Черный риэлтер - Евгений Сартинов

В Кривове действует группа бандитов во главе с цыганкой, занимающейся "черным" оборотом жилья. Дело усугубляется тем, что она еще и гипнотизер…

Содержание:

• Евгений Сартинов - Черный риэлтор 1

• ГЛАВА 1 1

• ГЛАВА 2 2

• ГЛАВА 3 3

• ГЛАВА 4 4

• ГЛАВА 5 5

• ГЛАВА 6 6

• ГЛАВА 7 7

• ГЛАВА 8 7

• ГЛАВА 9 8

• ГЛАВА 10 9

• ГЛАВА 11 11

• ГЛАВА 12 11

• ГЛАВА 13 12

• ГЛАВА 14 14

• ГЛАВА 15 14

• ГЛАВА 16 16

• ГЛАВА 17 18

• ГЛАВА 18 18

• ГЛАВА 19 19

• ГЛАВА 20 20

• ГЛАВА 21 21

• ГЛАВА 22 22

• ГЛАВА 23 22

• ГЛАВА 24 24

• ГЛАВА 25 25

• ГЛАВА 26 25

• ГЛАВА 27 26

• ГЛАВА 28 28

• ГЛАВА 29 28

• ГЛАВА 30 29

• ГЛАВА 31 30

• ГЛАВА 32 31

• ГЛАВА 33 31

• ГЛАВА 34 32

• ГЛАВА 35 32

• ГЛАВА 36 33

• ГЛАВА 37 35

• ГЛАВА 38 35

• ГЛАВА 39 37

• ГЛАВА 40 38

• ГЛАВА 41 38

• ГЛАВА 42 40

• ГЛАВА 43 41

• ГЛАВА 44 42

• ГЛАВА 45 44

• ГЛАВА 46 45

• ГЛАВА 47 46

• ГЛАВА 48 48

• ГЛАВА 49 48

• ГЛАВА 50 49

• ГЛАВА 51 50

• ГЛАВА 52 51

• ГЛАВА 53 52

• ГЛАВА 54 54

• ГЛАВА 55 55

• ГЛАВА 56 56

• ГЛАВА 57 58

• ГЛАВА 58 59

• ГЛАВА 59 60

• ГЛАВА 60 61

• ЭПИЛОГ 62

• Примечания 62

Евгений Сартинов
Черный риэлтор

Как всегда она чуточку нервничала, хотя все должно было пройти нормально, не в первый же раз. Жора задерживался, и это еще больше нервировало Софью. Пришла даже мысль подняться наверх, но потом она вспомнила прошлое свое посещение квартиры "клиента" в момент ликвидации, и ее тело невольно передернуло от отвращения. Отказавшись от этой идеи, Софья выкинула недокуренную сигарету и тут же закурила новую. Окно "шестерки" чуть запотело, и когда слева от того самого дома мелькнула какая-то тень, а потом раздался глухой удар, она начала торопливо протирать окно рукавом, пытаясь рассмотреть происходящее на улице. Безуспешно. Эта улица, как и большинство улиц уездного города Кривова, освещалась только мерцающими огнями звезд. Вскоре подошел Жора, сел за руль. Лицо его выглядело бесстрастно, и Софья, зная его характер, не стала дожидаться доклада, а нетерпеливо спросила: - Ну, что там было? Ты чего так долго?

Он закурил, выпустил дым вверх, и только потом начал говорить, как обычно, сухо, без эмоций.

- Представляешь, твоя отрава на него почти не подействовала.

Софья опешила. Заветная трехлитровая бутыль метилового спирта была уже наполовину пуста. Яд, растворенный в этой прозрачной жидкости, до сей поры действовал безотказно. Люди умирали в жутких мучениях в течении каких-то двух часов. А Жора продолжал рассказ.

- Он только ослеп, тыкался по квартире, и матерился. Все спрашивал: "Кто свет потушил? Свет включите!" Не мог найти стол, где стоял пузырь. Пришлось помочь найти ему выход на балкон.

Сонька содрогнулась всем телом.

- Никто, ничего не видел?

- Нет. Два часа ночи, все спят.

Софья с облегчением вздохнула.

- Ну, ладно, тогда поехали.

Она даже перекрестилась, но лицо ее было уже спокойно. Все прошло как надо.

ГЛАВА 1

Начальник третьего отделения милиции, и по совместительству, заместитель начальника уголовного розыска города Кривова Андрей Викторович Колодников подъехал на место происшествия в девятом часу утра. Невысокого роста, с большой головой, со смешной, семенящей походкой большого пингвина, он курил уже четвертую сигарету за утро. Красноватое, нездорового цвета лицо, было озабочено. Густые усы сильно старили его, Андрей выглядел значительно старше своего возраста, но он и не собирался выглядеть моложе, все же он должен быть начальником не только по должности.

