Внезапно в голову Юрия пришла забавная мысль. Он схватил пузырек с шампунью, и поспешил в сторону балкона. Открыв дверь, он, пригнувшись, пробрался на балкон. Глянув в боковую щель, он увидел и лестницу, и карабкающегося по ней парня. Открутив колпачок, он протянул руку, и начал поливать поперечины лестницы густой шампунью. Пол-литра геля за считанные минуты ушли вниз, а через десяток секунд из-за перил донесся отчаянный вскрик, и звук тупого удара о землю.
Ахмед так и не понял, что случилось с его братом. Тот успел добраться до пятого этажа, а потом начал нелепо махать руками, словно стряхивая что-то с лица и головы, а потом сорвался, и полетел вниз. Слава богу, что с этой стороны, благодаря ремонту, камер наблюдения не было, так что, он с Гасаном благополучно вытащили стонущего Мусу в пролом забора, и, погрузив в машину, помчались искать для него больницу.
К этому времени обитатели номера шестьсот восемь спали, как убитые.
ГДЕ-ТО В МОСКВЕ.
Хаджи был просто в бешенстве. Он едва не разбил о стенку свой мобильник, запустив его в стену. Хорошо, что его уберег от разрушения толстый ковер.
- Ишаки! - прохрипел он. Это был предел его возможностей. Свой голос он навек сорвал во время зимнего рейда по Ингушетии. - Им ничего нельзя доверить! Они и в этот раз не смогли убить его.
- Мне надо было ехать к той девке в Бирюлево, - сказал седовласый Шах, осторожно рассматривая пострадавший мобильник.
- Ты не можешь быть везде, они уже получили твой урок. Им надо было только повторить его. И неужели это так трудно, забраться по лестнице и бросить в окно гранату? Этому ишаку нужно было обязательно сорваться и сломать себе бестолковую тыкву.
Шах улыбнулся. Он невольно вспомнил слова Большого Чечена, с которым виделся перед своим отъездом в Россию.
- Они мало что могут как солдаты, зато они преданы делу джихада. Практически каждый готов стать шахидом. Твоя задача - присмотреть за ними, чтобы они не наломали перед большим актом дров.
Он тогда еще подумал, что дела Большого Чечена плохи, если он отправляет в бой такую зеленую молодежь.
- Что ж, я думаю, что надо отказаться на время от мести этому твоему кровнику. Мы им займемся после Большого Акта.
Хаджи согласно кивнул головой, и ушел к себе в спальню. Но, если бы Шах заглянул в нее через полчаса, он бы увидел, как Хаджи катается по полу, кусая в бессильной злобе подушку. Он любил Алибека даже больше, чем отца. Тот был порой слишком резок, и груб с ним. И ненависть к убийцу брата сейчас захлестнула его целиком.
ГЛАВА 28
Дожимать Николая Симкина все-таки пришлось Олегу Ведяхину. Делал он это уже на Петровке, в родном кабинете. Шестичасовой допрос вымотал их обоих, в кабинете было сизо от дыма, и даже открытые окна не изгоняли из помещения табачную заразу - на улице стоял вечерний, летний штиль.
- Ты пойми, я ведь тебя не пытаюсь расколоть на что-то лишнее, навесить на тебя кучу чужих дел, - вещал Олег. - От кражи кассовых аппаратов ты уже не отвертишься, магазин "Хозтовары" твой, квартира Амбарцумяна - тоже, - он по очереди загибал пальцы. - Все вещьдоки есть, все оформлено по полной программе, ты можешь даже все отрицать, но все равно полетишь в зону на полный срок. От Фомки ты тоже не открестишься, поранули его на глазах свидетелей, скажи спасибо, парень еще живучий, может выкарабкаться.
- Ну, это ведь не я его резал, - заметил Симкин, лыбясь всем своим морщинистым лицом.
- Да, конечно, резал его Алан Гасахов, он уже в этом признался. Но вы сейчас идете как организованная преступная группа, то есть - банда. А что это такое, ты знаешь сам. Все преступления валяться в одну кучу, и потом раздаются каждой сестре по серьге.
