- Не здесь? Не вспомнил? Тогда, может, вон там?
Гаечный ключ с силой обрушился на двухкассетный магнитофон - подарок управления ветеранам-фронтовикам ко Дню Победы.
- Опять не угадал? Какая досада. Тогда, наверное, здесь.
Новый удар в радиоприемник. Больше бить было нечего.
- А как насчет заслуженных в ратных боях знаков боевого отличия? Может, там, внутри этих благородных побрякушек, тайна хоронится?
Бригадир вывалил на пол перед собой содранные с парадного кителя ордена и медали. Этого Сан Саныч не ожидал. Об этом он не подумал.
- Не трожь награды! - со сдержанной яростью потребовал он.
- Я бы не трогал. Я же понимаю - ратные подвиги, друзья-товарищи, воспоминания юности. Жди меня, и я вернусь… Но как мне иначе узнать истину, как не перещупав каждую находящуюся в этой комнате вещицу? Например, этот орденок. Вдруг именно он укажет мне на то место, где лежит то, что нам нужно. Ну вот вдруг в середине него, как в середине ореха, хоронится разгадка тайны.
В руке бригадира был орден Красной Звезды. Он положил его на обух врубленного в половую доску топора и с силой ударил сверху разводным ключом. И еще раз. И еще.
Сан Саныч инстинктивно зажмурился. Словно перед ним убивали человека. Словно это был не обух топора и не разводной ключ, а плаха и топор, а между ними не орден, а голова живого человека.
Бригадир отбросил в сторону бесформенную лепешку разбитого ордена.
- Слабо делали боевые побрякушки. Я просто удивлен. Просто даже неприятно удивлен. Может, эта медалька попрочнее будет?
На обух топора легла медаль "За отвагу".
- Зря ты это сделал. Сука! - враз осипшим голосом сказал Сан Саныч. И тут же упал от сильного удара в челюсть. - Все равно зря! Квартиру бы я вам, может, и простил. Но не ордена. За ордена с вас особый спрос…
Дальше Сан Саныча били всем скопом. Били не смертельно, потому что он был им еще нужен. Но и не щадили. Умело били. Так, чтобы при минимально возможных повреждениях причинить максимальную боль. Вначале Сан Саныч крепился и только скрипел зубами и в три - в бога, в душу, в мать, как когда-то немцев, материл своих палачей. Но потом сдался и стал кричать в голос. Ему заткнули рот тряпкой и продолжили избиение.
- Вспоминай, дед. Вспоминай. У тебя только два выхода - вспомнить или умереть! Вспоминай…
Прежде чем уйти, предупредили, что придут завтра.
- А ты пока подумай, что тебе важнее - чужие секреты или собственная жизнь. И жди! И бойся! То, что было сегодня, - это пока прелюдия. Не дай тебе бог узнать, что следует за ней!
Еще полчаса Сан Саныч лежал в коридоре, не в силах подняться. Лежал разбитым лицом на придверном половичке, и кровь из его рта густо стекала на плетеную солому, скрывавшую то, что так нужно было незваной бригаде слесарей-сантехников.
Потом Сан Саныч встал и прошел на кухню. Переступая через обломки мебели, штукатурку и раздавленные кактусы, он подошел к окну. Он увидел то, что ожидал увидеть. На тротуаре напротив со скучающим видом стоял с букетом цветов молодой парень. Он ожидал не девушку. Он ожидал Сан Саныча. Через час или два на его место должен будет встать другой точно такой же парень или девушка. Потом еще один. И еще.
Улица была закрыта.
Сан Саныч отыскал среди обломков телефон, поднял трубку и набрал 02.
- Милиция слушает.
И тут же гудки отбоя.
Понятно. Телефонную сеть они тоже контролируют. Безопасные для них разговоры прослушивают, подозрительные прерывают. В общем, обложили со всех сторон.
Надо будет проверить ход через чердак и подвал. Но это потом. А сейчас надо довершить еще одно, не терпящее отлагательств, дело.
