– А я не знаю, Северный Кавказ или Грузия, а может, Турция. Три месяца мы проходили тренировку бок о бок с чеченами, арабами и еще непонятно с кем. Мы исправно совершали намаз и делали все, что другие. Затем был экзамен… О нем я не буду. Бо мой крест на всю жизнь, сколько ее ни осталось… Затем нас погрузили в фургон и отвезли на вертолетную площадку. Оттуда прилетели в Чечню. Познакомились с генералом Лесковым, который отныне стал нашим крестным отцом. Он надел каждому персональный браслет и пожелал увидеть, чему нас научили, в бою. Там у нас тяжело ранило одного, и генерал показал на нем, как действует адский браслет. От того мужика остались лишь сапоги. После этого было еще несколько спецопераций, в том числе и та, в Хачарое. Мы пытались выманить боевиков из леса в засаду. Но что-то не сработало, и дом сгорел. Вместе со всеми, кто там был. После никого из своей группы я не видел. С тех пор жил на конспиративной квартире. Правда, жизнью назвать это трудно. Нельзя было не только заводить семью, но и временную женщину. А если уж вовсе невтерпеж, звонил по телефону, и привозили проститутку. Дом я покидал лишь по крайней необходимости и по приказу начальства. Пару раз пытался сбежать, но у них сигнализация поставлена что надо. Шага не мог сделать.
– И что, никакой надежды не было?
– Лесков обещал после сорока пяти пенсию и свободу. Но я догадывался, что это будет за свобода. Зачем ему такие свидетели?
– А чего ж не сбежал на охоте?
– Какое там?! Там за каждым глаз хватало. Приказано было только убрать одного. Подозрительным генералу показался. Сделал. А какие проблемы…
– Почему не погиб в этот раз? Взрыв-то ведь был.
– Я поставил себе задачу уйти от Лескова. А возможно это было только при одном условии: избавиться от браслета на запястье левой руки. Я все продумал. Необходимо было разрабатывать руку и срочно худеть. За два месяца я скинул килограмм двадцать. Пальцы на левой руке каждый день сжимал тисками. Но не помогало. Тогда я решился на последнее. Я повредил нервное окончание руки в области локтевого сустава. Она хоть и выполняла простейшие движения, но начала сохнуть. В общем, оставалось выбрать место и время. Подвернувшаяся последняя работа была самым удобным вариантом. Я рассчитывал сделать дело и, оставив на месте преступления браслет, исчезнуть. Однако выстрел вашего снайпера все мне спутал. Я понял, что в тот миг, когда шеф узнает об осечке, от меня останутся лишь мелкие клочки. Успел только сорвать с руки браслет и отшвырнуть в сторону. Взрыв раздался буквально через секунду. Я удивлен, что до сих пор вообще жив. Наверное, потому, что Лесков знает: молчать в моих интересах.
– Какие задания вы выполняли по его поручению?
– Работы было немного. Два, не считая последнего случая, убийства. Раз восемь инсценировки покушения. Трижды с пулевыми ранениями, но не опасными для здоровья, несколько раз просто запугивали. А в основном сопровождение, охрана, слежка, профилактические мероприятия. Ну, вроде той же охоты. Все, о чем помню, у меня записано. Я думаю, там для вас найдется много интересного, но где находится тетрадь, вы узнаете только после того, как решится моя участь.
– А сами вы чего для себя желаете? – спросил Турецкий. – Только давайте смотреть реально на вещи. Я ведь не золотая рыбка.
– И не дурной старик! – усмехнулся киллер. – По моим прикидкам, светит мне от четвертака до пожизненного. Что, в принципе, не сильно отличается. Б, надо было в тайгу драпануть. Построил бы себе избушку. Хрен бы доискались.
– Могу предложить одиночку на Соловках, – сказал Турецкий. – Режим строгий. Кормежка приличная. Телевизор в камере.
– Да, не жизнь, а сказка! Лежи себе и кино посматривай. Я ведь когда-то мечтал о таком. Может, оно и к лучшему, чем выживать среди волков. Жаль, про солнышко придется забыть навсегда.
– Ну, если не нравится, к вашим услугам Северная Осетия.
– Кавказ не пройдет!
– Тогда вариант Ахтубы, почти Каспий, тоже ничего. Летом, правда, жарковато. Камеры раскаляются до пятидесяти, и еще заключенные жалуются на однообразие рациона, состоящего из воблы, баклажанов и помидоров.