- Ну, и что ты мне тогда мозги паришь?! - разозлился Симкин. - Годом больше, годом меньше - все мое будет.
- А то, что братья-осетины все на тебя валят.
Симкина это не удивило.
- Ну и что, они и прошлый раз на меня все свалили, - меланхолично заметил он. - На кого им больше валить?
- И не обидно будут опять на червонец раскрутиться? Они то, наверняка получат меньше тебя.
Симкин усмехнулся.
- А что тут обидного? Я был главным, я не отрицаю. Любой судья поймет, что никто из этих тупоголовых чурок не смог бы ничего спланировать, и ни с кем, ни о чем договориться. Они же тупые, как две киянки. Они даже не знали бы, куда и по чем толкнуть товар.
Тут в кабинет вошел Николаев, подал Олегу несколько листов бумаги. Прочитав их, Олег кивнул головой, и посмотрел на своего подопечного другими глазами.
- Да, Николай Антонович, плохие ваши дела. Хотел я вас еще немного помучить, но, чувствую, бесполезно.
Симкин, как всегда, усмехнулся.
- Чего это так? Терпение лопнуло.
- Да нет. Я ведь к вам обращался как к главарю преступного сообщества, именуемого в законе бандой. Что я вам мог предъявить? Воровство, ножевое ранение. А теперь вам другая статья светит, гораздо более неприятная.
- Это ж какая же? - спросил Николай. - Сто семнадцатая? Изнасилование малолеток?
- Она теперь уже сто тридцать четвертая. Читать надо новый уголовный кодекс, Симкин. На старом капитале теперь далеко не уйдешь. Да нет, это все ерунда.
Ведяхин открыл стол, достал книжку уголовного кодекса, полистал его.
- Самая хреновая статья тебе светит. Терроризм, и пособничество ему. Пожизненное для тебя замаячило, Симкин.
- С чего это вдруг? - удивился тот.
- А с того. Ваши подельники показали, что в конце июня и начале июля месяца вы трижды совершили поездки на "Газели" в Ингушетию, перевозя взрывчатые вещества.
Вот теперь Симкин занервничал.
- Мало ли что они там показали. Сахар я возил, сахар.
- Может еще и мыло? Вот это мыло?
И Олег достал из стола и выложил на стол тот самый брусок тротила.
- Эту шашечку я лично нашел у тебя на квартире, - пояснил он.
- Ну, прикупил я у братвы для рыбалки, ну и что? Не люблю с удочкой сидеть, мне результат нужен.
- Результат, значит, нужен? Хорошо. А вот еще одно несчастье. Пистолет, из которого ты столь доблестно отстреливался, был похищен у одного из офицеров ингушской милиции во время того печального рейда в Назрани. Как не пытались этот номер стереть, наши криминалисты его прочли. Он сам был убит, а на стволе, и внутри, твои пальчики. Ты, кстати, что делал во время того рейда? У тебя алиби то есть?
- Алиби? - Привычка улыбаться уже не раздражала Олега, а для самого Симкина, похоже, получалась вымученно. - Да, если напомнишь, когда это было, то найду любое алиби.
- Хорошо, вспоминай, ищи. А лучше, вспомни все.
Он встал, обошел стол, и, нагнувшись над Симкиным, сказал.
- Только есть еще один печальный шаг. На одежде, обнаруженной у тебя в шкафу, нашли микроскопически элементы селитры, алюминиевого порошка, и сахара. Что дает смесь этих компонентов, ты знаешь. Так, может быть, это бы еще и проканало. Но, там нашли еще и частицы гексогена.
Ведяхин вернулся на свое место, закурил, пододвинул пачку допрашиваемому. Тот, выкинув окурок, сразу закурил новую сигарету.
- Хочешь пойти по этому делу свидетелем? - спросил Олег.
Тот мотнул головой.
- Сладко стелешь, гражданин опер.
- А что? Ты, наверное, уже понял, что тебя мы выловили не зря. За "Кавказом" давно уже присматривают, и не мы, а контора повыше. Я с тобой последний день работаю. Завтра тебя заберет ФСБ. А они с тобой чикаться не будут. Так что решай, как пойдешь, в общей толпе, в обезьяннике, или отдельно, при закрытых дверях при своих родных статьях: сто пятьдесят восьмой, сто пятьдесят девятой, сто шестьдесят первой. Зачем тебе нужна эта, двести пятая? Кстати, там есть небольшое примечание.