Со стоном Полковник опустился на колени и, разгребая пальцами мусор, стал искать изуродованные ордена. Погибшие ордена, как и почившие в бою товарищи, не должны были оставаться на поле брани. Своих покойников разведчики не оставляют на глумление врагам. Своих покойников они всегда уносят с собой. Или предают земле. Собранные ордена Сан Саныч сложил в коробочку, которую засунул глубоко в карман.
Потом он сел на единственный неразломанный табурет и надолго задумался. Надо было искать, как найти выход из положения. И найти сегодня. Потому что завтра его безжалостные визитеры придут продолжить свою работу. А работать они, судя по всему, умеют.
Глава 7
Утром в гости к Сан Санычу заявился участковый инспектор.
- Жалобы на вас от жильцов. Шумите ночью. Спать не даете. Разрешите пройти?
Сан Саныч посторонился.
Участковый начал было шоркать ботинки о коридорный половичок, но вовремя заметил погром и остановился.
- По какой причине шумим? - спросил он, внимательно осматривая квартиру.
- Ремонт у нас, - в тон ответил Сан Саныч.
- Ремонт, говорите? - недоверчиво переспросил участковый. - Какой-то он у вас странный.
- Капитальный. Надоело, знаете, жить в одном и том же интерьере. Вот и решил обновить обстановку. Всю разом. И стены, и пол, и мебель. А то все эти шторочки, шкафчики, стульчики, обои. В такой мебели уже давно никто не живет.
- А не поздно?
- Что не поздно?
- Ну, перестраивать все?
- Ну что вы! Переустраивать жизнь никогда не поздно. Перестройка жизни и, в частности, среды обитания - есть ее продление. Пока живу - надеюсь. Пока надеюсь - живу!
- А что ж вы вначале ломаете?
- "До основанья, а затем". Так мы, старое поколение, привыкли. Вначале надо расчистить площадку для новой жизни. Вот я уже почти расчистил. Видите?
- Вижу. А шумите-то зачем?
- Прощание со старым не бывает без шума.
- А что за люди вчера приходили к вам?
- А это те, которые рушили. Славные ребята. Работяги, каких мало. А говорят, у нас молодое поколение растет инфантильным. Ничуть не бывало! Такую работу провернули - другим бы недели не хватило! Минутки не присели. Покурить ни разу не вышли. Все как пчелки, как пчелки. Все с молотками да ломиками. Чудо что за ребята. Стахановцы. Энтузиасты своего дела. Их бы в тридцатые годы, да к тачкам, да на лесоповал - мы бы тогда не один Беломорканал выстроили, а три! Честное слово, восхищен нашей молодежью - ее бурлением и желанием трудиться. Я думал, они одну кухню отработают, а они всю квартиру успели отбабахать. И даже рассчитаться с собой по полной цене не дали. Такие скромные оказались. А уж так хотелось. Просто руки чесались. Ну ничего, я их еще отыщу. Через газету. Как незаметных героев-тимуровцев. И рассчитаюсь. До последней копейки. Такие поступки нельзя оставлять неоцененными. Вы согласны со мной?
- Ну, в общем и целом да.
- Ну вот и хорошо. Приятно поговорить с разделяющим твои убеждения человеком. А насчет шума обещаю, не повторится. Ну если только чуть-чуть. Самую малость. И недолго. Так и можете передать жильцам. До свидания?
- А что это у вас лицо разбитое?
- Упал случайно.
- А телевизор?
- А я, когда падал, ногой штору зацепил. Гардина упала и точнехонько в кинескоп.
- А магнитофон?
- Другим концом гардины.
- А часы настенные? А посуда?
- Это когда гардина по кинескопу попала, он взорвался и осколки по всей квартире. Ну просто по всей. Как от гранаты.
- А книги? - ткнул участковый носком ботинка в разбросанные по всей квартире, затоптанные томики.
- А я их уже все прочитал. Ничего интересного. Так, лабуда. Я, если книга неинтересная, ее сразу выбрасываю. Зачем макулатуру хранить?
- Вы шутите?
- Что вы. У меня не те года!
- А мне сдается, что вы не всю правду говорите. Мне сдается, что кто-то здесь что-то искал.
