Физической подготовке Олега надо было отдать должное: отсидев в темноте чердака практически без движения около двух суток, он выпорхнул с верхотуры, как бабочка, тут же в длинном прыжке нырнул в кусты и через считанные мгновения оказался возле "мерседеса".
Поворот ключа в замке - и беглец скрылся в темном зеве багажника, тут же прикрыв за собой крышку, с внутренней стороны которой предусмотрительно была приделана веревочная петля.
Мне подумалось: если приехавший комитетчик - провокатор, то шутку над нами он учинил хотя и злую, но элегантную.
- Подкопа-аев!!! - разнесся над плацем ор дневального. - В канцелярию!!!
Я снова предстал под очи властительной троицы. Отрапортовав, коротко кивнул чекисту, получив в ответ такой же кивок - дескать, понял…
- Сержант, - произнес он, - вам придется проехать со мной… Прояснить кое-какие вопросы.
- Какие вопросы?
- Узнаете на месте.
- На каком месте?
- Сначала поедем в Ростов… Который на Дону.
- А потом?
- Сержант, - произнес комитетчик с терпеливой укоризной в голосе, - сейчас вы немедленно переоденетесь в парадную форму, соберете все вещи и получите необходимые документы от командира батальона. Это все, что вам необходимо знать.
- Может, все-таки, останетесь, отдохнете? - участливо предложил ему командир полка. - Итак ведь всю ночь в дороге…
- Не привыкать, - небрежно отмахнулся он. - В крайнем случае… Сержант, у вас есть права?
- Да вы что! - побагровел комбат. - Его - за руль?! Останетесь без машины! Такому дай пароход - море высохнет! Его разве только в багажник!
- Багажник занят, - грустно вздохнул комитетчик. Затем посмотрел на часы. - Пора… Мне еще предстоит заехать в колонию.
- Да, - глубокомысленно подтвердил командир полка, - начальник оперативной части ждет вас…
Контрразведчик поднялся с кресла. Сказал:
- Я откланиваюсь, товарищи, вам желаю успешных розысков Меркулова, жду положительных сообщений. Все прочешите!
- Одного поймали , - сказал комбат, имея в виду, вероятно, вчерашнего беглеца с жилой зоны, - поймаем и другого…
- Разрешите идти? - вопросил я, прервав эту трогательную чекистскую беседу.
- Я думал, вы уже переоделись, сержант, - удивленно произнес комитетчик. - Что-то вы долго собираетесь.
- Как вор на ярмарку, - прокомментировал комбат.
Я ринулся в каптерку, собрал вещмешок и возвратился к комбату за командировочным предписанием.
Пункт моего назначения в предписании был указан в незатейливой и краткой формулировке: КГБ СССР.
- Разрешите идти? - поднес я руку к околышу фуражки.
- Сгинь, нечистая сила! - рявкнул комбат.
В колонии Михаил Александрович провел около часа. Я тем временем попрощался с ребятами из караула, обошел пожарище, погруженный в сентиментальные воспоминания о дизеле, прошедшем лете, своей уголовной бригаде, членов которой мне вряд ли суждено было когда-либо увидеть, да и не стоило, наверное, встречаться с этакими субчиками на свободе…
"Кум", вышедший провожать ответственного полковника, сказал мне на прощание следующее:
- С тобой, возможно, еще встретимся… Хотя общий режим светит тебе навряд ли. Строгий - это да. А со временем и особый.
- Желаю вам аналогичных благ, гражданин начальник, - учтиво ответил я.
- В машину, сержант! - ледяным тоном подытожил нашу пикировку полковник.
И вот, поселок Северный позади…
- Так куда я все-таки еду? - спросил я Михаила Александровича.
- Честно? Не знаю, - пожал он плечами. - Придумаем что- нибудь. Просто я понял, что, если не возьму тебя с собой, кончишь ты благодаря усилиям своего командования, да и своим собственным печально. Но это не главный фактор. Я спасаю тебя, потому что… Ну, в общем, что бы тобой ни руководило, а сделал ты дело полезное и большое. Для Родины, не побоюсь сказать.
