Жил-был в Праге простой русский парень Сергей Чумаков, жуткий раздолбай, аферист и мошенник, бежавший в сонную Европу от отечественных мафиози вроде Александра Белова и его Бригады. Так бы и остался он па всю жизнь мелкой криминальной сошкой, если бы не Его Величество случай. Это он подкинул Сергею контейнер с секретной информацией, за которой гоняются спецслужбы нескольких европейских стран. Чтобы выжить, он вынужден проявлять чудеса ловкости и сообразительности… И оказалось, что кроме талантов актера и авантюриста у него есть другой дар - выпутываться из самых немыслимых передряг…
Нет, он не Джеймс Бонд, он другой…
И нашим высоколобым интеллектуалам от разведки остается разводить руками - самородок да и только…
Содержание:
-
Марина Барбышева - ЗВЕЗДОЧЕТ - Работа на холоде 1
-
Часть первая - Игра на вылет 1
-
Часть вторая - Вольер для самородка 12
-
Часть третья - Возвращение тени 24
-
Часть четвертая - Дважды покойник 38
-
Марина Барбышева
ЗВЕЗДОЧЕТ
Работа на холоде
Сколько в бездне неба звезд,
сколько ночью льется слез,
сколько умерло надежд,
сколько брошено невест,
сколько в мире недотрог -
все на свете знает Бог…
А. Денисов
Часть первая
Игра на вылет
Раннее солнце незрелым яблоком медленно вкатилось в комнату, наполнив ее зеленоватым светом. Еще немного, и все здесь наполнится янтарной наливной спелостью дня. Все, кроме яблок, разбросанных на столе. Лене не хотелось ни яблок, ни утра, которое неминуемо должно наступить. Бабочка билась в плафоне светильника монотонно и глухо.
Лена знала, что стоит ей лишь немного отпустить дрему, и утро окончательно завладеет ею, вернет в странную неопределенную реальность. День будет ясным. День, но не реальность. Пусть даже это день ее рождения. Она не любила свои дни рождения, которые всегда проходили не так, как она ждала, а самым главным подарком оказывалось разочарование. Иногда сильное, иногда нет. Например, ей дарили совсем не ту куклу, которую она хотела, или наряжали не в то платье. Но это все в раннем детстве.
Когда она была подростком, ей хотелось в парк Горького, а ее вели в ресторан. Вместо обещанных джинсов дарили книжку или еще что-нибудь полезное, например, новый портфель. Позже, когда она стала девушкой, ее, наоборот, в ресторан не пускали, не оставляли одну дома с друзьями, чтобы можно было спокойно потанцевать. Вместо этого чинно собирались все родственники, устраивали стол с гусями и пирогами… Короче, скука смертная. Всегда не то, что хотелось. Вот и теперь ей хотелось не яблочно-спелого реального утра, а сладкой предутренней дремы с обрывками нереальных фантастических снов. И чтобы Сергей дремал рядом.
Она потянулась рукой к Сергею, чтобы обнять его и еще немного подремать, уткнувшись в его теплую спину… Но ее рука обняла только подушку.
Сладкий сон мгновенно улетучился. Лена открыла глаза и села на кровати.
Включенный еще ночью светильник горел над ее головой, и бабочка все билась в плафоне, напоминая тиканье старых часов, отсчитывающих нереальное время. Лена дернула за шнурок, светильник погас. Бабочка замерла. Часы остановились.
Гостиничный номер был пуст. Только гравюра Дюрера на противоположной стене - "Рыцарь и Смерть". Раньше она не обращала на нее внимания и старалась не разглядывать. Картинка навевала мрачные мысли и портила настроение. Лене даже поначалу хотелось ее снять или хотя бы завесить полотенцем. Но сейчас почему-то гравюра привлекла ее внимание, сюжет вдруг показался ей вещим. Ей показалось, привиделось, что у Рыцаря лицо Сергея, но и у Смерти тоже его лицо. Лена зажмурилась на мгновенье и, снова открыв глаза, увидела в проеме окна улыбающегося Сергея с букетом цветов. Он отбросил зеленоватую штору, которая скорее всего и создавала ощущение незрелости утра, и спрыгнул с подоконника в комнату, пропуская вслед за собой румяный солнечный свет.
