Забежав за угол, они увидели наконец дом, в котором располагался командный пункт, и услышали очередную серию разрывов. Видимо, с другой стороны в здание попало сразу несколько ракет. Одна из ракет взорвалась на крыше, угодив, очевидно, в пулеметное гнездо - вниз полетели и шлепнулись на тротуар дымящиеся мешки, из которых на лету сыпался песок. До слуха Корсакова доносилась глухая дробь крупнокалиберных пулеметов - это отстреливались обороняющиеся. Между тем вертолеты, промчавшиеся над зданием, описав полукруг, снова заходили в атаку. Корсаков уже подбегал к подворотне, когда один из выпустивших ракеты вертолетов, пролетев над командным пунктом, вдруг начал терять высоту и вместо того, чтобы развернуться, по наклонной прямой устремился вниз. Над самой крышей старенького четырехэтажного дома машина взорвалась. Пылающие обломки, переворачиваясь в воздухе, полетели в разные стороны, а сам вертолет клубящимся огненным шаром врезался в горб крыши, проломив и жесть, и стропила. Пламя заплясало над проломом, потекло по жестяным скатам, полилось вниз... Через подворотню Корсаков вбежал во двор командного пункта, который теперь был сплошь усеян битым стеклом и кирпичом, срезанными ветками тополей, скомканными листами кровельного железа. Однако пулеметные гнезда, расположенные против каждой подворотни, остались целы: Корсаков как раз застал тот момент, когда пулеметчик послал длинную очередь вдогонку пролетевшему звену вертолетов. Поскольку все офисы, расположенные на каждом этаже командного пункта, соединялись между собой, Корсаков забежал в ближайший подъезд и огромными прыжками помчался вверх по лестнице. Следом за ним, тяжело дыша, топали охранники, а позади всех тащился водитель, зажимавший пальцами кровоточащий нос и от головокружения поминутно хватавшийся за перила. На последнем марше его вырвало, и Корсаков оглянулся на него с верхней площадки.
- Иди в перевязочную, отлежись пока там,- распорядился Корсаков. - Понадобишься - позову.
Хрустя подошвами ботинок по битому стеклу, Корсаков зашагал по анфиладе комнат, соединенных между собой по всему периметру здания. Паники не было: люди сновали из комнаты в комнату, негромко переговариваясь, несли патронные цинки, выводили раненых. В одной из комнат, внутренность которой была сплошь иссечена осколками, а свисавшие клочьями обои еще дымились, к оконному проему примыкала зияющая полукруглая пробоина. В углу валялся искореженный пулемет, на полу громоздились битые кирпичи, а под слоем рыжеватой кирпичной пыли угадывались очертания двух человеческих тел.
- Ракетой влепил прямо в комнату,- сказал кто-то над ухом остановившегося на секунду Корсакова. - На месте обоих убило.
Напротив, в комнате через коридор, также ранило троих. Корсаков подумал, что его водителя с каким-то там жалким сотрясением мозга из перевязочного пункта скорее всего выгонят. Бойцов, раненных в ноги, товарищи, сноровисто подхватив снизу, тащили к лестнице на руках.
- Носилки захватите в перевязочной, когда будете возвращаться,- бросил на ходу Корсаков, направляясь в ту часть здания, которая выходила на пустырь. Там он сразу вступил в помещение,одна стена которого полностью была выбита взрывом ракеты. Пол покрывали разбросанные бумаги, папки, настольные лампы, части компьютеров; опираясь на конторский стол, засыпанный пылью и кирпичным крошевом, Корсаков посмотрел в провал вниз, на пустырь. Заминированное пространство пустыря было сплошь перепахано взрывами - видимо, летчики имели задачу уничтожить также и минное поле. Корсаков направился дальше. Послышался крик:"Воздух!", и царившая на этаже суета внезапно замерла. Возник и начал грозно нарастать рев двигателей, совсем рядом гулко застучал пулемет, и вдруг грохот и треск разрыва заглушили все эти звуки. Ракета угодила на этаж где-то впереди - из комнаты в коридор хлынули клубы дыма и пыли. Корсаков направился туда, по пути заглядывая во все помещения по той стороне здания, которая подвергалась обстрелу. Он знал, что большая часть людей находится в бомбоубежище и в случае штурма здания встретит противника на нижних этажах. Тем не менее потерь было немало - в одной из комнат пулеметчики сами попали под шквал пулеметного огня и погибли, причем на залитом кровью полу вперемежку с изрешеченными телами валялись оторванные руки; в другой комнате, где еще не осела пыль, мертвецов вместе с их пулеметом похоронил под собой рухнувший потолок. В пролом стены Корсаков увидел удаляющиеся вертолеты. Атака с воздуха кончилась, и тут же со стороны переулка, откуда Корсаков подошел к дому, послышалась стрельба. Как и следовало ожидать, это проявилась подпольно сформированная боевая группа из сторонников (или наемников) правительства. Ситуация оставалась штатной - все были предупреждены о том, что следует быть готовыми к такой атаке, потому люди, заполнившие коридор, не заметались в панике, а продолжали спокойно заниматься своими делами - тащили к лестнице раненых, подносили боеприпасы, убирали обломки, загромоздившие проход. Корсаков подумал, что после столь основательного авианалета атака слабосильной группы тайных агентов - это просто пародия на штурм. Как бы в ответ на его мысли до его слуха донеслись крики - кричали люди, смотревшие в окна:
- На мост вертолеты заходят! Десант, десант!