От уточняющих вопросов я воздержался, понимая, что ответы получу едва ли.
Между тем, несмотря на марку машины, ее номерной знак и мигалку, нас тормозили на всех постах ГАИ, требуя документы и внимательно рассматривая наши лица: розыск Олега велся по самой жесткой программе.
Лишь выехав далеко за пределы области, мы, свернув в лесопосадки, остановились, выпустив бедолагу из чрева багажника.
После объятий с боевым товарищем Олег изумленно воззрился на меня.
- А ты каким образом?.. Дезертировал, что ли?
Михаил Александрович кратко описал оперативную обстановку, сложившуюся вокруг моей разнесчастной личности.
- Ну и правильно! - одобрил Олег. - Армия большая, место, где ему дослужить, найдем. - Он расстегнул зековскую спецовку. Спросил: - Одежда есть?
- Одежда, парик… - степенно ответил Михаил Александрович. - Усы, очки… Все, как положено.
- А куда путь держим? - Из кармана спецовки Олег достал сверток с моими деньгами, передал их мне.
- Для начала в столицу!
У меня сладко заныло сердце.
Москва! Увижу ль я тебя?!
- Увидишь, - коротко взглянув на мою физиономию, сказал Олег, без труда прочитав простые мысли сержанта Подкопаева.
Через несколько минут "мерседес" снова тронулся в путь. Скоро в оконце замелькали родные елки и сосны.
Лес! Как он мне был дорог и мил, каким невыразимо прекрасным и волшебным казался после чуждых голых степей с их редкими корявыми деревцами, насаженными по берегам каналов! Лес! С его хвоей, осенней медью вековых дубов, грибами и травами…
Душа моя пела.
Терехина Паркер в Бангкоке не встретил, однако в местном отделении ЦРУ подтвердили правильность версии, выдвинутой рябым Сергеем: объект находился в Паттайе - экзотическом курортном местечке на побережье.
Однако торопиться туда Джошуа не стал, решив провести ночь в столице Таиланда. Он смертельно устал от многочасового перелета, к тому же наваливающейся слабостью и тошнотой давала знать о себе болезнь, а потому пришлось отказался от идеи посетить знакомые бордели, где им планировалось скоротать веселую ночку.
Он снял номер в отеле "Уотергейт", на сорок шестом этаже, заказал обильный ужин с креветками, лобстерами и прочими блюдами морской кухни, приправленными острыми и пряными специями и, плотно перекусив, устроился у окна со стаканчиком виски, глядя на вечернее лилово-черное небо над огромными белыми параллепипедами небоскребов и переплетением широких эстакад.
Бангкок невольно напоминал ему Манхэттэн. Здесь все отстраивалось по американскому образцу - здания, трассы, торговые центры, причем заимствование очевидно угадывалось даже в деталях: бирюзового цвета дорожные знаки, бензоколоники с эмблемами знакомых нефтяных компаний, круглосуточные магазинчики "сэвн- илэвн"… Не говоря уже о таких мелочах, как сантехника в отеле, которая была также американского производства.
Джошуа подумал, что половина мира, даже не подозревая об этом, проживает, в сущности, в Америке, неуклонно расползающейся по всему свету. И его, Паркера, контора не просто причастна к таковому процессу. В нем заключается и весь смысл существования ЦРУ.
Сам Паркер родился и вырос в Бруклине - грязненьком, полутрущобном, прорезанном ржавыми эстакадами нью-йоркской подземки. Многие районы Бангкока смотрелись куда как привлекательнее… Однако с течением времени Паркер начал постигать, что куда важнее вложить деньги в стратегические территории, нежели превращать серые рабочие и спальные районы американских мегаполисов в подобие вылизанных, сверкающих городишек какой-нибудь благостной Швейцарии.
Хватит ли только сил и средств для завоевания мира - это вопрос.
