* * *
Где-то неподалеку виднелась церковь. Белое строение с куполами возвышались над крышами старых натыканных друг на друга частных домов. Солнечные лучи поймали крест на куполе и, бликуя, заставили Бегина сощуриться.
Он покосился на сидевшего за рулем Рябцева. Почти всю дорогу от управления опер хранил молчание, крутя баранку. Но в этот раз решил открыть рот. Рябцев вспомнил совет жены.
- Можете курить, если хотите.
Бегин благодарно кивнул. Достал сигареты, чиркнул зажигалкой.
- Давай на ты, может? - предложил он.
- Сойдет.
- Есть мысль одна, - Бегин чуть приоткрыл окно и выдохнул дым. - Тульский оружейный завод. Он выпускает специальные патроны. Их фишка в том, что ни пули, ни гильзы после стрельбы не позволяют идентифицировать оружие, из которого стреляли.
- Слышал.
- Серьезно?
- А что такого? - хмыкнул Рябцев. - Я так-то не всю жизнь шоферю, если что.
- Так что думаешь об этом?
- Спрашиваешь как опера? Или как того, кто знает местные порядки?
- Я бы послушал обоих.
Рябцев помолчал, собираясь с мыслями. Выкрутил руль. Машина свернула с широкой улицы, главной в этом пригороде Домодедово, и поползла по изрытой ямами, ухабами и колдобинами улочке. Мужик с тележкой, полной сорной травы, брел вдоль обочины. Машину визитеров он провожал таким взглядом, словно видел перед собой НЛО и не знал, с дружественным ли они визитом приперлись на эту планету.
Рябцев кивнул в окно.
- Что вы видите? - Бегин просто слушал, не собираясь отвечать и дискутировать. - Это частный жилой массив. Половине домов здесь по 60–70 лет. Старые, кривые, того гляди развалятся. Сунешься - и никогда не догадаешься, что совсем рядом большие дома, много машин и совсем другие люди. Это как два мира, которые как будто…
- Живут параллельно? - подсказал Бегин.
- Вроде того. Подмосковье - вещь своеобразная. Есть модные девчонки с гаджетами, которые ходят на тусовки в ночной клуб и жрут пиццу. А рядом лютые нелюди, которые по пьяни могут зарубить пять человек топором. В прошлом году, кстати, было такое - весь город на ушах стоял. Так что здесь возможно все. Винегрет. - Рябцев махнул куда-то в сторону. - Особенно около дороги. Я ведь раньше по угонам работал. Трассу хорошо изучил. Каширка, М-4. Там свой мир, которому нет дела до всего остального. Дорога живет сама по себе и подчиняется собственным законам. Понимаете, к чему я клоню? Здесь возможно все.
Бегин задумчиво кивнул.
- Так везде. Эта трасса, М-4, у нее ведь всегда была дурная слава. Не только тут, в Подмосковье. Дорога тянется через всю страну. Одна из крупнейших артерий… На южных участках трассы несколько лет назад поймали банду "амазонок" - может, слышал?
- "Амазонок"?
- Так их называли, хотя в банде было больше половины мужиков. Не спрашивай, почему. Так вот, они убили несколько десятков человек, перед тем как их поймали. Орудовали десять лет.
Рябцев покосился на Бегина.
- И как их поймали?
- Случайно. Патруль ночью заметил подозрительные рожи. Решил тормознуть и проверить. Они открыли огонь. Из полицейских выжил только один… - Бегин покачал головой. - Банда существовала десять лет, представляешь себе? Огромный кусок жизни. Люди стареют, меняются, мудреют или наоборот, рождаются и умирают. А они все это время убивали людей. И их никто не мог поймать. Потому что они работали на трассе. Сотни километров, тысячи людей и машин. Развязки, развилки, съезды… Бесконечные лабиринты из асфальта и бетона. - он усмехнулся своим мыслям. - Стоило ли нашим предкам уходить из джунглей? Все равно мы создали себе новые.
Дом Сергеевых находился в глуши на окраине поселка. Бегина и Рябцева встретила мать убитого. Осунувшаяся женщина в черном готовилась к похоронам.