Этот дом по улице Строительной, номер шесть, он помнил прекрасно. Район был еще тот, из-за криминала и ужасной запущенности по коммунальной части сюда никто не хотел переезжать. За последние десять лет в этом доме было три убийства и несколько случаев тяжких телесных повреждений. Первый, кого Андрей увидел у подъезда дома, был его подчиненный, майор Алексей Шаврин, абсолютно лысый мужчина лет тридцати пяти с глубоко посаженными внутрь глазами. Оперативник, позевывая, стоял в дверях подъезда, и так же курил сигарету.

- Ну, что тут у тебя? - спросил Андрей, пожимая руку своему подчиненному.

- Да, фигня. Алкаш вывалился с пятого этажа. Там кусок мяса, ни лица, ничего нет. Упал давно, ночью еще, это нашли его в шесть утра. Закоченел уже весь, отрывать от асфальта пришлось. Мозги вон до сих пор на асфальте остались, примерзли. Его уже все, того, увезли в морг.

- Откуда ты знаешь, что он алкаш? - спросил Колодников.

- Да, ты квартиру его посмотри, типичный бомжатник. И соседей его опросили, тоже ничего хорошего не могли про него сказать. Собственно, и они все такие же. Не дом, а филиал вытрезвителя.

- Ну, пошли, посмотрим на этот твой бомжатник.

Шаврин выкинул окурок, и они поднялись на пятый этаж.

Квартирку действительно нельзя было назвать уютной. Пожелтевший от времени и никотина потолок дивно сочетался с серым цветом древних обоев. Засранная мухами сороковаттная лампочка еле освещала "банкетный стол", обильно украшенный докуренными до "фабрики" сигаретными бычками, кусками засохшего хлеба, зелеными, скрюченными попками соленых огурцов, и прочими остатками давно употребленной пищи. Кроме стола и трех старинных табуретов, единственным предметом спальной мебели в комнате был старый, продавленный диван. Около стола трудился эксперт, Игорь Масленников, кудрявый парень лет двадцати пяти. Колодникову он нравился. Парень был хорошо настроен к своей работе, и азартен, не отбывал номер, как некоторые из его коллег. Коротко кивнув криминалисту, Андрей продолжил обход квартиры.

Колодников лишь взглянул в сторону кухни, но заходить туда не стал. За полтора десятилетия работы в органах он до тошноты насмотрелся на подобные места обитания российских алкашей.

- Да, классический бордильеро, - пробормотал Андрей.

Шаврин подал ему несколько бумаг.

- Вот его документы. Николай Иванович Паршин, пятьдесят два года, пенсионер. Не женат, не судим, не состоял. Детей нет. Родственников тоже. Обрати внимание - за день до этого он выписался из этой квартиры, но никуда не прописался.

Колодников поморщился. Последний факт намекал на некоторое осложнение в столь простом и ясном деле.

Дверь, только прикрытая майором, снова открылась, и в комнату решительно вошла красивая девушка лет двадцати пяти, в кожаном плаще, с непокрытой головой. Она была классической брюнеткой, с черными глазами, с очень черными же волосами, и ярко накрашенными губами. Все это еще больше подчеркивалось природной белизной лица. Ольга Леонидовна Малиновская, старший следователь прокуратуры, и исполняющая обязанности заместителя городского прокурора, в последнее время отошла от традиции обильно выделять свои глаза тенями, и только чуть подводила глаза карандашом и красила ресницы. Это было не прихотью моды, а результатом критики ее гражданского мужа, майора милиции Юрия Астафьева. Но и без этого на ее лице невозможно было не задержать взгляд.

- Доброе утро, Ольга Леонидовна, - поздоровался с ней Колодников.

- Доброе утро, Андрей Викторович. Ну, что тут у вас хорошего?

- Да, что тут у нас может быть хорошего, в первый день зимы? Одно и то же - труп, и никакой романтики. Алкаш ночью выпал из окна. Честно говоря, я бы такой факт только приветствовал. Хватит коптить небо, если от него пользы никакой, только вред.

Ольга была с ним не согласна.

- Ну, это вы уже загнули, господин майор. А как же такое понятие как гуманизм?

Но Андрей сегодня был настроен пессимистично.

- Гуманней будет пристрелить всех этих алкашей и наркоманов, гуманней и для них, чтобы они так не мучались, и для всех остальных, нормальных людей. Прикиньте, сколько квартир тогда освободится, сколько денег, что государство платило этим "алкоголикам в законе", всем этим молодым кривовским пенсионерам, которые оттарабанили на вредном производстве десять лет, и в пятьдесят уже на пенсии, - он потряс паспортом покойного, - сколько их останется в казне. А в пятьдесят два они кидаются с балкона по причине беспробудной пьянки. Да и нам, нам тогда столько работать не придеться выполнять. Все преступления сократятся процентов на семьдесят.

