Но боль была сильнее её, она больше не могла ничего крикнуть, только хрипы и стоны вырывались из её искажённого рта. Я все усиливала нажим, чувствуя солёный привкус крови и видя расширенные от ужаса зрачки её чёрных глаз, которые постепенно, вместе с ослабевающими ударами, стали тускнеть, меркнуть, и наконец адская боль в раздавленном зубами пантеры пальце победила её. Зулия потеряла сознание. Глаза её закатились, и хрупкое тело безвольно обмякло, повиснув на собственной руке, палец которой я все ещё не выпускала. Мне нужно было точно убедиться, что болевой шок подействовал и истязательница не очнётся через секунду-другую. Помотав для верности головой и увидев, что она не реагирует, я подождала ещё несколько секунд и разжала зубы. Тело свалилось мешком и застыло у моих ног. Теперь нужно было действовать очень быстро, пока эта змея не пришла в себя или сюда не заглянул кто-нибудь из бандитов, которые небось изнывали где-то от нетерпения, дожидаясь своих денег. Наивные! Вот уж, наверное, обрадуются, когда поймут, что их надули.
Я прислушалась. Снаружи сюда не доносилось никаких ясных звуков, только шум проезжающих по трассе машин время от времени отдавался дрожащим гулом в деревянных стенах. Сложив ладонь почти пополам, чтобы пальцы доставали до верёвок на запястьях, я начала пилить их своими чудесными ногтями, лезвия на которых совсем недавно обновила, и они были очень острыми. Через минуту титанических усилий моя правая рука была свободна. Ещё через минуту я была свободна вся. Зулия все ещё лежала, не двигаясь, из прокушенного пальца сочилась кровь. Натянув брюки с порванной ширинкой, я застегнула ремень, затем кое-как заправила внутрь блузку, которая и так-то ничего не могла скрыть, а теперь тем более, и снова почувствовала себя человеком. Подобрав верёвки, я крепко связала Зулию по рукам и ногам и подошла к Ольге. Она даже перестала стонать, видимо, слишком много потеряла крови и силы её уже были на исходе. Но жилка на окровавленной шее ещё слабо билась, значит, её ещё можно было спасти.
Срочно нужна была помощь. Интересно, где её здесь взять, эту помощь? Осторожно сняв Ольгу со стены, я уложила её на деревянный пол, вынула изо рта кляп, принесла плащ Зулии и накрыла им бедняжку, чтобы та хоть немного согрелась.
Смотреть на её изодранные лицо и тело без содрогания было невозможно, но я заставила себя сделать ей несколько вдохов через рот – в такой ситуации и искусственное дыхание не повредит. Она сразу задышала глубже, зашевелила разорванными губами, но в себя так и не пришла. Все, теперь нужно было как-то выбираться отсюда. Знать бы ещё, где я вообще оказалась…
– Зулия, красавица, ты скоро там? – послышался приторный голос Кошара за дверью, а затем робкий стук. – Зулия-а! Дядя Коля просил поспешить, слышишь?
И тут Зулия вдруг зашевелилась и протяжно застонала. Проклятье, нашла время, когда приходить в себя!
– И не жалко тебе их, а, красавица? – Кошар противно захихикал. – Ты бы хоть сначала дала ребятам позабавиться, а потом уж и портила, хи-хи…
Надеясь, что Зулия ещё ничего не соображает, я метнулась к двери, отодвинула железный засов и со всей силы двинула по ней ногой. Педик, стоявший прямо под дверью, получил удар в лицо и с глухим криком отлетел в какой-то тёмный коридор. Я выскочила за ним и ударом прямых пальцев в горло лишила его возможности кричать, дышать и двигаться в течение ближайшего часа. Затем ухватила за ноги, затащила в комнату, сняла с него ремень и связала руки. Если дела так пойдут и дальше, то скоро у меня здесь будет целый склад связанных бандитов. Но ничего другого не оставалось – чтобы спасти Ольгу, нужно было сначала выбраться самой. Ситуация усложнялась ещё и тем, что я понятия не имела, в какой части дома или двора нахожусь. Но, так или иначе, мне нужно было спешить. Я подошла к Зулии. Та уже полностью очнулась и теперь смотрела на меня, не мигая, своими чёрными глазами, в которых уже не было самоуверенности и презрения, а сквозил лишь какой-то детский страх.
