ИЯ
Они подъезжали к складу на БМВ, "вольво" и "мерседесах". Выходили из машин и спокойно, как по каждодневному привычному маршруту, направлялись в сторону раскрытых настежь ворот. Все они были одеты одинаково строго - в темные костюмы - и казались на одно лицо. Но по тому, как одни входили в помещение, а другие, проводя их до ворот, расходились в разные стороны, становилось ясно, кто есть кто. Меня в "главный зал", где должна была проходить встреча, не допустили.
Я приехала на троллейбусе к семи. Вокруг не было ни души. До склада идти метров пятьдесят, но только я двинулась в его сторону, как меня окликнули.
- Девушка, вы куда?
С балкона нижнего этажа единственного здесь жилого здания свесилась кудлатая голова.
"Да пошел ты!" - это я про себя его послала, решив, что парень заигрывает, и продолжила свой путь. Тут же услышала вдогон строгую команду.
- А ну, стоять! - С балкона сиганула на тротуар и выросла передо мной худосочная, но грозная фигура.
"Вот это ребята! - невольно восхитилась я. - Штирлиц позавидовать может". Я поняла, что со мной не шутят. Вспомнила про жетон, который предусмотрительно дал мне Игорь.
- У меня пропуск, показать?
Парень недоверчиво кивнул головой и проследил за моей рукой, коснувшейся сумочки.
- Погоди, - остановил он меня, - сам проверю. - Подошел и стал ощупывать мои карманы, а заодно и грудь. Я оттолкнула его.
- Не бойся, нет у меня бомбы. - Я достала алюминиевую пластинку. Он только глянул и моментально нырнул в подъезд.
И тут я увидела Игоря. Он стоял у здания склада и спокойно наблюдал за всей этой сценой. Я направилась к нему, не подавая виду, что разозлилась на его равнодушие: мог ведь хотя бы махнуть рукой своему холую, чтоб пропустил. Нет, ждал, пока тот не завершит унизительную процедуру.
- Привет, все в порядке? - довольно хмуро встретил он меня. - Жухова так и не видела?
- Ты чего такой смурной? - спросила я, не удостоив его ответом.
- С Хромым схлестнулся из-за тебя, - кисло сказал он. И вдруг его прорвало: - А что он строит из себя пахана! Багров сам привлек тебя к делу, значит, доверяет. Ты Действительно здорово помогла. Хромой только командовать умеет! И когда я сказал сегодня, что ты тоже будешь участвовать, он на уши встал, разорался, чуть не подрались. Но он знает: если заведет меня, ему не поздоровится. В конце концов договорились. Ты будешь находиться в комнате заведующего складом. Приготовишь нам бутерброды, угостишь. Когда понадобишься, позовем. Там есть телевизор, книжечки какие-то, отдыхай себе и ни о чем не беспокойся. Тебя не обделим, не позволю. - И уже спокойно, заискивающе: - Надеюсь все же, ты согласишься быть со мной. У тебя там мать, отец, чего тебе здесь делать? С таким капиталом, какой сегодня обломится, заживем как настоящие люди.
- Ладно, Игорь, об этом после поговорим, - пообещала я, - а сейчас покажи мне мои апартаменты.
Только вошли в помещение, навстречу Хромой. Кажется, он еще сильнее стал припадать на ногу. Я его вначале и не узнала в элегантном темном костюме, при галстуке. Не скажешь, что бандюга первой гильдии. Игорь перед ним, в джинсах и кожаной куртке, несмотря на свои внушительные габариты, здорово проигрывает. Недаром говорят: по одежке встречают. Он приветливо поздоровался, первым протянул руку. Прямо-таки море симпатии. Никогда не подумала бы, что он может злость источать и в кровь драться.
"Интересно, куда подевался Виктор Макарович?" - подумала я и, чтобы перекинуться хотя бы несколькими словами с Хромым, спросила его об этом.
Мне показалось, что я осчастливила его своим вопросом. Он радостно засмеялся:
- О, Виктор настоящий трудяга. С самого рассвета уже работает, готовится показать, как говорят, товар лицом. Он сам подойдет к тебе, когда немного освободится.