- Я инвалид, вторая группа. Егор переехать хотел. Куда-нибудь на море. Он всегда мечтал об этом. Но он жил со мной. Говорил, как я тебя брошу одну… У нас ведь не было никого. Его отец еще в девяностые умер. А теперь… - женщина потеребила платочек морщинистыми костлявыми пальцами. - Теперь я одна.
Бегин не нашелся, что ответить.
Комната Сергеева была небольшой и тесной. Кровать, компьютерный стол, велотренажер.
- Вы не возражаете, если мы тут осмотримся?
- Какая теперь разница. Делайте, что хотите. Только вещи Егора… Они должны остаться. Я хочу, чтобы все осталось, как было при нем. Наверное…
Бегин сделал знак Рябцеву остаться в комнате, а сам, придерживая женщину за локоть, деликатно вывел ее в коридор.
- Ночью Егор ехал из Москвы. Не знаете, что он там делал?
- Что-то с бизнесом его, наверное. Он мне такие вещи не докладывал никогда. Да и я ничего не понимаю в этом. Вы лучше у Наташи спросите.
- Наташи?
- Его невеста. Она помогала Егору в кафе.
Оставшись один в комнате, Рябцев быстро проверил ящики компьютерного стола. Ничего стоящего. Шагнул к шкафу и пошарил на полке, проверяя в том числе между книгами. Пролистал пачку бумаг, лежавших сбоку.
Его взгляд упал на корзину для бумаг, стоявшую между столом и шкафом. И мятый фрагмент газетного листа привлек его внимание. Рябцев аккуратно выудил бумажку из урны. На ней угадывалась половина фотографии женского лица и часть газетного заголовка: "Мой муж самый…". Очередная дрянь про однодневных звезд, до которых никому нет дела. Заинтересовало Рябцева другое. Линии изгиба, по которым совсем недавно эта бумажка была сложена в треугольный конвертик. Вроде тех, в которых фронтовики в Великую Отечественную писали письма домой.
Наташу Бегин и Рябцев нашли там, где и сказала мать убитого - в кафе "Каламбур". Само заведение было типичной сельской забегаловкой с блеклой вывеской и решетками на окнах, приютившейся на пыльном пятачке у дороги на самой окраине города. Наташа, стройная девушка с бледным лицом и чуть дрожащим подбородком, расставляла стулья.
- Мы готовимся к поминкам. У Егора было много друзей, дома всех вместить нереально.
- Друзей много. А врагов?
Наташа устало посмотрела на Бегина.
- О чем вы говорите. Егор был всегда спокойный, жизнерадостный. Конфликтов никогда ни с кем не было.
- Так часто говорят. Но если копнуть, то выясняется, что так просто не бывает.
- Значит, не тех копали. Вы просто не знали Егора. Там, где у других нервы давно бы вскипели, Егор выезжал на позитиве своем. Даже гопники местные, если тут иногда между собой рамситься… простите, ссорится начинали, он умудрялся разрулить все, - Наташа сглотнула комок и грустно улыбнулась. - У него было море позитива, чем он и подкупал всех вокруг.
- А море позитива, как вы говорите… Это не благодаря траве, случаем?
Наташа напряглась.
- Вы знаете?
- Теперь это неважно.
- Егор покуривал иногда, - признала Наташа. - Я пыталась его отучить, но… Тем более, бизнес это стресс всегда. Ну, он так говорил.
- Какие-то проблемы с бизнесом?
- Я спрашивала. Егор в последнее время весь сам не свой был. Говорил, что с поставщиками непонятки.
- Какими именно поставщиками?
- Он не рассказывал. Говорил, что сам этим занимается, а мне лишний геморрой ни к чему.
- Геморрой всегда лишний, - не удержался и ввернул Рябцев. Наташа сухо взглянула на него, и Рябцев смущенно кашлянул. - Наталья, нам бы, наверное, документацию посмотреть. Чтобы понять, как у Егора шли дела.
- Зачем? Его ведь эта банда убила. О которой говорят все вокруг.
- Скорее всего, - деликатно ушел от ответа Бегин. - Так где он хранил документацию?
Это были несколько толстых папок со скоросшивателями, куда Сергеев вкладывал все: от накладных до квитанций об уплате налогов.
