Резидента подвело пренебрежительное отношение к противнику. Уверенность в том, что он имеет дело с малограмотной в области разведки мафией. Против профессионала он бы действовал не так. Не так топорно. Резидент допустил халтуру. И, в конечном итоге, поплатился за это. Жизнью.
Референт-телохранитель доложил о происшествии Хозяину.
- И что вы собираетесь делать?
- Искать того, кто навесил на меня "жука".
- Каким образом?
- Посредством "обратной связи". Микрофоны подобного типа работают не более чем в двухсотметровом удалении от приемника. И, значит, наш противник или звукозаписывающая аппаратура, к которой он неизбежно придет, находится где-то поблизости.
Аппаратура, к которой пришел Резидент, действительно была недалеко.
Резидента решили взять и допросить. Телохранитель был против прямого захвата, но на этот раз его не послушали. Хозяину не терпелось узнать, кто начал слежку за его людьми. С помощью захваченного "языка" он надеялся быстро и без дополнительных хлопот выяснить имена играющих против него противников.
- Будьте готовы к сюрпризам, - предупредил курирующий безопасность референт. - Я не исключаю, что он имеет профессиональную подготовку.
- Мы тоже не дети, - ответили мафиозные боевики.
Это они сказали верно. Нормально развивающиеся дети к их возрасту не имеют за душой столько "мокрых" дел. Даже если начинать считать с первых промоченных пеленок.
И все же на этот раз мафиозники отправились на дело усиленной бригадой. Чтобы исключить возможность каких-либо сюрпризов.
Дождавшись незнакомца в подъезде его собственного дома, они взяли его в клещи, ухватив с двух сторон за руки.
- Если вам нужны деньги, то они в правом кармане, - сказал незнакомец.
- Нам нужны не деньги. Нам нужен ты, - ответили боевики.
- Зачем?
- Через полчаса узнаешь.
Каким-то непостижимым образом взятый в "тиски" заведомо более сильным противником, незнакомец вырвался и даже успел выхватить из кармана пистолет. Стоявший в отдалении боевик больше с испугу, чем по необходимости, открыл огонь на поражение. Несмотря на несколько полученных в грудь пуль, незнакомец успел достать каким-то особым ударом одного из нападавших. И еще троих. Он успел достать всех! Прежде чем умер.
Подхватив под руки потерявшего сознание товарища, боевики ретировались к машине.
Этот бой закончился для них с отрицательным балансом. Один непонятно с помощью какого оружия убитый и трое раненых. Двое - относительно легко из газового пистолета. Один - опять-таки непонятно каким образом, тяжело.
Опасаясь милицейской погони и не желая рисковать, боевики бросили тело мертвого товарища в случайной яме в ближайших лесопосадках, забросав тело ветками.
- Почему вы не выполнили приказ? Почему вы не попытались взять его живым? - напряженно спросил Хозяин, выслушав сбивчивый доклад киллеров.
- Мы пытались. Да он не согласился.
- Что значит не согласился? Ведь вас было четверо. Четверо против одного! Как такое могло случиться?
- Так и могло! - психанули потерпевшие поражение мафиозники. - Сами бы попробовали. … его знает, кто он … такой… но только мы … ничего сделать … не успели. … Хорошо хоть ноги унесли… Мать его…
Референт, в отличие от Хозяина, в раздражительность не впадал и зло за неудачу на исполнителях не вымещал. Он спрашивал. Много и подробно.
Куда и как он ударил вначале? Куда и как потом? Что сказал? Как посмотрел? Как перемещался по площадке? Каким образом выхватил пистолет?
Снова и снова. Каждого в отдельности. И всех вместе.
На подобранной, очень похожей на натуральную, лестничной площадке он заставил боевиков разыграть целую сцену, где сам изображал потерпевшего, а они нападающих. То есть самих себя.
- Встаньте, где вы стояли. Теперь говорите… Теперь хватайте… Теперь бейте… Так это выглядело? Или иначе?..
В заключение референт самым тщательным образом осмотрел и ощупал находящегося в тяжелом состоянии боевика. Несмотря на его протестующие стоны и возгласы.
