Важным событием в истории позднего американского капитализма стало разрешение банкам США заниматься практически без ограничений финансовыми спекуляциями. Это один из наиболее легких способов получения сверхприбылей для ростовщиков. В 2002 г. был отменен принятый в 1933 г. закон Гласса-Стигалла, который запрещал использовать деньги вкладчиков для игры на бирже. Многие банки из депозитно-кредитных учреждений превратились в депозитно-инвестиционные: они стали играть деньгами вкладчиков на различных финансовых рынках. После этого сразу же началось "надувание пузыря" на рынке недвижимости и рынке ипотечных ценных бумаг (который, как известно, лопнул через несколько лет, вызвав тяжелейший финансовый кризис).
Смысл всех этих "финансовых новаций" достаточно прост: создать постоянно растущий спрос на "бумажную продукцию" владельцев "печатного станка" (т. е. на деньги), а также обеспечить "законный отъем денег" у физических и юридических лиц в результате их активного втягивания в "честные" игры на финансовых рынках.
Мир находится в напряженном ожидании второй "волны" финансового и экономического кризиса. Кроме того, Западная Европа в 2011 году вошла в острую фазу "долгового кризиса". Хотя в качестве "мальчика для битья" выбрана Греция, финансово-экономическое положение других стран-членов Европейского союза не намного лучше (а некоторых стран – даже хуже). Некоторые тревожные признаки стали появляться в экономике Китая.
Мир находится на грани серьезных потрясений и изменений. Мировые ростовщики проводят глобальную политику так называемого "управляемого хаоса". В рамках этой политики у них запланирована очередная фаза "денежной революции". Эти планы нам до конца не известны. Но общий вектор их политики понятен. В части создания "хаоса" планируются война (или серия войн) и "оранжевые" революции во многих частях мира. В части "управления" планируется активно выстраивать конструкцию мирового правительства. Кое-что из этих планов периодически озвучивается: учреждение общего министерства финансов для Европы, резкое усиление роли Европейского центрального банка, создание мирового Центробанка, введение международных налогов, полный переход на безналичные деньги и т. п. Впрочем, в планы мировых ростовщиков история может внести серьезные коррективы. Об этом свидетельствует вся история "перманентной денежной революции".
Глава 3 "Денежная революция": легализация ростовщического процента
Заимодавец никогда не наслаждается тем, что имеет, никогда не радуется об этом, да и тогда, как нарастают проценты, не веселится о прибытке, напротив, печалится о том, что рост еще не сравнился с капиталом; и прежде, нежели этот неправедный рост сравнится совершенно, он старается пустить его в оборот, обращая в капитал и самые проценты, и насильно заставляя производить преждевременные порождения ехиднины. Таковы проценты! Они более этих ядовитых животных терзают и снедают души несчастных. Вот – "союз неправды"! Вот – "узы ярма"! Человек говорит: я даю не для того, чтобы ты что-нибудь имел, но чтобы возвратил с лихвой.
Святитель Иоанн Златоуст
[18]
Католицизм: двойственное отношение к ростовщичеству
Переход к легализации ростовщической деятельности не был одномоментным, в разных странах Европы он продолжался от нескольких десятков лет до нескольких веков еще при формально полной власти римско-католической церкви. Этот переходный период закончился Реформацией. Ряд исследователей обращает внимание на то, что именно переход ростовщичества с "нелегального" на "полулегальное" положение создал духовно-нравственные и материальные предпосылки для Реформации, стал важнейшей причиной "духовной революции" в лоне католицизма [19] .
На переходном этапе наблюдается тенденция к формированию "двойного подхода" римско-католической церкви к ростовщичеству. Это, с одной стороны, сохранение жестких запретов на ростовщичество для христиан; с другой стороны, снисходительное отношение к ростовщической деятельности тех лиц, которые были вне лона католической церкви.
Речь идет, прежде всего, о евреях, т. е. представителях иудаизма. Снисходительное отношение к евреям-ростовщикам объясняется тем, что к их "услугам" прибегали монархи, князья, иерархи католической церкви и даже Папы. Кроме того, налоги, взимаемые с доходов евреев-ростовщиков, были крайне необходимы для пополнения казны королей и князей. Именно в это время начинается укрепление позиций еврейства в мире финансов.
Об этом можно подробнее узнать из книги Вернера Зомбарта "Евреи и хозяйственная жизнь", которая была написана в начале прошлого века и уже несколько раз переиздавалась в постсоветское время. Начиная со времени крестовых походов, ростовщичество, по мнению Зомбарта, становится основным занятием евреев.
