- Ну, это я и без тебя знаю. Ты мне найди его сначала! Я, думаешь, где сейчас был? Дома у него.
- И что? - поинтересовался Черный.
- Нет его уже третий день. А что у тебя на него?
Черный подал Колодникову показания Кости Нелюбина. Прочитав листок, Андрей уже с уважением посмотрел на своего невольного гостя.
- Это ты его так раскрутил?
Черный не стал тянуть на себя лавровый венок.
- Мы с Астафьевым. Да, там вон дубинка, на окне лежит. Юрий Андреевич просил ее припрятать на тоже место, что и прежде.
В кабинет зашел Шаврин, спросил: - Что, мне на обед ехать?
Колодников его тормознул.
- Погоди. Сейчас, наверное, поедем в поселок, надо будет брать Дегтяря, и этого, как его, Квазимодо…
- Бултыхаева Николая, - подсказал Черный.
Шаврин, так же ознакомившись с показаниями Нелюбина, обрадовался.
- Вот, теперь можно его уже брать не только на сорок восемь часов. Только где он, этот Дегтярь?
- Как где? Там, где сейчас лежит этот глухонемой брат, - предположил Черный.
- Точно! Поехали.
На ходу обсуждали как лучше арестовать этого самого неуловимого Дегтяря.
- Если его нет, то посадим там засаду, - решил Колодников. - А мы пока будем прокуратуру и суд трясти. Чтобы по показаниям этого пацана готовили его к аресту.
- А что это за Дегтярь? - спросил Зудов. - Это тот, что был в бригаде Нечая?
В курсе таких подробностей оказался Черный.
- Нет, это его младший брат, Васька. А Рома Дегтярь старый волк. Ему сейчас лет пятьдесят, полжизни по тюрьмам. Правая рука покойного Плавуна. Сейчас он так от дел отошел, травкой да марафетом балуется. Мутится там с ним марафетный народец, человек тридцать. За счет них он и живет.
Дом, на который указал Костик, был еще совсем не развалиной: высокий забор, вполне крепкие ворота. Около них стояла бежевая "шестерка", за рулем дремал молодой парень.
- Так, этого тормозните, чтобы не ушел, - велел Колодников, кивая на водилу Зудову и Демину, а с остальными прошел в ограду. Они еще всходили на крыльцо, когда в доме отчетливо стукнул пистолетный выстрел, затем второй. Перейдя на бег, милиционеры ворвались в дом, но застали только последнюю фазу действия. На полу сплелись в один клубок два тела, и один из них, с седой головой, хрипел в агонии, а второй, с обнаженным могучим торсом, судорожно сжимал его горло могучими руками. Никто даже дернуться не успел, как тело седого обмякло, а потом завалилось на него и тело Квазимодо. Колодников попробовал его отвались от его жертвы, но ему удалось это сделать только с помощью Черного. Когда тела распались, Андрей тихо выругался. Немой тоже был мертв, на груди его виднелись два пулевых отверстия, оба в районе сердца. Дегтярь стрелял в упор, но и с пробитым сердцем Николай Бултыхаев успел задушить виновника смерти своего брата.
- Амбец! Отрубился этот кончик, - сказал Черный, и Колодников согласился.
- Да. С этой стороны вряд ли уже достанешь Соньку и ее Могильщика.
Они возвращались обратно в отдел, когда Колодников, пребывавший в раздумье, глянул в окно, и тут же приказал шоферу: - Ну-ка, стой!
Улица эта была знакома Колодникову, а особенно двухэтажный старый дом. Поднявшись на второй этаж, Андрей позвонил. Открыли дверь не скоро, на пороге стояла русоволосая девушка с грудным младенцем на руках.
- А, это снова вы, - сказала она. - Я думала, мама пришла.
С новой пассией Владимира Беленко Колодников познакомился в прошлый свой приезд. На взгляд Андрея подруге патологоанатома было лет двадцать, и это максимум. Он в прошлый раз просил, чтобы патологоанатом позвонил ему, но звонка от Беленко так и не последовало.
- Марина, а Владимира нет? - спросил майор.
