АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ
Да, в умении стряпать обвинения нам не откажешь, опыт огромный. Припаяли двенадцать лет за так называемую взятку. Чушь собачья. Ребенку ясно, что дело подстроено. Ни адвоката, ни меня никто не слушал. Вместо суда устроили спектакль, где все заранее отрепетировано. А ведь меня не раз предупреждали, чтобы не лез в чужие дела и оставил в покое "уважаемых и авторитетных людей", которые только и пекутся, что о благе страны. И хоть вышел я на конкретные адреса и лица, накрыть их не успел, да и не дали бы. Тут орудует слаженная государственно-партийная команда, сосредоточившая в своих руках многомиллионный криминальный бизнес.
Здесь, в камере, я снова и снова прокручиваю минувшие события. Есть время подытожить свое к ним отношение, проанализировать свои поступки, задать себе главные вопросы: а правильно ли я шагал по жизни и почему, несмотря на занимаемые высокие посты, оставался в числе служащих среднего уровня, если исходить из доходов. А может, надо было проще смотреть на вещи, учитывать происходящие вокруг события, когда каждый старается урвать для себя побольше, не считаясь ни с кем и ни с чем? Суют в руки за какие-то услуги - бери, не брезгуй. Глядишь - отдельная квартира. Еще отхватил кусок - купил "мерседес". Новая инъекция - кругосветное путешествие, и так далее. А то - нет, я самый честный, неподкупный. Живу на зарплату и могу себе позволить пригласить молодую жену отобедать в общественной столовой. Да разве о такой жизни она мечтала, выходя за меня замуж? Не сомневаюсь, рассчитывала, как минимум, на дом, дачу, "Жигули", а получила дырку от бублика. Полное разочарование - ив объятия к первому попавшемуся. А мужа - коленкой под зад, и чтоб подальше, до Колымы долетел.
Так я каждодневно себя изматываю. Татьяна дрянь, поступила подло, предательски. Да и я хорош, потерял голову от смазливой мордашки, не рассмотрел низкую душонку. Черт с ней. Пусть гуляет. Она сама избрала свой путь. Мне же сейчас надо об Ийке думать и о том, чтоб не пропало дело моей жизни.
Документы о наркомафии я полностью восстановил и надежно припрятал дома. Теперь задача: с помощью Ии дать им ход. Нужно рассказать ей обо всем, и чтоб действовала очень осторожно, нашла верных людей, которые смогут довести дело до конца. Надо сделать ксерокопию и один экземпляр доставить в американское посольство. Кажется, Генрих вполне годится для этой роли. По-моему, они любят друг друга и он не откажет ей в помощи. Но вот как, находясь здесь, посвятить Ию во все это?
Когда же я по-настоящему понял, что зацепил крупную рыбу? Вспоминаю процесс над Жуховым, звонки, просьбы, чтоб я вмешался, облегчил его участь. Покушение на Ию. Захват в заложники Татьяны. Пропажа из сейфа документов. Перевод на другую должность. Бесконечные вызовы к начальству и предупреждения, чтобы занимался своими делами и не лез в чужой огород. Все это звенья одной цепи, и я, конечно, подозревал, что это не набор случайностей, а дьявольская игра вокруг меня, чтобы запугать, убрать с дороги; кому-то я здорово стал мешать. И все же только после визита американца меня, наконец, озарило: тут действует не только наша родная, но и международная мафия. Надо срочно искать себе единомышленников и здесь, и там, за рубежом. Но не успел. Упрятали. Хорошо хоть не убрали совсем. Не видят, наверное, во мне особо опасного противника. Предполагают, что я действую по наитию, не имея ни фактов, ни адресов. И чтоб не путался под ногами, меня упрятали в тюрягу. Но они глубоко ошибаются. И скоро в этом убедятся.
Припоминаю, как я впервые встретился с Чарльзом Венсом. Вошла секретарша и положила на стол визитную карточку. Глянул: руководитель инофирмы, бизнесмен.
- Ну и что? - спросил я.