По пути назад Бегин поинтересовался:
- Тебя ведь выдернули из архива? За какие заслуги там оказался?
Рябцев замялся.
- Не знаю, стоит ли.
- Мне тут особо не с кем трепаться за кружкой пива и местные сплетни обсуждать, если не заметил.
Это было так. Рябцев хмыкнул.
- Да ничего особенного на самом деле. Я в отделе угонов старшим опером был. Через агентуру разрабатывал какое-то время одну банду. Они угоняли тачки и возвращали их за вознаграждение. Если кто-то отказывался платить или обращался с заявой в полицию, его машину сжигали. Демонстративно. Ничего не боялись, гады. А мы никак не могли подступиться к ним. Пока однажды мне не повезло. Наколка была горячей, и я начальство в курс дела не поставил. Угонщиков взяли с поличным, прямо на колесах.
- И в чем засада?
- Засада была в том, что один из них был в хороших отношениях с моим прямым шефом. Начем отдела угонов.
- Крыша?
- Курбатов был майором. Но уже тогда у него был трехэтажный особняк в элитном поселке.
Бегин кивнул. История не новая. Как везде.
- Чем закончилось?
- Шеф выставил картинку так, что я взял его личного осведомителя, которого он внедрил с особым заданием в преступную группировку. Проявил самодеятельность, не посчитался с интересами дела, забыл о субординации. И запорол операцию. Козёл, одним словом. Курбатов настаивал, чтобы меня вообще выперли из ментуры. Не знаю, почему, но они этого не сделали. После служебного расследования влепили выговор, понизили в должности. И отправили в подвал копаться в бумажках.
Реакция Бегина опера убила. Он равнодушно кивнул и просто отвернулся, показывая, что потерял интерес к разговору и тема закрыта. Бегин даже не думал говорить хоть что-то, пусть даже дежурное и предсказуемое. Рябцев мысленно чертыхнулся и крепче вцепился в руль, проклиная сидевшего рядом ублюдка.
Глава 8
Паша был в восторге. Хищная спортивная машина длиной почти полметра, с послушным пультом управления и дисплеем - на него выводилась картинка с камеры, закрепленной на капоте игрушки и закамуфлированной под гоночные петли.
- Укол, спасибо! Блииин! Камера!
Федор потрепал пацана за волосы.
- Давай-ка похулиганим.
Он взял пульт. Машина, подчиняясь движению джойстика, рванула с места. Федор виртуозно вырулил из комнаты. Паша прилип к дисплею: стены прихожей, дверь кухни, ноги колдующей у плиты Светы. Суперкар ринулся вперед, и из глубин квартиры донесся визг.
- Вашу мать! Всех сейчас пере…! Федя! Пашка!
Пацан зашелся от хохота. Федор вручил ему пульт:
- Выезжай сам. Только со всей дури в стену не врезайся. Там хоть и кенгурятник, но ты без фанатизма давай.
Федор отправился на кухню. Улыбнулся, увидев гневный взгляд Светы.
- Че как придурки? Дитятко, блин.
- Да ладно ты. Пусть пацан порадуется. У него экзамены впереди.
- Вся жизнь сплошной экзамен. Пусть привыкает.
- Свет, я спросить хотел, - как бы между прочим сказал Федор. - Эта банда, о которой ты тогда рассказывала. Ну, в районе Домодедово которая.
- А что с ней?
- Ты ведь общалась с ментами. Я читал твою статью, но там наверняка не все, что ты узнала. У тебя ж записи остались какие-нибудь? Диктофон, блокнот?
- Само собой. А чего это ты вдруг?
- Мои пацаны часто там мотаются. Пусть в курсе будут. Мне не нужно, чтоб кто-нибудь из них пулю в лоб получил. Я хочу знать места, где убивали людей. Какой километр трассы, какой именно участок.
Света слишком хорошо его знала, чтобы не понять, что у Федора на уме.
- Погади-ка. Федь, ты что задумал?
- Я? Ничего.
- Блин, не ври мне, - она для внушительности ткнула ему в грудь палец. - Я тебя как облупленного вижу. Что задумал?
Федор сдался.
