– Да, так и было, – согласился Лесничий. – Хотя солдаты написали тогда не рапорт, а простое письмо командованию в защиту комбата. После этого письма сняли с должности командиров роты и трех командиров взводов. Их обвинили в том, что заставили солдат написать и подписать письмо. Я сам с солдатами не разговаривал, но в нашем батальоне говорили, что он своих загонял почти до нервного истощения. Хотя батальон отлично себя показал на Северном Кавказе. Подготовка была в несколько раз выше, чем у боевиков. Но я слышал, что Юрий Юльевич умер через полгода после того, как его насильно на пенсию отправили. Он солдат не жалел, и себя, говорят, не жалел тоже. А когда стало нечего делать, организм не сумел перестроиться на пенсионный режим жизни. И остановилось сердце. Лег спать и не проснулся. Впрочем, о его смерти я никого не расспрашивал, слышал только разговоры старших офицеров, которые сами на пенсию собираются. И с этой точки зрения обсуждали смерть Шилохвостова.
Генерал слушал все эти высказывания не перебивая. И только тогда, когда все замолчали, простуженно кашлянул в кулак и продолжил:
– История со смертью подполковника Шилохвостова – с этим еще предстоит разобраться. ФСБ желало произвести эксгумацию тела, чтобы провести генетическую экспертизу, но оказалось, что Юрия Юльевича кремировали. Якобы по его собственному завещанию…
– Этого быть не может! – возмутился Иващенко. – Подполковник был верующим христианином. Правда, не православным, а кем-то там еще…
– Говорили, что он баптист, – подсказал Селиверстов.
– Нет разницы, – сказал Иващенко. – Я сам видел, как он молился. А христианин никогда не пожелает себе кремации…
– Вот я и говорю, что с этим еще разбираются, – спокойно сказал генерал, словно кто-то с ним спорил и он своими словами желал прекратить спор. – Тем более что сейчас мы точно знаем, что Юрий Юльевич Шилохвостов в звании полковника украинской армии командует спецотрядом "Тень".
– Как так? – снова проявил Иващенко свой характер. – Не поверю, чтобы он против России пошел. Не такой он человек!
– Это уже конкретный факт… – Генерал вытащил из своей папки крупную фотографию и показал окружающим. – Он?
Худощавый, но широкоплечий человек ростом чуть ниже среднего, скуластый, со впалыми щеками, со спокойным взглядом холодных серых глаз, одетый в камуфлированный армейский мундир с полковничьими погонами, стоял среди молодых парней в черных мундирах, но не имеющих на погонах звездочек. И только эмблемы на рукавах что-то изображали, но ни одну эмблему на фотографии рассмотреть было невозможно.
– Он, – категорично сказал Иващенко.
– Он, – согласился и Лесничий.
И только полковник Селиверстов долго вертел фотографию в руках, словно снимок мог позволить ему рассмотреть Шилохвостова с разных ракурсов, и ограничился обтекаемым словом:
– Похож…
– ФСБ пыталась найти его жену и сына. Соседи говорили, что они приезжали на похороны, хотя Юрий Юльевич с женой развелся еще за два года до ухода на пенсию. Узнали, что – да, действительно приезжали. И после похорон тоже приезжали, чтобы через полгода, как полагается, оформить наследство. Кроме квартиры и старенькой машины, им ничего не досталось. Продали и квартиру, и машину и снова уехали. Риелторская фирма, через которую квартиру продавали, существование прекратила. Следов нет. Но в нотариальной конторе остались документы. Там же и завещание покойного сохранилось. И в ГИБДД, где продажа автомобиля фиксировалась, осталась копия счет-справки. Так вот, по всем документам, жена подполковника Шилохвостова и его сын Василий проживают на Украине. Только вот одно непонятно. В данных нотариуса Василий прописан в Днепропетровске, а в данных ГИБДД – в Чернигове. По данным нотариуса, он не Василий Юрьевич, а Василько Юрьевич, по данным ГИБДД – просто Василий, хотя, казалось бы, там ошибаться не должны. И номера паспортов разные. С этим сейчас тоже разбираются. Хотя я не уверен, что в России этот вопрос можно разрешить. Да и не такой он для нас важный, когда предстоит решить более важные.