В последние годы им, Джошуа, начинала ощущаться какая-то всеобъемлющая деградация Америки… Вирусы этой деградации невидимо пронизывали саму атмосферу страны, явно зашедшую в тупик своего развития. Собственно, в Штатах уже закончился и империализм, как полагал Паркер.
Страна, как огромный хромированный экспресс, глубоко тронутый ржой, катила в неведомое, в пустоту бесцелья, высасывая горючее из всего мира.
Чем закончится путь? Об этом Джошуа не думал. Да и что ему было до будущего?
Пусть провалится в преисподнюю весь этот мир паразитов и глупых ублюдков… А он выжмет из него все последние возможные удовольствия, вот и все. Удовольствия плотские и моральные, когда людишки приносятся в жертву смерти, которой он служит.
Да, именно смерти служит Джошуа, а не какому-нибудь там ЦРУ и всякого рода геополитическим задачам великих Соединенных Штатов… Плевать ему стократно и на задачи, и на Штаты, также набитые недоумками всех мастей с сущностью клопов и москитов…
Он допил виски и улегся на широкую кровать, поставив будильник, вмонтированный в тумбочку, на семь часов утра.
В Паттайю следовало отправиться пораньше, предварив время дичайших автомобильных пробок - бича многомиллионного, задымленного угаром бензиновых выхлопов Бангкока.
Отель "Royal Cliff" располагался в холмистой бухте, белоснежными террасами своих зданий взбираясь на пологие склоны, буйно поросшие тропической растительностью.
Отель поражал просто-таки стерильной чистотой. В пространство холла, отделанного белоснежным мрамором, был словно туго закачан воздух заснеженных гор - прозрачно-ключевой, а за ним, в едва угадываемых, парящих плоскостях стеклянных стен, зелено и безжизненно простирался океан.
Номер был стандартный, но дивно-уютный. Из стоявшей на журнальном столике вазочки, затянутой тонкой пластиковой пленкой, Джошуа извлек неизвестный ему доселе тропический фрукт, осторожно надкусил его бордовую, пористую оболочку.
Язык тут же свело едкой горечью. В течение нескольких минут он полоскал рот над двойной американской раковиной и, только почистив зубы, сумел избавиться от омерзительно-ядовитого вкуса хины.
Век живи, век учись - права пословица.
Оболочка плода была несъедобной. Под ней же обнаружилась белого цвета сердцевина, похожая на разваренную чесночную луковицу. На столе лежала брошюрка-аннотация с классификацией тропических фруктов. Эта коварная ягодка, происхождения чисто таиландского, именовалась "mang-kut".
Джошуа, покривившись досадливо, выбросил и плод, и аннотацию в корзину для мусора.
- Эти тропики с их подлянками могут доконать кого угодно… - пробурчал себе под нос, набирая номер телефона одного из агентов, еще вчера поселившихся в отеле.
- Вам виден из окна бассейн? - произнес после отзыва голос с тайским акцентом.
- Да, превосходно…
- Рядом с бассейном бар. Седой человек; очки в золотой оправе…
- У него цепочка на шее?
- Да. Он сегодня один.
- Я пошел! - Джошуа накинул голубенький махровый халатик и спустился вниз, пройдя дорожкой, усаженной кустарником с розовыми цветами, к стойке бара.
Легенда была прежней: американец, врач, русская мама…
Войти в контакт с Терехиным сложности не составило. Как и договориться с ним о совместном проведении вечера в городе. Интересы совпали: два праздных холостяка, одинаково неравнодушных к виски и к молоденьким тайкам из салонов с эротическим массажем…
- Будьте готовы к шести вечера, - сказал Терехин. - Я зайду за вами в номер.
- К шести вечера? Не рано?
- Я знаю, о чем говорю!
Джошуа был доволен. Все складывалось, как нельзя лучше. До обеда он проплавал в бассейне среди опавших в воду лепестков магнолии, затем, взяв в баре ледяной стакан с апельсиновым соком, уселся в колодец джакузи, раздумывая о тактике предстоящего разговора.