- Нет, за ним снова заехали какие-то друзья, и они уехали.
- А что за друзья, что за машина у них была?
- "Фольксваген", черный, три семерки на номере.
- Это внедорожник? - припомнил Колодников.
- Ну да.
Андрей поморщился. Эту машину он хорошо знал. На "Туареге" с таким номером ездил Шура Быстрый, один из самых известных в городе бандитов.
- А куда они поехали, вы не знаете?
Марина тяжело вздохнула.
- В бильярд играть.
Колодников кивнул головой. Это увлечение патологоанатома было ему известно. Беленко был одним из лучших в Кривове игроков. Так же, как и Шура Быстрый.
- А куда они приехали?
- В "Империю".
- Хорошо, спасибо вам большое.
"Империя игр" находилась в самом центре города, причем буквально в двадцати метрах от здания ГОВД. Еще издалека Колодников увидел приметный "Туарег" у входа, и рядом еще три не менее навороченных иномарки.
"Что у них тут - чемпионат, что ли?" - подумал Андрей, направляясь к входу в эту империю азарта. Связываться со всей этой братвой ему не хотелось, но - что делать? На первом этаже стояли игровые автоматы, а вот второй этаж занимал большой зал с пятью бильярдными столами. Подниматься наверх Колодников не стал, тем более что у лестницы угрюмой глыбой стоял могучий охранник. Андрей показал ему свои корочки, и приказал ему: - Поднимись, скажи Беленко, что ему ждут тут, внизу.
Охранник наморщил лоб.
- Беленко? А это кто? У него какая машина?
- Нету у него никакой машины. Просто скажешь - патологоанатома просят на минутку спуститься вниз.
- Пато… - беспомощно залопотал охранник.
- Па-то-ло-го-а-на-то-ма, - помог ему Андрей.
Сокьюрити начал подниматься наверх, бормоча под нос это странное слово.
Он не даром стоял около лестницы с заданием никого не пускать сегодня в бильярдный зал. Сегодня тут проходил финал негласного чемпионата Кривова среди самых заядлых игроков в бильярд. Кроме бандитов, вроде Шуры Быстрого, был тут и один гаишник, майор Леонид Голод, а фаворитом все равно считался Владимир Беленко. Он уже уверенно обыгрывал Быстрого в последней, финальной партии, когда подошел охранник и, нахмурившись, сообщил: - Там какого-то аналогопататома просят спуститься вниз.
Все игроки дружно грохнули от смеха.
- Ой, ну урод!
- Вот переврал то!
- Кто там еще? Кому я там нужен? - спросил Беленко, загнав очередной шар в лузу.
Это был мужчина удивительно приятной наружности: рослый, с правильными чертами лица.
- Какой-то мент, на К. Фамилию не запомнил.
- О, господи, и здесь нашли! Скажи, что сейчас подойду.
Он вогнал в лузу еще один шар, и пожаловался: - И тут они достанут! Даже в отпуске.
Через десять минут Беленко спустился вниз, на губах его еще ощущался вкус "Хенесси", а карман отягощала увесистая пачка призового фонда. Глядя, как он спускается вниз, Колодников в который раз удивился обаянию этого человека. Беленко родился игроком. Он любил все виды игр, от карт до городков, всюду играл, и, как правило, выигрывал. Его подводило только неумение вовремя остановиться. Любил он и женщин, и тут совсем не умел останавливаться. Когда-то они очень дружили, но потом бывший врач попробовал закрутить с женой Андрея интрижку, и они расстались. Со временем все срослось, но прежней дружбы уже не получалось. Владимир белозубо улыбнулся, подал для приветствия обе своих руки.
- Здравствуй, Андрей, здравствуй, дорогой. Ты по мою душу?
- Ну, по твою душу придет костлявая с косой на плече. Я по другому поводу.
Он достал из папки справку о смерти Пети Паршина, и подал ее Беленко.
- Ты подписывал это?
Тот с недоумением повертел справку в руке, потом вернул ее Колодникову.
- Ну, да, подпись моя.