– Сколько человек служит в "Тени"? – перевел Селиверстов разговор в другую плоскость.
– Около тридцати. Чуть больше. По одним данным – тридцать два, по другим – тридцать четыре. Но у них есть потери. Четыре человека задержаны в России. Это, собственно, основной отряд "Тени". Есть у них и большой отряд, состоящий из целой сотни бойцов. Но это, грубо говоря, второй эшелон. Те парни, что должны работать в тылах ополчения и в ближайших к границе районах на территории России. Это в случае официального ввода российских войск. Так называемые украинские партизаны. Тени от "Тени"… С посредственной подготовкой…
– Силы не слишком велики, – отметил Лесничий, сразу сравнивая основной отряд "теней" с "матрасной" ЧВК, примерно такой же количественно, но более организованной и несравненно лучше оснащенной. – А откуда данные? Данные подробные. Тем более с фотографией.
– У нас хорошие связи в противостоящей режиму украинской хунты группе украинских хакеров. Им данные передает какой-то человек, которого они не знают, но считают настоящим патриотом Украины и России. Говорят, что молодой еще парень, тридцати нет. Мы пытались на него выйти, чтобы работать напрямую. Он ловушку почувствовал и избежал ее. Но все же радует факт, что и на Украине есть нормальные здравомыслящие люди.
– Значит, твердого подтверждения правдивости данных не имеется?
– Не имелось бы, мы бы их не представляли. У нас все данные обязательно многократно проверяются через различные источники. У меня, короче говоря, вопрос к вам такой… В состоянии ли Юрий Юльевич Шилохвостов подготовить из тридцати человек сильное подразделение?
– Без сомнений! – категорично сказал Лесничий.
– Он в состоянии даже из "матрасных" инструкторов сделать хороших бойцов, – добавил Иващенко. – А это трудно. Переделывать всегда труднее, чем делать.
Полковник в этот раз промолчал. А генерал сунул руку во внутренний карман своей куртки, и там что-то тихо щелкнуло. Лесничий подумал, что он выключил диктофон…
Глава вторая
После отъезда генерала Трофимова Иващенко выглядел удрученным и задумчивым и даже о поездке в баню ни разу не вспомнил. Да и полковник Селиверстов, постоянно находясь рядом с Лесничим и Иващенко, кажется, так и не позвонил сторожу, чтобы тот дом и баню протопил. Более того, о бане не вспомнив, Селиверстов позвонил на трубку Ринату, водителю микроавтобуса, и потребовал готовиться к поездке. Это значило, что микроавтобусу следовало встать у крыльца корпуса.
– Сначала в ГРУ, потом домой. С собаками гулять пора… – ответил полковник, видимо, на вопрос Рината, и добавил, скорее для Лесничего, с его собаками хорошо знакомого: – Вот так вот каждый день – от одних "волкодавов" к другим спешу. Утром и вечером. Домашней троице я точно очень нужен. Надеюсь, и "волкодавам" группы тоже пригожусь…
Полковник дождался, когда Лесничий с Иващенко уйдут в свою комнату, закрыл дверь на ключ и направился к лестнице. О бане никто опять не вспомнил. Сергей Ильич напомнить Селиверстову постеснялся. А Иващенко так углубился в свои думы, что, кажется, про парилку с дубовым веником совсем забыл. И даже перестал демонстративно чесаться. Похоже, блохи его имели чисто умозрительный, или, как говорят врачи, психосоматический, характер. Так, с мыслями о другом, вероятно, можно было прожить даже с иностранными блохами.