Впрочем, даже к ростовщической деятельности христиан позиция католической церкви перестала быть такой жесткой, какой она была на первом этапе. Дело в том, что без излишней огласки ростовщичеством занимались монастыри, католические ордена, аббатства, отдельные епископы и даже люди из ближайшего окружения Папы. Довольно часто представители католической церкви для выдачи кредитов пользовались посредниками в лице евреев-ростовщиков, естественно не афишируя свои связи с ними. Фактически, был создан механизм "взаимовыгодного" сотрудничества в сфере ростовщического кредита представителей двух конфессий. Кто-то из представителей интеллектуальной католической элиты пытался найти идейно-догматическое обоснование такого сотрудничества, кто-то резко протестовал против такой практики.
Первые попытки внутри католической церкви найти логическое и богословское обоснование процента обычно связывают с именем известного схоласта-богослова Фомы Аквинского (1225–1274). С одной стороны, он справедливо осуждал евреев-ростовщиков. Например, он писал, что ростовщики, по сути, торгуют не деньгами, а временем: ведь заемщик получает не столько деньги, сколько время, которое отделяет его от момента получения денег до момента погашения долга. Это сегодня мы воспринимаем без каких-либо вопросов известную фразу: "Время – деньги". А в те времена время воспринималось как дар Божий, а такими дарами торговать запрещалось. С другой стороны, он уже допускает "вознаграждение" за предоставление денег в долг. Он называет его "платой за риск". Не возбраняется "вознаграждение" в том случае, если деньги даются на какое-то дело, приносящее заемщику доход. В этом случае процент – это что-то вроде платы за участие в коммерческом проекте. Правда, Фома Аквинский не находит внятного ответа на вопрос: должен ли хозяин денег требовать свой процент в том случае, если дохода от дела, в которое вложены деньги, не получено.
Такая трактовка уже была серьезным отступлением от позиций более ранних схоластов, которые считали, что деньги, отданные в кредит одним лицом (кредитором) другому, становятся собственностью последнего (заемщика). Требование же кредитором оплаты за пользование тем, что ему уже не принадлежит, означает попытку ограбить заемщика. Это нам, живущим в XXI веке, трудно понять такую логику, а в эпоху раннего христианства она была единственно возможной.
На переходном этапе в полной мере проявились все те выгоды, которые дает практика процентных ссуд ростовщику. Прежде всего, это возможности:
• получения дохода в виде процента;
• присвоения имущества должника, использовавшегося в кредитной сделке в качестве залога;
• получения особых прав от должника – как финансово-хозяйственных, так и политических.
С первым видом выгод все более или менее понятно.
Что касается второго вида выгод, то в Средние века, где основным видом занятий человека было сельское хозяйство и главным "капиталом" была земля, именно она была основным объектом залогов. Также для залогов использовался скот, дома, инвентарь, домашняя утварь. Кроме имущества должника объектом залога нередко оказывался сам человек. В некоторых случаях при невозможности погашения обязательств перед кредитором получатель кредита становился рабом, переходя в собственность ростовщика, или "крепостным", находящимся у ростовщика на положении полураба. Иногда в роли такого "живого залога" оказывались другие члены семьи должника или вся семья. Например, К. Маркс в третьем томе "Капитала" в гл. 36 "Докапиталистические отношения" достаточно подробно описывает, как еще в Древнем Риме патриции давали плебеям в долг под высокие проценты хлеб, лошадей, крупный рогатый скот, а в случае непогашения долгов превращали плебеев в рабов. Он также приводит примеры из Средних веков: при Карле Великом франкские крестьяне были разорены войнами и были вынуждены брать денежные и товарные кредиты. В случае непогашения долгов они превращались в крепостных.
Остановимся несколько подробнее на третьем виде выгод, которые у многих авторов, пишущих о ростовщичестве, оказываются "за кадром". Те ростовщики, которые давали деньги в долг королям и князьям, шли на то, чтобы полностью или частично "прощать" долги своих высокопоставленных клиентов. Но при этом просили в обмен такие привилегии, как сбор налогов, аренда монетных дворов, "управление" крепостными крестьянами. Вот что по этому поводу пишет Н. Островский:
"В России помещики сдавали в аренду имения евреям (ростовщикам. – В. К.), и те, уже от своего имени, обирали русских крестьян, часто просто спаивая их, что позволяло действовать более "эффективно"… Именно поэтому народ относился к привилегированным иноверцам (ростовщикам-иудеям. – В. К.) хуже, чем к власти" [20] .