- Любимая, с днем рождения.
Он склонился к ней и поцеловал.
- Спасибо… - Лена вздохнула, смирившись с неизбежностью. День ее рождения наступил. - Цветы-то откуда? С газонов?
Она обняла его, совершенно уверенная в том, что цветы он нарвал на ближайшей клумбе. Вот и утренняя роса еще с них не сошла, и пахнут они именно так, будто их только сорвали, улицей и травой.
- Ну что ты! - засмеялся Сергей. - Просто заказал в номер. Сейчас и шампанское принесут.
- А устрицы принесут? - Лена вопросительно искривила правую бровь, и лицо ее сделалось каким-то комично высокомерным. - Третий день одни яблоки.
- Зато бесплатно… они здесь в каждом саду. - Он взял со стола яблоко, вытер о майку и плюхнулся рядом с ней на кровать, с хрустом откусив почти половину. Черная косточка выпала на простыню. Сергей смахнул ее машинально рукой и протянул надкусанное яблоко Лене.
- Видеть их больше не могу! - фыркнула она и, выскочив из-под одеяла, унесла цветы в ванную.
Сергей проводил ее взглядом и вытянул из-под кровати клетчатую дорожную сумку. Не отрывая глаз от двери в ванную, он порылся в вещах и достал пакет с расписными деревянными яйцами. Выбрав одно, он запихал пакет обратно и задвинул сумку ногой под кровать, продолжая вкусно хрустеть яблоком.
Лена вернулась свежая и умытая, в распахнутом халатике, с распахнутыми светлыми глазами, с цветами в кувшине.
"Моя красавица!" - ухмыльнулся Сергей и незаметно спрятал яйцо в карман.
Девушка прошла мимо, намеренно задев его полами халата. Она поставила цветы на середину стола, сдвинув в кучу разбросанные яблоки, и, не оборачиваясь к нему, заговорила:
- Сереж, я, конечно, все понимаю, но почему-то сегодня особенно хочется кофе в постель с очень большим бутербродом. Я как-то не собиралась на диету садиться. Меня вполне мои формы устраивают.
- Как это устраивают, моя радость? А кто хотел немножечко снять с боков, чтобы талию было лучше видно?
- Тебе, Серега, надо морскую свинку завести, или ежа… или еще кого-нибудь, кого можно одними яблоками кормить.
Он лениво потянулся, поднялся с кровати и подошел к ней сзади.
- Ленок, хватит хандрить. - Он прижался щекой к ее волосам, а потом повернул к себе. - Все! Сегодня твой день рождения. У нас начинается новая жизнь. Сразу и навсегда! Про трудности забываем! Это были временные трудности! Что было, то прошло. А теперь… теперь будет все сразу. Мы в Праге, ты не забыла, Ленок! Мы, черт возьми, в Европе… а не в Мытищах.
- Сереж? Может, не надо так… сразу? Я тебя люблю и без всего… сразу.
Он улыбнулся, отходя от нее к окну, запрыгнул на подоконник и перекинул ноги наружу, как будто дверей для него не существовало.
- Я скоро, Ленок. А ты готовься пока к празднику! Да?
- Ко всему сразу… - усмехнулась Лена, глядя на его силуэт в раме окна. Массивные плечи. Лицо римлянина. И грустные собачьи глаза. Карие и тяжелые. "Мой красавец", - добавила она про себя.
Они не так давно были вместе. Но Сергей был ее первым мужчиной, и она любила его. Хотя в институте она пользовалась успехом у молодых людей, но все больше оттого, что у нее была своя квартира, а это всегда привлекает. Лена трудно сходилась с людьми, возможно, потому, что мать с детства ограничивала ее контакты со сверстниками. Девочку воспитывали в строгости, прививая ей классическую традиционность взглядов. К сожалению, именно такие девочки, выходя из-под контроля семьи, часто связываются не с теми мальчиками.