Игорь привел меня в кабинет заведующего складом, бросил на стол пачку денег на бутерброды и ушел. Я осмотрелась. Это была небольшая комнатушка. Стол старенький, диванчик, три стула, на табуретке малогабаритный телевизор. Тумбочка с телефоном, который не работает, на полке несколько каких-то книг. Вот и все убранство. Не густо. Впрочем, что еще нужно кладовщику, который и бывает здесь только, чтоб принять да выдать товар. В окошко я увидела, как мимо пробежал Хромой, за ним Игорь. Виктора Макаровича не было видно. Подумала: наверное, гости едут. Вышла из кабинета в зал, прильнула к окну, что ведет на улицу. Действительно, кавалькада иномарок одна за другой причаливала к тротуару. Я не стала ждать, когда меня шуганут от окна, а смело направилась к выходу, имея официальное поручение купить еду. Пока хозяева и гости обменивались рукопожатиями, я незаметно выскочила за ворота и направилась в ближайший магазин за покупками. Из первого же автомата позвонила Генриху. В школе его не было. Звонок к дежурному по управлению - опять безрезультатно. И только после второго звонка, когда я уже накупила колбасы, сыра, хлеба, удалось его поймать. Сообщила, что здесь все идет по плану и пора действовать.
Возвратилась без препятствий. Похоже, охрана была уже предупреждена обо мне.
У входа стоял Игорь. Он взял у меня сумку с покупками и повел в обход "высокого собрания".
- На сколько человек готовить бутерброды и к какому времени? - поинтересовалась я.
- Сделай штук пятьдесят через пару часов. Пришлю кого-нибудь в помощники.
- Не надо, сама управлюсь, - отказалась я. - Не хватало еще мне надсмотрщика.
- Как хочешь, - согласился Игорь и пообещал: - Через часок забегу, если увидишь, что не успеваешь, что-нибудь придумаем.
Я принялась за дело. Надо же как-то отвлечься и убить время. Не спеша нарезала тонкими ломтиками колбасу, сыр, хлеб. Получились три большие горки. Глянула на часы - прошло уже сорок минут. Скоро начнется. Только успела подумать, как буквально влетел Игорь.
- Ия, беги, пока гости с Виктором занимаются товаром, я задержу Хромого и с ним двух охламонов, - на одном дыхании выпалил он.
- Что случилось? - всполошилась я.
- Беги, тебе говорят, - уже закричал Игорь. И, немного успокоившись, выдавил из себя: - Я случайно услышал, как к Хромому подошел парень и сказал, что ты из спецназа и здесь находишься по заданию ментов. Хромой подбежал к воротам и подозвал двоих своих людей. Через минуту они будут здесь. - Он глянул в окно. - Все, Ия, опоздала, прячься хотя бы под стол.
- Спасибо, Игорь, - поблагодарила я, - раз ты со мной, бери на себя Хромого, а я с двумя сама справлюсь. - Уже не слушая протесты Игоря, я выскочила навстречу троим. Игорь - за мной. Я заметила в руках Хромого пистолет с длинным стволом. Только успела подумать: "Глушитель надел, подлец", как тот вскинул руку. Я бросилась на землю. По ушам ударил резкий хлопок и тут же сзади - стон. Я оглянулась. Игорь, зажав бок, валился на пол. Я пружиной взвилась как можно выше и уже в воздухе выбила пистолет из рук Хромого. В следующую секунду я твердо стояла на ногах почти вплотную к бандиту. Коленкой достала его подбородок, услышала лязг зубов. С откинутой башкой он отпрянул от меня и повалился на спину. Не оборачиваясь, локтем нанесла удар напавшему сзади напарнику Хромого. Он охнул и растопырил кулак, почти добравшийся до моего плеча. Я поймала его ладонь и молниеносно провела прием. Здоровенный мужик заголосил, как баба. Ничего, пусть теперь полежит в больнице с гипсом месячишко-другой, умней будет в следующий раз, если придется встретиться. Я оттолкнула его от себя, чтоб не мешал, и занялась третьим. По-моему, он был в шоке, стоял вытаращив глаза и, видимо, ничего не мог понять, все произошло буквально в несколько секунд. Но когда я приняла стойку, он пришел в себя и его рука скользнула в карман. Я не стала дожидаться, пока он вытащит оружие, и, не дав ему опомниться, нанесла серию ударов в голову и в живот. Он свалился, как куль. Нокаут. Все, теперь к Игорю. Что с ним? Я опустилась рядом. Он с изумлением смотрел на меня, все еще зажимая бок.