Он полистал Уголовный кодекс, и зачитал: - Лица, участвовавшие в подготовке акта терроризма, освобождаются от уголовной ответственности, если они способствовали предупреждению террористического акта… На, не веришь, сам почитай.
Симкин только тихо рассмеялся.
- Начальник, все равно меня на зоне за это зарежут.
- Ну, зарежут или нет, это еще бабушка надвое сказала. Так как дело сейчас с этими хлопцами пошло, то до суда дело может вообще не пойти. Перестреляют их к едреной фене, и все. Кстати, та пачка баксов, в радио, это гонорар за эту поездку?
Симкин впервые посмотрел на своего собеседника с явным злом.
- Нашли, все-таки?
- Нашли. Только зря ты рисковал, Коля. Половина банкнотов, которыми с тобой рассчитались, фальшивки.
Симкин хотел что-то сказать в ответ, но Ведяхин сунул ему под нос одну из принесенных Василием бумаг, и тот, пробежав по строчкам глазами, скрипнул от злости зубами.
- Вот, суки! Даже тут нагрели! Что за сучья порода?!
- Ну, видишь, как к тебе относятся твои братья мусульмане. А ты их покрываешь. Так ты один для них возил взрывчатку, или нет?
Симкин, ответил как-то машинально.
- Нет, нас было трое. Две "Газели" и "Фольксваген", микроавтобус.
- Шоферы были славянами?
- Да, один даже бывший мент, гаишник.
- Фамилии их знаешь? Где живут?
- Нет, только имена. Игорь, Виктор. Мы виделись то только при загрузке. Приехали врозь, и уезжали так же врозь, с разницей в четыре часа.
- Куда привозили взрывчатку?
- Не знаю.
Ведяхин хотел вспылить, но Симкин продолжил.
- Действительно я не знаю. Меня встретили за городом, на развилке. За руль сел другой человек, чеченец, а меня отвезли домой.
- Кто тебя нанимал? Хаджи?
Для Симкина это имя не было чем особенным.
- Нет, Хаджи слишком крупная шишка для меня. Бахтияр, директор "Кавказа". Он вышел на меня через этих осетин. Им нужны были шоферы со славянской внешностью.
- И, что, никаких проблем во время перевозки не возникло?
- Да, прямо! Тысячу баксов на взятки гаишникам потратил.
Еще через два часа Симкина увели в камеру. Когда в кабинет Ведяхину зашел Николаев, тот сидел с таким лицом, что Василий рассмеялся.
- Молодой человек, вам что, плохо? - голосом пожилой пенсионерки спросил он Олега.
- Нет, хорошо.
Олег взял, было, в руки сигарету, потом с отвращением бросил ее на стол.
- У меня такое впечатление, что допрашивал не я, а меня. Да еще и применяли пытки.
ГЛАВА 29
В десять утра Юрию позвонил Левин. Астафьев, только что с трудом поднявшийся по естественной нужде, был удивлен столь ранним звонком. Он рассчитывал, что толстяк будет отсыпаться после вчерашней вечеринки как минимум до вечера.
- Да, Аркадий Михайлович.
- Юрий, может, пообедаем вместе?
- Да, можно. Где и когда?
- Через час, в отеле "Шератон".
- Это где?
- Это в самом центре, Первая Тверская-Ямская, номер, по-моему девятнадцать. Там где-то рядом метро, я, права, не помню, какое. Кажется, Белорусское.
- Хорошо, уговорили.
Уже положив мобильник, Юрий подумал о том, как они будут выбираться из отеля. Чуть подумав, он позвонил Жохову. Голос у полковника был чистым и свежим, словно он уже давно был на ногах.
- Да, Юрий.
- Андрей Андреевич, как там, можно мне выходить на улицу?
- Да. Не знаю, как вы это сделали вчера с тем парнем, но свой пост они сняли. А куда вы собрались в такую рань?