– Если будешь лежать молча, то я не скажу дяде Коле, что ты обманула его насчёт денег, – сказала я, глядя на неё сверху. – И вообще, постарайся быть умницей, а то я тебя прикончу. И поверь, без всяких угрызений совести. Поняла?
Глаза её расширились, губы дрогнули, она хотела что-то сказать, но передумала и испуганно кивнула.
– Вот и хорошо.
Отвернувшись, я направилась к открытой двери. Не успела выйти за порог, как столкнулась почти лоб в лоб со второй "шестёркой" – Григорием. Как он смог войти так бесшумно? Наверное, в тюрьме научился.
– Ой, а ты кто? – Он вылупился на меня, как дитя на бегемота, и попятился назад. Видимо, он сразу что-то понял по выражению моего лица или просто почувствовал неладное и собрался смываться. – Кошар, ты где? – пробормотал он, отступая ко второй двери тёмного коридора.
Я, сверля его глазами, с ехидной ухмылкой наступала. Он отвёл руку назад и начал на ощупь искать дверную ручку.
– Нет, дорогой, не получится, – усмехнулась я и молнией бросилась на него. Он даже вскрикнуть не успел – мой кулак вонзился ему в лоб, послышался звонкий удар, и голова "шестёрки" впечаталась затылком в дверь. Широко распахнутые глаза остекленели, и он начал сползать по двери на пол. Не дожидаясь окончания этого скучного процесса, я схватила его за ноги и поволокла в комнату. Там проделала ту же процедуру, что и с Кошаром, связав за спиной руки ремнём, потом, бросив взгляд на безмолвно лежащую Зулию, опять вышла в коридор. На этот раз там никого не оказалось. Здесь было гораздо холоднее, чем в комнате, сквозь щели в деревянной двери пробивался неясный свет. Я тихонько приоткрыла её и выглянула наружу. Стояла глубокая тихая ночь. На небе смутно поблёскивали звезды, где-то далеко лаяла собака и сновали по трассе машины. В доме напротив, до которого было метров тридцать, все так же светились зашторенные окна. Оттуда доносились тихие голоса. У ворот стоял знакомый "Опель", в нем спиной ко мне сидел тот самый водитель, что огрел меня чем-то по голове. Включив в салоне лампочку, он что-то читал, положив книгу на руль. Вот уж работёнка у человека – не позавидуешь…
Я находилась в одной из дворовых построек, которые не успела рассмотреть, когда меня привезли сюда. Это было что-то вроде заброшенного летнего домика. Я прекрасно понимала, что "шестёрок" с минуты на минуту пойдут искать и нужно поскорее сматываться, пока опять кто-нибудь не подкрался и не ударил меня по затылку. Если я ещё раз попаду в руки Зулии, она уже не будет долго разговаривать, а сразу, наверное, вопьётся своими острыми зубами мне в грудь, раздерёт её и вырвет моё сердце. С неё станется.
Дверь дома открылась, и на крыльце показался силуэт Нюры, той самой, что стояла у плиты. Она вытирала фартуком руки и смотрела на небо. Мне показалось, что женщина вот-вот завоет, как собака. Чуть погодя появился Бугор.
Его огромная фигура заслонила весь дверной проем.
– Ну что, Нюра, пойдём отольём, что ли? – Он подошёл к ней сзади и обнял. Он был уже порядком пьян.
– Уйди, дурак! – шутливо погнала она его, поведя плечами. – Устала я уже конец твой держать.
– Ну, баба, совсем обленилась, ха-ха! – Он зычно захохотал на всю округу, даже собаки в соседнем дворе проснулись и сонно залаяли. Отсмеявшись, он посерьёзнел, отпустил женщину, грузно сошёл с крыльца и проворчал, направляясь за крыльцо и расстёгивая на ходу ширинку:
– Где это Кошар с Гришкой застряли, сукины дети?
– А то ты не знаешь? – ехидно заметила баба. – Подглядывают небось. Все не уймутся никак, проклятые…
– Коша-ар, мать-перемать! – пьяно гаркнул вдруг Бугор, стоя за крыльцом. – Гришка! Ну-ка валите сюда!
– Че орёшь, людей распугаешь, – мягко укорила его Нюра. – И вообще, пора уже кончать с этой косоглазой. Не нравится она мне.
