* * *
Ни с первым, ни со вторым слоем проблем не возникло. Пластитовые заряды легко проделали отверстия необходимого диаметра и в бетонном кольце метротоннеля, и в двухметровом слое спрессованной до прочности гранита почвы под ним. Монолит глинозема раскололся на сотню отдельных кусков и теперь, по сути, представлял собой груду глыб.
- Бегемот, Леденец и Дофин, выгребайте землю. - Генерал посмотрел на часы. - Пока мы в графике.
Леденец и Дофин встали справа от пролома, Бегемот слева. Наверное, следовало бы назначить еще кого-нибудь, но бурильщики, несмотря на метедрин, устали, им необходимо отдохнуть. Впереди самая ответственная часть работы. Караульных снимать нельзя. О том, чтобы встать в пару самому, Генерал не думал. Он осуществлял командование операцией. Да и от толстяка не убудет. Не перетрудится. Вон, весь вымазался. И когда успел? Ведь от точки инициирования дальше всех стоял, а пыли на нем, как на угольном паровозе. Генерал постарался погасить вспыхнувшее вдруг раздражение, однако ничего с собой поделать не смог. Глухая злоба на этого улыбчивого толстяка тлела в груди, как стихийно зарождающийся пожар. Она росла, набирая силу, грозя материализоваться в жестоких и совершенно не мотивированных действиях.
Бегемот не мог не чувствовать враждебности. Он отлично понимал, что свое дело - разработку и сборку ядерных фугасов - сделал. Теперь он не более чем балласт, который без сожаления можно "выбросить за борт". Ему не хотелось "за борт". "За борт" здесь могло иметь только одно воплощение - пуля в голову. Поэтому толстяк старался вовсю. Поднимал и отбрасывал тяжеленные глыбы спрессованного глинозема настолько быстро и далеко, насколько позволяли рыхлые мускулы.
Отрывая от земли очередную угловатую глыбу, Бегемот исподволь посмотрел на Генерала. Заметил ли тот его старание, отметил ли? Реакция старшего оказалась прямо противоположной ожиданиям.
- Работай! - окрысился седой. - Если выбьемся из графика - спрошу с тебя. Лично.
- Да я…
- Слишком много болтаешь.
Стоящий за спиной Генерала Чубчик перекинул бур с руки на руку, перехватил инструмент поудобнее и спокойно сказал:
- Оставь его, брат. Он и так пашет за двоих.
Генерал резко обернулся.
- А ты будешь говорить тогда, когда я попрошу, понял?
Чубчик внимательно и твердо смотрел Генералу в глаза. Он, похоже, ничуть не испугался. Наоборот, в узких раскосых глазах появилось подобие азарта.
- А если нет? Что ты сделаешь? Я ведь не Бегемот, ты знаешь. Со мной такие номера не проходят.
Разом взмокший от волнения Бегемот попытался улыбнуться.
- Ребята, не стоит из-за меня…
- Помолчи, брат, - скомандовал Чубчик. - Сейчас не в тебе дело.
- Правда, хорош лаяться, мужики. - Леденец выпрямился, отбрасывая очередную глыбину. - Не время разборы устраивать.
Ни Генерал, ни Чубчик не обратили на него никакого внимания.
- Лучше не нарывайся, - предупредил Чубчика Генерал. - Тебя это не касается. Чего ты лезешь? Все молчат, а он лезет.
- Потому и лезу, что все молчат, - усмехнулся тот. - А насчет нарваться… Махнуться хочешь? Давай, брат. Баш на баш.
Генерал смерил его презрительным взглядом. Он на полторы головы выше Чубчика и килограммов на тридцать тяжелее. Однако Чубчика это не смущало.
- Ну так как?
Дофин продолжал кидать глыбы. Сработал извечный принцип: двое дерутся - третий не лезь. Леденец выпрямился, отряхнул руки. Сидевший на рельсах Ватикан поднялся и приткнулся в сторонке, наблюдая за развитием событий.