- Мне нужно встретиться с одним человеком из золотого клуба. Я ожидаю от этой встречи многого. У золотых дела мастеров очень много проблем, и очень много претензий к Олегу Батову. Они вчера были очень злы на него.
- Хорошо. Как закончите переговоры, позвоните мне.
Закончив разговор, Астафьев посмотрел на свою жену. Та спала так, словно это ей подсыпали в шампанское снотворное, а не она лучшей подруге. Тогда он стал одеваться. Костюм он решил одеть вечерний, благо он его не слишком вчера уделал. Все-таки идет в хороший ресторан, вдруг там, в джинсах не пускают. Чуть подумав, Юрий решил пистолет с собой не брать. Если дело в этом самом Шератоне поставлено так же, как в домике Олега Батова, то появление его со стволом в кармане вызвало бы большой переполох.
После вчерашнего фуршета горло Астафьева серьезно прихватил сушняк, так что Юрий сначала зашел в бар, и слегка побаловался пивом. С дорожными видами транспорта он связываться не стал, на маршрутке добрался до метро, так что на встречу, он прибыл вовремя. Левин так же не опоздал, его красный "Лексус" уже стоял у входа в стеклянное здание отеля. Юрий увидел его, едва только вывернул из-за угла. Он чуть пробежался, и на входе в сам ресторан догнал золотого магната.
- Аркадий Михайлович, мы с вами, как две английских королевы, минута в минуту, - сказал он, беря толстяка под ручку. Тот, почему-то, вздрогнул, а потом с облегчением, сказал: - А, это вы, Юрий. Если бы вы знали, чего мне это стоило? Я добирался сюда два с лишнем часа.
- Да? А я полчаса. На метро.
- Вам легче. А нам с Матвеевки метро еще не провели.
Они прошли в зал, Левин быстро заказал полтора десятка блюд, и, по ходу дела, начал разговор о деле.
- Вас не удивило, что я позвонил вам сегодня так рано?
- Было немного, - признался Юрий, - но я подумал, что у деловых людей это в порядке вещей. Бизнес требует ранней побудки.
- Совсем не обязательно. Я обычно еду на работу, когда все пробки уже рассосутся, часа в три дня. Кроме того, сегодня суббота.
Юрий качнул головой. Как раз принесли первую перемену блюд, салаты. Левин, движением хорошо запрограммированного робота начал пихать в рот этот изысканный силос. По ходу этого, самого важного для него занятия, он начал говорить о деле.
- Юрий, вы оставляете впечатление человека, хорошо разбирающегося в критических ситуациях. Мне бы хотелось получить от вас кое-какую консультацию.
- Ну, если это в моих силах, то почему бы и нет, - согласился Астафьев, пытаясь определить, что входит в состав столь вкусного салата.
- В последнее время у меня начались определенные неприятности. Поймите меня правильно, я никогда ни с кем не воевал, я всегда умел договариваться. Но сейчас жизнь поставила меня в такой тупик, что я не знаю, что делать.
Принесли солянку, так что Юрий немного отвлекся, дегустируя это, самое знакомое ему блюдо, потом продолжил разговор.
- Аркадий Михайлович, давайте начнем с самого начала. Итак, у вас возникли проблемы с бизнесом?
- Да. Золотом я занимаюсь уже пятнадцать лет. Я изучил этот бизнес "от" и "до". Я считал, что для меня не существует каких либо новых ловушек, волчьих ям, в которых я мог потерять весь капитал. И, вдруг, я, представляете себе, попался. Началось все три года назад. Тогда покойный ныне Ашот Варгенович Аветисян создал холдинг, в котором объединились множество предприятий связанных с добычей, и переработкой золота и драгоценных камней. Это было очень выгодно. Образовалась одна цепочка, от золотодобывающих артелей и якутских разрезов, до сбыта готовой продукции. За счет более прибыльных производств покрывались расходы более убыточных предприятий. При этом себестоимость золотых украшений и изделий из бриллиантов, да и всех остальных драгоценных камней падала во много раз. Это позволило нам держать более низкую цену, но получать прибыли гораздо большие, чем у конкурентов. Это были просто неслыханные проценты прибыли. Я вошел в состав директоров холдинга, кроме того, возглавил экспертную комиссию. Полгода назад Ашот внезапно умер. Это никого не удивило, он был очень стар. Он еще при социализме дважды сидел за фарцовку драгоценным металлом. Главой холдинга стал Олег Батов. Надо сказать, что Олег неплохой менеджер, очень неплохой. У него только один недостаток - он плохо разбирается в драгоценных металлах. Свою репутацию и капитал он нажил на нефти. Когда за его шефом захлопнулись двери Бутырки, он решил попробовать себя в другой отрасли. К нам привел его сам Аветисян. Сначала он работал очень хорошо, доходы резко возросли. Потом состоялось это слияние с конкурентами, это мы тоже одобрили. Но там был один пункт.