– А кому она нравится? – хмыкнул тот, возвращаясь. – Но она меня за горло держит своим папашей.
– Деньги бы хоть забрал, – вздохнула она.
– Заберу… Да где они, недоноски? Кошар! – Он поставил ногу на крыльцо и замер, уставившись на дверь, за которой я пряталась.
Я видела горящие в отсвете окна угольки его маленьких глаз на здоровенной морде, и мне стало не по себе. Он не мог видеть меня в темноте, сквозь маленькую щёлку приоткрытой двери, но, видно, выработанные с годами нюх и осторожность ему подсказывали, что что-то не так. Медленно спустив ногу с крыльца, не отводя взгляда от двери, он тихо бросил:
– Ну-ка, Нюра, позови сюда орлов из хаты. Та сразу все поняла, бросила взгляд в мою сторону и резво юркнула в дом. Мне нужно было срочно что-то делать. Если сейчас сюда прибегут орлы с пистолетами, то мне здесь придётся туго. Надо выбираться. Повинуясь исключительно инстинкту, но никак не разуму, я вернулась в комнату, схватила со стола сумку с "куклами" и выскочила с ней во двор. На крыльце уже стояли Крест с Беном и слушали Бугра, который что-то бурчал, показывая пальцем в сторону домика.
– О, глянь, секретарша! – удивлённо выкрикнул Бен. – Что ещё за хрен?!
– Берите её, мудаки! – гаркнул Бугор. – У неё сумка с бабками!
Выдернув из-за поясов пистолеты, двое молодых жеребцов бросились в мою сторону. А я уже бежала от них за сараи, не зная и не видя дороги и не очень-то понимая, что делаю. Единственная мысль, которая стучала в мозгу, это что, пока они будут гоняться за мной, Ольгу, наверное, не тронут. Остальное мне было до фени. Забежав за угол, я осмотрелась, увидела огород, за ним ещё какое-то небольшое строение, и припустила туда, утопая по щиколотки в перекопанной и смоченной осенними дождями земле. Бугор слишком толстый, он вряд ли побежит, а с этими двоими я как-нибудь управлюсь… Если, конечно, они не начнут стрелять, пока я на открытом месте. Но открывать пальбу вблизи трассы опасно, поэтому я рассчитывала добраться до цели живой и здоровой.
– Вон она, стерва! – выкрикнул Крест. – Не стреляй пока, так возьмём!
– Стой, дура! – заорал Бен. – Все равно не сбежишь!
Я услышала их дружный топот и прибавила темп, думая о том, что ещё неизвестно, кто кого будет брать. Добежав до сарайчика, оказавшегося всего-навсего большой поленницей дров, накрытой толем, я нырнула за неё и зашвырнула сумку в кусты, чтобы не мешала. Затем схватила пару поленьев потоньше, обошла поленницу с другой стороны и стала смотреть на быстро приближающихся бандитов. Бена мне совсем не было жалко. Весь он был какой-то ущербный, недоделанный, грубый, таких уже только могила исправит, а вот из Креста ещё вполне могло что-то получиться. Он, видимо, просто страдал от недостатка правильного воспитания и не знал, куда нужно приложить свои ум и силы, чтобы и деньги зарабатывать, и человеком при этом остаться. Как ни печально это, но "демократия" многих сделала бандитами поневоле…
Они бежали к тому краю поленницы, за которым я скрылась. Бен нёсся первым, и брошенное мною полено угодило ему торцом прямо в висок. Он сразу споткнулся и, пролетев по инерции пару метров, с грохотом врезался в сложенные дрова. Крест, не заметивший мелькнувшего в темноте полена, ничего не понял и даже не остановился, лишь бросил на ходу, огибая поленницу:
– Вставай, братан, а то упустим!
Ничего ему не ответил братан. От такого удара мог выжить только динозавр, да и то если бы на голове у него был защитный шлем. Бен не был динозавром, и шлема у него не было, поэтому я вполне разумно посчитала, что он уже никогда не поднимется без посторонней помощи. Причём его сначала поднимут, а потом опустят. В могилу. Пусть исправляется…
Забежав за поленницу, Крест остановился и начал озираться по сторонам.
