Потрясенный Позин в бликующем свете явственно разглядел массивную рукоятку ножа, торчащую над спутанной гривой черных волос. Музыка играла все так же громко, из глубины бара раздавались какие‑то не стройные выкрики. Александр вскочил. Человек, до того стоявший у стойки, медленным шагом направился в его сторону, у него в руке был пистолет с глушителем, нацеленный на Позина, который застыл как истукан.
- Не бойтесь, Александр Викторович, стрелять он не будет, - кто‑то дружески шепнул ему на ухо.
Позин хотел обернуться, но его уже держали четыре крепкие руки. Ему на лицо легла влажная повязка, нечто вроде маски, спускавшаяся до подбородка. Тряпка была влажная и пахла вполне приятно. Александр несколько раз вдохнул этот запах и почти тут же отключился.
Пришел он в себя от резкого света лампы, какие бывают в операционных. Она была направлена прямо ему в лицо, и он зажмурился. От рук и ног тянулись какие‑то проводочки, как при съеме кардиограммы.
- Не хотите ли пить? - спросил низкий мужской голос.
- Не отказался бы, во рту пересохло, - сразу ответил Александр: во рту было не только гадко, но и действительно сухо.
Голову Позина аккуратно приподняли и подали большой стакан прохладного сока. Жажда была утолена, и теперь он чувствовал только легкость и приятное утомление, какое бывает после изрядной физической нагрузки. И тут он услышал хорошо знакомый ему голос - сочный баритон, привыкший командовать.
- Не волнуйся, Саня, никакого вреда тебе не причинят, - предупредительно заверил тот.
- А я и не волнуюсь… - Ответ вышел как бы сам собой.
- Вот и прекрасно! - одобрил баритон.
- Не вполне согласен, - возразил Александр, но тот продолжил, не среагировав на его замечание:
- Я задам тебе несколько вопросов, на которые ты ответишь правду, поскольку я задаю эти вопросы в интересах безопасности нашего общего с тобой государства. Ты ведь всегда был государственным человеком? Не так ли?
- Так. Был и есть. - Позину было легко и приятно соглашаться с этим знакомым бодрым, уверенным з себе и в нем баритоном.
- Вот и чудненько! Скажи, почему тебя так интересует, кто убил девицу Шестакову?
- Она была моей подругой.
- Ты что, хочешь отомстить ее убийцам?
- Хочу.
- Похвально. А ты готов ради этого пожертвовать собственной жизнью?
- Нет.
- Молодец, - одобрил баритон.
Позину показалось, что какой‑то тяжелый камень свалился с его души.
- А теперь прошу отвечать четко и односложно. Договорились?
- Насколько смогу.
- Волосатый тип сообщил тебе, где находится кассета, из‑за которой убили Шестакову?
- Нет.
- Твой друг Долонович никогда не говорил тебе о каких‑нибудь кассетах с компроматом, которые он разыскивает?
- Нет.
- А другой твой друг Савелий, по прозвищу Бешеный, говорил тебе о каких‑нибудь кассетах, которые его интересуют?
- Нет.
- Ты знаешь человека, которого зовут Феликс Ар–тамонов?
- Нет.
- Ты знаком с человеком по имени Широши?
- Да. Видел его раза два или три.
- Какое у тебя о нем впечатление? - задал баритон очередной вопрос и добавил: - Здесь можно поподробнее.
- Отпетый мерзавец, умный и жестокий. Хотел убить Савелия на одном острове.
- Не могу не похвалить тебя за умение разбираться в людях, - удовлетворенно сказал баритон.
- А ты кто? - для самого себя неожиданно спросил Позин. - Мне знаком твой голос.
- Ты меня хорошо знаешь, как знаешь и то, что я желаю добра тебе и нашей многострадальной России, но свое имя тебе по определенным причинам назвать не могу. - Баритон звучал еще увереннее, чем прежде.
- Понимаю, - согласился Позин, хотя если бы его спросили, что именно он понимает, то никакого ответа не получили бы.