* * *
Белоснежка, стоявшая у поворота в сотне метров от группы, услышала голоса и, обернувшись, подняла "винторез" к плечу. Тусклые лампы аварийного освещения давали вполне достаточно света, чтобы разглядеть спорящих. Диоптрика прицела увеличила фигуры, резко очертила лица. Генерал и Чубчик ссорились. И, видимо, снова из-за Бегемота. Толстяк выглядел растерянным. Белоснежка упрямо поджала губы. Бегемот был ей симпатичен. Он обладал достаточно редким по нынешним временам качеством - добротой. За это его и невзлюбил Генерал. Люди такого склада обычно не прощают другим достоинств, которыми не обладают сами. Однако они почему-то всегда сильнее. Из-за них жизнь и превращается в такую ублюдочную штуку.
Скандал разгорался. По тому, как напрягся Генерал и зло усмехался Чубчик, Белоснежка поняла: назревает драка. Генерал, конечно же, изувечит Чубчика и будет жить дальше, спокойный, сильный, уверенный в собственной исключительности, значимости и непогрешимости. Ну уж нет! Спокойно, мягким кошачьим движением девушка дослала патрон в патронник и поплотнее прижала приклад к плечу. Центр перекрестья уперся в седой затылок. Девушка задержала дыхание, успокаивая биение сердца. Если драка будет неминуема, ей придется сделать ЭТО. Хорь ее простит. Во время боевых действий нет места ссорам. Это называется саботаж. Ну а если Хорь НЕ простит… Что ж, она сумеет за себя постоять.
Белоснежка никому, в том числе и себе, не призналась бы в истинной причине своего решения.
* * *
- Что скажешь, брат? - ухмыляясь, протянул Чубчик.
- Ладно, не до махалова сейчас, - хмыкнул Генерал. - Потом махнемся, когда все закончится. - Он повернулся к Бегемоту. - Работай!
Чубчик неторопливо положил бур на бетонное дно тоннеля, подошел к толстяку, наклонился.
- Подвинься, брат. Помогу.
- Тебе еще бурить, - напомнил Генерал. - Учти, подменять не стану. Сдохнешь - сам будешь виноват.
- Ничего, - спокойно ответил тот, поднимая здоровенный валун, - как-нибудь справлюсь.
- Ну смотри. Дело твое.
- Вот именно.
Генерал и не подозревал, что мгновение назад был на волосок от смерти.
* * *
Белоснежка опустила винтовку.
* * *
- Товарищ майор! - громко, на весь зал, гаркнул командующий. - Может быть, вы потрудитесь объяснить, что происходит?
- Если бы я знал, - обескураженно пробормотал Котов. - Черт побери, ничего не понимаю!.. Я не получал этого досье.
- Но в журнале записано обратное, - заметил командующий. - У вас есть какое-нибудь убедительное объяснение?
- Говорю вам, я не получал досье Рыбы! - взорвался майор. - Я не слепой и не идиот!
- Но там ваша подпись…
- Дерьмо собачье! - буркнул себе под нос полковник-спецназовец. - Ежу понятно: майора подставляют. Подумайте сами, будь он Хорем, разве влетел бы так по-глупому?
- Вы полагаете? - спросил командующий.
- Да тут и полагать нечего. Только полный м…к наступает в собственное г…о.
- Вы все-таки потрудитесь выбирать выражения, полковник, - не без укоризны заметил представитель Министерства обороны. - Здесь как-никак старшие по званию.
- Да нас…ть мне! - рассвирепел полковник. - Противно смотреть! Эта сволочь дергает за ниточки, а мы все, как марионетки, пляшем под его дудку! Неужели вы не видите: он играет. Этот тип, кто уж он там, ломает комедию и наблюдает, как мы тут дергаемся, словно свиньи на веревке! Кстати, майор пока единственный человек, который сделал хоть что-то реальное для поимки Хоря и всех остальных заср…ев.