Главное же – ростовщики от влиятельных клиентов, олицетворяющих и представляющих политическую власть, в обмен на свои "услуги" стремились получать политические привилегии. Н. Островский пишет:
"Кредит, выданный власти, – это обычная взятка или скрытая форма оплаты при покупке привилегий или самой власти в виде переуступки должностным лицом части властных полномочий. Фактически – это подкуп. Но подкуп существует и вне кредитных отношений. Кредит – это только маскировка, а кредитные учреждения – аккумуляторы средств подкупа власти. Чаще всего для подкупа используются средства самой власти или населения…".
Далее Н. Островский пишет, что кредиторы, "приходя на новые места, вскоре получали привилегии, а через весьма незначительное время становились очень богатыми и состоятельными людьми. Никакого морального оправдания этим привилегиям никогда не существовало хотя бы только потому, что в основе этого бизнеса лежит дестабилизация общественных отношений и изменение законов в пользу кредитора с помощью подкупа" [21] .
Отметим, что, по сути, вся история, начиная со Средних веков (по крайней мере, история Запада) и до наших дней – это история "дестабилизации общественных отношений и изменения законов в пользу кредитора с помощью подкупа". Можно согласиться с Н. Островским, что "кредитные учреждения – это аккумуляторы средств подкупа власти". Однако, с какого-то момента истории сама власть становится жертвой интриг и подрывной деятельности ростовщиков. Потому что указанные "аккумуляторы средств" начинают использоваться уже для подкупа сил, находящихся в оппозиции к законной власти, – в лице "церковных реформаторов", "народных предводителей", "мятежных бояр", "политических партий", "профсоюзных лидеров", "депутатов Думы", "оранжевых активистов", "болотных оппозиционеров" и т. п.
Средневековая Европа: ростовщики выходят из подполья
Этап полной легализации ростовщичества начался еще в Средние века и растягивается во времени до сегодняшнего дня. И на этом этапе было немало своих "приливов" и "отливов", т. е. изменений в сторону либерализации деятельности ростовщиков и в сторону ее ужесточения. Эти "колебания" выражались в изменениях предельной величины взимаемых процентов; видов кредитов, по которым допускалось взимание процентов; жесткости наказаний за нарушения предписаний и т. п.
Обычно в учебниках пишут, что запреты на взимание процентов законодательно были сняты лишь в эпоху Реформации или даже позже, в эпоху буржуазных революций: "Законодательная отмена запрета на взимание процентов в Англии произошла… в XVI в., а во Франции – только в конце XVIII в. в период французской революции" [22] .
Однако, по нашему мнению, легализация ростовщичества произошла существенно раньше.
Во-первых, следует вспомнить, что известный католический Орден тамплиеров получил официальное разрешение Папы заниматься финансовыми операциями. На первых порах тамплиеры, будучи еще крайне бедными рыцарями, сами занимали деньги у евреев-ростовщиков. Папа позднее освободил их от необходимости возвращать эти долги. Постепенно тамплиеры сами стали давать деньги в ссуду, причем под процент более низкий, чем евреи-ростовщики; поэтому они достаточно быстро стали занимать доминирующее положение на денежных рынках Европы и Средиземноморья. В начале XIV века Орден тамплиеров был объявлен французским королем Филиппом IV Красивым вне закона, а его главные руководители были казнены.
Во-вторых, в католической Европе уже в X–XI вв. сложились своеобразные "офшоры", в которых христианам разрешалось заниматься ростовщичеством. Речь идет о таких городах-государствах Италии, как: Венеция, Генуя, Флоренция, Ломбардия, Сиенна и Лука.
Уже в начале XIII века две известные флорентийские семьи – Барди (Bardi) и Перуцци (Peruzzi) были настолько богаты, что могли предлагать ссуды и другие финансовые услуги главам феодальных государств и Папе. Их называли банкирами Папы. В начале XIV века (особенно после того, как тамплиеры сошли со сцены) эти банкирские дома раскинули свои сети по всей Европе. Так, дом Барди имел филиалы в Барселоне, Севилье, на Майорке, в Париже, Авиньоне, Ницце, Марселе, Лондоне, Брюгге, Константинополе, Иерусалиме, на Родосе, на Кипре. Конец банкирским домам Флоренции пришел в 40-е годы XIV века. Перуцци и Барди дали в 1340 г. кредит на громадную по тем временам сумму в 1,5 млн. золотых флоринов английскому королю Эдуарду III. Ему деньги потребовались для ведения войны с Францией (она затем переросла в Столетнюю войну). В 1345 г. король объявил о своей неплатежеспособности (дефолт), и оба банкирских дома разорились.