- Ты уверен, что не ошибся и в Барселоне видел именно Бешеного и, следовательно, он был жив после собственных похорон?
- Уверен.
- Что тебе известно о ближайших коммерческих планах твоего старинного друга Долоновича?
- Ничего. Я давно его не видел. Он то на Чукотке, то в Лондоне. - Как примерный ученик перед строгим учителем, Позин чувствовал, что его ответ не удовлетворил собеседника. - У Саньки каждый день новые планы…
- Например, связанные с футболом? - перебил баритон.
- Футболом он увлекается с детства, так что все может быть, - пожал Александр плечами.
- Знаешь ли ты что‑нибудь о смертях богатых и известных людей, которые в последнее время участилась?
- Вероятно, от больших нервных нагрузок, стрессов. и в результате - инфаркт.
- Последний вопрос. Долонович не жаловался тебе, что ему в России не дают работать, не называл ли имен своих деловых противников?
- Нет. Он только всегда говорил, что в России ему тесно и он хочет делать бизнес на мировом уровне.
- Прекрасно, Александр. Благодарю тебя за помощь.
Свет погас, и Позина куда‑то повезли на каталке. Последнее, что ему довелось услышать, был приказ баритона:
- Стереть все начисто…
Только Александр совсем не понял, кто, что и где должен был стереть…
Где‑то громко и заливисто залаяла собака. Было даже слышно, как гремит ее цепь. Фоном лаю служил какой‑то мерный, рокочущий шум.
Позин осторожно открыл глаза. Он лежал на земле, согнувшись во сне от предрассветного холодка. Вокруг были какие‑то кусты. Он поднялся и осторожно выглянул из‑за них. Собачья будка стояла метрах в пятидесяти от деревянного двухэтажного дома. Дальше открывался пустынный песчаный пляж.
"Как это меня угораздило очутиться тут и что это за место?" - первое, что промелькнуло в голове Позина.
Скорее всего, Прибалтика, какая‑нибудь Юрмала, решил он, нет только низких, кривоватых от ветра сосен. Еще ближе, чем собачья будка, возвышался шестиэтажный дом, похожий на гостиницу. Дом этот гостиницей и оказался, и называлась она "Репинская", в чем Позин убедился, выйдя к фасаду.
Но прежде чем показаться на люди, он придирчиво осмотрел себя. Куртка выглядела довольно прилично. А вот брюки… Не то что бы на них налипли комья грязи, но они были волглые и выглядели так, будто их всю ночь сосредоточенно жевала корова. В пустом бумажнике сиротливо болталась карточка "Виза". Но откуда в этой очевидной сельской местности найдется банкомат?
Позин напряженно пытался вспомнить, как он здесь оказался. Вечером он, точно, был в казино, крупно проигрался, пошел домой. А потом? Полный провал памяти… При этом ощущал себя Александр свежим и бодрым, как будто провел ночь не в каких‑то кустах, а в уютной кровати. Попытался привести в какой‑то относительный порядок свои мысли, но они, как непослушные дети, разбегались в разные стороны.
Прежде всего следовало понять, где он находится и как отсюда выбираться, не имея в кармане ни копейки.
Позин посмотрел на часы - половина одиннадцатого. Мимо гостиницы шла оживленная трасса, по которой интенсивно сновали машины, автобусы и маршрутные такси.
"У гостиницы обязательно должна быть остановка". Эта вполне тривиальная мысль была воспринята им как важное научное открытие.
Остановка и в самом деле имелась и представляла собой довольно уютный павильончик с лавочкой, на которую Позин уселся и стал наблюдать за проезжающими маршрутками. Конечная остановка одной из маршруток называлась "Старая деревня", то есть несла ноль информации.
Вторая шла до "Черной речки". Из общего образования он помнил, что именно у речки с подобным названием Пушкина смертельно ранил Дантес. Но названий таких на Руси может быть много.
