Откуда у полковника не самого высокого полета – замначальника управления в министерском главке миллиарды денег? Ведь это не просто большая – это колоссальная сумма! Куда же смотрела государственная власть, под носом у которой полковник, отвечавший за борьбу с коррупцией, смог так на ней же разбогатеть? Ответ прост: он, этот полковник, и есть та самая государственная власть, ее среднестатистическая единица. И никакого другого государства у нас нет: полковник Захарченко – не исключение, а типичный персонаж нашей социально-политической системы.
Россия, по разным оценкам, входит в число самых коррумпированных стран мира. Так, один из индексов качества госуправления, разработанный Всемирным банком – индекс "контроля коррупции", - в 2014 году в России составлял 19,7 по 100-балльной шкале, упав почти на четверть за 10 лет (в 2004 году он был 25,4). Для сравнения: в Германии тот же показатель равен 94,7, и он стабилен из года в год. Если взять общий "зачет" стран по данному параметру, то Россия в нем на 168-м месте из 215, наши соседи – Бангладеш, Пакистан, Мадагаскар!
По данным Transparency International, Россия на 119-м месте среди 168 изучаемых стран, в соседстве со Сьерра-Леоне и Танзанией. По подсчетам того же Всемирного банка, объем теневой экономики составляет у нас почти 45%, тогда как в Бразилии – 34%, Китае – 13%, Франции – 15% и в среднем в мире – 17%. Коррупция, как видим, есть везде, но у нас ее масштабы чрезмерны.
Руководитель Управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД вынужден был признать, что незаконные "вознаграждения", передаваемые из одних нечистых рук в другие нечистые руки, зачастую гораздо выше "символической" суммы в 5 тысяч долларов. По данным генерала Андрея Курносенко, размер среднестатистического подношения в нашей стране "для решения вопросов" за минувший год вырос на 75 процентов и составил 328 тысяч рублей. Вообще же число выявленных коррупционных преступлений (которые становятся все изощреннее) за прошлый год выросло более чем на 20 процентов, и ущерб от них превысил 40 миллиардов рублей.
Рассмотрим непопулярное заявление: "Нам незачем бороться с коррупцией! Она действительно непобедима". Мол, это доказывает мировой опыт. Но в чем отличие нашей коррупции от, допустим, китайской? Вспомним опять анекдот. Никсон устраивает банкет Брежневу. По его окончании Леонид Ильич спрашивает: "Ричард, а откуда деньги на прием?" Американский президент проводит его к окну и отвечает: "Видишь мост? Мы его построили и сумели сэкономить, используя новые технологии, на эти оставшиеся деньги мы и пьем". Во время ответного визита уже советский генсек дает ответный банкет, еще более шикарный. Никсон удивлен, он спрашивает: "А где вы находите деньги на такие приемы?" Леонид Ильич подводит его к окну и спрашивает: "Видишь, Ричард, мост?" Тот с удивлением отвечает: "Нет". "Вот на это и пьем!" – отвечает довольный изобретательностью Брежнев.
10 трлн рублей в год составляет объем "серых" зарплат в России. Об этом заявил министр финансов Антон Силуанов. По его словам, такие цифры – следствие глубоких структурных диспропорций, в том числе в уровнях налоговой нагрузки между "белой" и "серой" экономиками. "Высокие налоги вынуждают бизнес уходить от их уплаты. Только бюджетные организации и казенные учреждения могут позволить себе такую роскошь. Остальные компании в той или иной мере используют "оптимизирующие" схемы. К ним относятся выдача заработной платы в "конвертах". "К тому же работники сами охотно идут на такие условия. Никто не хочет из небольшой суммы еще терять средства, уходящие на налоги", – комментирует ведущий аналитик ГК TeleTrade Александр Егоров. Как отмечает Силуанов, выход из сложившейся ситуации – снижение прямых налогов на труд и повышение косвенных налогов. Кроме того, необходимо расширить применение безналичных расчетов.
Когда эксперты (от прокремлевских до оппозиционных) говорят о потере института доверия в российском обществе, то это во многом – следствие именно новономенклатурных замашек многих из власть имущих. А ведь это имеет вполне конкретные последствия – в частности, в хронической пробуксовке нашей экономики, которой остро не хватает инвестиций, приходящих только туда, где порядки не напоминают сословный феодализм. И все планируемые чисто экономические реформы после своего запуска тут же споткнутся об этот булыжник, что уже не раз бывало и в советской, и в российской истории.