Парило солнце, бурлящие струи обволакивали тело, сбивая дыхание; рядом в нескольких шагах катил полноводные, грязноватые волны океан, а на горизонте чернел профиль стоявшей здесь на приколе атомной подводной лодки США - гаранта мира и безопасности региона.
"Насос… - глядя на далекую лодку, - подумал Паркер. - Стоит прочно, качает доллары… Нет, все же мы, янки, проворные бестии… "
В шесть часов вечера, Терехин, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и в черные брюки строгого покроя, заглянул к Джошуа.
- Стаканчик виски? - приветливо улыбнулся ему Паркер, доставая из мини-бара бутылочку.
- С удовольствием, - наклонил тот обильно тронутую сединой голову.
- А не рано ли мы собрались в город? - вновь выразил Паркер сомнение, доставая из термоса-холодильника оплывшие кубики льда и плотно укладывая их в стаканы.
- Я решил для начала разделаться с официальной частью, - донесся ответ.
Джошуа растерянно обернулся на собеседника, встретив его устало- проницательный, всепонимающий взгляд.
- Что вы имеете в виду?
- Мистер, - сказал Терехин, - если вам нечего мне сказать, то будем считать наше знакомство ошибкой. А если есть что - начинайте.
Такой поворот событий ломал все планы…
Джошуа призадумался, осторожно заливая виски подтаявший прозрачный лед, заполнивший стаканы.
Будь, что будет… Ответим на откровенность откровенностью.
- Меня интересуют некоторые русские ребята, занятые изъятием, скажем так, государственных средств, присвоенных себе другими русскими господами…
- Вы из ЦРУ? - спросил Терехин.
Паркер сделал неопределенный жест рукой - ничего не отрицая, но одновременно и не подтверждая…
- Понятно, - вздохнул Терехин. - Собственно, только оттуда вы и можете быть. Наши спецслужбы я уже не способен заинтересовать. Отрезанный ломоть, без политических и иных перспектив, выжатый… Ну-с, мне ясно, откуда ветер дует и в какую сторону. Но сначала попрошу вас задасться вопросом: мог ли я остаться живым, невредимым, в состоянии полнейшей свободы, если бы обладал какой-либо существенной для вас информацией? Да, кое- что я знаю. Вас беспокоит организация, созданная из профессионалов КГБ и прочих родственных ему ведомств. Лично мне известно одно: организация существует, разделяясь в лучших своих традициях на службу внутреннюю и внешнюю. Имена, явки, точная программа… это вам надо? - Покачал головой. - Не знаю. Иначе бы, повторяю, вряд ли бы сейчас вел с вами беседу. Существует, конечно, иной аспект - степень моей откровенности. Пожалуйста. Готов пройти все ваши детекторы, допросы… Если они неизбежны, то уж лучше от них не скрываться, все равно бесполезно.
- Вы смелый человек, - заметил Джошуа, усмехнувшись.
- Моя смелость, - ответил Терехин, - зиждется на примитивной логике. Существует принцип: если вы больны, лучше побыстрее обратиться к врачу. Да, это неприятно, может, порой и дорого, но в итоге неизбежно. Далее. Я не питаю ни к вам, ни к нашим лихим чекистам никакой симпатии. Тем более наши мерзавцы вытряхнули из меня целое состояние. И я с удовольствием заложу вам того, кто вывел этих идейных рэкетиров на меня: полковник Олег Меркулов. Работал в Штатах, возможно, и ныне там… В светлом коммунистическом прошлом курировал мою деятельность по финансированию всякого рода левых организаций в Америке, отсюда - многое знает. Более того, абсолютно убежден, что он связан с интересующими вас неформалами не просто тесно, но и играет среди них руководящую роль. Вот и все. Хотя… нет, не все. Наверняка вашей конторе он превосходно известен и ничего нового я не сказал. Поскольку опять-таки я покуда еще на поверхности планеты…
- Ну, выпьем, - сказал Джошуа, подняв стакан.