- Не знаю, он просит вас принять его, - пожала она плечами.
- Скажите ему, пусть войдет.
Широко улыбаясь и протягивая с порога руку, как старому знакомому, гость уверенно направился к моему столу. Я поднялся навстречу.
- Чарльз Венс, - назвался он. Это был представительный мужчина, высокого роста, лет сорока пяти. Слегка посеребренные виски и крупные роговые очки придавали ему вид ученого. Он прекрасно говорил по-русски, объяснив, что много лет проработал в России, в торгпредстве США.
- Могу я быть с вами предельно откровенным? - с места в карьер начал Венс.
- Разумеется, иначе нет смысла вести разговор, - сказал я.
- И вы обещаете серьезно подумать над моими предложениями и не принимать поспешных мер и решений? - допытывался мой гость.
Я не мог сдержать улыбку.
- Вы хотите застраховаться у меня на все случаи жизни?
По тому, как разгладились у моего нового знакомого морщинки на лбу, я понял, что вопрос мой ему понравился и он легко отреагировал на него:
- Не на все случаи, а хотя бы на время, пока нахожусь в этом кабинете.
- Слушаю вас внимательно, можете быть спокойны, - заверил я его.
То, что рассказал, а затем предложил мне американский бизнесмен, могло показаться занимательной детективной историей, если бы все не было так серьезно.
Он приехал в Москву по делам фирмы. Главная цель поездки - познакомиться с русским специалистом, занимающимся проблемами контрабанды наркотиков. Друзья Венса вывели его на меня. Фирма, которую он возглавляет, занимает ведущее место в США по производству и экспорту медицинских товаров, в том числе и в Россию. Две крупные фабрики и двадцать с лишним лабораторий фирмы выпускают самые современные лекарства и медицинские принадлежности для клиник различных направлений. Есть подозрения, что в некоторые партии такого груза помещается определенная часть замаскированных под медикаменты наркотиков, найти которые очень сложно, все равно что искать иголку в стоге сена.
- Сигналы о неблагополучии в нашем деле множатся, - озабоченно говорил Венс. - И мы имеем сведения, что нашу фирму используют как ширму для завоза сюда и в другие страны героина, марихуаны и даже более сильных наркотиков. Страдает престиж фирмы, мы можем понести огромные убытки. Этого допустить нельзя.
Венс сказал далее, что он прекрасно знает: в России есть влиятельные люди, которые имеют свой интерес в наркобизнесе и потому чинят мне всяческие препятствия в расследовании. Он готов помочь, поддержать мои усилия и для начала субсидировать сто тысяч долларов для покрытия предвиденных и непредвиденных расходов. Я сразу же отказался, объяснив, что если даже и приму этот дар, то ничего поделать с такими деньгами не смогу, это во-первых, а во-вторых, многие из тех, кто сейчас опекают меня, только и ждут, чтоб нашелся повод отстранить меня от дел. Получение такой суммы, притом от американского гражданина, не останется в тайне и будет тотчас расценено как взятка. Им и во сне не приснится такой подарок. Поблагодарив американца за участие и понимание наших трудностей, я сказал, что он и так мне здорово помог, назвав причины сгущающихся надо мной туч. Я заверил его, что пойду до конца и раскрою эти махинации вокруг медэкспорта. Мы дружески распрощались, и Венс сказал, что если я попаду в сложную ситуацию, то у меня будет возможность спрятать документы в американском посольстве у Роберта Монтгомери. И тогда миллион долларов будет положен на мое имя в американский банк в качестве гонорара.
Потом Венс надолго пропал, и я стал забывать об этом визите. Но вот Ия, побывав в США, привезла от него письмо. В нем Чарльз в благожелательном тоне отозвался о моей работе, за которой внимательно следит, приглашал приехать на время или на постоянное жительство в США, где я найду благоприятную атмосферу для своей деятельности. Он остается верен своему обещанию, если удачно завершится то, о чем мы говорили во время встреча в Москве.