До поры до времени Лена старалась держаться в стороне от представителей противоположного пола. Встречалась она, правда, с одним студентом, но недолго. На близкие отношения она не пошла, и он быстро ее оставил, предпочтя ей более доступную девушку. Лена считалась с тех пор бесперспективной недотрогой, и никто больше не хотел тратить на нее время. С Сергеем же получилось все сразу: и отношения, и волшебная душевная близость, и потрясающая легкость в общении. Как будто они родились в один день, в тот день, когда узнали друг друга. Лена наивно полагала, что это навсегда и все неминуемо приведет их к свадьбе. Вот только ее избранник вел какой-то непонятный образ жизни, прямо-таки нетрадиционный. Однако Лена утешала себя тем, что она просто не знает жизни. Ей и подруги говорили об этом. Ее называли и тормозом, и ботанкой, и просто неискушенной наивной дурочкой, не умеющей пользоваться свободой, молодостью и красотой. И будто бы у нее позднее развитие и скрытая инфантильность. Сергей обрушился на нее, как гром среди ясного неба. Она оказалась в плену неведомых ранее чувств, противостоять которым не смогла.
"Это очень удобно, когда номер в торце, - думал Сергей, ловко перебираясь с подоконника на пожарную лестницу, - это очень хорошо, когда есть свой собственный выход…"
- Господин Чумаков! - громкий возмущенный бас ударил его словно деревянной скалкой по лбу, прервав развеселые мысли. Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, едва не сорвавшись с тонкой металлической перекладины. Исполненный негодующего пафоса администратор гостиницы стоял в окне этажом выше и, оказывается, его поджидал.
- Доброе утро, - смущенно пробормотал Сергей, - а я вот… размяться решил.
- Учтите, молодой человек! - продолжал администратор басовито и грозно, с певучим чешским акцентом. - С этой лестницы уже падали дважды! Вы станете третьим!
- Если не заплачу, - хмыкнул Сергей себе под нос и уже громче добавил: - Да заплачу я! Заплачу! Завтра!
- Или послезавтра. Или через три дня! - продолжил за него администратор уже менее грозно. - Короче! Не оплатите завтра вечером, я вас выселю! И прекратите лазить от меня в окно! И вправду, не дай Бог, расшибетесь!
Все чехи, особенно в сфере обслуживания, еще с социалистических времен вполне сносно говорят по-русски. Это, конечно, очень хорошо и удобно. Но в данном случае Сергею это не нравилось, потому что иначе можно было бы изображать полное непонимание и лишь недоуменно разводить руками.
Сергей сделал смиренное лицо и спрыгнул с лестницы в траву, помахав администратору рукой. Тот укоризненно покачал головой и удалился с важностью гуся. Его искренне удивляла безответственность молодежи, но по доброте душевной он не являлся сторонником крайних мер. Может быть, еще потому, что его собственный сын был полным бездельником и шалопаем.
Староместская площадь, выглядевшая умытой и праздничной, сияла в лучах утреннего солнца. Остроконечные башенки Ратуши и Тынской церкви казались черными на фоне яркого неба. Голубели купола церкви святого Микулаша. Вокруг ходили небольшими группами туристы и отдыхающие, пожилые супружеские пары с восхищенными экзальтированными лицами, было много детей. Среди гуляющих легко угадывались русские.
Но русские Сергея не интересовали. Ему надо было кому-нибудь впарить яйцо, чтобы заплатить за гостиницу и устроить Лене праздник. Русские для этого не годились. Они наверняка скажут ему, что, мол, хорошо яичко к Пасочке, или просто открытым текстом пошлют далеко и надолго. Да и зачем им в Праге русский сувенир? Вот где-нибудь на Золотом Кольце… Сергею был нужен какой-нибудь глупый иностранец, который схавает все, что угодно, лишь бы этническое. Немец, к примеру. Или американец. Только не француз. Французы жадные.
Он присмотрелся к одиноко прогуливающемуся господину. Ничего особенного: панама, шорты, фотоаппарат на шее, очки. В руке барсетка. "Типичный бюргер", - фыркнул Сергей и направился к нему с приветливой радушной улыбкой.
