Налаженный бизнес босса Казака неожиданно оказывается под угрозой. У нелегальных эмигрантов, которых он переправляет в Европу, таможенники случайно обнаруживают… картины знаменитого художника. И Казак получает новое задание – узнать, по какому каналу поступили эти картины. Как настоящий суперагент, Сергей Казак сможет все: стать искусствоведом, прощупать барыг, торгующих краденым антиквариатом и вплотную подобраться к "антикварной" мафии…
Содержание:
-
ПРОЛОГ 1
-
Часть 1 - КАРТИНЫ ИЗ НИОТКУДА 2
-
Часть 2 - КОКАИНОВЫЕ ВОЙНЫ 23
-
Примечания 44
Борис Седов
Гроза мафии
ПРОЛОГ
Милицейский "уазик" свернул из Днепровского переулка в обширный, весь в старых тополях двор, каких много на Васильевском острове, и остановился возле примостившегося к брандмауэру одного из домов двухэтажному флигелю. Строение, такое же грязно-желтое, как и соседние здания, тем не менее выпадало из пейзажа. Главное отличие – скат крыши был полностью застеклен. Причем, конструкция крыши резко выделялась своим новеньким европейским видом среди окружающей запущенности.
Старший лейтенант Лемешев вылез из машины и направился к приоткрытой железной двери флигеля, возле которого топтались двое мужичин. Выглядели они колоритно. Оба – здоровенные, с огромными мозолистыми руками, высовывающимися из рукавов джинсовых курток. А вот лица у визитеров были хоть и испитые, но интеллигентные, обрамленные бородами, да и волосы несколько длиннее, чем обычно носят представители рабочего класса.
Лемешев, не первый год работавший в этом отделении, подобной публики насмотрелся по самое не могу. На вверенной территории находилась знаменитая Академия художеств, так что художников и прочих служителей муз в округе крутилось немерено. А если кто думает, что все эти творческие личности – возвышенные романтики, думающие лишь о прекрасном – тот сильно ошибается. Скорее, наоборот. Занятия творчеством почему-то располагают к принятию внутрь большого количества спиртных напитков. А дальше люди искусства ведут себя точно так же, как строители или бизнесмены, то есть, их начинает вести на подвиги. Причем, никакого удержу они не знают. Да и попробуй, удержи их… Далеко не все они хлипкие задохлики. Скажем, скульпторы, особенно те, которые работают с камнем – там силушка нужна богатырская. Не зря в кабинете начальника отделения красовались несколько очень неплохих картин, которые подарили художники, благодарные, что их подвигам не дали хода.
– Где? – спросил Лемешев у встречающих.
– Там лежит… На втором этаже.
Опер вошел внутрь. Первый этаж представлял собой нечто вроде мастерской – с верстаком и кучей всяких инструментов. Тут же притулилась электрическая плита, возле которой были свалены тарелки и сковородки. Наверх вела крутая и широкая деревянная лестница. Поднявшись, старший лейтенант очутился в просторном, очень светлом помещении. Свет лился как из боковых окон, так и сквозь застекленную крышу. По стенам висели картины, яркие, выполненные в авангардной манере – но сквозь этот авангард отчетливо просматривались знакомые до слез василеостровские дворы. Видимо художник ленился далеко ходить в поисках натуры.
В центре комнаты, на самом светлом месте, стоял мольберт, на котором красовалась еще одна недописанная картина. Дальше – массивный дубовый стол чудовищных габаритов, каких не делают уж лет сто. На нем – водочные бутылки, стаканы и какая-то немудрящая закуска. Между столом и стенами громоздились мольберты, разнообразная осветительная аппаратура и другие предметы высокого искусства.
– Там… в глубине… – отрывисто пояснил следовавший за Лемешевым один из скульпторов. Пройдя вдоль стола, опер оказался в дальнем, менее освещенном конце помещения. Тут находилась, если можно так сказать, жилая зона. Стояло кресло, на котором была навалена одежда – у стены стоял огромный диван, ровесник стола. На диване, наполовину прикрытый одеялом, лежал на спине человек неопределенного возраста в клетчатой рубахе и джинсах. Напротив сердца виднелась аккуратная дырочка от ножевого удара…
Все было понятно. Лемешев достал мобильник, вызвал опергруппу и приступил к работе.