- Мысль есть. Покататься с пацанами по трассе. Посмотреть, что и как.
- Федя, - выдохнула Света. - Вот почему ты как нормальный человек жить не можешь, а? Тебе опять приключения на задницу нужны?
- Нормальные люди? Нормальные люди едут по своим делам, не подозревая, что получат пулю в лоб и лягут гнить в землю. Те убитые - нормальные люди. - видя, что Света готова спорить, Федор горячо продолжил: - Свет, ты в инете смотрела вообще, что творится? У народа паника. А менты реально не справляются. У меня среди пацанов есть бывшие менты, я знаю, как там все устроено. Обеспечить безопасность на всей трассе - это армию надо вводить. Надо что-то делать. А я могу. Мы не ботаники, у нас мощные машины и пацаны, которые многое в жизни повидали. Есть и те, кто горячие точки прошел.
- Твою мать, - вздохнула Света. - Герой недоделанный.
- При чем здесь герой? Я просто не могу сидеть сложа руки, когда эти уроды отстреливают людей одного за другим. Свет, ты сама мотаешься на работу в Домодедово каждый день. Ты хочешь стать одной из тех, кто с этими падлами встретится? Я - нет.
Сестра хмуро покосилась на него.
- Это из-за отца, да?
Его не стало 25 года назад. Уколовы-старшие во времена, когда вся страна разваливалась и летела к чертям, стали, как и многие другие, челноками. Федя и Света во время поездок отца и матери за товаром на челночных автобусах, забитых такими же, как и их родители, торговцами, ночевали у бабушки. Однажды утром, когда подростки ждали возвращения родных, в дверь позвонили. Но это были не папа и мама. На пороге стоял усатый человек в форме, который рассказал, что отныне у них нет отца. Их мать с травмой головы лежала в хирургическом отделении одной из Подмосковных больниц и отчаянно боролась за свою жизнь. Ее спасли - но это стало лишь началом конца. Через пять лет сильно сдавшая после трагедии мать отправилась в могилу вслед за Уколовым-старшим. Федору тогда было 17 лет, Свете на два года меньше.
Всему виной были подмосковные бандиты, которые напали на автобус с челноками. Отец, знавший, что если они лишатся денег, занятых по всем знакомым на покупку товара, то они лишатся всего. Он сопротивлялся и получил заряд картечи из обреза в грудь. Он умер мгновенно. Матери проломили голову бейсбольной битой, когда она с криками бросилась к истекающему кровью мужу.
- Это не из-за отца, - соврал Федор. - Просто так надо, понимаешь?
* * *
Эта идея появилась у Рябцева еще вчера. С Викой они все же помирились. После чего Рябцев выслушал еще пару советов жены о том, как он мог бы "подсуетиться". Несмотря на то, что Бегин был конченным, по убеждению Рябцева, м… ком, упускать возможность было нельзя. Возвращаться в подвал опер уже не хотел.
Поэтому вечером, завезя Бегина на квартиру, Рябцев вырулил на трассу и рванул в Москву. Была суббота, и даже не подъезде к мегаполису дорога не стояла - поток машин в город двигался неспешно, но уверенно.
Проезжая мимо поста ГИБДД, опер увидел группу инспекторов ДПС, которые тормозили подозрительные машины. Чтобы стать подозрительной, ей достаточно иметь в салоне трех человек и больше. Проверяли документы водителя и пассажиров, досматривали багажник, интересовались маршрутом и целью выезда за пределы столицы или въезда в нее. Страховали работников ГИБДД трое спецназовцев в бронежилетах и с автоматами и несколько оперов из полиции Домодедово. Среди них Рябцев различил Наумова из убойного. Опер съехал к обочине.
- Здорова. Только заступил?
- Теперь до четырех утра, потом сменят, - невесело поведал Наумов.
- Успехи есть?
- Какое там. Да у нас забот выше крыши. Теперь мы всем, кто согласен добровольно, предлагаем сдать слюну. Для анализа ДНК.
- Куда харкать?
- В пробирку, б… дь, не в рожу же. Половина в отказ идет. Таких, конечно, сразу по базе пробиваем, фоткаем. Я уже задолбался. Ни конца, ни края этому, походу, не видно.