Бюргер засуетился, забеспокоился, завертел во все стороны головой, будто любуясь роскошным архитектурным ансамблем. Он уже заметил Сергея, но все же делал вид, что совершенно не замечает его, а разглядывает памятник Яну Гусу. Ему явно, не нравился назойливый парень с непонятными намерениями. Напустив на себя надменный скучающий вид, он направился в сторону сувенирных лотков. Но молодой человек не отставал. Упрямый и крепкий, он подошел вплотную… Бюргер встревоженно оглянулся и обреченно повернулся к молодому человеку лицом.
Сергей приветливо поклонился и вытянул из кармана расписное деревянное яйцо.
- Рашн сувенир, а, мсье?.. Ве зар коллекшн! Ориджинал! Кул! Фью мани, мсье, и оно ваше.
Бюргер резко выдохнул и недовольно глянул из-под очков. Его умные сосредоточенные глаза смотрели недоверчиво и тревожно. Но вдруг он улыбнулся, снял с шеи фотоаппарат и протянул Сергею.
- Ду ю спик инглиш?
- Ду ю! Ду ю… - засмеялся Сергей.
- Битте… фото… шутинг!
- Да не пойму я тебя! - растерялся Сергей. - Сфотографировать, что ли?
- О'кей! О'кей! Шут ми! - закивал Бюргер, тыча пальцем себе в грудь, и сунул Сергею мелкую мятую купюру.
- Ладно… - Сергей неуверенно взял фотоаппарат и, пожав плечами, отошел на несколько метров, выбирая ракурс.
- Департ фезер! - махнул рукой Бюргер, подальше, мол, отойди!
- Отойду, отойду, - пробормотал Сергей, - понял. Не дурак.
Он сделал еще несколько шагов назад, глядя на бюргера в видоискатель. За его спиной возвышался памятник Яну Гусу, солнечные готические стены, сходящиеся в узкую улицу, по которой двигалась праздничная повозка. Запряженные в нее две белые лошадки синхронно покачивали симпатичными мордами. Справа в фокусе какой-то мужчина, мечтательно окидывая взорами площадь, записывал что-то в блокнот… "Два козла в одном кадре", - хмыкнул Сергей и сосредоточился на Бюргере, который вальяжно стоял в ожидании снимка, утопив руки в карманах широких коротких штанов. "А он вполне симпатичный, - отметил Сергей. - Не супермодель, конечно, но, похоже, из фитнес-клубов с соляриями не вылезает… и лицо такое… значительное… Зря только в коротких штанах ходит. Несолидно это… Как мальчик, ей-богу…" Краем глаза он увидел, как мечтатель поднял задумчивые глаза и поднес ручку к голове, вроде как за ухом почесать. Бюргер снова махнул рукой, давай, мол, быстрей…
- Сейчас, сейчас… вылетит птичка… - пробормотал Сергей и вдруг заметил, как нечто похожее на мушку впилось Бюргеру в шею. Тот смахнул ее, механически шлепнув по шее ладонью. Одновременно со шлепком щелкнул затвор фотоаппарата.
- Готово! - крикнул Сергей, опуская фотоаппарат.
Но с Бюргером происходило что-то странное. Он медленно оседал, будто бы из него выдернули позвоночник и все кости. Нелепо и вяло взмахнув руками, он опустился сперва на колени, потом начал заваливаться набок. В его глазах застыло изумление. Потом они поблекли и закрылись.
"Обморок? Сердечный приступ? - подумал Сергей. - Или… Я застрелил его из его же фотоаппарата… очень похоже… или… мечтатель в него, что ли, ручкой своей стрельнул? Ну и дела…"
Боковым зрением чуть правее он увидел мечтателя, который быстро сунул ручку в карман и юркнул в толпу туристов. На ум пришла странная догадка, высветившись в мыслях короткой вспышкой, моментальной фотографией. Стряхнув оцепенение, Сергей бросился к Бюргеру, едва не уронив дорогой тяжелый фотоаппарат.
