- Проходу не дают. Даже обидно. Не то, чтобы я ставила себя выше станичных. У нас есть своя интеллигенция. Да все женаты. А за мной все больше бывшая шпана ухлестывает. Если не казачки, то милиционер. И то - форму понацепляли, а на самом деле обыкновенные бандиты, - грустно вздохнула Лена. - Иногда думаю - что же мне попадается всякая шваль? Неужели что-то во мне такое, что притягивает именно их? Вроде никакого повода не даю…
- А наглые всегда действуют решительнее, чем приличные, - попытался ее утешить Александр.
Турецкий хотел сказать ей еще что-нибудь утешительное, но грохот на первом этаже заставил его прислушаться. Раздался звон разбитого стекла, затем нечленораздельный вопль Володи вынудил Лену вскочить. Турецкий вопросительно взглянул на нее, а она уже метнулась к дверце, обреченно бросив через плечо:
- Только не это! Все-таки выпил…А ведь ему нельзя…
Она торопливо затопотала по ступенькам вниз и Турецкий услышал ее сердитый голос:
- Отдай!
- Отставить! - по военному прикрикнул на нее Володя.
- Отдай!
- Отставить! Лена!.. На горшок и спать!
- Да что же это такое? - вскрикнула Лена.
Раздался новый грохот. Турецкий поспешил к люку предполагая, что пока он вел неспешный разговор с Леной, Володя времени даром не терял. Он успел уже здорово набраться, и, похоже, останавливаться на этом не собирался. Более того, настроен он был довольно воинственно. Удивительно, как Лене удалось разоружить крепкого мужика. И теперь она сидела на полу, прижав карабин к груди, а пьяный в зюзю Володя стоял над ней, покачиваясь, у перевернутой табуретки в глубокой задумчивости. Видимо, воспользовавшись тем, что Лена задержалась на чердаке, он тщательно готовился к исполнению своих давно позабытых обязанностей. Не забыл набросить милицейский китель, и хотя на голом теле он смотрелся несколько странновато, некий шик в этом присутствовал. Завершала его парадный вид фуражка, чудом державшаяся на голове. Да вот оружие племянница у него отняла, а туда, куда он собрался, без оружия появляться было нельзя. И Володя соображал, как бы отбить его обратно. Ведь не драться с родной племянницей, зашибить можно ненароком… Профессиональным взглядом окинув боевой вид бывшего начальника отделения милиции, Турецкий понял, что до такого состояния мог допиться только человек, который давно не пил. Уж очень быстро на него подействовал алкоголь.
Бывший мент наконец вышел из состояния ступора.
- Отдай! Сдать оружие! - пьяно пошатнувшись, строго приказал племяннице Володя.
- Дядя Володя, опять? Ну что вам неймется? Не дам! Это же не табельное оружие! Это незаконно!
- Научил на свою голову! - пробормотал Володя. - Повернувшись непослушным телом к двери, он вдруг выбросил руку вперед, как будто обращался к невидимым оппонентам с речью:
- Никуда я из своей станицы не уеду! Никуда! И хай не надеются! Понацепляли лампасы, шпана станичная, байстрюки иногородние, клоуны ряженые. Це мий дид в Добровольческой армии в девятнадцатом году…
Закончить речь ему не удалось, потому что Лена бесцеремонно остановила его:
- Та хватит вам…Я уже вашу биографию наизусть знаю.
- Ты знаешь, а он не знает! - ткнув пальцем в потолок резонно заметил Володя и заплетающимся языком попытался пуститься в рассуждения о своих далеких предках и посвятить в них нового знакомого. И хотя он сейчас не видел его, допускал, что ему тоже интересно послушать родословную хозяина дома.
- Мой прапра…дед, - он сбился со счета, махнул рукой, но не растерялся, - потомок запорожских казаков. Сама Екатерина II повелела ему лично! переселиться на кубанские земли. Это было после победы наших в русско-турецких войнах.
- Ну что вы привираете? - вмешалась Лена. - Чтоб царица лично каждому казаку приказ отдавала - не было такого!