- Надо внести проект этого закона в госдуму, - со смехом предложил Шаврин.

- Ага, постарайся, Лёшка, донеси его до народных избранников, - согласился Колодников.

- А что, девять грамм в голову это гуманней, чем медленное повышение квартплаты, платы за свет и газ, - снова поддел Алексей.

Этот ни к чему не обязывающий ментовский треп был прерван неуместным, не по делу и времени заливистым смехом. Смеялся криминалист.

- Нет, это ж надо, а?! - воскликнул он, отсмеявшись.

- Что такое, Игорек, что такого нашел смешного? - подошел поближе к столу Андрей.

- Забавный этот ваш мужичок. Похоже, прежде чем выпрыгнуть с балкона, он очень тщательно вымыл и бутылку, и стакан. Ни одного отпечатка на посуде, и даже запаха спиртного нет.

Все четверо переглянулись.

- Да, это уже интересно, - протянул Колодников.

В это время снова открылась дверь, и вошел Павел Зудов, оперативник почти двухметрового роста, с большой, весьма соответствующей его торсу головой. Классическими чертами лица Павел походил на мифического нибелунга. Зато голос у него был необычно грудной, в интонациях похожий чем-то на женский. Он кивнул головой Малиновской, и заявил: - Соседка напротив, из сорок второй квартиры, говорит, что к Паршину в последнее время часто приезжали двое: черноволосая женщина лет тридцати, и очень высокий мужчина лет сорока пяти. Приходили к нему с пакетами, уходили пустые. Раз она видела, что они его сажали в машину, куда-то отвозили.

- Да, вон, в кухне бутылок двадцать из-под этой паленой, осетинской водки, - сообщил Шаврин.

- Это не Сонька ли Зубаревская тут у нас побывала? - предположил Колодников.

- Похоже, что она, - согласилась Малиновская. - Уж очень она похожа по всем приметам.

- Она-она, - подтвердил Зудов. - Старушка запомнила и машину, кофейного цвета "Жигули". Как я понял - шестой модели.

- Ну, что ж, может хоть в этот раз удастся прищемить ей хвост? - размечтался Колодников. - Обязательно нужно отправить анализы этого прыгуна на гистологию. Что-то мне кажется, не зря они тут посуду помыли.

ГЛАВА 2

В это время женщина, про которую они говорили, ехала на кофейного цвета "шестерке" в другом конце города. Софье Романовне Зубаревской месяц назад стукнуло тридцать лет. Ее можно было назвать даже привлекательной: при черных, густых волосах - светлая кожа, глубокие, красивой формы карие глаза. Она мало походила на цыганку, и виной тому была русская мать, прижившая Софью от цыгана Романа Зубаревского. Мария давно умерла, Софье тогда было три года, Роман часто и по долгу сидел в тюрьме, так что воспитал ее и вырастил цыганский табор. Отсюда она почерпнула и все свои знания о мире, и все свои криминальные навыки. Первый раз она отсидела два года по традиционной "цыганской" статье - торговле наркотиками. Выйдя из зоны и осмотревшись, она поняла, что можно делать большие деньги и другими, менее рискованными методами. И, прежде всего - скупкой и продажей квартир у заядлых алкашей, которых в Кривове было просто жуткое количество. Сначала она покупала и продавала эти квартиры, честно делясь прибылью с продавцами. Но, потом она поняла, что можно получать сто процентов дохода, если "кидать" алкашей. Дело это было опасное, некоторые из "опрокинутых" ею алкашей угрожали ей смертью, и тогда Сонька нашла Жору Могильщика. С таким телохранителем уже никто не решался ей угрожать.

Они проезжали между домами, когда идущий навстречу милиционер с папкой в руке, махнул им рукой. Машина тот же час остановилась, и младший лейтенант забрался в салон.

- Здорово!

Николай Копчик был участковым этого района. Высокий, с длинным, худощавым лицом, с фиксатой улыбкой, он всегда словно излучал хорошее настроение. При этом само выражение этого лица было слегка хамоватым.

- Привет, Коленька, - Софья, обернувшись, одарила его лучезарной улыбкой. - Как у тебя дела?

- Да это я тебя хочу спросить, Соня, как дела? Как мои дела, с той квартирой?

- Слушай, Николай, так быстро не получается. Придеться ждать до полугода. Соседка там подняла хипишь, заявила, что у того старика были два племянника в Железногорске. Придется ждать.

- Вот сука! Да, жалко. Это какая соседка? Напротив?

- Нет, из тридцать шестой, рядом. Эх, и вредная старуха, ужас. Крови она нам еще много попортит.

- Слушай, а это не она ли на дому паленой водкой торгует? - озадачился участковый. - Вдруг ее прищемить удастся?

Николай открыл папку, начал перебирать бумаги.

