах…
– Та самая группа? – уточнил репортер.
– Да.
– Почему же они до сих пор молчали?
– Потому что все они мертвы, – сказал Дружинин.
Возникла пауза.
– Они все погибли! Из целой группы выжил только один человек.
– Кто? – отрывисто спросил кто-то из-за его спины.
– Его фамилия – Крамаренко, – сказал Дружинин. – Есть явная связь между событиями годичной давности и этим нелепым терактом в метро. И тогда и сейчас фигурировала одна и та же сумма.
– Какая?
– Пятнадцать миллионов долларов.
Аникин коротко кивнул.
– Спасибо вам, – сказал он. – У вас достаточно серьезная информация, я уже не сомневаюсь, что нам удастся докопаться до истины. Вот этот человек… – Он замялся и щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить прозвучавшую только что фамилию.
– Крамаренко, – подсказал кто-то.
– Да, Крамаренко. Вы можете его найти?
– Конечно, – кивнул Дружинин.
– Пусть он свяжется со мной. Мой помощник даст вам номер телефона, по которому это можно сделать.
Аникин сел в машину и, прежде чем захлопнуть дверцу, добавил:
– И вы тоже можете позвонить, если выясните еще что-то важное.
Мягко стрекотала видеокамера. Хлопнула дверца, машина отъехала.
– Грузимся! – скомандовал Удалов. – Конец работы!