- Майор, - окликнул Котова командующий, - работайте пока. И потрудитесь все-таки подумать, как ваша подпись попала в журнал регистрации.
- Есть, товарищ командующий, - четко ответил Котов. Однако все присутствующие видели: настроение у него испорчено безнадежно.
- А мы, товарищи, - повернулся командующий к столу, - давайте закончим с планом эвакуации кремлевских запасников. Мне доложили, что через полтора-два часа ценности упакуют и сдадут под контроль службы охраны. Надо что-то решать.
- Товарищ командующий. - Лейтенант-десантник вынырнул из-за планшета, подошел, козырнул. - Президент на проводе.
Лицо командующего вытянулось.
- Иду, - ответил он. - Сейчас иду. Продолжайте пока без меня, товарищи.
* * *
Котов устало опустился на стул, окинул зал пустым, невидящим взглядом.
- Товарищ майор… Александр Яковлевич… - К столу подошел здоровый, как медведь, оперативник, остановился рядом в нерешительности.
Майор вздрогнул.
- Что? А-а-а, это ты…
- Я смотрю, вы задумались. Решил, может быть…
- Ничего. Какие новости?
- Насчет удостоверения задержанного. Очень хорошая подделка. Отменное клише. Выполнено профессионалом высокого класса. Не кустарем. Но образец старый, хотя неспециалист не отличит. Теперь насчет оружия. "Гюрза".
- Это я знаю. - Голос Котова неожиданно окреп. - Ну, быстрее говори, не мямли.
- Помните, в начале этого года произошло хищение на Сортировочной в Нижнем Новгороде? Пятеро военнослужащих сломали доски в днище вагона, забрали почти двадцать пять стволов и три цинка по пять тысяч патронов в каждом. Может быть, помните? Об этом деле еще в газете пропечатали.
- Помню, - кивнул Котов. - По восемь лет им дали.
- Точно. Так вот, этот ствол - из числа похищенных.
- Ясно. Зацепок, конечно, никаких…
Оперативник вздохнул, развел руками.
- Александр Яковлевич, - подошедший компьютерщик наклонился, заговорил тихо, понизив голос, - мы получили данные МВД на Рыбу. Это Лев Макарович Науменко. Как говорится, из бывших партийных функционеров. В общем-то, ничего конкретного нет, уголовных дел за ним не числится. Может быть, он и правда чист, но я думаю, просто подмазывал кого надо. Вот адреса - домашний и рабочий.
- Отлично. - Котов вдруг улыбнулся. - Спасибо.
- Не за что. Я работаю.
Майор кивнул, поманил пальцем все еще топчущегося рядом оперативника.
- Вот что, друг, у нас людей свободных много?
- Человек десять сейчас здесь. Карпушин, Ляпишев, Сафронов.
- Бери всех, и двумя группами вот по этим адресам. - Котов подтолкнул список. - И быстро! Все переройте. Мне нужна папка. Досье. Найдете - сразу сообщите. И поосторожнее там, отпечатков не наоставляйте.
- Хорошо, Александр Яковлевич.
- Вот и действуй, раз хорошо. - Котов вдруг вскочил, пробежался лихим кавалерийским шагом по залу, выдохнул пару раз мощно, во всю грудь, спросил громко: - Беклемешев не объявлялся? Нет? Объявится - немедленно свяжите со мной!
Командующий подошел к "штабному" столу, снял фуражку, вытер пот со лба, сообщил сипло:
- Звонил Президент. Решено заплатить террористам требуемую сумму.
- Так эвакуация Кремля отменяется? - спросил представитель Министерства обороны.
- Слышали? - Полковник-спецназовец кивнул на Котова. - Майор, кажется, русским языком сказал: "Не исключен самоподрыв".