Интересно, знает ли он, какая меня постигла участь? Представляю его разочарование, когда он получит такое известие. Наверняка подумает, что напрасно ставил на эту дохлую лошадку. Но дочь сделает то, что он не успел. У нее есть верный, любящий друг, на которого она может во всем положиться - так она сказала мне однажды по секрету. Генрих работает в системе МВД. Ия тоже где-то устроилась. Им и карты в руки. Теперь моя задача - посвятить ее в свои дела и заботы. Но как это сделать?
Во время коротких свиданий я пытался поговорить с ней, но Ия ничего толком не могла понять и все успокаивала, уверяя, что меня скоро освободят и что я должен быть готов к любым поворотам событий. До меня не доходил смысл ее намеков, я считал, что она хочет просто подбодрить меня. Девочка не представляет серьезности моего положения: раз засадили, то задний ход давать не будут. Конечно, так просто я не сдамся, буду писать кассации, вплоть до Генерального секретаря, чтоб добиться пересмотра дела, отмены приговора. Но пока готовлюсь к худшему. Объявили, что на следующей неделе меня отправят в какой-то сибирский да еще "тяжелый" лагерь. Это значит, что с Ией я теперь долго не увижусь. Обращусь к начальству, чтоб разрешили в последний раз свидание. Не должны отказать, может, удастся поговорить с ней.
Разрешили. Всего пять минут в моем распоряжении.
Ия прибежала запыхавшаяся. Обнялись. Она зашептала:
- Папуля, будь готов к перехвату, ничего не бойся, все идет как надо.
И дальше объяснила, что я должен буду делать во время переезда из тюрьмы на вокзал. Сказать в ответ я ничего не успел. Ия прикрыла ладошкой рот, показала глазом на стоявшего рядом надзирателя, который стал проявлять повышенный интерес к нашему разговору. Я успел передать ей записку. Там все, что надо. Ия найдет документы и, не сомневаюсь, доставит в американское посольство Роберту Монтгомери. Это имя я хорошо запомнил в первый визит Венса.
Свидание окончилось. Мне предстояло пережить несколько дней, полных тревог и волнений.
ИЯ
Только начала делать утреннюю зарядку после хорошей пробежки в парке, как позвонили в дверь. Открыла. На пороге - Юра Любезнов.
- Ты чего в такую рань? - удивилась я.
- Не хотел по телефону говорить. Завтра в семь утра приказали готовить спецмашину для перевозки арестованных на вокзал. Кажется, твой отец тоже включен в список.
- Спасибо, Юра. Я уже знаю. Ты заходи, я сейчас закончу.
- Нет-нет, очень тороплюсь, - отказался он и спросил, не изменилось ли что-нибудь в нашем плане.
Я сказала, что все остается так, как было задумано, и что пусть держит ушки на макушке.
Юра ушел, а я еще и еще раз мысленно прокрутила, как нужно будет провести эту долгожданную акцию, чтобы не допустить ни малейшей оплошности.
Юра - водитель спецмашины, "уазика". С ним я заранее провела работу. Он обычно занимается транспортировкой заключенных из тюрьмы на вокзал и обратно. Об этом я узнала совершенно случайно. Однажды, готовясь к разминке в школе, я услышала, как Юра в окружении ребят из спецназа, тоже занимающихся у Генриха, рассказывал не то анекдот, не то случай из жизни о том, что у них во время очередного рейса выпал из машины заснувший зэк и как потом его нашли спящим на дороге. Мне понравилось, я посмеялась. Генрих, узнав причину моего смеха, сказал, между прочим, что парень этот вообще балагур, хотя и не блещет успехами. Он водитель спецмашины. Я взяла Юру на заметку и стала искать ему место в своем давно задуманном плане. И нашла. Юра недолго сопротивлялся и за приличное вознаграждение согласился помочь. Его утренний визит ко мне убедил меня в том, что на него можно положиться.