– Ну, если вам нечего больше предложить…
– Я могу гарантировать любую точку на территории России. Но Соловки – лучшее из всего. Там не достанет никто, кроме старухи с косой.
– Хорошо, – согласился Звонарь, – утром я расскажу, где тайник.
– Может, не стоит откладывать на завтра?
– А так мне спокойней будет, – произнес киллер. – Охраняйте меня.
Вызванный конвой укатил гражданина Образцова. Тот, въехав в палату, немного удивился. За время его отсутствия ему поменяли белье на новенькое, открахмаленное. Зная, что, быть может, недолго ему уже придется ночевать по-человечески, он перекатился с каталки на кровать и мгновенно уснул, с наслаждением втягивая горьковато-миндальный аромат свежего белья.
Проснуться киллеру было не суждено. Причиной смерти стала остановка сердца во время сна. Никаких внешних повреждений и посторонних химических соединений внутри организма обнаружено не было…
5
Деревянкина попросили подежурить еще ночь вместо внезапно заболевшего доктора. Ровно в полночь раздался звонок. Сидевшая на посту дежурная медсестра позвала доктора. Он подошел к телефону и, внимательно выслушав, сказал ей:
– Я – в приемное. Поступил тяжелый больной. Пойду осмотрю.
Медсестра повернула ключ, открыла перекрываемую на ночь дверь в отделение. Закрывать ее не стала. Доктор ведь должен был скоро вернуться. Но едва тот скрылся в лифте, из-за угла возникли две фигуры в белых халатах. Они уверенно прошли к посту.
– Ой! – вскрикнула медицинская сестра. – Как вы меня напугали. Вы к профессору?
– Нет, – покачал головой один из них. – Мы к приятелю. Молодой такой, блондин с соломенными волосами, Поремский Владимир.
– А, вы из прокуратуры? – угадала девушка. – Он после операции. Профессор сказал, что до утра будет спать. А двигаться начнет не раньше чем через неделю.
– Короче, – прорычал второй. – Где он лежит?
– Палата номер восемь, – девушка указала на стенд с ключами.
Один из поздних посетителей неожиданно схватил ее поперек туловища, а второй профессионально обернул скотчем нижнюю часть лица два раза так, что она и вскрикнуть не успела. Затем этим же рулоном прикрутил к телу руки.
Сняв со стенда ключ, неизвестные достали пистолеты и пошли к двери восьмой палаты. Тихо ее приоткрыв, проскользнули. Один из них нащупал выключатель, и в этот момент их ослепила яркая вспышка света и одновременно неведомая сила швырнула на пол. Когда убийцы пришли в себя, они увидели окруживших их шестерых вооруженных бойцов.
Осознав безвыходность своего положения, один из киллеров процедил:
– Браслет…
6
Среди ночи раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Турецкий узнал голос Поремского.
– Александр Борисович, вы уже спите?
– Если честно, то да, – неохотно ответил Турецкий.
– Извините, у меня небольшая просьба. Когда соберетесь меня навестить, прихватите мой зонтик.
– Что?
– Ну тот, в красный горошек, что я у вас оставил в прошлый раз! – ответил Владимир и нажал отбой.
Турецкий положил трубку и задумался. Бред какой-то. Зонтик в красный горошек? Да он такого и не видел ни разу. Затем начал спешно одеваться. Выскочив во двор, завел машину и помчался в Лефортово. Проскочив через проходную госпиталя, кинулся к отделению. Там его ожидал Поремский с двумя задержанными.
Едва Турецкий увидел новых убийц, его разобрал нервный смех. Левые руки обоих до середины локтей были опущены в металлическую емкость, залитую почти до краев ртутью.
– Вот, Александр Борисович, – произнес Поремский. – Полюбуйтесь! Шахиды господина Лескова. У каждого на руке по браслету с зарядом пластида и встроенным радиопередатчиком. Хорошо, профессор выручил. Ртуть идеально экранирует все радиоволны.
– Откуда такое "богатство"? – изумился Турецкий.
– Видите ли, – вступил в разговор профессор Деревянкин, – пришло распоряжение из Главного военно-медицинского управления провести срочную инвентаризацию ртутьсодержащих приборов и подготовить их к утилизации. И меня, профессора с мировым именем, назначили ответственным только по той простой причине, что на территории моего отделения находится большой вытяжной шкаф, который не используется по прямому назначению. Сколько раз просил снести его! Бесполезно. Скажите, в какой стране мира такое возможно? Вот, только с одних тонометров набралось килограммов семьдесят.