- А ты знаешь, Володя, что Петя Паршин, - он постучал пальцем по бумаге, - на днях вернулся в родной город. Живой и здоровый.
Беленко побледнел, у него даже рука с сигаретой задрожала.
- Это… в самом деле так? Ошибки быть не может?
- Да, никаких сомнений. Они братья близнецы. Коля Паршин вывалился с пятого этажа за день до появления Пети. Сколько тебе за нее, - Андрей потряс справкой, и спрятал ее в папку, - дала Зубаревская?
Беленко несколько минут думал, потом кивнул головой.
- Хорошо дала. За одну роспись больше, чем я получал за полгода.
- Поехали в отдел, напишешь чистосердечное признание.
Тут сверху раздался голос Шуры Быстрого.
- Володь, ну ты где?! Мы ждем тебя! Там уж кубок налили шампанским!
Быстрый неодобрительно посмотрел на Колодникова, и махнул рукой Владимиру.
- Пошли!
Беленко решился.
- Завтра, Андрей, завтра. Завтра я приду, и все, все как было, все напишу. Сделаю чистосердечное признание.
- Точно? Не сбежишь?
- Нет, слово даю. Сыном моим, Сашкой, клянусь.
- Ладно, жду тебя! В девять!
Колодников уехал, а врач поднялся наверх. Шумный фуршет он воспринимал как чужой сон, мысли его были совсем о другом. Он вспоминал, как два месяца назад к нему приехала Сонька Зубаревская, и начала его упрашивать сделать эту справку.
- Он подох давно под забором, нет его на этом свете, - уговаривала она Владимира. - Он пил еще хлеще своих братьев, один раз под машину попал по пьянке.
Беленко колебался недолго. Маринка уже должна была родить, а денег у него не было ни копейки. Зубаревская выложила запрошенную им сумму не моргнув, глазом. На нее он купил Сашке и кроватку, и колечко с небольшим бриллиантом для свой Маринки. Ради этой девчонки он был готов на все - оборвать все дружеские связи, бросить пить. Она должна была дать ему то, что у него никогда не было - сына. И вот сегодня это "все" пришло в образе майора Колодникова. Да еще в такой удачный день его жизни.
После турнира некоторые из игроков отсеялись, а основной состав направился в загородный ресторан "Тройка". Принадлежал он Шуре Быстрому, и там они засиделись уже до темна. Беленко напился до такой степени, что его буквально загрузили в "Туарег" Быстрого. Шура был гонщиком и в жизни и в душе. Но в тот день он выпил слишком много, и когда выезжал на трассу, то не рассчитал, и в его внедорожник врезался стремительно летевший на предельной скорости "Мерседес". Хозяин "Туарега" почти не пострадал, его спасли надувные подушки. А вот Беленко с тяжелой черепно-мозговой травмой был доставлен в приемный покой Кривовской больницы.
В эту ночь в хирургии дежурила Татьяна Ивановна Беленко. Когда ей сказали, кого ей нужно будет оперировать, она отказалась.
- Нет, не могу.
- Но, Татьяна Ивановна, только вы в этом городе можете спасти его! - Антон Гусев, зав. хирургическим отделением, был беспощаден. - Только у вас есть опыт работы на чистом мозге. Идите, работайте. Он уже на операционном столе.
Беленко несколько секунд подумала, потом кивнула головой.
- Хорошо, я прооперирую его. Только пусть его лицо прикроют салфеткой.
Через четыре часа она вышла из операционной, и первой, кого увидела, была новая жена Владимира. Она, вся в слезах, стояла рядом с дверью в белом халате. Марина не посмела даже спросить у своей соперницы, как прошла операция. А та, ужасно старая, по сравнению с этой молоденькой девчушкой, только бросила ей на ходу.
- Жить он будет, если ты его выходишь. Но таким как прежде не будет никогда.
Считай, что у тебя в семье уже два грудных ребенка.
ГЛАВА 28
Астафьев вырвался в гости к доктору Зарецкой только в восьмом часу вечера. Пока он раздевался в прохожей, из соседней комнаты выглянула девчоночья любопытная мордочка. Осмотревшись по сторонам, Юрий одобрительно заметил: - А ты, я смотрю, сделала ремонт.