Те двое, кто вызвал милицию, и в самом деле оказались скульпторами. Они хорошо знали убитого. Впрочем, о нем слыхали и в отделении. Потому что Сергей Самарин был в округе личностью весьма известной. Знаменитый художник, отмеченный всякими-разными международными премиями. И, что еще ценнее – зарабатывающий своими картинами очень приличные деньги. Несколько лет назад он то ли купил, то ли взял в аренду этот двухэтажный флигель. Строение находилось в состоянии полураспада и ни к какому использованию, казалось, не было пригодно. Разве что как склад чугунных чушек. Так вот, Самарин на свои деньги привел его в порядок и сделал из трущобы картинку – вплоть до того, что застеклил один из скатов крыши. Впрочем никаких других признаков преуспеяния – вроде роскошной иномарки и прочего – у него не наблюдалось. Это был невзрачный угрюмый мужик, внешне более всего походивший не на преуспевающего художника, а на алкаша, которых тут в окрестностях водилось в избытке. Ходил Самарин в каких-то шмотках, купленных на вещевом рынке, и на все, кроме своей живописи, плевать хотел. С женой он давно развелся, оставив ей квартиру – а сам жил и творил в своей мастерской. В перерывах между творчеством долго и обстоятельно пил. Впрочем, делал это тихо. Внимание милиции к нему было привлечено многочисленными жалобами соседей. Ничего существенного. Все окрестные дома до сих пор состояли по большей части из коммуналок. Видимо, кое у кого из жителей взыграло, так сказать, классовое чувство. Это ведь когда круто упакованный новый русский скупает недвижимость – все воспринимают данный факт как должное. А тут какой-то шаромыжник живет один, по сути, в особняке. Непорядок.
Тем не менее, несмотря на свой неуживчивый характер, в мастерскую Самарина народ валил валом. Оно и понятно – Академия совсем недалеко. Поэтому многие художники, заходившие туда по делам, заглядывали на огонек и во флигель. Самарин, если не был занят работой, охотно принимал гостей, поскольку в одиночестве пить не любил. При этом у него всегда были деньги, а ведь обычно у людей искусства как? Сегодня густо, а наутро пусто. Так что этот флигель являлся чем-то вроде богемной распивочной, закрытой для посторонних. Впрочем, почему закрытой? Как показали скульпторы, заносило сюда и довольно далеких от мира художников людей. Каких-то рок-музыкантов, панков и прочую публику.
– Когда Серега выпить хотел, ему было все равно с кем, – рассказывали скульпторы.
Они и труп-то обнаружили интересно. Шли по Васильевскому, мучимые жестоким похмельем. Решили поправить здоровье с чувством и с толком. Закупились – и пошли в знакомый флигель. Дверь была незаперта. Ребята поднялись на второй этаж и увидели хозяина, лежащего под одеялом лицом к стене. Решили: раз спит – пусть спит. И начали поправлять здоровье. Когда пиво закончилось, сходили за водкой и продолжили. И лишь когда стали подумывать – а не пойти ли еще, озадачились: а что это Серега все спит и спит? Тронули его за плечо, потом перевернули… Только тогда бросились звонить в милицию.
– В мастерской было что-нибудь ценное? – спросил Лемешев скульпторов.
– Начальник, вот видишь эти картины? Каждая из них стоит от двадцати до пятидесяти тысяч баксов.
– Но они ж висят…
– Эти висят. А сколько их по углам еще было распихано, кто ж это знает. И никто теперь не узнает. Он, вообще-то был скрытный донельзя.
Старший лейтенант прошелся по комнате. Всюду лежал многодневный слой пыли. Непохоже, чтобы здесь кто-нибудь производил обыск.
– А деньги у него были?
– Полно. Причем он никаким банкам не верил. Где-то хранил в загашнике.
– Да, начальник, – подал голос другой скульптор, – я раз видел, у него какие-то бандюки сидели. Конкретные такие, не мелочь. Я-то знаю, я подмолачиваю тем, что памятники им на могилки рублю. Так что насмотрелся всяких.
– И что?
– А ничего. Он с ними нормально выпивал. Мы тоже сели, познакомились. Одного, вроде, Гена звали, второго не помню. Выпили за знакомство, поговорили о том, о сем. Потом они отвалили.
Старший лейтенант потер лоб. Вот ведь повезло. Хуже не придумаешь. Хозяин пьяница, мастерская – проходной двор. Сколько было ценностей и денег – никто не знает. А ведь нельзя сбрасывать со счетов и этих скульпторов. Мало ли – выпили, повздорили, грохнули хозяина, а потом решили следы замести. Поди пойми этих богемных людей. У них там в голове черт знает что творится. А еще бандиты. На Васильевском сейчас строительный бум. И этот флигель Самарина, возможно, кому-то сильно приглянулся… В общем, пахло крутым и серьезным "глухарем".