- Шо ты, Лена, понимаешь в казачьих делах?! - возмутился Володя. - Мой прапра-прадед очень храбрый был! Когда переселился на Кубанщину, охранял въездные ворота на форпосте Екатеринодара. Я ж тебе рассказывал о его военном значении. И про военный Ставропольский шлях рассказывал, и про малярию…А про историю железной дороги Тихорецк-Екатеринодар-Новороссийск хочешь послухать?
- Не хочу, - с досадой ответила Лена. - Я не люблю слушать пьяные разглагольствования. Вот проспитесь, тогда и послушаю. В сотый раз.
Володя изумленно взглянул на нее, словно только что увидел.
- Совсем заговорила меня… - пробормотал он. - Я ж куда собрался? Шо я - не прапраправнук своего знаменитого предка?
Он застегнул китель на все пуговицы, смахнул с него невидимую пыль и довольно твердым шагом направился в угол, где углядел топор. Лена вскочила и бросилась наперерез, но не успела. Володя уже подхватил топор и потряс им в воздухе.
- Всех на чистую воду выведу, - неожиданно заорал Володя на всю хату, - всех! А тебя в Краснодар отправлю. К родителям твоим. От греха подальше. Хватит тут сеять разумное, доброе, вечное. Кому это здесь надо? Вырастут твои школяры и подадутся за своими старшими братьями хто в казаки, хто в Ворыпаевку на рынок, народ грабить.
Он закончил свою короткую гневную речь и даже как-то протрезвелё потому что дальше действовал уже более уверенно и целенаправленно затопал к двери, сжимая в руке топор. Видимо, вспомнил, куда собрался.
Лена вскочила, зашвырнула карабин под кровать и бросилась за Володей.
- Не пущу!
Но он оттолкнул ее и уже взялся за дверную ручку. Турецкий спрыгнул с чердака, в два прыжка подскочил к Володе и вырвал топор. Лена, как на амбразуру, бросилась на дверь. Турецкий обхватил руками Володю и стал его оттаскивать, но бывший мент сопротивлялся, пытаясь вырваться из объятий Турецкого.
- Пусти! Пусти, кому сказал! Все из-за тебя! На черта пришел сюда? Чего тебе здесь надо? Отпусти!
- Успокойся, Володя. Я ухожу. Кстати, я к вам попал не по доброй воле. Стечение обстоятельств.
Володя вдруг насмешливо расхохотался.
- Уходит он! Куда это ты уходишь? Шаг во двор - и ты мертвец. А потом и я…И Ленка…Это я пойду. Пусти!
- Если ты пойдешь, то же самое будет. Что поменяется?
- Пусти! - зло зыркнул Володя на Турецкого. - Вот же сучьи дети - дожать их надо было. Дожать! А я не смог…
Турецкий все-таки сломил сопротивление Володи и повел его к дивану.
- Давай поговорим спокойно. Без нервов. Надо тактику продумать. Нельзя же так, очертя голову, подставлять себя под пули. На кого ты Лену оставишь? Кто ее тогда защитит? Меня же тоже пристрелят.
Володя все еще пыхтел и кипятился.
- Я их всех знаю, как облупленных. Веришь, брат, я им восемь лет жизни не давал. Казаки…Тьфу! - он сплюнул с презрением, не реагируя на укоризненный взгляд Лены. - Они - сброд воровской. Объявили себя казаками, когда в крае надумали казачество восстанавливать. Думаешь у них проснулась эта…родовая память? Черта с два! Выгоду свою почуяли. Знаешь, что это за людишки? Через одного уже срок отмотали. А кто на воле остался, тоже в конце концов попадут за решетку. Это я - казак…Ленка! Карточки покажи! И тетрадь тащи. Где мы с тобой восстанавливали это…древо.
- Генеалогическое, - подсказала Лена, но с места не тронулась, держась поближе к дяде и не спуская с него встревоженного взгляда.
- Я тебе верю… - Турецкий слушал Володю, но свою линию гнул. - И что, казак, как ты их собрался вот так, без погон, без оружия арестовать?
- А это на шо? - указал взглядом на топор Володя, но Турецкий быстро спрятал его за спину.