Впереди темнела далёкая полоса леса, до которого простиралось пустое поле, и моя фигура нигде в обозримом пространстве не просматривалась. Я ещё раз обошла дрова, только уже с передней стороны, и зашла ему за спину, подкравшись тихо, как пантера. Он был в тёмном костюме, пистолет держал в опущенной руке, и грудь его тяжело вздымалась от бега. Подо мной хрустнула ветка, он даже не обернулся, а спросил:
– Где она, Бен, ты видишь?
– Нет, – ответила я, – не вижу. Наверное, сбежала, стерва.
Спина его вздрогнула, напряглась, и в следующий момент я смогла полюбоваться великолепной реакцией и выучкой этого молодца. Даже не повернув головы, он бросился на землю в тот самый миг, когда я собиралась ударить его вторым поленом. Спиной все почувствовал! Полено со свистом улетело к полю, а негодяй Крест, перекатившись на спину, мгновенно начал стрелять в меня, держа пистолет двумя руками. Грохот поднялся страшный. Хорошо, у меня реакция лучше.
Спрятавшись за дрожащей от пуль поленницей, я дождалась, когда у него кончатся патроны, а потом выпрыгнула из-за неё и бросилась на бандита, который уже копался в кармане в поисках запасной обоймы. Он, видимо, не ожидал такой прыти от глупой секретарши, поэтому на какое-то мгновение растерялся, замешкался, вытаскивая руку из кармана, и этого мгновения мне хватило, чтобы упасть ему на грудь и добраться до горла. Один удар костяшками пальцев, и он захрипел. Ещё раз – и парень задохнулся, обмяк и затих. Жить теперь он будет с больным горлом, если не хватит денег на операцию по восстановлению искалеченного кадыка.
Измученная, усталая и грязная, я села на его живот и в изнеможении вытерла с лица пот. Сердце бешено колотилось в груди, руки немного подрагивали, но настроение было не таким уж плохим. В конце концов, остались только двое – Бугор и водитель. Правда, они были самыми здоровыми, но это уже их проблемы.
Нюру я в расчёт не брала. Мне нужно было как-то завладеть "Опелем" и отвезти Ольгу в больницу.
Восстановив дыхание, я встала с бандита, сняла с него пиджак и надела на себя, чтобы не мёрзнуть и не светиться в темноте разорванной белой блузкой.
Со стороны дома не доносилось никаких звуков. Решив не испытывать судьбу ещё раз, я подошла к Бену, вырвала из судорожно сжатой мёртвой руки пистолет, покопавшись в карманах, нашла две запасные обоймы, загнала патрон в патронник, сунула все это себе за ремень и пошла обходной дорогой, мимо огорода и соседних домов к проклятому бандитскому логову. Подойдя к задней стене летнего домика, я уже твёрдо знала, что, если понадобится, перестреляю здесь всех, но добуду машину и отвезу Ольгу в больницу, пока ещё не поздно. Думать о том, что бедняжка умерла, мне даже не хотелось. Об Алексее я вообще напрочь забыла, его туманный мерзопакостный образ тускло мелькал где-то на заднем плане моего сознания и никак не ассоциировался с происходящим.
Постояв немного, прислушиваясь к звукам, но так ничего и не услышав, я двинулась вдоль стены, собираясь заглянуть во двор. Но до угла не дошла – из-за него вдруг послышались тяжёлые шаги и сиплое дыхание. Прислонившись к стене, я замерла. Рука сама вытащила пистолет и подняла его вверх. Кто-то, большой и тяжёлый, быстро приближался. Мне уже было без разницы, кто это окажется: Бугор или водитель – оба были хороши для пули. Ольгина жизнь измерялась в минутах, и мне некогда было выяснять отношения с этими урками. Я решила стрелять сразу, как только увижу противника. И выстрелила в тёмный силуэт, вынырнувший из-за угла. Это оказалась Нюра. Слава богу, что от волнения я забыла снять пистолет с предохранителя! Заметив меня краем глаза, она резко повернулась, глаза её расширились, уставившись на пистолет, и она истошно завопила:
– Коля-а!!! Убивают, люди добрые!!! Помогите! Я, честно говоря, растерялась. Мне даже стало несколько неловко перед пожилой женщиной, которую я все ещё держала на мушке. Я опустила оружие, виновато улыбнулась, пожав плечами, а она вдруг заткнулась, хищно оскалилась и бросилась на меня, как разъярённая тигрица. И повалила меня на землю, придавив всем своим тучным телом! И стала душить. Пистолет я, конечно же, сразу потеряла и начала барахтаться под ней, пытаясь выбраться на волю. А со стороны двора уже слышался слоновий топот двух пар ног и возбуждённые крики. Мне не хотелось причинять боль немолодому уже человеку, но пришлось – иначе бы меня саму здесь растерзали. Ткнув ей большими пальцами с обеих сторон головы за уши, я сбросила её с себя, вскочила на ноги, с трудом отыскала в полумраке пистолет, схватила его, сняла с предохранителя и, не помня себя, всадила всю обойму в как раз выбежавшего из-за угла водителя, державшего в руках ни больше ни меньше, а автомат Калашникова с укороченным стволом. Пиджак на его толстом животе покрылся рваными дымящимися дырами, автомат выпал из рук, и мужчина тяжело рухнул на землю лицом вниз. И земля содрогнулась. Лихорадочно отыскав в кармане запасную обойму, я перезарядила свой "ПМ", не спуская глаз с угла домика, и стала отходить назад, 'перешагнув через Нюру. Она зажимала руками уши, вертела головой с дико вытаращенными глазами и как-то странно похрюкивала при этом.