Сергей успел подхватить его на руки, иначе он сильно ударился бы головой о брусчатку. Было непонятно, дышит ли он и жив ли он вообще! Аккуратно опустив его на мостовую, Сергей попытался нащупать яремную вену на шее, одновременно схватив за руку в поисках пульса. Расслабленная ладонь Бюргера раскрылась, и из нее выпала ампула с иглой, совсем крошечная, всего-то величиной с муху! На месте укола выступила капелька крови. Сергей зачем-то стер ее пальцем, но она проступила снова…
"Вот так мушка…" - подумал Сергей, ощутив неприятный холодок на затылке, который вдруг побежал вниз по шее и по спине. Под мышками сделалось мокро… Он неуверенно оглянулся в поисках помощи, но кроме любопытства и сочувствия на лицах окружающих, ничего не увидел.
- Кто-нибудь, вызовите "скорую"! - крикнул он, но люди только нелепо разводили руками и переглядывались. Тупость толпы всегда его восхищала. Многие предпочли ретироваться, сделав вид, что ужасно спешат. В толпе каждый одинок. Сергей понял, что они с Бюргером остались одни. Но тот уже вряд ли купит у него расписное яйцо.
Анна остановила машину на краю Староместской площади и посмотрела на часы. Чудесно. Она прибыла как всегда вовремя. Минута в минуту. Опоздания были не в ее стиле. А она считала себя стильной женщиной. К тому же при ее работе она не могла позволить себе опозданий. Заглянув в зеркальце, она освежила розовую помаду на губах, поправила волосы, убрав за ухо выбившуюся темную прядь, и кивнула себе строго и без улыбки. Розовый цвет брюнеткам к лицу. А она в этом сезоне брюнетка. Идеальное каре, сделанное недавно в салоне красоты в Амстердаме, как нельзя лучше подходило к ее волосам.
Выйдя из машины, она оглядела площадь и сразу увидела Олега. Однако он был не один. Вокруг него вертелся какой-то незнакомый молодой человек, пытаясь завязать разговор. Анна сразу отметила, что он красавец. Они перекинулись несколькими короткими фразами. Потом Олег сунул парню в руки фотоаппарат и встал в позу. Они явно собирались фотографироваться. Анна напряглась и пробежала глазами по сторонам: упряжка с двумя белыми лошадками, группы туристов, вялая толкотня у сувенирных лотков. Она сделала несколько шагов вперед. Взгляд на мгновение задержался на чудаковатом мужчине в застиранной джинсовой рубашке с поднятым воротником. Он словно бы не замечал никого вокруг, полностью погруженный в свои мысли. С мечтательной улыбкой он записывал что-то ручкой в блокнот. "Стихи, что ли, сочиняет", - усмехнулась она и невольно ускорила шаг. Этот поэт-мечтатель почему-то не понравился ей, как и крепкий молодой красавец.
Вдруг она замерла, изменившись в лице. Сердце ухнуло и упало вниз, будто оборвалось, и затихло, но потом застучало снова, гулко и тяжко. Что-то случилось с Олегом. Он упал на мостовую. Парень с фотоаппаратом склонился над ним. Анна оступилась, едва не упала. Тонкий каблук застрял в выбоине между камнями брусчатки. Ей стало страшно. Она не испугалась, нет. Ей было страшно за Олега. Она всегда боялась его потерять. Это что же, обморок? Или какой-то приступ? Но ведь он совершенно здоров! Неужели это то, что она подумала… Но выстрелов не было слышно. И крови не видно… Да и кто станет стрелять на людной площади средь бела дня? Может, все дело в парне с фотоаппаратом? Тогда почему он не уходит? Наконец Анна стряхнула оцепенение и побежала к Олегу.
Ей осталось всего несколько шагов, когда она увидела карету "скорой помощи", с мигалками и воем ворвавшуюся на площадь с улицы за памятником Яну Гусу. Анна резко остановилась, в отчаянии топнув ногой, развернулась и пошла обратно к машине. "Черт! Черт! Черт! Что же это такое случилось! Что с ним! И откуда эта "скорая" здесь взялась! Кто ее вызвал!"
"Скорая" с визгом затормозила. Из нее выскочили двое санитаров с носилками. Халаты на них были не застегнуты и… как с чужого плеча…
Люди на площади все разом встрепенулись, завертели головами, засуетились, некоторые лишь обернулись, некоторые подошли ближе, образуя широкий круг, и смотрели с интересом, свойственным старикам и детям.