Влада удивилась.
- Господи, сколько лет ты у меня не был? Я уж лет пять как все это сделала, надоело уж все, менять вот хочу. Обои уже закупила, подвесные потолки.
Влада усадила дорого гостя на кухню, шуганула в спальню любопытную дочку.
- Сколько ей уже? - спросил Юрий.
- Полинке? Семь лет. В школу в этом году пошла.
Они поболтали о семейных делах, а потом Влада под хорошее кофе начала рассказывать о деле, ради которого она и вызвала Юрия.
- Я тебе говорила, что по просьбе Самсонова занималась приемом областной комиссии?
- Ну, было такое.
- Так вот, подбирая к приезду комиссии нужные им документы, я нашла несколько интересных историй болезни. За последние полтора года в интернат для постоянного проживания отправлено восемь человек. Всех их готовил к этому доктор Зильберман. Я так бы не обратила на это внимание, но после вашего случая с этой молодой поэтессой решила проверить все их. И знаешь, что у нас получается? Все эти восемь человек - одинокие, пожилые люди с отдельными квартирами. Большинство у нас лечились не то, что годами - десятилетиями. Ну, тихие такие шизики, периодично ложились к нам на лечение, осень-весна, на обострение. А тут вдруг всех их оформляют в интернат. С одной стороны это даже хорошо, большинство из них пожилые люди, одинокие, ухаживать за ними некому. Но после того, как их признавали недееспособными, над ними устанавливалось опекунство…
- И квартиры тут же продавались, - продолжил за нее Астафьев. Влада отрицательно покачала своей белокурой головой.
- Вот этого я как раз не знаю. У нас такого в истории болезни не указывают.
- А кто был опекуном? Зильберман?
- Нет, там совершенно другие люди. Похоже, доктор прокололся только один раз, последний. С этой, Ковалевской.
- А список опекунов ты мне, случайно, не подготовила?
Влада молча подала Астафьеву лист бумаги. Только глянув на него, Юрий присвистнул. Первой в этом списке значилась фамилия Зубаревской.
- Не свисти, денег в доме не будет, - предостерегла Влада. - Что ты там увидел?
- Знакомые фамилии. Очень знакомые.
- Что, жулье?
- И еще какое. Я возьму это себе?
- Конечно. Кроме того, на тебе еще вот это.
Зарецкая подал другую бумагу.
- Это адреса квартир этих больных. Поинтересуйся, кто там живет сейчас.
- Спасибо. Это все очень интересно.
- Это еще не все.
Она достала еще одну бумагу.
- Я тут начала просматривать бумаги, и нашла вот что. Приходил запрос из прокуратуры. Оказывается, за этот месяц у нас "на воле" произошло два суицида.
- Чего? - не понял Юрий.
- Два самоубийства! Два пациента повесились. Ну, это если бы произошло в диспансере, то это было бы ЧП областного масштаба. А тут все тихо - все же произошло дома. Один самоубийца - старичок лет семидесяти, помню я его прекрасно. И женщина сорока лет, одинокая и с явной шизофренией. Оба повесились, причем странно очень, на тонких бельевых веревках. Старик то ладно, он весил там сорок килограмм. А вот та баба, она весила побольше. У той веревка оборвалась, нашли ее лежащей на полу, но она была уже мертвой.
Юрий не понимал сути ее рассказа.
- И что?
- А то, что такие случаи были редкими, там, раз в пять лет, когда чаще. А тут два суицида за месяц! Это раз. Второе. У обоих один диагноз, подтверждающий их суицид - это два. И третье - на обоих было установлено опекунство.
До Астафьева дошло.
- И кто опекун?
- Не знаю, я не нашла их имена в истории болезни.
- А лечил их кто?
- Зильберман.
- Расследование велось?
- Да, конечно. Но что тут можно доказать? Диагноз соответствует факту смерти. Прокуратура оба дела закрыла. Кому нужно копаться в этих смертях, если есть факт суицида?
- Забавно.
- На, это тебе в довесок, - она протянула бумагу с адресами самоубийц.