Опросы россиян показывают, что государство для подавляющего числа россиян – это загадочный "черный ящик". Гражданина мало интересуют такие нюансы, как происходит разделение властей, он, как правило, не знает и не хочет знать, чем отличается Госдума от Совета Федерации. Свидетельством тому является факт: рейтинг доверия у верхней и нижней палаты всегда практически один и тот же, в последние годы – в диапазоне от 42 до 51%.
1.2. Малый бизнес-2017. (Быть или не быть? Вот в чем вопрос).
О проблемах развития малого бизнеса в России не говорил, пожалуй, только ленивый. Так, если в развитых странах он, без преувеличения, является опорой экономики, то у нас ему уделяется мало внимания. Например, в США, Японии и ЕС вклад малого предпринимательства в ВВП составляет свыше 50%. При этом в Штатах малые предприятия обеспечивают более 30% экспорта. И, что еще более важно, именно этот бизнес создает около 25% патентов. У нас цифры скромнее – примерно 20% ВВП, около 5% экспорта, а в производстве патентов доля и вовсе незначительна.
Не зря опытный экономист Алексей Кудрин отмечает: "Для преодоления негативных тенденций Президенту придется предпринимать "серьезные и неординарные шаги". Экономическим реформам, по его словам, должны сопутствовать политические, поскольку базисное недоверие к основным институтам власти не позволит осуществить необходимый для устойчивого роста прорыв.
Сколько людей занято у нас в малом бизнесе? Количество работников малых предприятий – 10,8 млн человек. Государство время от времени вспоминает о необходимости развивать малый бизнес и предпринимает меры, направленные на его поддержку. Среди широко освещаемых инициатив – налоговые каникулы, трехлетний мораторий на плановые проверки, заморозка роста налога в 2015-2018 годах. Однако при ближайшем рассмотрении становится не очень понятно, как эти инициативы помогут достичь заявленных целей.
Налоговые каникулы, т.е. освобождение от уплаты налогов в первые два года существования, касаются лишь ограниченного круга индивидуальных предпринимателей (ИП). Скорее всего, эта инициатива призвана "обелить" самозанятых граждан – целую армию парикмахеров, репетиторов, ремонтников, производителей различных товаров и т.п. Однако зачем нелегальному предпринимателю легализоваться? Что это принесет кроме издержек, проверок, необходимости составления отчетности? Такой бизнес, в общем, и бизнесом назвать нельзя – это скорее некий заработок, необходимый для выживания. Эти люди не ставят себе целей развития, увеличения капитализации, выхода на новые рынки и т.д. Соответственно, для легализации нужно придумать что-то другое. Понятно, что их расходы в любом случае вырастут. Что они получат взамен?
А ведь еще есть определенная рассогласованность, противоречивость действий – к примеру, повышение социальных взносов с ИП, вызвавшее в 2013-м году прекращение легальной деятельности около полумиллиона предпринимателей (мы не знаем, сколько из них и вправду перестали работать, а сколько по-тихому продолжили работу уже без статуса ИП), увеличило недоверие к государству. Такая разнонаправленность сигналов предпринимательскому сообществу затрудняет решение очень сложного вопроса легализации самозанятых граждан.
Минэкономики подвело итоги своей работы по поддержке малого и среднего предпринимательства (МСП) в 2016 году. Пройдя формальный этап написания стратегических документов, чиновники перешли к проектному принципу работы – и теперь в условиях сокращения на 60% бюджета базовых госпрограмм по МСП делают акцент на эффективности сервисных услуг, оказываемых через уже созданную инфраструктуру помощи бизнесу. Новое в повестке 2017 года – внедрение целевой модели, которая должна унифицировать работу регионов по поддержке МСП.
На конференции "Развитие МСП: переход к новому качеству" Минэкономики в лице замминистра Олега Фомичева подводило итоги работы в 2016 году в части поддержки предпринимательства в России. По словам замминистра, поддержка МСП "эволюционирует" – министерство делает акцент на оказание услуг бизнесу.