- Потерпи, сейчас придет помощь.
- Я все видел, - прошептал он. - Это - высший пилотаж. Я бы так не смог.
Помчалась в свою каморку, нашла там какие-то тряпки - и к Игорю. Он был без сознания. Я кое-как перевязала рану.
Во дворе раздались выстрелы. Затем в тишине я услышала усиленный мегафоном голос Генриха: "Внимание всем, кто на складе. Вы окружены. Выходить по одному. У кого оружие, бросать у выхода на землю. За неподчинение открываем огонь без предупреждения". В зале стояли крики, ругань. Я увидела, как в мою сторону бегут несколько человек. Обшарила карманы нокаутированного. Так и есть - пистолет. Я направила его на бегущих, скомандовала: "Стой! Назад!" - и для убедительности пару раз выстрелила вверх. Остановились, прижались к полу.
Раздался грохот выбитой рамы и звон разбитого стекла. Это влетел Генрих, за ним четверо ребят из нашей школы. Генрих сразу увидел меня и бросился обнимать. Такого порыва чувств я от него не ожидала.
В двух словах, рассказала, что здесь произошло. Генрих приказал ребятам двигаться вглубь склада и ускорить эвакуацию участников сборища. По рации передал, чтоб вызвали "скорую".
Словно из-под земли вырос Виктор Макарович, бледный, с трясущимися руками, и сразу к Генриху:
- Вы можете рассчитывать на мою помощь.
Он, как только услышал выстрелы, воспользовался возникшей паникой среди гостей, перед которыми разложил товар, незаметно улизнул и спрятался среди старых ящиков, рядом с кабинетом заведующего складом.
Молодец, не растерялся, похвалила я мысленно отчима, тем более, что Генрих сразу же ухватился за его предложение.
- Вы будете нам нужны, - сказал он. - Я позаботился, чтобы в нашей операции приняли участие журналисты и работники телевидения. Так что сейчас здесь будет весело. Я ломал голову, кто сможет дать комментарии к части, касающейся самого товара. Лучше вас никто этого не сделает.
- Як вашим услугам, - расцвел Виктор Макарович, - расскажу все, что знаю. - На меня он уже поглядывал с победным видом: вот, мол, каков я, а ты меня недооценила. Виктор Макарович, кажется, не представлял, что залез в дерьмо, и ему придется, возможно, расплачиваться многими годами тюрьмы. Ведь насколько мне известно, он участвовал не только в изготовлении зелья, но и в организации контрабанды крупной партии товара. За это по головке не погладят, тем более что накрыли всех с поличным. Жаль, не сумел тогда вырваться. Может, одумался бы, подыскал себе там приличную работу. А теперь - поздно.
Пока мысли крутились вокруг отчима, действительно нагрянула веселая публика. Вмиг засветились прожектора, защелкали фото- и телекамеры. Генрих разрешил снимать только мешки, коробки и их содержимое, арестованных отвел в сторону и журналистов к ним не допустил. До следствия и суда все бандиты должны быть изолированы. Часть из них уже удалось отправить, остальные сидели в ожидании спецмашин. Генрих доложил по рации второму заместителю министра о том, что накрыта крупная банда с товаром и необходимы машины с нарядом милиции, чтобы отправить арестованных. Полковника вначале взбесило самоуправство Генриха, а потом, когда он узнал, что на место происшествия уже прибыла группа журналистов, в том числе и иностранных, взялся лично возглавить дальнейший ход и операцию. Негодяй, в открытую загребает жар чужими руками. А когда Генрих рассказал, как этот полковник его принял и в довершение прислал милицейский наряд, чтобы его арестовать, я сразу предположила, что тут вполне может быть цепочка, связывающая полковника с мафией. Потому и меня подставили, и если бы не Игорь, не знаю, как бы все обернулось. Генрих был согласен со мной. Он и пригласил журналистов, чтоб обезопасить нас. Не сомневался: раструбят на весь свет, такое не каждый день происходит.