Сама напросилась, мегера…
И тут я услышала, как во дворе открылась дверца машины. Сердце моё оборвалось: неужели этот жирный гад собрался лишить меня единственного средства передвижения? А на чем я повезу Ольгу?! Ни секунды больше не раздумывая, я бросилась обратно во двор. И вбежала туда как раз в тот момент, когда Бугор суетливо проталкивал своё огромное тело в переднюю дверцу "Опеля".
Остановившись, я прицелилась и выстрелила. Три раза. Промахнуться в такую благодатную мишень было трудно. Не знаю, куда я попала, только он удивлённо повернул голову в мою сторону, качнул ею и начал опускаться на землю около дверцы. Правая нога его застряла в машине, и он так и упал с поднятой вверх ногой, большой и неловкий человек, место которому давно уже было на кладбище для отбросов общества. Но теперь уже для него все закончилось. И для меня…
Мне казалось, что прошла вечность с того момента, как я выбежала с сумкой из дверей летнего домика, а на самом деле не больше десяти минут. Не знаю, чем занимались Бугор с водителем, пока я разбиралась с их подельниками на огороде, но "шестёрки", Зулия и Ольга все так же лежали на полу на своих местах. Бандиты уже очнулись и сразу уставились на меня, всю вывалянную в грязи и с пистолетом в руках. Что уж они подумали, не знаю, но только оба синхронно вскрикнули и обречённо закрыли глаза. Впрочем, они меня не интересовали – мне нужна была Ольга. Подбежав к ней, я заглянула в лицо и с ужасом поняла, что она умирает. Глаза её уже закатились, изо рта пузырилась кровавая пена, и казалось, она совсем не дышит. Даже жилка на шее перестала пульсировать. Вытерев ей губы, я опять припала к ней ртом и сделала искусственное дыхание, повторяя сквозь слезы в перерывах между вдохами:
"Только не умирай, миленькая, слышишь? Продержись ещё чуть-чуть… Только не умирай…"
Я выскочила во двор, чтобы подогнать машину поближе, и тут меня ждал ещё один сюрприз – Бугра около неё не было. Кровавый след тянулся к калитке и исчезал за воротами. Ну и черт с ним, все равно никуда не денется, решила я и села за руль. Как ни странно, мне не пришлось выдирать провода из замка зажигания – ключи оказались на месте. Сдав назад, я остановилась у дверей домика, открыла заднюю дверцу и побежала за Ольгой. Она была поменьше меня ростом, но чуть тяжелее. Я с трудом подняла её на руки и понесла к выходу, моля господа, чтобы в дверях не оказался проклятый Бугор с пулемётом или базукой – в таком положении он бы и раненный со мной справился. Но его, к счастью, там не было. Кое-как уложив девушку на заднее сиденье, я открыла багажник и вернулась за Зулией. Эта стерва нужна была мне как главный обвиняемый по этому жуткому делу. К тому же у меня самой накопилось к ней немало вопросов. Все остальные бандиты мне были не нужны. Хватит, насмотрелась, пусть валяются здесь и на огороде связанные, раненные и убитые – дерьма не жалко. Если понадобится, милиция их теперь сама найдёт.