Только когда он углядел конечную остановку третьего маршрутного такси "Финляндский вокзал", Александр окончательно понял, что находится где‑то под Питером.
Теперь встал вопрос: как добраться до города, где имелись хорошие знакомые? Где взять денег на дорогу? Просить милостыню Позин не умел. Объясняться с кондукторами или водителями маршруток на тему о том, что его ограбили, для него было принципиально невозможно. Оставалось одно - попытаться остановить попутку, объясниться, заехать за деньгами к кому- нибудь из знакомых и расплатиться. Но до этого следовало высушить брюки - под ним на деревянной лавочке расплылось темное и мокрое пятно.
Так и сидел себе Позин, пытаясь все же вспомнить, какая неведомая сила усадила его на остановку перед гостиницей "Репинская". И сколько бы он так просидел, неизвестно, если бы кто‑то его не слишком уверенно окликнул:
- Если не ошибаюсь, господин Позин?
Перед ним стоял человек средних лет с невыразительным лицом, неброско и аккуратно одетый, как одевались в советские времена начальники средней руки.
Лицо его показалось Позину знакомым, но где же он этого человека видел?
- Вы не ошиблись, я Александр Позин, - едва сдерживая радость, весомо произнес он. - А вот ваше имя не могу припомнить.
- Молоканов я, Аристарх Молоканов, в отделе писем Администрации Президента работаю. Вы, конечно, и знать меня не знали. Кто вы были при первом Президенте, а кто я… - Он завистливо вздохнул. - Мы тут с товарищем из администрации Сестрорецка по письму одному встречались. Вопрос решили быстро и немного по побережью покатались, а сейчас местечко, где бы перекусить, присматривали и поэтому ехали медленно. И вдруг я вижу - вы сидите, думаю, может, надо до города подбросить?
- Надо, - серьезно сказал Позин. - И до города подбросить, и накормить, и, если можно, дать денег взаймы на дорогу до Москвы. - Чисто интуитивно ему показалось, что он может рассчитывать на поддержку этого незнакомца.
Молоканов расплылся в широкой улыбке: ну как не порадеть такому известному и влиятельному человеку.
- Все сделаем, и в наилучшем виде сделаем. Он предупредительно взял под ручку Позина и повлек его к черной "Волге", ожидавшей их возле остановки…
Так и свела неумолимая и загадочная Судьба светского плейбоя Александра Позина и подпольного миллионера Аристарха Молоканова. Были у нее, у Судьбы то есть, какие‑то на то особые соображения.
* * *
На следующее утро в газетах Петербурга в разделе кри–минальной хроники промелькнуло два сообщения. О зарезанном в баре в пьяной драке известном гитаристе Вадиме Бокове и об автокатастрофе под Сестрорецком: тяжелый "КамАЗ", исчезнувший с места происшествия, буквально расплющил иномарку. Обгоревший труп женщины–водителя идентифицировать не удалось. Номера на машине стояли фальшивые, а сама она уже три дня как числилась в угоне. Но ни Позину, ни тем более Мо- локанову эти газеты на глаза никогда не попались…
А если бы и попались, то только Александр Позин мог бы проявить заинтересованность, но вряд ли ему удалось бы что‑то вспомнить…
Глава 4
ТУПИК ДЛЯ НАНОЧИПА
Мы вновь встретились с господином Молокановым, когда он подобрал на остановке у гостиницы "Репинская" потерявшегося Александра Позина.
Стоит напомнить, что Молоканов стал подпольным миллионером. Он работал в Администрации Президента - занимал скромную должность в отделе писем. Через его руки ежедневно проходили десятки жалоб, доносов, трогательных историй и просьб о помощи. Содержание большинства писем сводилось к одному и тому же - требованию денег, причем наличными и немедленно. Особенно раздражали Молоканова послания от изобретателей вечного двигателя и хлеба, со–творенного из азота, взятого из воздуха. Авторов таких идей он просто ненавидел и называл "Эйнштейнами недоделанными".