– А не вредно? – осведомился Турецкий.
– Опасность представляют пары, а металлическая ртуть абсолютно инертна. В позапрошлом веке ею, используя высокую удельную плотность и подвижность, успешно лечили от запоров. А вот если произойдет взрыв, то помещение и окрестности постигнет настоящая экологическая катастрофа. Придется проводить длительные мероприятия по демеркуризации. Ведь ртуть, в переводе с латыни, означает…
– Александр Борисович, – Поремский перебил профессора, – надо связаться с ребятами из ГРУ, которые электронных насекомых вылавливают. Они ведь должны иметь какие-то экраны.
– Хорошо, Володя, что-нибудь придумаем, – успокоил Турецкий. – У меня, кстати, есть один кадр, уже избавившийся от браслета с помощью нехитрого хирургического вмешательства.
– Гильотина как лекарство от головной боли? – высказал предположение Поремский, и задержанных невольно передернуло.
– Значит, так, граждане бандиты, – наконец обратился Турецкий к ним, – я помощник генерального прокурора Турецкий Александр Борисович и возиться с вами долго не собираюсь. Скажу одно, часы генерала Лескова сочтены. Я могу предложить вам жизнь. Мы разминируем вас, и от того, какие показания вы дадите, будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
Глава двадцатая
КРАСНАЯ ПАПКА
1
Покровский дождался, пока суета возле оздоровительного центра немного стихнет, и подошел к двери. Подсунул под нее металлическую трубу. Надавив на рычаг, приподнял, сдвинул, и дверь слетела с петель. Виталий осторожно выбрался и поднялся по ступенькам. Покинул дом только после того, как убедился, что за ним никто не наблюдает. Виталий направился в сторону метро, однако внезапно остановился.
Он вспомнил, что черный чемоданчик, с которым Макаров вошел в помещение оздоровительного центра, больше в поле зрения не появлялся. И Виталий пошел обратно.
Отряхнув подвальную пыль с одежды и обуви, Покровский поднялся на три ступеньки и уверенно нажал кнопку, расположенную у входа оздоровительного центра. После короткого гудка сработал электромеханический замок и дверь отворилась. Виталий вошел и увидел на стойке тот самый дипломат.
– Да, – говорила в телефонную трубку девушка. – После того как стали наводить порядок в сауне, обнаружили чемоданчик… Через полчаса? Хорошо.
Закончив разговор, она обернулась к Виталию:
– Что вам угодно?
– Да вот, – промямлил Покровский, – забыл.
– Забыли, зачем пришли? – хихикнула девица.
– Нет. Просто забыл одну вещь, – уточнил он. – Мы тут работали…
Он подошел к столу и, уверенно взяв дипломат, направился к выходу.
– Постойте! – крикнула девушка.
– Мой, – объяснил Виталий и захлопнул за собой дверь.
Когда через полчаса прибыли оперативники, дежурная смогла лишь приблизительно описать, как выглядел человек, нагло завладевший чемоданчиком Макарова…
А Виталий тем временем бесцеремонно взломал кодовые замки на чемоданчике. Раскрыл его и стал изучать содержимое. Среди кипы бумаг выделялась красная папка. Покровский вынул ее и прочел: "ЛЕСКОВ. Полное досье". Он развязал шнуровку и углубился в изучение похищенных документов. И когда перевернул последний лист, понял, что этого будет вполне достаточно, чтобы снести такую глыбу, как Лесков. Главное, правильно ими распорядиться.
Одного он не мог понять: почему столь важные для себя документы Макаров, во-первых, таскал с собой, а во-вторых, забыл в сауне. Бо было за пределами разумного. Для первого никакие объяснения не годились. Старый кагэбэшник должен был держать их в качестве аргумента для торга? Черт их знает, этих старых сумасшедших чекистов. А почему не взял? Но ведь никто не знает, что за разговор происходил у него со следователем…
И, поразмыслив, Виталий отправился на поиски толкового адвоката.
2
В одном из таганских переулков на старом доме висела скромная табличка с надписью: "Юридическая консультация № 10". Неприглядная, обшарпанная дверь, впрочем, с дорогой бронзовой рукояткой, как-то не очень гармонировала с роскошными иномарками, припаркованными у входа.