- Да что у меня можно искать? Старые портки? Или башмаки стоптанные? Кому они нужны? Нечего у меня взять. Мне только дать можно. Нет. Ремонт это. Обычный ремонт. Вы же знаете - ремонт квартиры равен стихийному бедствию. А это его последствия. Обещаю: недели не пройдет - вы мою квартиру не узнаете. Все подметем. Все уберем. Обеспечим евро-интерьер, ну там, навесные потолки, оконные жалюзи, финские обои. Все как положено. Честное слово - не вру. Иначе зачем бы мне было рушить старую обстановку?
- А кто уберет-то?
- Найду кого-нибудь. Хоть тех же ребят-строителей.
- То есть вы уверены, что здесь никто ничего не искал?
- Абсолютно! Никто и ничего.
- Смотрите. А то если вы что-нибудь такое прятали, о чем преступники узнали, так вы лучше доверьтесь органам охраны правопорядка. Мы обеспечим защиту. Накажем преступников. Мы на то и поставлены, чтобы оберегать покой и имущество граждан.
- Нет, нет. Все в порядке. Никаких проблем. Только ремонт. Один только ремонт и ничего, кроме ремонта. Ступайте себе, лейтенант, спокойно на службу и ни о чем таком не думайте. А через недельку - милости прошу на новоселье. Встречу как дорогого гостя.
- Так я пошел?
- Так идите.
На выходе участковый долго тер ноги о половик. Не с улицы - в квартиру. Из квартиры - на улицу. Все в этом мире перевернулось. Все встало с ног на голову.
Выждав несколько минут, Сан Саныч, охая и причитая, спустился на этаж ниже.
- Здравствуйте, Любовь Ивановна. Вот что я у вас спросить хочу: наш участковый такой высокий, чернявый и с усами? Так, да?
- Что вы, Сан Саныч, маленький, рыжий и без всяких усов. Я его только вчера встретила, когда в магазин ходила.
- Ну, да. Значит, я просто запамятовал. Замучил склероз. Все позабываю. Наверное, я его с нашим старшиной спутал. А вообще-то я к вам за солью зашел. Кончилась соль. А в магазин бежать неохота. Вначале пообедаю, а уж потом схожу. Не откажете по-соседски?
Не было такого участкового инспектора, который приходил в гости к Сан Санычу. В природе не существовало!
Вот так-то!
Не подвело старого оперативника чутье.
Глава 8
Сразу после визита к соседке Сан Саныч вышел на улицу и в первом же газетном киоске скупил все газеты. Даже вчерашние. Даже те, которые залежались больше недели.
С охапкой газет он прошел к ближнему телефону-автомату и тут же заметил, как к нему сзади пристроился вертлявый молодой человек.
- Звоните, юноша, - предложил ему Сан Саныч.
- Нет, нет. Не тревожьтесь, я после вас.
- Я долго буду говорить.
- Я подожду.
- Я очень долго.
- Я очень долго подожду.
Молодой человек встал за спиной Сан Саныча, не сводя глаз с диска телефона.
Сан Саныч набрал номер райотдела милиции.
- Положи трубку! - негромко произнес вежливый юноша.
- Вам что-то не нравится?
- Мне не нравится номер.
- Тогда я могу позвонить по другому.
- Положи трубку! - поддержал юношу еще один подошедший к телефону-автомату прохожий.
- Вам тоже нужен телефон? Вы тоже будете ждать долго? - поинтересовался Сан Саныч.
- Козел! - выругался прохожий, и было видно, что ему очень не хочется ограничиваться одними только ругательствами.
- Вы бы так сразу и сказали, что автомат неисправен, - примирительно пробормотал Сан Саныч. - Я тогда лучше из дома позвоню.
Дома Сан Саныч разложил все купленные газеты и во всех прочел первые страницы, отчеркивая карандашом интересующие его статьи и заметки. В первую очередь он отчеркивал все, что касалось событий, происходящих в депутатском корпусе. Иногда он натыкался на знакомые ему фамилии. И тогда на полях статьи появлялась аккуратная галочка.