- Конечно, это сильный аргумент. Но ты его и поднять не успеешь, если в тебя из восьми стволов палить начнут.
- Ты шо думаешь? Я испугался? - хорохорился Володя, выпятив грудь. - А хто же еще их засадит? Они тут все под себя подобрали, творят, шо хотят. Половину моего отделения постреляли, половину купили…
- А районная милиция? А прокуратура? Вы же в центре России живете, а не в глухом заповеднике.
Володя насмешливо взглянул на Турецкого.
- Прокурорские сюда носа не кажут. Ты думаешь, чего я ушел? Устал лбом об стенку биться. Была такая история: я в отпуск ушел, а они состав с машинами грабанули. Целый состав! Можешь себе такое представить? Наше отделение шуршит, рабочее рыло делает, мол - мы всех найдем. Приезжаю из отпуска, а у меня под окнами одна из этих тачек ворованных стоит. В подарок! И зам мой, ну, ты знаком с ним, на такой же по станице разъезжает! Я давай разнос чинить, в район звонить, а мои же… мои же!!! Мне говорят: "Ну что ж ты, Володя, зачем ссоришься…Не забывай, у тебя же племянница…" И я ушел…Думал, в покое оставят. Только вот теперь ты объявился. Непонятно зачем…
Он ухмыльнулся и заглянул Турецкому в глаза, дыхнув на него перегаром:
- Может, ты тут устроишь прокурорскую проверку?
- Не могу…У меня тоже погон уже нет. Зато есть одна идея…Говорил же, давай все обмозгуем.
- Позвонишь в Москву бывшим соратничкам? - не сдержался от колкости Володя.
- Нет, этого я делать не буду. Слишком много придется им объяснять. К тому же - зачем беспокоить таких важных людей из-за мелких неприятностей?
- Ха, мелкие неприятности… - проворчал Володя. - Все думают, шо ты убил человека. Вот тебе и мелкие… Скажи просто, шо ты не хочешь опозориться перед своими. - Он рассмеялся: - Когда тебя спасать приедут…
Турецкий проигнорировал ехидную реплику.
- Ты мне лучше скажи, начальник, кто такой Кудря. Знаешь его?
- А, ворыпаевский…Ну знаю. А ты откуда про него слышал? Ты смотри, какой прыткий, всего ничего здесь, а уже сколько бывших моих подопечных пробил.
- Видел сегодня вечером. Вместе с вашим Бэмби. Так, рассказывай мне про этого Кудрю, про его друзей и про их отношения с вашими ряжеными. И не стоит забывать и про твоих бравых бывших соратников. И вообще - опиши криминогенную ситуацию.
- Ты чего надумал? - Володя откинулся на диване и испытующе взглянул на Турецкого.
- Да прикинул, что топор и карабин вряд ли помогут в данной ситуации. Уж очень много оружия у вашей братвы. Вот пускай они этим оружием все друг друга и постреляют.
Володя вытаращил глаза:
- Войну собрался развязать?
Турецкий улыбнулся и кивнул.
- Ага… Елену Прекрасную я уже нашел…
- Я те дам Елену Прекрасную! - вскинулся Володя и сердито посмотрел на Турецкого.
- Да ты не волнуйся. Я не про Ленку. Это образное выражение. Елена Прекрасная была поводом к Троянской войне.
- Ты не умничай, я университеты не кончал. Говори прямо, шо за мысли у тебя в голове. Я намеков не люблю.
Турецкий молча полез в карман и достал мятую бумажку.
- Где у вас тут сортировочная станция?
- Чего? Тебе зачем?
- Сейчас расскажу. Только ты сначала пойди во двор и вылей на себя ведро воды. Чтобы взбодриться. А то ты, по-моему, ни хрена не соображаешь. Сейчас в тебе только злоба. А нужна ясность ума! - поучительным тоном изрек Турецкий и похлопал Володю по плечу. Тот сердито сбросил руку гостя, но во двор пошел, предварительно аккуратно повесив китель на стул. Лена сидела напротив мужчин и только переводила взгляд с одного на другого, не вмешиваясь в разговор. Лицо ее было озадаченным.