Генрих по своим каналам получил точную информацию о дате и времени отправки отца и тотчас сообщил мне. Я, не теряя зря времени, нашла Игоря и через него вышла на ребят, которые должны были подключиться к делу. Проехались вместе с ними, в том числе и с Юрой, к тому месту, где все должно произойти. Еще и еще раз проиграли все варианты. Все надо было рассчитать по минутам, сделать быстро, четко и, главное, без потерь и травм. Малейшая заминка, растерянность - и все усилия окажутся напрасными.
Итак, в назначенное время мы уже были в условленном месте и с нетерпением ждали появления спецмашины. За рулем нашей "Волги", которую где-то раздобыли Игоревы друзья, сидел Ибрагим. Рядом с ним - Михаил. На заднем сиденье устроилась я. Машину припарковали на тропинке, метрах в пятидесяти от дороги, по которой должны были ехать заключенные. С противоположной стороны тропинка упиралась в шоссе, идущее параллельно этой трассе. Я представила, что сейчас делает Юра. В его "уазике", как обычно, четверо заключенных и двое сопровождающих милиционеров, которые сидят с ними в кузове. Третий охранник - в кабине рядом с шофером. Юра хотя и за рулем, но за старшего. Он сержант, к тому же занимается в школе у Генриха и считается наиболее надежным в смысле спецподготовки. Где-то на дороге - место мы заранее обозначили - Юра остановится, проверит колесо, которое якобы его беспокоит, и шилом сделает прокол. При подъезде к нам колесо должно спустить. Все рассчитано.
Наконец машина показалась. Так и есть, идет с легким креном. Молодец Юра! Останавливается, как и договаривались, в полусотне метров от нас. Михаил и Ибрагим давно уже вышли из "Волги" и затаились в кустах. Знаю, что сейчас отец схватился за живот и просит выпустить его по срочному делу. Такие случаи предусмотрены инструкцией. Юра разрешает и поручает сидящему в кабине милиционеру сопровождать заключенного. Сам же приступает к замене колеса, приказав всем остальным оставаться на своих местах и не высовываться.
Мой папуля просто артист: согнулся, держится за живот и быстро-быстро шагает в нашу сторону. Топает по тропинке как можно дальше от "уазика", поглядывая по сторонам, будто ища укромное местечко. Милиционер следует за ним в пяти-шести метрах.
- Ладно, хватит, никого нет, - добродушничает охранник и останавливается, закуривая сигарету.
Отец свернул за кустик, и в ту же секунду к охраннику метнулись двое в масках. Еще мгновение - и он на земле с плотно прижатым ко рту и носу платком, пропитанным эфиром. Оттащили его в сторону на травку, и уже втроем бросились к машине. Я открыла дверцу, отец мигом плюхнулся на сиденье. Почти одновременно на своих местах оказались Ибрагим - за рулем и Михаил - рядом с ним. "Волга" сразу же набрала скорость. Через считанные минуты мы уже мчались по шоссе по направлению к аэропорту.
Генрих достал отцу паспорт с визой и проездные документы на имя Альбинова Семена Ефремовича, а также приглашение от имени американского института на конференцию. Я вручила их ему в машине. Тут же отец облачился в свой почти новый серый костюм с галстуком, которые я прихватила из дома, и вот свежий, как огурчик, он появился в Шереметьево. Отец был взволнован, но настроение у него прекрасное, особенно когда узнал от меня, что документы я нашла, они доставлены по адресу и с ними уже работают. Попрощались в машине, чтобы не было провожатых. По закону подлости может встретиться кто-то из знакомых. А так, одному, легче проскользнуть незаметно.
Я была уверена, что Юра потянет время, прежде чем сообщить по рации о случившемся.
Но даже если предположить, что в тюрьме переполошились и поставили на ноги милицейские посты, вряд ли кому придет в голову сразу кинуться в международный аэропорт, причем именно на рейс Москва - Сан-Франциско. Михаил уже уселся в такси, а Ибрагим развернулся на "Волге" и уехал в город.