- Надеюсь, вы мне не подмешали какой-нибудь пакости? - брезгливо принюхиваясь к виски, молвил Терехин.
- Надейтесь, - улыбнулся Джошуа.
- Чему быть, того не миновать… - Собеседник залпом осушил стакан. - Ну что же, задавайте вопросы.
- У нас еще будет время, - отозвался Паркер. - А вам что- нибудь говорит слово "Вавилон"?
- В его актуальном значении? Чушь все это! - Терехин подошел к мини-бару, взяв из него баночку с кока-колой. - Вы не возражаете? - обратился к Паркеру. - ЦРУ, я думаю, не затруднит оплатить соду?
- Не затруднит, - уверил Паркер.
- Так вот, - продолжил собеседник. - О Вавилоне. То бишь о бывшей Стране Советов. Дело по ее развалу, вы, конечно, сделали немалое. Но абсолютно напрасное. И такое же напрасное дело продолжаете делать.
- Вы думаете?
- Да. Я вообще имею обыкновение думать о многом, в том числе и о ваших инсинуациях. Они, конечно, масштабны, таинственны, но по сути своей представляют собой зачастую бессмысленные игры. СССР так или иначе обязан был рухнуть. Истлел его фундамент, общество зашло в тупик. И он рухнул. Ваши дорогостоящие агенты влияния дорушат и руины его, прольется кровь, погибнут миллионы… Но эта жертва, уверяю, очистит Россию. И выкристаллизует ее. Даже превращенную вами в пыль. Финал все равно будет непредсказуемым и - абсолютно плачевным для вас. Вы очень умны, а вернее, хитры со всеми вашими еврейскими аналитиками и финансистами, но вы напрочь лишены абстрактного взглда в будущее, космического, если хотите, предчувствия его… А этим качеством как раз и отмечен русский народ. Качеством природным, лежащим вне пределов интеллекта. Это качество спасало его всегда, спасет и на этот раз. В чем-то оно сродни интуиции. Но гораздо универсальнее. Оно помогает выжить в рабстве, оно помогает спокойно умереть, оно - противоядие от каких бы то ни было лишений…
- Вы любите свой народ, - произнес Джошуа с утвердительной интонацией.
- Я? Не то чтобы люблю… Порой, кстати, он мне омерзителен. Самодовольством, ленью, хамством, звериной жестокостью, непомерными аппетитами… Но, что удивительно, - и быдло, подонки, родившиеся на наших просторах, с первым своим явлением на свет принимают в себя не только излучения космоса, но и излучения земли - особую, мистическую микрочастицу ее сути… Спасительную. Вы понимаете?
- В общем, пытаюсь, - сказал Джошуа.
- Так что, если о Вавилоне - так это, скорее, об Америке. Она уже изъедена своим самопожиранием, как проказой. И вот когда, она, Америка, падет… о, я не позавидую вашему роботизированному тупому обывателю. Для него это и будет Апокалипсисом, у него просто расстроится вся мировоззренческая программа, и знаете, чем кончится дело? Погромами и всеобщей бойней, в которых выплеснется вся растерянность вашего населения - по сути, агрессивного, как никакой другой народ на земле. Мне достаточно лишь одного примера, когда в Нью-Йорке выключили на несколько часов ночью свет. Вы помните, что незамедлительно началось? Вакханалия грабежей, поджогов, убийств… Да, Россия - достаточно опасная страна для проживания, но Америка, поверьте, не в меньшей степени. А те, наши ребята, на вашей территории, естественно, из чувства даже элементарной мести подтолкнут шатающегося исполина… Вероятно, такая задача в их программе существует. Потому вы и забеспокоились. Я прав?
- Вам трудно возразить. - Джошуа поднялся с кресла, прошелся по комнате. Спросил: - А почему вы убеждены в существовании некоей программы?
- Она, безусловно, существует, - категорическим тоном заявил Терехин. - Профессионалы без программы - это моллюски, вытащенные из раковины. Существует и программа, и идея. Без нее тоже никак…
- Какая же идея? Возрождения коммунизма?