Комната, где жили два бывших старших лейтенанта, находилась в том же крыле, где и комната полковника, но, в отличие от своего начальника, Лесничий с Иващенко в этой комнате жили. Конечно, полковник имел в своей комнате не только письменный стол и сейф, но и кровать, однако ночевать на базе оставался только дважды, да и то когда приезжал туда вместе с собаками, которых оставить дома не мог. Жена с ними просто не справлялась. Хотя, как сам полковник рассказывал, могла выгуливать псов по одному, но при своих болезнях от таких прогулок сильно уставала. Ноги пожилую женщину подводили. А сразу три такие крупные собаки могли просто утащить ее куда хотели.
Иващенко в комнате сразу лег на свою кровать, оставив ноги на полу, и забросил руки за затылок. Стал вдумчиво, как в мудрую книгу, смотреть в потолок. Лесничий собрался было пойти в душ, но напарник и заместитель остановил его вопросом, на который требовалось все же ответить:
– Так, может, расскажешь мне все же, что там у вас в бригаде с Юрием Юльевичем произошло? Из информации СВР я пока ничего не понял.
Сергей Ильич намотал полотенце на кулак, стукнул импровизированной перчаткой в ладонь второй руки и ответил:
– А мне, думаешь, в подробностях докладывали? О слухах я уже рассказал.
– Но разговоры-то, наверное, разные были? Были и те, что не для генеральских ушей…
– Шилохвостов командовал другим баталь-оном…
– А ты с офицерами того батальона не знаком. Или почему-то мне сказать не хочешь…
Лесничий пожал плечами и сел на свою кровать.
– Могу и сказать, что слышал. Хотя сам этого точно не буду утверждать, поскольку не знаю почти ничего. А уж ты понимай сам как хочешь…
– Договорились. Я понятливый. Слушаю, командир.
– К нам в каждый батальон назначили заместителей командира по работе с верующими.
– Священников то есть. Это не только к вам. Это по всей армии прошло, еще когда я взводом командовал. "Комиссары в пыльных рясах"… И хорошо вам – только в каждый батальон. Кому-то даже в роты досталось.
– Да. Вот со своим помощником у Шилохвостова постоянно возникали конфликты. На почве вероисповедания, как я слышал.
– А что конфликтовать. У нас же большинство комбатов вообще – атеисты. Они служить еще при коммунистической власти начинали. Сами через одного партийными были.
– Православному священнику легче ужиться с атеистом, чем с баптистом.
– Два скорпиона в одной банке…
– Вот-вот. Там ситуация складывалась так… Комбат при солдатах задавал порой священнику вопросы, а тот ответить вразумительно не мог. Юрий Юльевич не для солдат спектакли устраивал, как потом его обвинили. Он просто вступал в религиозные споры. А получалось, комбат подрывал у солдат Веру. Проверки из каких-то инстанций пожаловали. Одна за другой. В результате приписали Шилохвостову и жестокое обращение с солдатами, и еще что-то. И финансовые нарушения нашли. И трофейное оружие у батальона, по сути дела, не сдавалось, как положено, и даже вообще не пряталось, как в других батальонах. А чем все закончилось, ты знаешь. В других батальонах нашей бригады, в том числе и у нас, проводились с офицерами беседы о том, что православие, хотя и не является государственной религией в России, все же является основой русского патриотизма и государственности. Офицерам предписывалось поддерживать священников, а не противостоять им. И даже какие-то законы, помню, назывались.
– А разве баптисты не пацифисты?
– Меня спрашиваешь? Я лично понятия не имею. Слышал где-то разговор, что баптисты воевали и в Первую, и во Вторую мировую войны, и среди них много награжденных героев, и даже есть Герои Советского Союза. А что тебя так баптисты заинтересовали?
– Не в целом. Только один из них. Шилохвостов.
– Мысли есть? – прочитав что-то в глазах своего заместителя, Лесничий отложил свое полотенце в сторону.