- Спокойно!- гаркнул Корсаков. - Им сюда от моста еще прорваться надо! Быстро навести здесь порядок: выбитые окна укрепить, раненых - вниз, пулеметы и боеприпасы - наверх. Давайте, работайте.
Сам он направился вниз, на третий этаж, из окон которого потянуло дымом. По дороге до его слуха донеслись из окна какие-то угрожающие звуки. Он остановился, прислушался и облегченно вздохнул, узнав сирены приближающихся пожарных машин. Появление пожарных было как нельзя более кстати - на третьем этаже явно было что тушить. Вскоре ярко-красные машины, завывая сиренами, вылетели на улочку, отделенную пустырем от командного пункта. Передние, не снижая скорости, по подъездной дорожке промчались через подворотню во двор. Корсаков смотрел на машины, число которых все прибывало - казалось, будто они понаехали сюда, презрев все прочие пожары. Секунды шли, но пожарные не покидали кабин, словно чего-то ожидая, и Корсакова охватило предчувствие беды. Он еще не знал, что должен сделать, но в следующий миг его затруднение разрешилось само собой: ярко окрашенные боковые стенки пожарных емкостей упали на землю, и из этих емкостей бросились наружу бойцы в полном штурмовом вооружении. Люди в пожарной амуниции, выскочив из кабин, залегли между машинами и открыли пулеметный огонь по окнам. По щеке Корсакова хлестнули осколки кирпича, выбитые взвизгнувшей пулей. Пригнувшись, он бросился в коридор и рявкнул:
- Тревога! Гранаты к бою!
Послышались разрозненные очереди, но они не причинили видимого вреда толпе атакующих, во весь дух бежавших к зданию прямо через минное поле. Видимо, генерал Кабанов знал или догадывался, что противопехотных мин там нет. Некоторые из бойцов, остановившись на секунду, выпускали по окнам нижних этажей заряд из подствольного гранатомета и затем догоняли своих. Между тем от машин пулеметчики прикрывали штурмующих непрерывной стрельбой по окнам верхних этажей. Корсаков услышал, как через комнату застучал в ответ "ДШК", и увидел, как от кабин пожарных машин брызнули стекла, кувыркаясь, взлетел вверх сорванный капот, побежали по ярко-красным поверхностям рваные дыры. Дальше по этажу ожили еще пулеметы - все они били по сгрудившимся перед пустырем пожарным машинам, которые покорно содрогались под этим шквальным огнем, словно овцы, попавшие под дождь, оседая на простреленных шинах, покрываясь сыпью бесчисленных пробоин. Наконец почти одновременно взорвались бензобаки сразу у нескольких машин, и все их скопление окуталось черным дымом, из которого взвивались к небу языки пламени. Огонь оттуда почти прекратился, но Корсаков уже не следил за этим - он слышал на нижних этажах хлопки гранат, автоматные очереди, предсмертные крики. Штурмующие, швыряя в окна гранаты и ловко подсаживая друг друга, уже все исчезли в здании, только на пустыре остался лежать ничком одинокий мертвец в полной спецназовской экипировке да под окнами корчилось несколько тяжелораненых, пораженных гранатами, брошенными из окон. Зато нарастал шум боя в том крыле здания, где находился Корсаков - в него ворвались и те спецназовцы, которые на пожарных машинах въехали во двор, забросали гранатами находившиеся там пулеметные гнезда, но затем, попав под перекрестный огонь, были вынуждены вскакивать в окна первого этажа, где уже шла схватка. Корсаков собрал свою охрану, еще несколько человек и, оставив на этаже лишь пулеметные расчеты, направился во главе собранной группы к лестнице. По дороге он позвонил начальнику сектора, державшего оборону в районе Таганки:
- Что у вас там происходит, почему не докладываете?