На смену разорившимся банкирским домам во Флоренции пришли новые, из них наиболее богатыми и влиятельными были семьи Пацци (Pazzi) и Медичи (Medici). В XV веке в Европе семейство Медичи было богатейшим, а банк Медичи – самым крупным. Клан Медичи был тесно связан с Папами, они постоянно пользовались финансовыми услугами их банка.
Южноитальянские ростовщики активно паразитировали на хозяйстве богатейшего в те времена государства – Византии. Венецианские и прочие южноитальянские ростовщики и купцы имели особый, привилегированный статус (как сейчас говорят – "режим наибольшего благоприятствования") в Византии в эпоху ее расцвета и на этом зарабатывали большие деньги. А города-полисы, если выражаться современным языком, были своеобразными офшорами, где стекались прибыли ростовщиков и купцов. Главным источником богатства Византии были пошлины, которые взимались при проходе судов через Босфор и Дарданеллы.
Наибольшего хозяйственного и финансового расцвета Византия достигла при императоре Василии II (975-1025 гг.), когда годовые доходы империи в пересчете на золото достигали 90 тонн. При этом генуэзские суда имели иммунитет от таможенного досмотра, поэтому генуэзцы активно занимались контрабандной торговлей. Им разрешалось свободно ввозить и вывозить драгоценные металлы, а за счет различий в пропорциях цен на золото и серебро в Византии и других государствах они получали так называемую "арбитражную" прибыль. Уже не приходится говорить о ростовщической их деятельности.
Постепенно обильные финансовые потоки стали перемещаться из Византии на Юг Италии. Через некоторое время деятельность ростовщиков Венеции в христианской Византии вступила в непримиримое противоречие с религиозно-нравственными и правовыми нормами этого государства, стала возмущать как простое население, так и представителей власти. Все кончилось тем, что в 1181 г. в Константинополе произошла резня иностранцев. Пришедший на волне этих волнений к власти император Андроник Комнин выдворил за пределы своего государства венецианских ростовщиков.
Последние решили взять реванш и активно участвовали в подготовке так называемого "крестового похода", который закончился разграблением Константинополя в 1204 году.
Добыча, которая досталась крестоносцам, была равна 1 млн. кельнских марок, что эквивалентно 30 т золота [23] . По тем временам это были несметные богатства. Достаточно сказать, что даже через два столетия (в 1400 г.) годовые бюджеты в золотом эквиваленте в отдельных городах-республиках и государствах были равны (тонн): Венеция – 5,4; Франция – 3,4; Милан – 3,4; Флоренция – 2,0; Португалия – 1,35; Генуя – 0,8 [24] .
Через некоторое время все золото и другие ценности перешли в руки ростовщиков, которые "обслуживали" крестоносцев. По мнению некоторых историков, именно эти несметные (по тем временам) богатства и были тем "первоначальным накоплением капитала", которое дало толчок развитию капитализма. Золото и серебро из Америки (эпоха так называемых "Великих географические открытий") появилось в Европе на три столетия позже. Позиции ростовщиков в Венеции и других городах Южной Италии стали еще крепче, они стали распространять свое влияние на всю Европу и даже пытались поставить под свой контроль Русь.
Вот что об этих временах говорит архимандрит Тихон Шевкунов, создатель известного фильма "Гибель империи. Византийский урок": "Именно несметными богатствами Константинополя был выкормлен монстр ростовщической банковской системы современного мира. Этот небольшой теперь город в Италии, Венеция, был Нью-Йорком XIII века. Здесь тогда вершились судьбы народов. Поначалу большая часть награбленного спешно свозилось морским путем в Венецию и Ломбардию (тогда отсюда и пошло слово "ломбард"). Как грибы после дождя стали появляться первые европейские банки. Менее пронырливые, чем тогдашние венецианцы, немцы, голландцы и англичане подключились чуть позже; ими на хлынувшие в
Европу византийские деньги и сокровища начал создаваться тот самый знаменитый капитализм с его неуемной жаждой наживы, которая, по сути, является генетическим продолжением азарта военного грабежа. В результате спекуляции константинопольскими реликвиями образовались первые крупные еврейские капиталы" [25] .
Византия же после этого "крестового похода" так и не смогла полностью восстановиться, а через два с половиной столетия закончила свое существование. Как пишут историки, – в результате захвата Константинополя турками. Но, если копать глубже, то за турками стояли все те же ростовщики.
Реформация: дальнейшее наступление ростовщичества