- Это я лучше поручу Ольге.
Астафьев положил все бумаги в папку, отхлебнул кофе, а потом спросил: - Слушай, а тебе это всё зачем? Хочешь свалить Самсонова?
Хозяйка отрицательно замотала головой.
- Мне его не свалить. Он все равно уйдет на повышение. А вот Зильбермана можно было бы вывести из игры. Скорее всего, его поставят на это место после ухода Самсонова. Он уже был главврачом, только в начале девяностых проворовался, там была какая-то история с уходом лекарств на сторону. Потом был Мишин, сейчас он в Железногорске, в облздраве сидит, и лет шесть уже правит Самсонов. Сейчас у нас в Кривове просто нет врачей соответствующей квалификации. Трое уже на пенсии, их не назначат, остальные - молодежь. Так что выбор небольшой: либо я, либо Зильберман.
- Но ему же тоже скоро на пенсию, - возразил Юрий. - Кроме того, ты говорила, у него что-то с сердцем?
- У него всегда было плохо с сердцем, чуть ли не с рождения. Так что, хоть на два года, но они его могут посадить. Из жалости. Чтобы пенсия была побольше - знаешь же как у нас это делают? Его однокашник по институту, Кривун, лучший друг. А он сейчас главный психиатр области. Встречаются они часто, то здесь, у Зилибермана дома. То у у Кривуна, на даче, в Васильевке, бухают. Про баб не знаю, кажется, им это уже не нужно.
- Понятно. Попробуем проверить эти твои адресочки.
Расстались они тепло, и, к некоторой досаде Астафьева, по-дружески. Все-таки лет семь назад у них были совсем "не дружеские" отношения.
"Семь или восемь?" - думал Юрий уже по дороге домой. - "Если восемь, то эта Полинка может быть и моей дочкой. С Сашкой то у них что-то долго не получалось насчет детей, лет пять точно. Из-за этого они и жили с ним не очень. А потом, после рождения дочки, Влада меня как-то так по-тихому отшила. Ай-яй-яй! Не моя ли это дочка? Ну, ладно, не стоит голову ломать. Мне чужой славы не надо".
ГЛАВА 29
Вечером, еще до встречи Астафьева с Владой, позвонила Ольга, и предложила переночевать в Железногорске, в ее квартире. Чуть подумав, Юрий согласился. Он знал результат попытки задержания Дегтяря, но кто знает, сколько еще у Могильщика дружков по отсидке?
Из-за рандеву с Владой Астафьев добрался до Железногорской квартиры Ольги ближе к полуночи.
- Ты чего так долго? - спросила Ольга.
- Был на свидании, - честно признался Юрий, усаживаясь за стол. Видя большие глаза Ольги, он честно рассказал о своей встрече с доктором.
К факту встречи Астафьева с блондинистой врачихой Малиновская отнеслась настороженно, но результат этого свидания, длинный список из фамилий и адресов, ее заинтриговал. У ней просто глаза загорелись.
- Слушай, если это все подтвердиться, то дело будет громким, на всю область.
- Еще как! На тебе этот список, придумай, кто его будет проверять.
- Что придумывать? Отдам Колодникову, пусть он и кувыркается. Все в одну кучу с этим чертовым жильем. У меня тут еще проблема.
- Что еще?
- Скапливается материал, все больше справки да документы, а я в них ни черта не понимаю.
- Ладно, не бери в голову. Что-нибудь придумаем.
Юрий в ту ночь уснул быстро, а вот Ольга долго ворочалась, снедаемая муками ревности. Она бы не спала совсем, если бы знала, что до двух часов ночи их у подъезда в Кривове ожидал сам Жора Могильщик с короткоствольным автоматом под курткой. Но, женская интуиция оказалась сильнее огнестрельного оружия.
В эту же самую ночь полыхнул небольшой домик по адресу Крымская сто два. Деревянный, он занялся так быстро, что одинокая старушка, живущая там одна, не успела выбраться из него, и задохнулась в дыму. К утру пожарники подтвердили факт поджога. Кто-то старательно облил весь дом по периметру бензином.