Виталий прогулялся по улице и на расстоянии ста метров в обе стороны не обнаружил ни банков, ни филиалов нефтяных компаний.
Вывод напрашивался один: владельцы "крутых" автомобилей либо клиенты, либо сами адвокаты, но и то и другое говорило о высоком уровне данной конторы.
Взявшись за ручку, Покровский открыл дверь и вошел. Внутреннее убранство вполне соответствовало внешнему. Неровные стены, незамысловато выкрашенные в темные тона, и убогая мягкая мебель, на которой сидели, нисколько не обращая внимания на некоторое неудобство, с иголочки, безупречно одетые господа и дамы.
Виталий тоже сел в деревянное кресло и взял со столика первую попавшуюся корочку. Раскрыв, углубился в изучение содержания. Бо было нечто вроде прейскуранта. Перечень оказываемых услуг и размеры оплаты. Цены были весьма доступными. Дочитав до конца, он изучил подпись и расшифровку: "Заведующий юридической консультацией Генрих Афанасьевич Розанов".
Покровский положил прейскурант на стол и, повернувшись к сидевшей рядом с ним пожилой женщине, спросил:
– Знаете, я как на первом приеме у стоматолога. Хочется к хорошему врачу, а кого выбрать, не знаю. Не посоветуете, к какому из адвокатов лучше обратиться?
– У Генриха Афанасьевича непрофессионалов не держат. Любой из его адвокатов сможет доказать все, что душе угодно. Смело могу сказать, что это – лучшая адвокатская контора в Москве!
– А что же они не поменяют офис на более роскошный или не переедут поближе к центру? – спросил Виталий.
– Поверьте, молодой человек, на то есть серьезные основания! – многозначительно заметила дама. – Господин Розанов шага не сделает, заранее не обосновав его.
– А у вас – кто? – поинтересовался Виталий.
– У меня – гений юриспруденции, сам Юрий Петрович Гордеев, но вы заполучить его сильно не надейтесь. В последнее время он достиг того уровня, когда работают не ради средств для существования, а ради удовольствия. Он берется лишь за сложные, опасные и неординарные дела. И оплата при этом для него не самый главный аргумент.
– У меня, кажется, проблема именно такого плана, – радостно кивнул Виталий.
– Я рада за вас, – вздохнула пожилая женщина, – но вы не сможете так вот запросто войти в дверь и рассказать ему о ваших обстоятельствах.
– Могу я узнать почему? – спросил Виталий.
– Очень просто. Его в кабинете нет! Видите табличка "приема нет"? Она вечная, – наклонившись, прошептала дама, – мало того, сегодня его здесь и не будет.
– Так вы не его ждете? – высказал догадку Покровский.
– Его, – опровергла предположение женщина. – Но я – не клиент. Я – его поклонница.
Виталий испуганно покосился.
– Да-да, не удивляйтесь. У каждого великого человека рано или поздно появляются ученики и, представьте, поклонницы. И возраст здесь не играет никакой роли. Вы никогда не замечали в театрах, на спектаклях молодых талантливых актеров, женщин преклонного возраста, но достаточно еще энергичных? Они знают наизусть весь репертуар, биографию, привычки и интимные подробности из жизни любимого артиста. Талантливый адвокат сродни тенору. Нас несколько таких, одиноких дам. Мы из разных слоев, но нас объединяет талант Юрия Петровича. Мы всегда находим возможность попасть на процесс и получаем истинное удовольствие от его блестящих речей.
Немного помолчав, она продолжила рассуждения:
– Жизненный срок мужчины короток. Он проносится подобно метеору по небу и исчезает. А женщина вынуждена хранить его отражение в сердце и пытаться хоть чем-нибудь наполнить пустоту длинной спокойной жизни. Если бы вернуть молодость, то все мы прожили бы ее не так. Я бы пила, курила и гуляла! Делала бы все для того, чтобы хоть немного подорвать сердце… Так что даже не надейтесь.
– Знаете, – задумчиво сказал Виталий с некоторой даже долей пафоса, – я готов пойти на все, чтобы заполучить его.
– Правда? – спросила женщина. – Вы мне очень симпатичны своей наивностью, и я расскажу, как можно найти его. Он в последнее время увлекся японской кухней. Любимое место: ресторанчик "Генатаки". Вот его визитная карточка, на обратной стороне сотовый телефон. А ловить его надо на нестандартный подход или роскошную красотку!