- Еще бы. Здесь же хренова туча народу.
- Это что. У нас в круге подозреваемых все местные. От Растуново до Видного. Прикинь? Плюс один Домодедово чего стоит. А еще все дачники, которые как назло шарахаются туда-сюда. Сезон попер, будь они неладны. - Наумов сплюнул. - Так что, Рябцев, радуйся, что ты хорошо пристроился. А то с нами бы тут торчал. Собачья работа.
В этот момент какие-то движения возникли в машине, которую проверял один из инспекторов. Наумов буркнул "Ну все, давай!" и побежал на шум. Рябцев тронулся и направил автомобиль дальше.
Цель его вояжа находилась в Ясенево. Небольшое офисное здание, на третьем этаже которого располагалась контора коммерческого предприятия с неприметной и мало о чем говорящей вывеской "Авангард лимитед".
Билолов был немало удивлен, увидев в дверях кабинета незваного гостя.
- Владимир Сергеевич? Вот уж кого не ожидал.
- Я полон сюрпризов. - подойдя к роскошному письменному столу Билолова, Рябцев пожал его руку. Билолов улыбался, но его маленькие черные глаза буравили Рябцева, словно пытаясь считать что-то. Рябцев осмотрелся. - Нехило устроился, я смотрю. Кожаная мебель. Диван штук сто стоит, небось?
- Вообще-то четыреста.
- Сколько? Полмиллиона за диван? Фариз, тебе ответственные сотрудники не нужны?
- Можем обсудить, - улыбнулся Билолов. - Но ты ведь не за этим приехал, Владимир Сергеевич? Насколько я знаю, из органов тебя никто не просит.
Рябцев опустился в удобное просторное кожаное кресло. С наслаждением откинулся на спинку.
- Продолжаешь следить, что там у нас и как? А ты ведь давно завязал все дела с нашим городом.
- У меня много друзей в Домодедово, ты знаешь. Нужно же о чем-то с ними говорить. Выпьешь что-нибудь?
Рябцев покачал головой и перешел к делу.
- Фариз, если ты следишь за тем, что у нас творится, то, наверное, в курсе про беспредел на трассе.
- Что-то слышал.
- И что же ты слышал?
- Что тебя интересует?
Рябцев хмыкнул. Билолов мог играть в вопросы до бесконечности.
- Какие-то упыри отстреливают людей. Со стволами. Волыны девять миллиметров.
- При чем здесь я, Владимир Сергеевич?
Рябцев встал, заинтересовавшись несколькими клинками, висевшими на стене. Аккуратно взял один. Это была сабля в ножнах, украшенных насечками и гравировкой с цветами, завитками и похожими на ракушки элементами.
- Ты сам сказал, в Домодедово у тебя много друзей. И я знаю твоих друзей, половина из них в свое время через мой отдел прошли. Вдруг кто-то что-то слышал, слушок или сплетни. Меня интересует все. - Рябцев осторожно выудил часть сабли из ножен. Сталь была острой и прочной.
- Настоящая сабля? А разрешение есть, позволь спросить?
- Это пульвар, - пояснил Билолов. - Афганская сабля. Осторожно, она дорогая.
- Еще мне нужен тот, кто поставляет этой банде стволы, - Рябцев водрузил саблю назад. - Может быть, он наш, местный, просто делает свои дела осторожно, и поэтому нигде пока не засветился. А может, он из Москвы. Но у тебя и здесь, судя по всему, со связями все в порядке.
- И все-таки, - настаивал Билолов. - При чем здесь я?
Рябцев улыбнулся, вернувшись в кресло, и пристально взглянул в маленькие острые глаза Билолова.
- Фариз, давай не будем. Мы все знаем, что ты только пару лет назад перебрался сюда и заделался бизнесменом. Чем, кстати, занимаешься?
- Торговля нефтепродуктами.
- О. Так ты нефтяник? Интересно.
- Ничего интересного, - сухо откликнулся Билолов. - Это не то, чем кажется. Пару цистерн покупаешь в одном месте, отправляешь в другое, получаешь свой процент и едешь в третье место цеплять к составу другие цистерны. Все сделки за границей в основном.