Когда информация скопилась в достатке, Сан Саныч сел на телефон.
- Справочная? Подскажите-ка, справочная, как мне отыскать депутата Абрамова В.П. Так. Записываю. Так. Спасибо, справочная, за оперативную работу.
- Будьте добры депутата Абрамова В.П. Занят? А с кем я имею честь? С помощником? Очень приятно. Я хочу высказать свою поддержку последнему выступлению депутата Абрамова В.П., частично опубликованному в газете "Советская Россия", номер 179 и в газете "Комсомольская правда", номер 211. Он абсолютно прав, утверждая, что нравственность общества должна определяться личной нравственностью, природной воспитанностью и наследственной интеллигентностью каждого члена, составляющего данное общество. Он еще более прав, говоря, что достигнуть этого можно только путем ужесточения уголовно-процессуального законодательства и возвращения института цензуры в более сильном, чем ранее, виде.
Пока на экранах страны мы видим одни только голые задницы и лица депутатов, транслируемых в двусмысленно неприличном виде, о воспитании нравственности не может быть и речи. Пропаганда в книгах и газетах секса и эротики провоцирует возникновение тех же явлений в среде рядовых граждан. Что недопустимо! Я сам являюсь полковником милиции в отставке и знаю, к чему ведет политика половой распущенности. Я сам неоднократно вел дела по сексуально-половым преступлениям. Например, в 1971 году в Ростове я расследовал дело об изнасиловании несовершеннолетней учащейся школы номер 17 должностными лицами местного горпрофкома на базе отдыха райпотребсоюза. В ходе расследования выяснилось, что косвенной причиной насилия был просмотр потерпевшей индийских фильмов с элементами чрезмерно романтизированной эротики, что подвигло ее на согласие участвовать в вечеринке, посвященной тридцатилетней годовщине одного из работников горпрофкома. Все это доказывает, что…
- Соединяю вас с депутатом Абрамовым. Минуточку.
- С кем я разговариваю?
- Полковник в отставке Дронов Александр Александрович.
- Какой Дронов? Ты что такое, старый козел, несешь? Какой Ростов? Какое изнасилование? Не было никакого изнасилования. Не было никакого Ростова! Ты что, м…к, порешь?
- Кто это говорит?
- Абрамов это говорит. Абрамов! Мать твою разэдак так. Абрамов!!
- Я очень рад, что имею возможность лично высказать вам свою искреннюю признательность и поддержку вашему последнему выступлению, касающемуся воспитания общественной нравственности и ужесточения ответственности за преступления, направленные против чести и достоинства нашего человека. Я абсолютно согласен с вами, что на преступления, подрывающие основы нравственного воспитания населения, не может распространяться срок давности. Что только примерное наказание всех преступников, совершивших противозаконные акты в данной сфере, вне зависимости от высоты их нынешнего положения, способны улучшить политический климат в стране в целом.
- Ты чего, сука, добиваешься? Чего тебе надо?
- Я хочу от имени ветеранов советской милиции поддержать вашу общественно-политическую и законотворческую деятельность…
- Убью падлу! Своими руками задушу!..
Далее трубка транслировала невнятные крики, хрипы, топот и прочую возню подле телефона. Словно кто-то у кого-то рвал трубку, а кто-то ее не желал отдавать. И только в самом конце голос. Уже гораздо более спокойный голос:
- Чего тебе надо?
- Не понял.
- Надо чего?
- Вам сколько лет?
- Сорок пять.
- А мне за семьдесят.
- Ладно. Что. Вам. Надо.
- Теперь понял. Мне хочется встретиться с вами по поводу событий 1971 года в Ростове, 1976 года в Волгограде, 1979-го в…
- Довольно, я все понял. - И в сторону от трубки: - Ну-ка быстро все вышли из кабинета. Все! Я сказал все!
События 1971, 1976 и 1979 годов были тем немногим, что хранило досье сексота Абрамова и что запомнил Сан Саныч при его беглом пролистывании на экране монитора. Но и этого немногого, кажется, было за глаза.
- Я согласен встретиться. С вами.