Ему тоже было маятно здесь. Полковник с удовольствием встал бы, врезал кулаком по столу и ушел к оперативникам, потому что ему хотелось ловить преступников, а не разговоры разговаривать. Тем более что за этим столом к его мнению не очень-то и прислушивались.
- Возможно, нам еще удастся взять этих подонков, - продолжал командующий. - Но на всякий случай… Эвакуация Кремля начнется через два часа. Путь - подземный. Какие будут соображения?
"Он все время спрашивает чужое мнение, - подумал с раздражением полковник. - И решения принимает только исходя из чужих мнений. Когда уж все это закончится? Майор, ради бога, найди поскорее этих уродов, чтобы можно было заняться делом…"
* * *
Дорога была пустынна. "РАФ" несся со скоростью урагана. Суматошно мелькали деревья, спокойно, спринтерски проплывали мимо дома. Виктор свое дело знал и гнал вовсю. Он видел выезжающую из двора "трешку" и понимал, что "жигуленок" быстро настигнет микроавтобус. Однако это произошло даже скорее, чем можно было ожидать. Через десять секунд "трешка" болталась у заднего борта, едва не цепляя грязный хромированный бампер "рафика", а усиленный мегафоном голос вещал: "Водитель… остановитесь! Водитель машины… приказываю остановиться!"
Виктор и не думал подчиняться. Он азартно увеличивал скорость, бросая машину то влево, то вправо, не давая преследователям обойти фургон. "Жигуленок" тоже неожиданно принял вправо, резко увеличил скорость и, поравнявшись с "РАФом", ткнул грязновато-голубым крылом в немытый борт микроавтобуса. Получилось весьма внушительно. Фургон тряхнуло и повело к обочине.
- Ты чего делаешь, баран?! - завопил Виктор.
Переполняемый праведным гневом, он крутанул баранку влево, и высокий микроавтобус гулко ударил "Жигули". Завизжали тормоза, но уже через секунду "трешка" вновь пристроилась рядом. После столкновения правое крыло легковухи выглядело так, словно его ожесточенно клевали птицы. Слева из-за деревьев вынырнула стандартная коробка универсама, приземистый зеркально-кирпичный магазинчик "Автозапчасти" и узкий поворот. "Трешка" ушла немного вперед, отсекая "РАФ", не давая ему повернуть.
- Он гонит нас к Ленинградке, - сказал Марафонец. - А там наверняка блокпост.
- Да вижу я! - досадливо пробормотал себе под нос Виктор.
Справа из-за соломенно-желтых пригорков показался еще один поворот, на Лавочкина. Водитель "трешки" не мог его увидеть, высокий борт фургона загораживал обзор. Виктор резко вывернул руль. Сидящий в "Жигулях" оперативник среагировал молниеносно. "РАФ" понесло. Правые колеса оторвались от земли и теперь крутились в воздухе, не касаясь асфальта. В кузове что-то загрохотало, полетели бухты с кабелем. Испуганно взвизгнула Вероника. Микроавтобус навалился бортом на хлипкую крышу "трешки", обретая необходимую опору, и Виктор тут же крутанул баранку влево, выравнивая машину и одновременно нажимая на газ. "РАФ" рванул по Лавочкина к Петрозаводской.
Легкую "трешку" отбросило на столб светофора, и Виктор возликовал в душе, но его надежды не оправдались. Водитель легковухи совладал с ситуацией. "Жигуленок" резко принял влево, вылетел на тротуар, тормознул, легонько тюкнув серебристый столб, и, выкатившись на проезжую часть, вновь начал набирать скорость. Беглецы получили фору в пару секунд и полторы сотни метров, но это не могло исправить положения. За домами вдруг грозно и гулко заревел вертолет.
- Черт! - ругнулся Виктор. - У них "вертушка". Влипли, братцы. Посадят поперек дороги, и хана. Не таранить же.
Марафонец повернулся к бледной, как сама смерть, Веронике.