Я же осталась ждать в сторонке, издалека наблюдая, как отец проходит все стадии оформления. Когда он миновал пограничный пост, я с облегчением вздохнула. Вот теперь, пожалуй, все, отец в безопасности. Гора с плеч. Для него наступает новая жизнь, новые заботы, проблемы, надеюсь, не такие горькие, как здесь. Сложно, конечно, будет ему там одному, во всяком случае первое время. Когда мы ехали в аэропорт, я сказала отцу, что встречать его будет мама. Он вздрогнул и отрицательно покачал головой. Пришлось настойчиво повторить, что так надо, другого выхода нет. И еще сказала, что несколько дней он поживет у них, а потом ему найдут приличное жилье. Виктор Макарович звонил к себе домой и обо всем договорился.
Я объяснила отцу, как найти Чарльза Венса, который его ждет, чтобы обсудить важные для них обоих проблемы. Этот важный господин, хозяин фирмы, где работает и Виктор Макарович, в дни моего гостевания у мамы нашел время, чтобы пригласить меня к себе. Встретил очень тепло. Мы пили кофе с замечательными пирожными и мило беседовали на самые разные темы. Но самое удивительное, он не скрывал заинтересованности в визите отца, с которым, оказывается, был знаком, даже в переезде его в США, где знания и опыт Андрея Петровича, как он сказал, обязательно найдут достойное применение. Он просил передать отцу привет, а также пожелания быть более придирчивым к качеству медицинского оборудования и медикаментов, поступающих из США, оценивать их соответственно, ибо это вопрос престижа его фирмы. Я все это передала отцу, когда возвратилась из Штатов, хотя не совсем поняла, какое отношение имеет отец к импорту медицинских товаров. Спросила его об этом, но отец ничего вразумительного не сказал, отделавшись какими-то общими словами. Я больше не стала к нему приставать и вскоре забыла об этом. А вот сейчас, когда проводила отца, почему-то вспомнила. Может, у них какие-то совместные дела, о которых я ничего не знаю? Это неплохо. Больше всего, пожалуй, отцу нужна будет там работа, которая захватит его с головой, увлечет, сделает интересной и содержательной его жизнь. Он натерпелся здесь достаточно лиха. Может, там ему повезет? Время покажет. Во всяком случае, это был единственный выход.
Дома меня ждал Генрих. Такого еще не было, чтобы он воспользовался ключами, которые я ему дала. Мы обнялись, словно давно не виделись.
- Все пока спокойно, - сказал он. - Знакомые ребята доложили, что Любезнов приехал, побывал у начальства и вышел оттуда совершенно спокойный, даже с радостью на лице. Потом они узнали, что его похвалили за оперативность при ЧП. На твоего отца объявлен розыск по стране.
- Скажи, Генрих, ты ведь не верил в успех? - спросила я и замолкла в ожидании ответа. Я ведь знала, как он отнесся к задуманной мною операции по освобождению отца.
- Если честно, не верил. Но после суда понял, что в стороне не буду. Правда, помощь моя, кажется, и не понадобилась.
- Не прибедняйся, пожалуйста. А документы кто помог сделать, а информация, без которой мы и с места не сдвинулись бы? - стала я приводить аргументы. - И давай не будем считаться, у кого вклад больше. Тут другое дело наплывает - склад с медицинским товаром.
В дверь позвонили.
- На всякий случай, Генрих, посиди в другой комнате, - попросила я. - Если это Юра пришел за гонораром, то здесь тебя видеть ему совсем не обязательно. Не известно еще, как все обернется. Прижмут парня - и заложит нас.
- Не глупи, Ия! - возмутился Генрих. Но я не стала его слушать и вытолкала в другую комнату.
Это действительно был Юра. Он с победным видом, вошел и уселся за стол. Я похвалила его за отличную работу и спросила, что было, когда мы уехали. Вижу, Юра не особенно разговорчив и чего-то ждет. Догадалась - достала обещанные деньги и положила перед ним. Он улыбнулся, сгреб их в карман, и у него моментально развязался язык.