- Имею основания подозревать, что дело обстоит серьезнее, чем представлялось нам вначале, - доложил он Хозяину. - Погибший не был случайным человеком. Погибший был профессионалом.
- Почему вы так решили?
- Посудите сами. Будучи смертельно раненным, он успел произвести несколько попавших в цель выстрелов и нанести несколько причинивших серьезные телесные повреждения нападающим ударов. И все это в считанные мгновения. Другой на его месте скончался бы от болевого шока в момент первого выстрела. А он дрался после пяти! Он дрался, уже будучи по ту сторону жизни! Так, на уровне до конца работающих условных рефлексов, умеют действовать только профессионалы. Причем самой высокой пробы. Те, которым эти рефлексы вбивали в голову и в спинной мозг в течение многих и многих лет. Кроме того, он использовал приемы, которые в кружках рукопашного боя не преподают. Это закрытые приемы. Даже для милиции и ВДВ.
Опасаюсь, что покойный был только первой ласточкой. Той, которая проводит рекогносцировку местности. Опасаюсь, как бы вдогонку за ней не при-порхала еще целая стая таких же пернатых.
- С какой целью? Чтобы следить?
- Чтобы следить. Или "чистить".
- Кого?
- Нас. Точнее, вас.
- Как так "чистить"?
- Физически. Посредством внезапного приступа сердечной недостаточности. Или несчастного случая. Например, дорожной аварии, взрыва баллона с пропаном, падения из окна…
- Зачем?
- Не знаю. Это дело не моей компетенции. Моей - определять направление возможной угрозы.
- Но вы можете усилить охрану.
- Могу. Могу усилить ее в пять, в десять, в сто раз. Но толку от этого будет чуть. При нападении неопределенного противника только в пяти случаях из ста охране удается спасти хозяина от наемных убийц.
- Что же делать?
- Искать противника.
- Так в чем дело - ищите.
- Дело в средствах. Для выполнения данного вида работ требуется привлечение специалистов. А они дешево не стоят.
- Сколько?
Телохранитель-референт назвал цифру. От которой Хозяин слегка вздрогнул.
- А сами вы не справитесь?
- Я телохранитель. Только телохранитель. Я умею стрелять, обнаруживать слежку, уходить от погони, вычислять направление предположительной угрозы. Умею немножко думать. А в этом случае надо думать много. Очень много.
Это не моя специальность. Здесь нужна ищейка. Ищейка, кроме всего прочего, имеющая доступ к специальным архивам.
- Вы знаете таких людей?
- Я знаю таких людей. Но не знаю, согласятся ли они работать.
- Они из вашего ведомства?
- Из моего бывшего ведомства. Или из подобного ему.
- Хорошо. Я даю согласие на их привлечение. Что еще?
- Я буду вынужден ввести их в курс дела. Частично.
- "Частично" - это насколько?
- Ровно настолько, сколько потребуют интересы ведения следственных мероприятий.
- Ладно. Делайте что хотите. Только обеспечьте быстрый результат. А в остальном я полагаюсь на вас.
- Тогда последнее. Вряд ли они захотят раскрывать свое инкогнито.
- А я к личным знакомствам с подобного рода работниками и не стремлюсь. Хотя и не зарекаюсь.
- Тогда вопрос исчерпан.
Люди, взявшиеся вести следствие, нашлись.
Глава 62
Копии материалов милицейского расследования, окольными путями полученные из горотдела УВД, сути дела не прояснили. Мотивы преступления до сих пор остались неизвестными. Личности нападавших до сих пор не установленными. Соседи ничего, кроме выстрелов, не слышали. И ничего, кроме масок вместо лиц и пятен грязи вместо номеров машин, не видели. А если и видели, то молчали как рыба о прошлогодний лед.
В общем, все, как обычно и бывает при заказных убийствах. Стреляных гильз и трупов во множестве, а свидетелей - ни единой живой души.