Виктор Макарович был в ударе. Перед лучами телевизионных юпитеров он буквально захлебывался от собственного красноречия. Я и не подозревала в нем такого таланта. Говорил аргументированно, оперируя фактами, цифрами. Картина, которую он раскрывал, потрясала своей изощренной и вместе с тем наглой простотой. Это был расчет на американскую доверчивость и порядочность, на то, что вряд ли полиция догадывается, что в самом центре известной и авторитетной фирмы может раскинуть свое гнездышко наркомафия. До такого, пожалуй, только русские мафиози и могли додуматься. Виктор Макарович, по-моему, шел ва-банк. Он оказался не так прост, как мне казалось. Понимаю, ему терять нечего, а своим откровением он может заслужить прощение Фемиды. Но вот как отнесутся к этому его друзья по несчастью, страшно подумать.
- Все, - остановил его Генрих, заметив в дверях полковника, который давно уже подавал Генриху знаки, мол, пора кончать. - Остальное потом, в личных интервью и беседах.
Виктор Макарович замолчал, повернулся и подошел ко мне. В глазах его застыла такая тоска, хоть плачь.
- Что с вами? - не удержалась я.
- Ты понимаешь, чего это стоит? - спросил он.
- Да немало, миллиончиков на двадцать, - ответила я не задумываясь.
Виктор Макарович поморщился.
- Во-первых, если ты имеешь в виду товар, то здесь по самым малым подсчетам миллионов на сто, и не рублей, а долларов, - поправил он меня. - Ну а во-вторых, я говорю о своем выступлении, цены ему вообще нет. Думаю, что теперь возьмут не только Багрова и его команду, но и перекроют каналы, по которым шло сырье. А главное, полностью будет реабилитирована фирма, где все мы работали и пользовались ее мировой славой. Ее шеф Чарльз Венс только и успевал отбиваться от обвинений в адрес фирмы, ведь медицинские товары с наркотиками шли под ее маркой. Теперь он вздохнет свободно. - Виктор Макарович усмехнулся. - Надеюсь, он не забудет выплатить мне гонорар. А теперь я пойду.
- Куда же вы? Подождите. Сейчас поедем ко мне, обсудим, как быть дальше, - попыталась я его остановить. Но Виктор Макарович только махнул рукой.
- Вы меня не видели, я вас - тоже. Хочу пройтись, все обдумать, возможно, и зайду к тебе вечерком.
И ушел. Никто и не заметил. Вниманием всех завладел полковник, который в самых ярких красках расписывал свою собственную и доблесть, проявленную при проведении операции. Слушать его было стыдно, и я настояла, чтобы Генрих со своими людьми во избежание инцидентов потихоньку смотался отсюда. Что и было бесшумно сделано. Я последовала за ними.
Виктор Макарович не пришел. Он улетел Штаты первым же рейсом. Это была еще одна, пожалуй, самая трагическая его ошибка. Он недооценил Багрова. Пахан, являющийся одним из главарей русской мафии в США, раньше других узнал о случившемся и скрылся. Он установил дежурство своих людей в аэропорту, и когда Виктор Макарович прибыл, его "встретили".
Труп нашли на следующий день. Рядом лежал чемодан, в котором, кроме прочих вещей, нашли дневник, который убийцы, вероятно, не заметили. В нем Виктор Макарович день за днем записывал свои злоключения с момента приезда в США и до последнего прилета из России в Сан-Франциско. В заключительной записи в самолете он подвел итог своей жизни, предчувствуя скорую расплату, считал, что совершил много недостойных поступков и самый подлый - разрушил Надину семью. Умолял его простить.
Об этом рассказал мне отец по телефону из Сан-Франциско. И еще сказал, что он и мама с нетерпением ждут моего приезда.
АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ
В Сан-Франциско прилетели ночью. Из-за непогоды задержались на полпути в промежуточном аэропорту. Пройдя необходимые формальности, я очутился в огромном здании аэровокзала. И хотя в кармане у меня лежали деньги и адрес дома, куда я мог ехать, я чувствовал себя ужасно неуютно от мысли, что оказался один в чужом, незнакомом городе, без родных и друзей, с запасом в несколько английских слов. Правда, и в Москве у меня, кроме дочери, близких никого не осталось. Но там каждый камень - родной. А здесь сразу стало как-то одиноко и тоскливо.
И вдруг слышу:
- Андрей!
Этот голос я узнал бы из тысячи других. Все еще не веря, я медленно повернулся. Да, это была Надя. Мне показалось, что она ничуть не изменилась, только немного похудела. Ее глаза застилали слезы. В руках она держала букет красных гвоздик.
- Здравствуй, Андрюша, - голос ее дрогнул, она побледнела и пошатнулась.
Я подхватил ее, и мы неожиданно прильнули друг к другу.
- Прости, прости меня, мой родной, - шептала Надя, осыпая мое лицо поцелуями, - все это время я не переставала думать о тебе, очень скучала.
Я молча гладил ее по голове и не мог вымолвить ни слова, спазмы душили меня.
- Ну все, а то сейчас разревусь. - Надя слегка отстранилась и взяла меня под руку. - Поехали, дома обо всем переговорим.
Мы вышли на площадь. Она была буквально забита машинами всех марок мира. Надя подвела меня к шикарному "форду".
- Это моя машина, - скромно сказала она, открыла мне дверцу и сама села за руль. Когда двинулись, Надя предупредила: - Давай договоримся, Андрей. Ничему не удивляйся: ни машине, ни дому, ни здешнему уровню жизни. Здесь все иначе, чем в России: иное качество, иное измерение. У нас это обычный быт, и ты скоро к нему привыкнешь.
- Ладно, постараюсь ничему не удивляться, - пообещал я.
Но одно дело обещать, а другое выполнить. Попробуй не удивись, когда ты вдруг словно на другой планете очутился, и перед тобой наяву чудеса, которые ты мог лишь представить в своем воображении, по фильмам, книгам, рассказам очевидцев. Этот жизненный контраст я ощутил особенно остро еще и потому, что попал сюда, можно сказать, прямо с корабля на бал, то есть из ада советской тюрьмы в ухоженную и сытую Америку. И ведь так и сидел бы за решеткой, если бы не Ия. Никогда бы не подумал, что дочь организует мой побег. Себя я ни в чем не упрекаю, бежал не от правосудия, так как не совершал ничего противоправного. Наоборот, пытался предотвратить преступление. Оказалось, не по плечу задача. Меня легко устранили, как, наверное, и многих других смельчаков-одиночек, пытавшихся бороться со злом. Вот и стал я на родине изгоем. Выбора у меня не было: погибать в тюрьме или воспользоваться единственным шансом. Без колебаний я выбрал свободу. Какие тут, к черту, принципы. Жизнь-то одна.
Но Надя, видно, неспроста просила меня беречь нервы и спокойно воспринимать Америку, так как самый главный сюрприз ждал меня впереди.
Мы приехали почти под утро. Вилла показалась мне просто сказочным дворцом. На другой день у меня было время основательно осмотреть двухэтажный коттедж, окруженный кипарисами, с бассейном рядом с домом, с двумя гаражами. В самом доме восемь комнат. Сразу по приезде Надя предложила мне самому выбрать себе комнату. Я сказал, что здесь для меня любая - роскошь. Тогда Надя повела меня на второй этаж и показала, где я буду жить.
- Это спальня, - объяснила она. - Все в доме - в твоем распоряжении.
"Ничего себе спальня", - подумал я. Большая светлая комната, с огромными окнами и балконом, походила скорее на роскошную гостиную, чем, по нашим понятиям, на место для сна. Конечно, для меня все это было непривычно и я чувствовал себя довольно стесненно. Но успокаивал себя тем, что здесь я гость, постараюсь долго не задерживаться и, как только заработаю денег, сразу же найду себе жилье. Надя, видно, заметила мое состояние.