Главным инструментом в работе господина Молоканова являлась корзинка для бумаг, куда он бросал прочитанные и разорванные письма. Не многие послания удостаивались чести быть прочитанными до конца. И лишь единичные экземпляры отправлялись в папку с надписью "Для ответов".
Письмо, подписанное "И. Водоплясов", заинтересовало Молоканова, заставило сильнее биться сердце человека, давно мечтавшего о славе и богатстве.
Он ужасно завидовал успехам как знакомых, так и совершенно неизвестных ему людей. Одному перепало крупное наследство, другой сумел выгодно жениться, третий сорвал джек–пот на собачьих бегах. Каждый по–своему сумел ухватить за хвост синюю птицу счастья. Но что мог сделать незаметный чиновник, рядовой труженик отдела писем, давно и метко прозванного в среде чиновников "братской могилой".
Нельзя сказать, что Молоканова, человека внутренне холодного и безразличного к чужому горю, расстроила история парня из рабочей семьи, родом из небольшого сибирского поселка, выпускника факультета электроники политехнического института, по глупой случайности потерявшего ноги под колесами трамвая.
Молоканова заинтересовало открытие Водоплясова, которое тот сделал в пограничном состоянии между жизнью и смертью, лежа на больничной койке.
Идея открытия бывшего инженера–электронщика Иннокентия Водоплясова заключалась в том, что некий наночип (проще говоря - микроприбор), введенный в человеческий организм, может "дремать" внутри сколь угодно долго, хоть до самой смерти, - он совершенно не мешает жить и абсолютно безвреден. Кроме того, индивид, имеющий в своем теле этот наночип, никак его не ощущает. Наночип бездействует до тех пор, пока его не активизирует тот, кто владеет кодом "побудки" и умеет им управлять.
Идея наночипа, точнее - использования хитроумного прибора для личного обогащения, захватила Молоканова. Ценой значительных усилий он организовал переезд Водоплясова ближе к Москве и начал применять наночип для получения первых денег.
Введенный в организм бизнесменов прибор позволил контролировать их поведение и сознание, они слепо подчинялись указаниям Молоканова, передаваемым безропотным Водоплясовым. Бизнесмены исправно переводили все свои деньги на тайные счета Молоканова.
Некогда скромный служащий внезапно почувствовал вкус больших денег. Но, будучи человеком осмотрительным и бережливым, он сразу позаботился о том, чтобы максимально обезопасить молодой бизнес. При помощи своих связей Молоканов взял в аренду на чужое имя большой участок земли в живописном районе Подмосковья, на берегу красивого озера, окруженный сосновым лесом, на котором в самые короткие сроки и в строжайшей тайне от жены и сына возвел двухэтажный особнячок. Причем один этаж располагался под землей.
Домик внешне выглядел неказистым, и это было сделано неспроста. Молоканов не хотел привлекать к своей персоне пристальное внимание соседей и криминальных элементов. Никто и подумать не мог, что в ничем не примечательном снаружи доме находятся огромный бассейн с подогревом, тренажерный зал, бильярдная, сауна, вместительное джакузи, богатая итальянская мебель.
У пристройки, где располагалась лаборатория пригретого Молокановым Водоплясова, имелся отдельный вход. Лаборатория была оборудована по последнему слову медицинской техники. Кроме нее в пристройке насчитывалось несколько комнат: спальня изобретателя, кухня, столовая, гостевая и отдельные комнаты для охраны и прислуги.
Никто, даже Водоплясов, не говоря уже о прислуге и охранниках, понятия не имел о потайной двери, ведущей из кабинета Молоканова в лабораторию изо бретателя. Особняк и пристройки были набиты скрытыми видеокамерами, передававшими картинку в потайной кабинет Молоканова. Не выходя из кабинета, он мог наблюдать за всеми помещениями, изображение которых транслировалось на мониторы.