4
Димон разлегся на диване в сарайчике, который отец много лет назад слепил из подручного материала, и дымил сигаретой, как паровоз. В тяжелой голове проносились события нынешней ночи, он злобно сплюнул, вспомнив, как Лена наставила на него карабин. Взгляд его упал на афишу, где голая парочка прижалась друг к другу, рекламируя заморский загар. В последнее время каждый раз, когда он смотрел на эту картинку, представлял себя и Лену, но гнал эти мысли, потому что Лена была такой недоступной, недосягаемой, как-будто жила на другой планете. И он относился к ней трепетно, не подозревая, что она может быть и другой - резкой, грубой, отчаянной, как сегодня…Вся в своего дядьку, такого же долбанутого, у которого крышняк рвет, когда он видит несправедливость. А у каждого человека своя правда. Так что со своей правдой мент теперь, как простой селянин, горбатится на своем нищенском хозяйстве, и нет ныне ему почета, как бывало прежде.
Когда-то сарайчик задумывался для хранения всякого хлама, поэтому отец особо не усердствовал - между неструганных досок зияли щели. Только крышу накрыл добротную, чтобы во время дождей не заливало отложенное впрок добро. Мало ли что понадобится в хозяйстве. Нехай будет посохраннее. Когда Димон подрос и во время летних отпусков в родительский дом съезжались оба его старших брата с семьями, в доме становилось тесно, и младшего брата стали отправлять в сараюшку, которую он сам же привел в порядок и назвал свою новую обитель очень романтично - "Мечта". И хотя внешне вид у его "мечты" был страшноватый - доски от времени потемнели, к тому же изначально она получилась кривоватая, какая-то разухабистая, как избушка Бабы Яги из мультфильма, внутри Димон устроил себе вполне приличное жилище. На стены наклеил афиши, которыми его снабжал приятель киномеханик Аркашка, стол сколотил из досок, сворованных ночью со школьного двора, когда директор школы затеял ремонт подгнивших полов. Спертый из клуба стул ему притащил Аркашка. Главным же украшением временного жилья Димона был вполне добротный диван, обтянутый дерматином черного цвета. Дерматин хоть и покрылся сетью мелких трещин, сохранил свой первоначальный глянец. Высокая спинка придавала ему очень солидный вид. Когда Аркашка впервые увидел его, даже восхитился.
- Ух ты, у тебя здесь як в офисе. А спинка-то деревом отделана, дуб, наверное. Ты смотри, как играет! - он любовно погладил полированное дерево, отражающее солнечные блики, которые веселым снопом проникали через небольшое чистое окошко. - Вчера привез новый фильм из города, ночью смотрел. Так там почти такой же показывали, в одной фирме у мужика стоял. Он на нем девок трахал… - заржал Аркашка.
- Шо - показывали как трахал? - оживился тогда четырнадцатилетний Димон, который не раз за тонкой стенкой слышал пыхтение братьев и сдавленные стоны их жен, когда еще никому в голову не приходило отселить его в сарай.
- Не показывали… - огорченно ответил Аркаша. - Но и так понятно. Там у него на столике шампанское, фрукты, посуда красивая, хрусталь. Девки приходят, якобы он их на работу принимает, вопросы всякие задает, как в отделе кадров. И тут же следующий кадр. Она уходит, застегивая блузку. А он сидит, развалился боров такой на этом диване, галстук на фиг сдвинут, волосы приглаживает рукой. С чего бы это?
- Да… - мечтательно произнес Димон. - Я бы хотел посмотреть, как трахаются. Привези как-нибудь порнуху, так поглядеть охота.
- Шо дают, то и везу, - неохотно буркнул Аркаша. - Да, а где же ты этот диван отхватил?
- Вчера отец вернулся с Украины. Ездил по делу. Заехал к родственникам, они в Луганске живут. Дядя Петя преподавателем работает. Богатые… - с завистью протянул Димон. - Как раз новый диван купили, а этот жалко выбрасывать, отцу предложили. Вот сообща и погрузили его на батин грузовик. Еще холодильник отдали, работающий! - прихвастнул Димон.