- Все в порядке,- услышал он спокойный, чуть насмешливый голос. - Колонна наткнулась на заграждения и встала, а замыкающие машины мы подожгли. Танк и бээмпэшка смогли прорваться по переулкам к высотному зданию на Котельнической набережной, но мы их там уже ждали. Да от вас, наверно, с крыши видно, как они тут горят.
- Вовремя надо докладывать,- раздраженно сказал Корсаков.
- Виноват,- отзвался спокойный голос,- ихние экипажи разбежались, так я хотел сперва выловить, а потом доложить...
- Ладно,- прервал Корсаков,- вертолеты видите на мосту и дальше на Солянке? Это десант, который сейчас на нас сильно давит. Посадите на исправную бронетехнику свои экипажи и двиньте по ним с фланга. Да побыстрее, мы тут с трудом держимся.
Корсаков сунул телефон в карман куртки и пинком распахнул дверь на лестницу. Внизу прогрохотала автоматная очередь, послышался чей-то короткий надрывный вскрик и затем затопали шаги по ступеням. "Нахрапом лезут, сволочи",- подумал Корсаков и шепотом потребовал у своего охранника пару гранат. Он вытащил зубами чеку из каждой "лимонки" и, мягко ступая, направился вниз, шепнув охране:"Прикройте!" Те поняли его правильно и держались сзади, чтобы обеспечить ему отход. На следующей лестничной площадке, прислонясь спиной к стене, сидел мертвец - видимо, истекший кровью раненый, выползший сюда с этажа. На ногах у трупа, сплошь обсыпанного стенной побелкой, словно святочный дед, лежала выбитая взрывом дверь. Из пустого дверного проема тянуло дымом и слышалась дробь пулемета. Корсаков миновал площадку, спустился до половины следующего марша... "Что же они топают, как слоны, а еще профессионалы",- подумал он, отчетливо слыша приближающиеся снизу шаги, хотя идущие люди и пытались идти как можно тише. Между перил как-то совершенно неожиданно показалась голова в зеленой сферической каске, и Корсаков, бросив почти одновременно две гранаты, едва успел отпрянуть назад. Спецназовец закричал от неожиданности, дал очередь из автомата и бросился вперед, пытаясь убежать от взрыва. Защелкали и завизжали рикошетирующие пули, рявкнули взрывы внизу, наполнив все пространство лестницы пылью и щелканьем осколков, но спецназовец уцелел - он вовремя выпрыгнул на лестничную клетку, перекатился по ней и вскинул автомат. Однако выстрелить он не успел - охранники Корсакова расстреляли его сверху из двух стволов, причем один целился в голову и шею, а второй - в ноги. Человек на лестничной клетке задергался, как обезумевшая марионетка, отлетел в угол и сполз по стене на пол. Под раздробленной пулями прозрачной полусферой, прикрывавшей лицо, виднелось жуткое багровое месиво, заливавшее кровью бронежилет. Охранники Корсакова перебросились репликами:
- У них какие-то новомодные бронежилеты - даже из автомата в упор, говорят, не всегда пробьешь,- сказал один.
- Может, и пробьешь, но зачем рисковать,- ответил другой. Замечания, видимо, адресовались Корсакову, потому что сами охранники явно давно уже договорились между собой, куда в случае чего следует стрелять. Корсаков поднялся с пола лестничной площадки, куда упал, слишком резво удирая от спецназовца. В его кармане пищал телефон. Звонил командир того сектора, в который входила Сухаревская площадь.
- Шесть "коробочек" уничтожено, пять захвачено вместе с экипажами,- коротко отрапортовал он. - Жду ваших приказаний.
- Подберите для исправных машин экипажи или хотя бы только водителей,- распорядился Корсаков. - Пусть бронегруппа выдвигается к концу Солянки. Там высажен вертолетный десант, который сейчас пытается прорваться к командному пункту. Задача - отрезать десант от вертолетов, вертолеты уничтожить, десант блокировать и принудить к сдаче. Командный пункт атакован, но здесь мы, думаю, справимся сами.