– Есть. И интересные. Только мне не слишком хочется персонально против Юрия Юльевича работать. Я его как человека сильно уважал и уважаю до сих пор. А его участие в каких-то действиях против России могу рассматривать только как недоразумение, непонимание ситуации, не более. Он патриотом был. Яростным патриотом. Не таким показушным, как наши казачки, но более убежденным и сильным.
– Выкладывай. Если интересно, почему бы не попробовать…
* * *
Проработкой операции, просчетом всех возможных и невозможных вариантов, моделированием ситуаций занимались, как обычно, в оперативном отделе диверсионного управления ГРУ. Причем две группы по отдельности разрабатывали действия "волкодавов" и действия Иващенко, идею которого, высказанную им после встречи с генералом Трофимовым, в ГРУ одобрили, посчитав перспективной, хотя и слегка рискованной.
Особое место в разработке "легенды" Иващенко было отдано интернет-изданиям и телевизионным новостям. Срочно был организован мощный выброс нескольких интервью, нескольких якобы "оперативных сводок" из полиции и ФСИН. Причем делалось все задним числом. Поэтому, чтобы не вовлекать в дело журналистов, использовали хакеров. И уже через пару дней после осуществления первых мероприятий этого плана Иващенко заглянул вечером в комнату, в которой жили Суматоха и Величко. Бывшие лейтенанты играли в шахматы, но Иващенко их партию без стеснения прервал, считая свои дела более важными, чем игра.
– Я по твою душу, Егор Петрович…
Суматоха встал и услышал вздох своего противника по партии. Величко был близок к выигрышу, что вообще-то редкостью не было, тем не менее прерывать игру он не хотел.
Иващенко ситуацию понял, изрек почти приказным тоном:
– Объявляется официальная ничья, товарищи офицеры. Если кто-то против, я могу объявить "китайскую ничью"…
– Не надо, мы потом доиграем, – попросил Суматоха. – Что от меня надо?
– Ты со своего ноутбука отсюда в Интернет выходишь?
– Только через USB-модем. Скорость маленькая. Лучше снизу, из класса. Я оттуда сегодня уже работал по просьбе полковника. Собирал данные на одного подполковника из нашей системы.
– На Шилохвостова?
– Ты в курсе? Да. На него.
– Много нашел?
– На него самого не нашел ничего. Но вот нашел его сына в "Фейсбуке". Там фраза интересная прозвучала: "Вчера мне папа рассказал…" Вчера рассказал. Кто? Умерший папа? Значит, есть зацепка. И подозрения не беспочвенны.
– Значит, можно из класса работать?
– Почему бы нет?
– Идем?
– Идем…
– Желаешь попросить подсказку у знакомого гроссмейстера? – высказал предположение Величко. – Не поможет… В таком положении гроссмейстеры сдаются…
– Не у всех гроссмейстеров есть русский характер, потому и сдаются. Пойдем, – повернувшись к Суматохе, еще раз позвал Иващенко.
– Я готов.
– Это надолго? – поинтересовался Величко.
– До выяснения… – дал Иващенко исчерпывающий ответ.
Бывшие старший лейтенант и лейтенант спустились на первый этаж. Ключ от компьютерного класса торчал, как обычно, в замке, поскольку на охраняемую территорию базы проникнуть постороннему было практически невозможно. Перед первой командировкой пара украинских военных разведчиков пыталась это сделать. Попытка закончилась для них плачевно. И в такой ситуации прятать ключи смысла просто не было.
Суматоха, зная местную технику уже достаточно хорошо, сел за самый быстрый, расположенный в углу компьютер и сразу запустил загрузку.
– Что нужно сделать, Виктор Юрьевич?
– Все, что можно найти, следует найти…
– На кого?
– На меня…
– Думаешь, что ты очень популярная личность, чтобы о тебе было много написано?
– Надеюсь. Не зря же целый коллектив старался!