Принесли второе, восхитительное мясо с небольшой каплей картофельного пюре и стручками свежей спаржи. Надо признаться, что все было приготовлено так хорошо, что рассказ озабоченного своей безопасностью толстяка показался Юрию при этом неуместным.
- Что это такое? - спросил Юрий, показывая на мясо.
- Где? - не понял сразу Левин. - А, это. Это говядина в остром соусе.
- Продолжайте.
- Нам предложил, вроде бы, выгодное сотрудничество Ахмед Шакир. Договор был составлен ужасно, говорят, что его готовила Юлия, его нынешняя жена. Но, она мастер по другого дела делам, а в деле составления договоров губы то и не нужны, Юрий удивился. Оказывается, про тайное оружие Ольгиной подруги знает весь свет. А Левин продолжал.
- Так что там было столько непонятных для меня лично пунктов, что я бы никогда не пропустил его в таком виде. Но Олег настоял на своем. Суть этого договора в том, что турок поставляет нам готовые золотые изделия по вполне сносной цене. Самое интересное, что там не обговаривалось, каким образом он будет их нам поставлять. И, вот, вчера, пришла первая партия этого товара.
Левин замолчал, дождался, когда уберут тарелки, и принесут сладкое, кремового цвета воздушное суфле. Разговор он продолжил, лениво ковыряя ложечкой в суфле.
- То, что они прислали, это ужасно. Во-первых, там стоит маркировка российского производства. Наши пробы, наш торговый знак, естественно, все фальшивое. Но, самое главное, качество этих товаров не соответствует пробе. Как вам это объяснить? Стоит семьсот пятьдесят шестая проба, но, там нет и триста пятьдесят второй. Практически, это уже не золото. Это надо выставлять как высококачественную бижутерию.
Попивая очень и очень хорошее кофе, Юрий прислушивался и к словам Левина, и к ощущению переполненного желудка.
- Значит, по этому поводу вы и трепали вчера Олежку Батова? - поинтересовался он.
- Да. Дело в том, что он ничего не смог сказать о планах продвижения нашей продукции на Запад, через систему бутиков Шакира, а это было второй половиной этого договора. А когда мы вчера, впятером потребовали отказаться от контракта, разорвать его, он залепетал о том, что это невозможно. Якобы за этим Шакиром стоит чеченская диаспора, это наша крыша, и если мы откажемся от контракта, то нас всех будет ждать судьба Али Магомедова и его мастеров…
- Вы знали Али? - удивился Юрий.
- Да, конечно. Его бизнес был не таким большим, по сравнению с нашими объемами, но зато у него был эксклюзив. Таких изделий не было ни у кого. Это была гремучая смесь традиций Кавказа и современных технологий. Он никогда не повторялся. Я спокойно выставлял его вещи с гарантией, что человек, купивший это колье или серьги, больше не встретит ничего подобного ни у кого и ни где. В прошлом году я видел серьги и колье Али на одной из актрис на открытии Каннского фестиваля. Я не запомнил ее имя, но она точно в тот раз получила приз за лучшую роль.
- Понятно. Значит, вы знали о судьбе Али. А за что его убили, вы знали?
- До этого нет. Мне говорили и про ограбление, и про то, что возникли какие-то трения между кавказцами. Я не знал, что Али убили чеченцы.
- Откуда вы узнали про это?
- От них самих.
Левин откинулся на спинку кресла, посмотрел на Юрия.
- Это как? - спросил тот.