Территория вокруг дома была окружена внушительным бетонным забором, по его периметру установлены видеокамеры. Правда, изображение с этих видеокамер транслировалось не только в кабинет Молоканова, но и на пульт в помещении охраны.
Кроме самого Молоканова и изобретателя Водоплясова в доме постоянно проживал его личный помощник Боня - бывший спецназовец, прошедший Афган, крепко подсевший на героин, но сумевший завязать не без помощи оплатившего его лечение Молоканова. Молокановым двигало не чувство милосердия, а элементарный расчет: благодарный Боня был теперь по гроб жизни обязан человеку, вытащившему его с того света.
В доме Молоканова также постоянно дежурил охранник по кличке Рваный - двоюродный брат Водо- плясова, беспутный парень Федор, по глупости угодивший на зону, но выпущенный на свободу под условнодосрочное освобождение опять‑таки не без помощи Молоканова.
Постоянными обитателями этого странного дома являлись еще двое: Тимур Толкачев - начавший было спиваться "афганец", также подобранный "добрым" Молокановым, и еще Алевтина Сеновалова, молодая девка из тверской глубинки. Пострадавшая "через мужиков", перенесшая групповое изнасилование, девица нашла покой в молокановском особнячке. Она была приставлена к Водоплясову и стала ему кем‑то вроде матери и медсестры одновременно. Алевтина также присматривала за домом и готовила для его обитателей.
Но никто из них не знал главного: каждому Водо- пдясов по приказу Молоканова ввел в организм наночип под предлогом "прививки от всех болезней".
Таким образом Аристарх получил возможность кон–тролировать поведение своих подчиненных. Хозяин не хотел, чтобы его люди его же однажды и предали. Да и нравилось Молоканову ощущать себя рабовладельцем. Это неизменное чувство заставляло восторженно трепетать его жестокое сердце.
Надо заметить, что жена и сын Молоканова понятия не имели, каким богатым человеком в одночасье сделался их муж и отец.
Вытягивание денег из бизнесменов с помощью наночипа успешно продолжалось. Контроль за действием микроприбора осуществлял лично Водоплясов посредством дистанционного управления с компьютера, установленного здесь же, в лаборатории. Кстати, тайным кодом доступа к компьютеру владел лишь один Водоплясов, разумно опасавшийся за собственную жизнь. Он лишь сделал вид, что доверил Молоканову все тайны прибора. Самый главный ключик изобретатель держал в своих руках, то есть в своем мозгу.
Однажды произошло событие, круто изменившее плавный ход жизни Молоканова. Его вызвали в Управление геополитики - важнейший новообразованный государственный орган, во главе которого, как с изумлением убедился чиновник–миллионер, находился его бывший благодетель, в свое время пристроивший Молоканова в отдел писем Администрации Президента. Беседа с "благодетелем" оставила у Аристарха тяжелые воспоминания.
Обидно было видеть, что он. Молоканов, человек с огромными, неслыханными деньгами, не обладает и миллионной долей власти, которую имеет его бывший начальник. Аристарх отчаянно переживал эту, как ему казалось, несправедливость.
С огромным удивлением Молоканов обнаружил, что после того, как он получил власть над отдельными людьми и, как следствие, огромное богатство, в его душе мало что изменилось. Да, он мог позволить себе очень многое. Но Аристарх отчаянно бесился, понимая, что интересен людям лишь как источник денег, и не более того. Окружавшие Молоканова люди упорно не желали замечать в нем яркую личность, человека с размахом, злого гения, способного изменить ход времени.
Аристарх вдруг понял, что как был маленьким человечком, чиновником одной из многочисленных госконтор, так им и остался. В глазах тех, кто с благодарностью принимал от него деньги, он частенько ловил откровенное презрение. Да, он, Молоканов, мог в одно мгновение лишить человека разума и превратить его в марионетку, заводную игрушку для своих прихотей. Но вокруг находились сотни тысяч людей, и власть Молоканова на них никак не распространялась.
С такими тяжелыми мыслями Молоканов проводил конец недели в своем загородном доме.