- Тогда маленькое предварительное условие. Снять с меня опеку.
- Я не понял.
- Повторяю - снять опеку.
- Я не понял!!
- Тогда я позвоню завтра. До свидания.
Мимо. Этот о дискете ничего не знает. Точнее, раньше ничего не знал.
Жирной чертой Сан Саныч перечеркнул одну из галочек.
Он не опасался, что таким образом наведет на себя новых врагов. Ему это просто не позволят сделать. Если он выйдет на слишком опасных людей, ему просто отрубят связь. Он был уверен, что кто-то тщательно фильтрует каждое его слово, каждый оборот диска телефонного аппарата. При всей кажущейся случайности выбора следующей жертвы он ничем не рисковал. Он не мог промахнуться. Он мог выйти только на союзников преследовавших его недругов или на людей, которым они ПОЗВОЛЯЛИ открыть информацию. В вопросе поиска Хозяина его враги неизбежно становились его союзниками. Он стрелял по площадям, но неизменно попадал в цель, все ближе приближаясь к интересующей его Главной Фигуре.
- Будьте любезны депутата Иванова С.Т.?
Отбой и гудки в трубке. Понятно - промахнулся. Попал на чужого.
- Можно мне услышать депутата Семенова Л.М.?
Пауза.
- Я слушаю.
- Хочу высказать поддержку вашей деятельности, связанной с борьбой за морально-этическое возрождение русского народа, как кладезя мировой культуры и гаранта сохранения цивилизации…
Номер два. Без сучка и задоринки. События 1964, 1967, 1970 годов. Львов. Витебск. Суздаль.
- Но у меня есть условие…
- Я не могу вас понять. Пожалуйста, объясните…
- Простите. Я перезвоню вам завтра. И тут же голос в трубке. Без кручения диска. Без вызова. Просто вдруг возникший голос.
- С вами говорит депутат Семушкин Григорий Аркадьевич. Нам необходимо встретиться.
- Но у меня есть одно непременное условие…
- Я в курсе. Больше вас тревожить не будут.
Дело было сделано. То, чего добивался Сан Саныч, обзванивая депутатов, случилось. На связь вышел Хозяин. Игры с мелюзгой, сопровождающиеся биением посуды, мебели и лица, закончились. Расклад пошел другой. Расклад пошел козырный. И главный из этих козырей - туз - был у Полковника. Найти и вырвать опасную карту из его рук его соперники не смогли. Теперь им ничего не оставалось, как садиться за карточный стол. Им ничего не оставалось, как расписывать новую партию, в новой компании, тем признав равенство неизвестного игрока с собой. И только поэтому его допустили к серьезной игре. Только поэтому с ним разговаривали.
- Когда и как мы встретимся?
- За вами заедет машина. До встречи.
Глава 9
Встреча состоялась через несколько часов. Никаких таинственностей, никаких конспиративных квартир, многократных смен машин и т. п. детективной мишуры не было. Просто Сан Санычу позвонили и попросили быть готовым через полчаса. Потом к подъезду подъехала черная "Волга", из нее вышел одетый в строгий официальный костюм молодой мужчина, поднялся на пятый этаж, позвонил в дверь, подождал, пока ее откроют, и, представившись, попросил сойти вниз. Он не ждал Сан Саныча в передней, не спуская с него глаз, не хватал его под руку, спускаясь по лестнице. Он встал возле машины и открыл дверцу.
- Садитесь, пожалуйста. Разговор происходил в рабочем кабинете депутата.
- Проходите. Садитесь, - указал на один из стульев, стоящих возле Т-образного стола, депутат, оторвавшись на мгновение от телефона. - Одну минуту.
Эту минуту депутат говорил о партиях леса, которые необходимо протолкнуть в обмен на бумагу, и о голосах избирателей, которые понадобятся в недалеких выборах. Ровно через минуту он положил трубку. Он умел ценить время.
- Рад вас видеть, Александр Александрович. Честно признаюсь, хлопот вы нам доставили изрядно.
- Вы мне, между прочим, тоже жизнь не облегчили.