Но что самое удивительное, не были установлены не только совершившие нападение преступники, не была установлена личность самого потерпевшего. Его паспорт, водительские права и прочие имеющиеся у всякого гражданина всякого государства документы нашли. Но дело в том, что никто эти документы ни ему, ни кому-нибудь другому никогда не выдавал. Ни паспорт, ни права, ни диплом, ни даже свидетельство о рождении. То есть погибший гражданин не рождался, не получал по истечении шестнадцати лет паспорт, не заканчивал средние и высшие учебные учреждения и не сдавал на водительские права. Но все это имел!
Как же такое могло случиться?
Милиция на этот вопрос ответить не смогла.
Ничего нового не добавили и пострадавшие мафиозные киллеры, в сотый раз, через референта-телохранителя, пересказывавшие перипетии подъездной баталии.
- Я сюда. А он сюда. Тогда я за шпалер, а Лысый деревянным чурбаном под ноги. И уже не дышит. А чем он его ткнул - не ясно. Ножа я не видел…
- А что вы видели?
- Ни черта не видел. Там темно было. Как ночью в заднице у сидящего на ней негра…
Столь же невнятные показания давали соседи.
Нет, никто у него не гостил, никто не ночевал, никто, кроме жэковских слесарей и электриков, не приходил. По всему видно, покойный жил букой, посторонних в свою жизнь не допуская. Только "здрасьте" и "до свидания" при случайной встрече на лестничной клетке. Или на общем субботнике. Может, у него горе какое случилось. Или болезнь…
Одним словом - никаких контактов. И эта ниточка оборвалась, едва начавшись. Прямо не человек - а человек-невидимка из уэллсовской книжки.
Вот эта изолированность от внешнего мира больше всего и настораживала нанятых Хозяином спецов-следователей. Не бывает в этой жизни людей с полностью обрубленными контактами. Чтобы без жен, сожительниц, близких и дальних родственников, без друзей, приятелей и случайных собутыльников. Учился же он в школе, служил в армии, пил пиво, крутил романы. Должен же он кого-то и его кто-то знать.
Этого не знал никто! Вернее - все, но ровно настолько, насколько необходимо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
- Вы были правы в своих подозрениях: этот покойник не был обыкновенным человеком, - сказали следователи. - Этот покойник только маскировался под обыкновенного человека.
- Тогда кто он был?
- Это самый трудный вопрос. Мы получили его фотографию и отпечатки пальцев, но не смогли идентифицировать их ни в одной картотеке. Он не привлекался ни по линии МВД, ни по линии органов Безопасности. Он не служил в спецчастях Министерства обороны и ГРУ. Он не занимал никаких должностей ни в одной известной нам организации подобного профиля.
- Может быть, он не наш "спец"? Может быть, он их "спец"?
- Мы навели некоторые справки во внешней разведке. И получили отрицательный результат. Кроме того, у него славянский тип лица и полное отсутствие какого-нибудь акцента и каких-либо внешних контактов. Нет, он не похож на их шпиона. Тем более они уже давно не засылают к нам своих агентов, а вербуют их из числа имеющих доступ к государственным секретам специалистов. Это дешевле, безопасней и не требует языковых и страноведческих сверхусилий, которые необходимы для превращения среднего американца из пригородов Нью-Йорка в выпускника сельского ПТУ с Рязанщины.
- А если допустить, что он не "спец", а просто скрывающийся от алиментов прохожий? А трагические последствия драки между ним и нашими дуболомами-исполнителями это только игра случая? Стечение разного рода обстоятельств.
- Алиментщик?.. Мы переложили событийный ряд имевшего место происшествия на понятный компьютеру язык и отсмотрели его в координатах реального времени. А затем в режиме один к десяти, один к ста и один к тысяче замедления. Как на снятой рапидом видеопленке. Мы провели хронометраж каждого отдельного движения.
- И?
- И сильно удивились. Его реакция в несколько раз превышает уровень реакций нормального человека. И даже нормативную для "спецов". Она равна, а по некоторым параметрам превосходит реакции спортсменов олимпийского класса, выступающих в игровых и отдельных технических видах спорта.
- Так, может быть, мы имеем дело с уникумом? С природным в данной конкретной области талантом?