Часть 1
КАРТИНЫ ИЗ НИОТКУДА
Глава 1
НО ПРОВЕРКА ПОДОСПЕЛА ТОЧНО
Начальник таможенного пункта "Вартсия" Николай Замятин нервно закурил и скосил глаза на сидящего в углу в кресле проверяющего. Тот был одет элегантно – хороший костюм и стильно подобранный недешевый галстук – и держался с достоинством английского лорда. И откуда они таких вот берут? Двое приехавших с ним амбалов в камуфляже без знаков различия, вооруженные автоматами, находились в соседней комнате. И собака тоже. Вот ведь – они и собаку с собой притащили. Неспроста это. Значит что-то пронюхали. Потому что к прошедшим через границу час назад финским лесовозам они отнеслись с полным безразличием. Как, впрочем, и к фургону, который регулярно мотался из Суорярви в Финляндию за разными продуктами для тамошнего магазина. Значит – ждали тех самых машин.
Замятин испытал сильное желание отойти сейчас вроде как в туалет и попытаться предупредить Ишмуратова – чтобы тот дал приказ заворачивать. Но, может, проверяющие именно этого и ждут? Ходили недавно слухи, что в Петрозаводске кому-то из больших чинов из МВД круто намылили башку за не слишком качественную работу. В итоге по всей Карелии начался очередной тур русской национальной забавы под названием "борьба с коррупцией". Со всеми ее особенностями – когда попадается тот, кто не успел спрятаться. Вот и теперь. Что им, трудно прослушать его разговор?
Но дело-то в том, что куда больше беспокоили Замятина предстоящие неприятности с местным авторитетом. Проверяющие ему ничего пришить не смогут. Груз, конечно, придется сдать. В смысле – выявить контрабанду. А то, что он проходил и раньше – а ты докажи! И еще труднее доказать, что таможня имеет к этому отношение. Зевнули? Да, простите дураков, с кем не бывает. А вот разговаривать с бандитами… Они таких вещей страсть как не любят. Ишмуратов, конечно, не отморозок. Хоть и горячий кавказский человек, но вполне разумный. Но все равно как-то неприятно.
От сигаретного дыма Замятин успокаивался. С другой стороны, от неприятностей не застрахуешься. Да и этим проверялыцикам, может, совсем не его крови надо, а просто требуется бодрый отчет: дескать, таможня не дремлет, граница на замке. В конце концов у каждого своя работа… Оставалось ждать, когда подойдут те самые машины.
…Таможенники, а вместе с ними и проверяющие с собакой, двигались вдоль трех машин – мощных "Вольво" типа "шаланда". У средней машины собака довольно тявкнула и с чувством выполненного долга выжидательно посмотрела на своего проводника. Старший из проверяющих довольно хмыкнул:
– Отворяй!
Пока открывали дверцы, водитель, до того равнодушно куривший рядом, начал нервничать. А, значит, он при делах. Впрочем, кто ж будет использовать людей втемную? Несерьезно это. Мало ли что. Груз-то специфический.
Внутри обнаружились какие-то коробки. По документам в них находились деревянные комплектующие для мебели, которую финской фирме-получателю почему-то выгоднее было производить на территории России. Наверно они, эти комплектующие, в коробках и в самом деле были. Замятин никогда внутрь этих машин не заглядывал.
Впрочем, проверяющие коробками тоже совершенно не интересовались. Значит точно знали, что искать.
– Разгружай! – бросил старший.
Тут попытался вмешаться водитель, предпринявший безнадежную попытку спасти положение.
– Послушайте! Да что такое! Меня ждут. Вы разгрузите – а кто обратно грузить будет?
– Ты тут права не качай! – рявкнул на него Замятин, изображая служебное рвение. – Надо будет – по винтикам разберем твой драндулет. Есть еще вопросы?
Водитель, кажется, уже смирился со своей судьбой. Что ж, как говорилось в каком-то фильме, умел воровать – умей и ответ держать. От судьбы не уйдешь. Все когда-нибудь попадаются.
– Не все выгружайте. Проход сделайте – и хватит! – распорядился главный.
В итоге машину не полностью разгружали, а всего лишь проделывали проход к задней стенке. Главный проверяющий участия в погрузочно-разгрузочных работах не принимал. Велев одному из таможенников присматривать за водителем, он и сам не спускал с него глаз. Хотя – дурак тот был бы, если в побежал. Куда? Кругом тайга, а впереди граница страны, которая традиционно выдает назад беглецов.
Работа шла, на обочине громоздились вынутые коробки. Впрочем, продолжалось это недолго.
– Товарищ капитан! Поглядите! Есть! – закричали из машины.
Главный с легкостью, выдававшей хорошую физическую подготовку, забрался в кузов, жалея, что испачкает свой навороченный костюм. Следом влез и Замятин. Это далось ему куда труднее – расслабился на таможенных харчах.
Широкий проход, проделанный в грузе, тянулся примерно на треть длины кузова. Дальше была пустота.
– А! Приехали, ребята… – довольным голосом сказал главный.