Суматоха, будучи еще не в курсе разрабатываемых оперативных мероприятий, взглянул на заместителя командира группы с удивлением.
– За какой период?
– Все, что можно, вообще. Все, что "укропы" найти смогут… И даже их хакеры. Я слышал, у них в штабах официально ввели такую офицерскую должность.
Суматоха запустил программу поиска. К его удивлению, Интернет выдал ему целый многостраничный список. Смотреть стали по дате публикации. Первая касалась суда над старшим лейтенантом спецназа ГРУ Виктором Юрьевичем Иващенко. Ничего нового эта публикация не несла, поскольку сама по себе была действительной и старой, пусть и с подновленными хакерами ГРУ датами. Другого вмешательства хакеров в материал не было. Никто статью не дополнял уже давно, и необходимости в этом не было. И даже текст не правили, потому что он оперативный отдел диверсионного управления ГРУ устраивал. Оставили без изменений даже орфографию и пунктуацию, хотя они откровенно грешили. После этого о старшем лейтенанте Иващенко на какое-то время, ограниченное сроками следствия и суда, полностью забыли.
И вот уже следующий открытый файл касался побега. Раньше этого файла в Интернете не было, как знал сам бывший старший лейтенант, поскольку вместе с офицерами оперативного отдела проверял подготовленные тексты. При этом раздувать большую историю из-за побега не стали. Все было предельно корректно подано, без излишеств, без ненужных подробностей и красивостей, поскольку бывший старший лейтенант спецназа – не та фигура, о которой весь Интернет должен шуметь. Это не какой-то серийный маньяк сбежал, чтобы все женщины России сидели в страхе на печках и ждали его прихода, спрятав топор под юбку. Факт побега отмечался только в некоем провинциальном интернет-издании в разделе "Криминальная хроника". Там коротко сообщалось, что из лазарета колонии строгого режима в окрестностях областного центра бежал особо опасный преступник, бывший старший лейтенант спецназа ГРУ. У него возник конфликт с охранниками зоны, которые хотели отобрать у заключенного компьютерную игрушку "PlayStation Vita", на которой тот мог играть сутки напролет. Но Иващенко не успел завершить игру и от этого рассвирепел. Преступник тяжело ранил двух охранников, побоялся, видимо, ответственности, и потому, похоже, решил бежать. Захватил табельное оружие охранников, устроил в лазарете пожар и в возникшей суматохе скрылся. Сообщалось, что ведется розыск. В качестве особых примет сообщалось, что беглец обладает ростом в сто девяносто пять сантиметров. И еще было отмечено предупреждение об особой опасности беглеца при задержании. Он прекрасно владеет приемами рукопашного боя, кроме того, вооружен двумя пистолетами с запасными обоймами. И, что самое главное, стреляет из пистолетов с обеих рук очень точно и быстро, с дистанции до пятидесяти метров. Влет с любой руки от пояса сбивает первой пулей летящую ворону. Об этом интернет-изданию по телефону сообщил бывший командир бывшего старшего лейтенанта Иващенко. Полное интервью с командиром беглеца интернет-издание обещало опубликовать в ближайшие дни, но, видимо, что-то сорвалось, и это интервью найти в следующих номерах интернет-газеты не удалось. Что неудивительно, поскольку журналисты никогда не были людьми обязательными. В действительности просто не удалось срочно найти вышедшего в отставку и уехавшего куда-то на Крайний Север бывшего комбата Иващенко, чтобы он был в курсе того, что дал такое интервью. Решили за лучшее вообще его не публиковать, хотя текст интервью уже был написан.
Но самого бывшего старшего лейтенанта волновали, кажется, другие проблемы.
– Обокрали меня… – обиделся Иващенко. – Целый сантиметр роста украли…
– Зато теперь уж точно не опознают, – не поддержав желание Иващенко обидеться, по-своему оценил ситуацию Суматоха.