Директор департамента развития МСП ведомства Максим Паршин, зачитавший основной доклад, начал с цифр: в России 5,84 млн. субъектов МСП (на начало ведения реестра МСП, заработавшего в августе этого года, было 5,52 млн.), 95% из которых – это микробизнес с численностью меньше 15 человек. В секторе трудятся 18 млн. человек (25% всех занятых). Если в 2013-2014 годах наблюдалось падение числа предприятий, то с 2015 года оно растет – во втором полугодии 2016-го зафиксирован рост на 5,8%. Отметим, впрочем, что этот рост можно объяснить тем, что в этом году был вдвое увеличен порог отнесения к субъектам МСП.
Государственных денег на этот сектор, впрочем, расходуется все меньше: в 2017 году бюджет соответствующей госпрограммы урезан с нынешних 12 млрд. рублей до 7,5 млрд. рублей. Большая часть денег (5,5 млрд. рублей) уйдет на поддержку предпринимателей и инфраструктуры МСП. Еще 1,6 млрд. рублей направят на завершение капстроительства объектов инфраструктуры, 230 млн. руб. – на поддержку молодежного предпринимательства, 100 млн. руб. – на проект "МФЦ для бизнеса". При этом из-за отсутствия средств некогда разрекламированный проект с МФЦ федеральные власти вынуждены сворачивать и отдавать на откуп регионам – "единые окна" предполагается открывать в Центрах поддержки предпринимательства на базе госбанков.
Минэкономики довольно тем, что в 2016 году удалось убрать некоторые барьеры для предпринимателей: упростить кадровое делопроизводство для микропредприятий, ввести систему предупреждений вместо штрафов и мораторий на плановые проверки. Из успехов в части налогообложения – продление единого налога на вмененный доход до 2021 года, "заморозка" коэффициента-дефлятора на уровне 2015 года и налоговые каникулы (воспользовались ими, впрочем, только 10 тыс. предприятий).
О неудачах на пути поддержки МСП чиновники предпочли не говорить. Отметим, что Минэкономики в этом году не удалось решить вопрос с самозанятыми. Налоговые каникулы введены лишь для репетиторов, нянь и домработниц. Статус самозанятых все еще не определен. Подвис и вопрос о введении патента для них при регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей. Также министерству не удалось согласовать законопроект о социальном предпринимательстве.
Новое в планах Минэкономики на 2017 год – внедрение в регионах целевой модели "Поддержка в субъектах РФ", которая должна унифицировать их работу по поддержке МСП. Сама модель должна быть утверждена правительством до 1 февраля, регионы до 1 марта 2017 года должны были утвердить "дорожные карты" по ее внедрению, а до конца года – реализовать ее.
Можно констатировать, что, несмотря на все усилия, помощь государства малому бизнесу явно недостаточна, а проблемы, характерные для МСБ, по сути, за тридцать лет остались теми же. И это неудивительно при подходе к решению любых проблем методом "дать им денег". Государство не должно и не может раздавать деньги всем подряд. Главная задача государства, по мнению экспертов, – устранить те самые причины, которые мешают развитию.
Наиболее важный вопрос – это вопрос доверия. Действия государства никогда не должны расходиться с программами и заявлениями. Любые начинания должны сначала быть исследованы с точки зрения их воздействия на предпринимательскую среду в целом.
Далее – защита прав предпринимателей, невозможность внесудебного изъятия собственности.
Следующий шаг – ослабление административно-налоговой удавки, прекращение порочной практики определения рентабельности бизнеса исходя из потребностей государства по сбору налогов.
Затем – развитие конкуренции. Для легализации теневого малого бизнеса нужно не запугивание, а реальное мотивирование, причем не кратковременными льготами, а вполне реальными преимуществами легального существования.
Все эти меры потребуют и времени, и значительных расходов, и скоординированных усилий различных ведомств. Результат таких мер не может быть получен незамедлительно. Другого пути нет. Малый бизнес в России должен стать опорой и локомотивом экономики. За тридцать лет своего существования он даже в неблагоприятных условиях продолжает жить. И только представьте себе, чего можно добиться, если перестать сдерживать его потенциал, создать, наконец, в России среду, когда предпринимательство будет развиваться не вопреки, а благодаря? Кстати, многие из этих вопросов нашли свое отражение в Стратегии развития малого и среднего бизнеса. И это уже отрадно, поскольку увидеть, понять проблему – главное на пути ее решения.
А как же себя ведет бизнес в этих условиях? Автор бестселлера "Как все испортить и разорить бизнес" Святослав Бирюлин уверен, что нынешний кризис уже отучил наших предпринимателей транжирить деньги.