- Нет, ту справку я, похоже, в отделе забыл, - сообщал он с огорчением.

- Посмотри, Коля, может, действительно ей можно будет рот заткнуть, - попросила Сонька. - Заколебала она уже меня. Такой крик поднимает, будто это ее квартиру забирают. И в бубен ей не настучишь, у ней трое детей, отморозки. Прошлый раз на Жору с ножом кинулись.

- И что? - поинтересовался участковый у Могильщика.

- Да что, клешню ему сломал и все, - спокойно сообщил Жора.

- И остальным настучал в бубен, - добавила Сонька.

Участковый хохотнул.

- Ну, ты монстр, Жора!

- Так что поищи, Коля, твои справки, а то действительно надо эту бабку заставить заглохнуть, - попросила цыганка.

- Ладно, поищу. А ты запиши еще один адресок.

Зубаревская торопливо вытащила небольшую записную книжку.

- Павлова девять, квартира пятьдесят шесть. Соков, Иван Макарович. Ему лет пятьдесят с небольшим, молодой еще, но в последнее время мужик совсем слетел с катушек. Хлещет день и ночь, уже из квартиры шмотки начал по мелочам продавать. Живет один.

- А родственники?

- Не знаю. Жена не то умерла, не то бросила его. В общем, он один живет.

- Ладно, дальше я все сама узнаю. Спасибо, Коля.

А милиционер, уже вылезая из машины, заметил: - За спасибо квартиру не построишь. Давай, организуй мне ту хату для матери, и мы будем квиты.

- Вот какой жадный мусор, - сказала Софья, когда чуть отъехали от участкового. - Я ему уже одну квартиру сделала, а ему вторую надо. Потом, скажет, еще давай, третью, а потом и еще.

- А ты что, в самом деле, будешь с той квартирой ждать полгода? - спросил Жора.

Софья иронично хмыкнула.

- Еще чего. У меня уж и покупатель на нее есть.

- А Копчика, что ж, кинешь?

- Перебьется.

- Вложит, - предположил Жора.

- Куда? А главное - кому?

Она довольно улыбнулась.

- Он у меня давно уж на крючке. Если что - быстрей меня, козел, сядет.

Жора в ответ на ее слова усмехнулся. Ему очень шла его кличка - Могильщик. Двухметрового роста, с широченными плечами, он выделялся в любой толпе своими невероятными габаритами. При этом тело его было не обрюзгшим, а поджарым, и, для своих лет - удивительно атлетичным. При этом он не делал ничего, чтобы поддерживать свою форму. Таким его просто сделала природа. Он мог бы достичь больших высот в спорте, но сошел на воровскую стезю слишком рано, еще в подростковом возрасте. Лицо у него было крупным, с мощными челюстями, и в чем-то оно было даже приятным, если бы не серые, почти не мигающие глаза, с вечным прищуром ко всему готового человека. Выглядел он старше своего возраста - сорока лет, и этому виной был последний долгий тюремный срок в тринадцать лет, полученный Могильщиком за нападение на инкассаторов. В зоне он, по воровским понятиям, вел себя настолько хорошо, что, выйдя на волю, мог на равных говорить с любым авторитетом. Его звало к себе руководство несколько мощных областных бригад, но он остался в родном городе, и сошелся с Сонькой Зубаревской. Жора пребывал при ней не только в роли сожителя, но и охранника, водителя и крыши. Трясти бабу с таким прикрытием не решался никто. Никто, кроме милицейского начальства.

Они подъехали к зданию, где размещалось ЖКО номер четыре, Софья поднялась в паспортный стол. Увидев ее в дверях кабинета, толстая, крашенная тетка лет пятидесяти, радостно заулыбалась.

- О, Сонечка, как я рада тебя видеть!

- Привет, Танечка.

Они расцеловалась, потом Софья сунула в руку паспортистки шоколадку.

- Это тебе с чайком попить.

- Спасибо! Ты останешься, я сейчас чайник поставлю?

- Некогда, Таня, некогда. В другой раз.

- Ну, тогда, ладно.

Паспортистка открыла свой стол, достала какую-то справку.

- Вот он, этот твой Сидоров. Родители у него умерли, с женой он развелся, и она уехала в Тюмень, три года назад. Детей нет.

- Ага, с этим все понятно. А родственники еще есть?

- Ты знаешь, Сидоровых много, есть и Михалычи. Я двоих успела проверить, они не родственники этого были. Больше не успела, паспортный уже закрывался. Да и новенькая эта, все косится, все сечёт - что я там делаю. Прошлый раз то она спросила, помнишь, я тебе рассказывала: "Что это вы там в картотеке шаритесь?" Курва рыжая!

Тем временем Зубаревская открыла кошелек.

- Я тебе пятьсот была должна? - спросила она Татьяну.

- Ну, да.