- Понял, выполняю,- откликнулся командир сектора. Корсаков набрал номер капитана Ищенко, находившегося в противоположном корпусе здания на пятом этаже.
- Как дела, капитан?- спросил он, услышав в трубке знакомый голос.
- Сам толком не пойму,- пожаловался капитан. - Какие-то уроды в штатском пытались подобраться с горы, со стороны Подкопаевского переулка, но мы их отбили. Сейчас они сидят и постреливают в этих маленьких домиках, среди гаражей,- в общем, кто где. Если на них нажать, то разбегутся. Другое дело, что я боюсь нажимать - тут у нас в доме непонятно что творится. В моем корпусе на первом этаже стреляют, в корпусе справа стреляют аж на пятом. Как они туда попали - не могу понять. А вы-то как там? У вас, я смотрю, вообще чума?..
- Собери людей, пошли их в мой корпус по второму этажу,- попросил Корсаков. - Первый пока подождет, а на втором этаже полно спецназа - нельзя им дать расползтись по всему дому. Сам с людьми не ходи - ты
мне еще пригодишься. Давай, капитан, надеемся на тебя.
Внизу на лестнице между тем вновь загремели автоматные очереди, послышались хриплые крики, ухнул гранатометный выстрел, за ним еще один. Внезапно стало трудно дышать, потемнело в глазах, а через пару секунд снизу докатилась волна горячего воздуха.
- Суки, из "Шмеля" шарахнули,- заметил один из охранников. - По-моему, по второму этажу прорываются, и сюда сейчас полезут.
- Командир, вам бронежилет нужен,- заметил второй охранник. - Сейчас я вот с покойника сниму.
С мертвого спецназовца сняли бронежилет, грудь которого была сплошь залита кровью, и помогли Корсакову надеть его. Корсаков подобрал с пола автомат с укороченным стволом, забрал у мертвого запасные рожки и гранаты и почувствовал себя значительно увереннее.
- Вперед и вниз,- скомандовал он. - Дойдем до второго этажа и с площадки поворачиваем в левое крыло, навстречу капитану, а вы двое прикрываете нас с тыла, со стороны лестницы.
- Разрешите, я с гранатами впереди пойду,- попросил один из охранников, приземистый светловолосый крепыш. - Не стоит вам так рисковать, вы же не рядовой.
- А есть тут у нас вообще рядовые?- усмехнулся Корсаков. Он знал, что все его охранники - офицеры в отставке. - Ладно, договорились. Ну, с Богом, ребята,- произнес он и услышал, как кто-то негромко произнес:"Во мясорубка - хуже, чем в Грозном". Светловолосый охранник начал быстро спускаться вниз. Они миновали площадку третьего этажа с сидящим трупом и, не замедляя шага, продолжали спускаться на второй. Внезапно со следующего лестничного марша донесся какой-то шум. Дальнейшие события разыгрались в течение какой-нибудь минуты: крутясь в воздухе, снизу вылетела лимонка, со стуком упала под ноги охраннику, шедшему впереди, и покатилась вниз по ступенькам. В тот же миг охранник, выругавшись, одновременным движением обеих рук швырнул вниз обе свои гранаты. Через секунду подъезд содрогнулся от взрывов. По стенам бешено защелкали осколки, метавшиеся в тесном пространстве, в клубах пыли и пороховых газов. Светловолосый охранник, под ногами которого взорвалась граната, покатился по лестнице вниз.
- Вперед!- рявкнул Корсаков и бросился вниз. Повернув на следующий марш, он увидел пугающе близко в пыли и пороховом чаду массивные фигуры врагов. Автомат словно сам загрохотал в его руках, за его спиной загремело оружие его людей. Прямо перед собой он видел в дымной полутьме острые голубоватые огоньки выстрелов. В усиленном эхом громе пальбы не было слышно стука падающих тел - люди один за другим валились беззвучно, как тени. Дико разевались рты, однако вопли боли и ярости лишь обрывками прорывались сквозь грохот. Внизу с треском разорвалась граната, и Корсаков неожиданно осознал, что путь свободен. Огромными скачками он преодолел следующий марш, перепрыгнув через неподвижные и еще шевелящиеся тела, сгрудившиеся внизу, выскочил на лестничную клетку и бросился на пол, одновременно стреляя вниз. Чуть стихший было грохот
ожил вновь, и несколько человек, поднимавшихся навстречу Корсакову, покатились вниз по лестнице. Лихорадочно перезаряжая магазин, Корсаков