В глубине фуры, оказывается, были люди. В свете фонаря блестели от пота бородатые испуганные лица.
– А ну выходи! – рявкнул капитан. Никакой реакции.
– По-русски не понимаете? Сергеенко, объясни товарищам…
Один из сопровождавших проверяющего выразительно повел Калашниковым. Вид знаменитого оружия, похоже, был знаком людям в кузове – они стали послушно выбираться наружу. Было их человек двадцать, в большинстве – бородатые, смуглые, восточного типа. Одеты они были по-европейски, но как-то очень неряшливо. Что, впрочем, понятно. Поболтайся вот так в грузовике… А сколько они еще времени перемещались разными путями по нашей великой и необъятной. А сначала еще по Таджикистану… Кто бы это мог быть? Наверняка – афганцы, попытавшиеся сбежать от бесконечной гражданской войны в Европу, которая казалась им раем земным.
Замятин и не заметил, как откуда-то вынырнула "девятка", из которой вывалились парни с телекамерой. У него на душе сразу отлегло. Теперь куда спокойнее. Он тут ни при чем. Начальство в Петрозаводске, получив откуда-то информацию, решило устроить образцово-показательное шоу – "задержание нелегальных мигрантов". Ха, так под это дело, может, наоборот, какие-нибудь выгоды могут нарисоваться…
– Есть куда их запереть? – спросил он у проверяющего. – Автобус за ними я уже вызвал.
– Найдется место.
– Тогда давай. Строим их и гоним к твоему цугундеру.
И тут вдруг случилось нечто совершенно неожиданное. Один из афганцев, отпихнув соседа, прытко бросился в тайгу.
Оба сопровождающих и таможенник бросились следом. Погоня продолжалась недолго. За придорожными кустами начинался заболоченный лес. Беглецу, одетому в какие-то легкие туфли, не уйти было от накачанных натренированных парней в десантных сапогах. В общем, отбежал этот тип недалеко, его поймали, повалили мордой в мох и скрутили.
– Что это он? – спросил Замятин проверяющего.
– Черт его знает… – протянул тот. Судя по всему, он был не менее озадачен.
В самом деле, ну куда бежать человеку без документов и, наверняка без денег, не понимающему порусски, очутившемуся в глухом углу совершенно чужой страны? Да его бы комары в тайге сожрали.
Капитан оглядел беглеца. Это был худощавый безбородый, но усатый парень лет двадцати пяти. В его глазах читалась откровенная тоска.
– Что бежал? Кто такой?
В ответ тот жалобно пробормотал что-то на незнакомом языке. Понятным было только имя Аллаха.
– Может, нервы сдали у парня? – предположил Сергеенко. – Его можно понять – болтаться в такой колымаге…
– Да нет, не похоже. Бежал – значит, имел к тому основания. А ну-ка обыщи его.
Сергеенко начал деловито шмонать афганца.
– Товарищ капитан, у него что-то такое странное под рубашкой. Типа рулона. Вроде какая-то материя.
– Тащи.
Парень задергался, но, разумеется, ничего поделать не смог. Вскоре на белый свет был извлечен пакет, завернутый в полиэтилен.
– Что это? – спросил капитан.
Парень снова забормотал что-то, поминая Аллаха.
– Так, тщательно осмотреть машину. Может, там еще есть. А мы пойдем-ка, Замятин, к тебе в кабинет. Поглядим, что теперь возят нелегальные мигранты.
В кабинете капитан развернул упаковку. Внутри оказался рулон холста. Положив на стол, капитан начал тщательно его разворачивать.
– Едрить твою! Всякое я ожидал увидеть – но чтобы вот такое…
Замятин увидел две лежащие на столе картины – какие-то явно нерусские пейзажи. Вроде как, старинные.
– Вот так, – подвел итог капитан. – Ловили незаконных мигрантов, а нарвались на канал контрабанды произведений искусства. А ты об этом знал? – пронзительно глянул он на Замятина.
– Я-то тут при чем? – как можно натуральнее ответил Замятин.
– Ладно, верю, что вот об ЭТОМ ты не знал. А от остального все равно открутишься. Что ж, звони ментам, звони прямо в Петрозаводск. Пусть присылают людей…
Глава 2
ВСПЛЫВШИЕ КАРТИНЫ
Сергей Казаков, он же Казак, толкнул дверь в кабинет шефа.
– Вызывали? – и огляделся, оценивая ситуацию.
Шеф, Алексей Князев, сидел за столом, уставленным разными электронными прибамбасами, в большинстве из которых, как все знали, шеф ничего не понимал. Это был крупный, несколько полный человек средних лет – какими бывают те, кто в молодости серьезно занимался спортом, а потом прекратил; с круглым лицом, украшенным пышными черными усами. В его внешности было что-то неистребимо ментовское.