- Везуха тебе! - Аркаша погладил шероховатую от множества мельчайших трещинок поверхность дивана. - Крепкий совсем, еще долго послужит. Вот людям не хрена делать в городе! Диваны меняют…На нем еще лет двадцать спать можно.
И как в воду глядел. Димон уже десятый год пролеживает бока на этом диване. Местами, правда, пружины стали выпирать, но он умудряется сворачивать свое длинное тело так, что оно умещается между неудобными горбами. С годами Димон обшил сараюшку вагонкой, купил как-то по случаю по дешевке у сторожа местной птицефабрики. Утеплил полы. Внутри обстановка осталась та же, только прибавилась магнитола, но теперь собственное жилье у него было до глубокой осени. И уже в апреле он опять поселялся в свою "Мечту", перетаскивая свое нехитрое имущество и пытаясь придать хоть какой-то уют сараюшке. Сюда же года два он по ночам водил Аленку, когда в станице гасли огни, все вокруг затихало и только иногда тишину нарушал одинокий лай особо рьяной собаки старика Деревянко. Казалось, ей одной есть дело до ночной жизни станицы. Остальные собаки редко отгавкивались, лениво исполняя свои собачьи обязанности.
Аленка работала обходчицей на железнодорожном полустанке. Ей было уже двадцать шесть, за ней тянулся длинный шлейф нехороших слухов. Говорили, что она с молодости себя не блюла и поэтому мужики с ней не стеснялись. Не каждому обламывалось, но и особо переборчивой она не была. Особенно ее не любили замужние бабы. Как-то одна из них своего загулявшего мужика нашла в объятиях Аленки и едва не выдрала ей все волосы. Скандал был такой, что надолго отбил у семейных мужиков охоту провести полчасика в горячих объятиях немногословной Аленки.
А началось все с благих намерений родного отца. Он всю жизнь копил деньги, лелея мечту построить единственной дочери дом в своем же дворе, готовил приданное не абы какое - а самое богатое. В двадцать два года мало какая девушка могла похвастаться собственным домом. Аленка эту заботу отца поняла по своему. И когда родители отправлялись почивать после тяжелого трудового дня, к ней огородами прокрадывался соседский хлопец Иван Курбатов. Гулять то он с ней гулял, да еще с большим удовольствием - Аленка собой была хороша - но жениться не спешил. Аленке Иван нравился давно, поэтому она и поторопила события - вопреки строгому родительскому воспитанию решила свою девичью честь не хранить, неизвестно сколько придется ждать предложения. А так уступит ему, докажет свою любовь - Иван оценит, чем пришлось ей поступиться ради большой любви, и женится на ней. Все знали, что она воспитывалась в строгой семье и никто даже не представлял, какая у нее насыщенная тайная жизнь.
О себе Аленка была высокого мнения, считала, что все в ней хорошо. И сама привлекательная, многие считали ее красивой, и приданное приличное. Один в ней был недостаток, она это понимала и сама и это немного ее напрягало - недостаток образования. В свое время училась в школе кое-как и после восьмого класса пришлось из школы уйти, даже в девятый не пошла. Все равно экзамены не сдала бы. Так что у нее на руках осталась только справка о незаконченном среднем образовании. Поэтому и работу себе не могла найти чистую, а о секретарской работе в городе и мечтать не приходилось. Даже работа продавца была ей не по плечу - считала плохо. В уборщицы самолюбие не позволяло, да и за копейки не хотелось мараться. А путевая обходчица - это еще не худший вариант. Работа нелегкая, зато загар бесплатный. Люди в городе за солярий деньги какие платят, а она круглый год загорелая. Это уже в двадцать пять она поняла, что не тот у нее загар, какой мужчинам нравится. Когда новый ее кавалер Димон в минуту откровенности заявил, что выглядит она на все тридцать. Даже пожалел ее. Потому как в любую погоду приходится вдоль путей шагать, под ветром и в солнцепек, под дождем и во время вьюги. Кожа у нее состарилась преждевременно, поскольку и ухаживать за ней она не умела. Всякие там мази, кремы ее совсем не интересовали. Это все равно, что регулярно принимать лекарства - скучно.