- Это твой район! Думай! Какой-нибудь двор, где можно укрыться. Желательно на коротком отрезке дороги.
Вероника, тяжело дыша, покачала головой. На лбу у нее выступили бисеринки пота.
- Укачало, - пробормотала она. - Ребята, если мы не остановимся, меня стошнит.
- Чего? - проорал Виктор. Он не разбирал ни слова за надсадным воем движка.
- Ее сейчас стошнит! - крикнул в ответ Марафонец.
- Пусть слюни глотает!
Впереди замаячил перекресток.
- Я буду поворачивать! - завопил Виктор. - Держитесь, а то поушибаетесь.
Вероника потрясла головой.
- Все. Сейчас.
Марафонец нагнулся, подхватил с пола короткий увесистый штатив и саданул им в окно. Стекло взорвалось серебристыми осколками. Слюдяные кубики забарабанили по асфальту, будто капли дождя. Свежий ветер ворвался в салон и принялся озорно хлестать людей по щекам, трепать их за воротники, щекотать ледяными пальцами, забираясь за пазуху. Продолжая веселиться, он выдул на улицу желтую занавеску, и та забилась, словно знамя.
- Так получше?
- Да, спасибо. - Девушка жадно глотала холодный воздух.
Марафонец просунул голову в оконный проем и оглянулся. "Жигуленок" шел в сотне метров позади, с каждой секундой сокращая расстояние. Из-за рыжих, как веснушки, многоэтажных башен вывалился тяжелый "Ми-8". Зарываясь носом, вертолет пошел вперед, увеличивая скорость и опускаясь все ниже. Марафонец посмотрел вправо. До перекрестка оставалось метров двадцать. Здесь, на Лавочкина, "Ми" не мог опуститься - мешали растущие на обочинах деревья, но Петрозаводская была достаточно широкой даже для мощного неуклюжего транспортника.
- Не поворачивай! - закричал Марафонец Виктору, однако тот не услышал.
"РАФ" тяжело просел на левый бок, пересек разделительную полосу и заскользил к обочине. Не меньше секунды микроавтобус балансировал на грани падения. Казалось, еще чуть-чуть, и он опрокинется, перевернется через крышу, грохнется о бордюрные камни. Яростное матерное ругательство Виктора вплелось в визг тормозов. Видимо, эта самая "ма-а-ать" и послужила противовесом, победившим незыблемый закон Ньютона. "РАФ" грохнулся колесами об асфальт. Под днищем что-то захрустело. Протяжно и жалобно.
Вертолет пророкотал над апельсиновым кузовом, прошел на десяток метров дальше и замер, чуть покачиваясь, над самой дорогой. "РАФ" покатился вперед, когда "трешка" начала вписываться в поворот. "Жигуленок" удачно разминулся с бесстрастным фонарным столбом, но ударился колесами о бетонный бордюр, легко завалился на левый борт, проскрежетал через весь тротуар, теряя бриллиантовые россыпи стекол, и гулко брякнулся крышей о куцый тополь. Наверное, сидящий за рулем "трешки" оперативник не был знаком с "чудо-матерью".
Вертолет все еще висел в воздухе, словно выжидая, пока беглецы окажутся достаточно близко, чтобы накинуться на них и растерзать в клочья.
Виктор посмотрел в зеркальце заднего вида и нажал на тормоз. "РАФ" послушно остановился. При этом под днищем что-то вновь застонало. На сей раз протестующе и чрезвычайно громко.
- Кранты нашей старушке, - пробормотал водитель, перебрасывая ручку переключателя скоростей.
"Ми" развернулся к беглецам "глазами"-кокпитами и медленно двинулся вперед. Расстояние сократилось на метр. Виктор еще раз глянул в зеркальце. Из правой дверцы лежащих на боку "Жигулей" уже выбиралась помятая фигура одного из фээсбэшников. Вертолет приблизился еще на метр.