Тучные, "нажористые" годы остались в прошлом. Тогда становилось все больше тех, кто лениво решал, покупать ли в дом третий телевизор и куда поехать, если Турция и Египет уже надоели. Теперь же все больше тех, кто мнется у витрин, подсчитывая, хватит ли денег в кошельке на привычный набор продуктов. Бизнесу тем более тоже нелегко! Мы же у него покупаем меньше. И компании выкручиваются как могут: одни снижают свою наценку до минимума, другие дарят каких-нибудь прилипал в нагрузку к продуктам, придумывают акции и купоны. А дальше что?
Вывод следующий: халява кончилась, начинаем жить по средствам! Что это значит конкретно? Действительно, современный российский бизнес сформировался в эпоху роста. Рост продаж в 30% ежегодно считался нормой. Любые ошибки покрывались сверхприбылью. К серьезному спаду многие оказались не готовы.
Реакция на кризис была привычная: чуть сократили расходы и персонал. При этом все ждали, что вот-вот кризис закончится. Не получилось. Но и при спаде можно работать. Пример Японии: десятилетиями страна живет в условиях экономической стагнации. Тамошние предприятия адаптировались и научились жить в жесткой среде.
Если задать вопрос, что будет дальше: откат к 1990-м или что-то новое, то ответ аналитиков следующий: коммерсанты делятся на две группы – на тех, кто понял, что надо развиваться и выживать, и на тех, кто этого не осознает. Вторая группа, скорее всего, в течение нескольких лет закроется. Начнется расчистка рынка.
В итоге экономисты прогнозируют: существенного роста в ближайшие два-три года не предвидится. Остается небольшой процент людей, который до сих пор рассчитывает на помощь извне. Что Президент или премьер примут важные решения. Или что приход к власти в США Дональда Трампа подействует. Или санкции снимут. Такая позиция, на наш взгляд, неправильная. И в жизни, и в бизнесе нужно рассчитывать на себя. Пора учиться зарабатывать в этих условиях – большими усилиями, но все же расти. Ведь есть же те, кто развивается в сложных условиях. Задача – стать одним из них: как в бизнесе, так и в наемной должности.
Конечно, все это возникает вследствие специфики и нюансов экономической и политической жизни страны в целом. Действительно, рассмотрим такой пример, что если на Западе чиновник оскандалится, то он сразу подает в отставку, хотя его никто не вынуждает этого делать. У нас же зарвавшихся просто переводят на другую, как правило, более высокую должность. Почему так происходит?
Тему особенностей этикета и нравственных качеств российской власти и чиновников раскрыл автор первого в стране учебника "Нравственные основы государственной власти", доктор философских наук, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Владимир Соколов: "У нас действительно не принято каяться перед обществом. Наверное, проштрафившиеся слуги народа следуют принципу: признание хуже всякого свидетельства, поэтому предпочитают во избежание худшего наказания просто отмалчиваться. В развитых же странах общество никогда не потерпит молчания: если объект критики не приводит веских доводов в свое оправдание – значит, виновен и недостоин занимать высокую должность. Этический кодекс госслужащего шесть раз вносили в Госдуму, чтобы принять в виде общего закона, и столько же раз выносили оттуда… В Европе, где я в ряде случаев приглашался консультантом при создании аналогичного закона, такой кодекс был принят в 2000 году. Сегодня все страны Европы имеют национальные кодексы нравственного поведения госслужащих, кроме нашей". Первый пункт в нем связан с лояльностью. То есть госчиновник не может, находясь на госслужбе, публично критиковать государство, его решения и действия. Кодекс зарубили из-за других его пунктов, в частности, из-за пункта про критику. Там говорилось, что госслужащий – от учителя до министра – обязан реагировать на публичную критику, обвинение его в аморальности, коррупции, кумовстве. Прозвучавшие в газете или по ТВ обвинения он должен расценивать как обвинение, высказанное ему народом, и не имеет права оставлять это без внимания. У нас, к сожалению, сплошь и рядом: даже если СМИ пишут о безнравственных проступках какого-либо губернатора или мэра, он никак не реагирует на это. А все потому, что этический кодекс не принят как закон.
"Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека… Кого ни послушаешь, все на что-то негодуют, жалуются, вопиют… Даже расхитители казенного имущества – и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет. И всякий требует для себя конституции…". Вряд ли написавший эти слова Салтыков-Щедрин мог предвидеть, что именно таково будет состояние многих умов в нынешней России.