- Может быть. Некоторые, один на миллион, люди действительно от рождения обладают исключительной реакцией. Но тогда только реакцией. Ею одной. А он, кроме нее, демонстрирует поразительные способности в быстродействии. Которые одной природной предрасположенностью не объяснить. Всякое его боевое движение вдвое опережает аналогичное движение хорошо тренированного в рукопашке бойца. Его руки и ноги сгибаются и распрямляются быстрее. И, значит, достигают цели быстрее, чем руки и ноги его противников.
Мы предложили спортсменам уровня не ниже мастера спорта международного класса повторить известные нам движения на специальном манекене. И зафиксировали траектории и скорость полета их конечностей. От исходной до конечной точки. У волейболистов она оказалась ниже. У каратистов и дзюдоистов значительно ниже. У профессионалов настольного тенниса - почти равной. Но те спортсмены были гораздо моложе. Те спортсмены тренировались по специальным методикам, из месяца в месяц и каждый день по нескольку часов. И, главное, они готовы к подобному двигательному быстродействию. Настроены на него. В отличие от пострадавшего, который действовал спонтанно, не готовясь к драке, как спортсмен к рекорду, заранее.
И тем не менее они не смогли превзойти показанных им результатов!
Но, самое интересное, ни один спортсмен, продемонстрировавший быстродействие, приближенное к аналогу, не смог показать равную ему точность! Точность попадания в цель. Спортсмены мазали! На сантиметр. На два. На три. Из предложенного им положения они не могли попасть в точку, в которую попадал их предшественник!
- Вывод?
- Мы получили документальное подтверждение того, что имеем дело не со случайным человеком, а с профессионалом высочайшей квалификации. Мы можем представить сравнительные диаграммы, на основании которых были сделаны эти выводы…
- Нам не нужны диаграммы. Нам нужно знать, кем был этот человек.
- "Спецом"! Теперь это совершенно очевидно.
- Я понимаю, что "спецом", но чьим спецом? Кто его навел на нас? Чей приказ он выполнял?
- Чтобы ответить на этот вопрос, имеющейся у нас информации недостаточно.
- Что вам нужно еще для того, чтобы ответить на этот вопрос?
- Время. И еще, пожалуй, труп.
- Труп?
- Да, тело потерпевшего.
- Оно давно захоронено.
- Значит, надо провести эксгумацию. Без осмотра трупа мы не сможем двинуться дальше.
- Что вам может дать мертвое тело? Ведь у вас уже есть фотографии живого человека, его описания и даже отпечатки его пальцев. Что вы можете увидеть сверх того, что уже увидели и запротоколировали патологоанатомы и следователи МВД?
- Ничего. Или очень многое. Вряд ли патологоанатомов и следователей интересовал потерпевший. Их в первую очередь беспокоили неизвестные преступники. И, значит, осмотр тела погибшего мог быть формальным. Грешащим пропущенными родинками, не описанными должным образом шрамами и другими незамеченными отличительными приметами. Которые мы постараемся обнаружить.
Кроме того, есть еще код ДНК, зубы и пломбы, химический состав волос, отображающий экологию места жительства данного индивидуума. Есть болезни внутренних органов, по поводу которых он, не исключено, обращался в медицинские учреждения, или с кем-то консультировался, или как-то лечился. Есть специфические, способные указать на род его деятельности мозоли и потертости, на которые проводившие вскрытие медики, уж конечно, не обратили внимания. Есть много такого, знать о чем не входит в обязанности районных патологоанатомов.
Нам нужен труп. И тогда, возможно, мы сможем сказать о нем больше, чем сейчас.
- Хорошо. Вы получите труп. И референт-телохранитель вызвал проштрафившихся мафиозников.
- Если у вас недостало ума доставить заказанного человека живым, принесите хотя бы его мертвое тело. Надеюсь, это вам по силам?
- Интересно, где мы его найдем?
- В морге. Или на кладбище, среди захороненных неопознанных тел.
- Зачем нам таскать из могил мертвяков?
- Затем, чтобы не лечь рядом с ними.
Глава 63
Камень был брошен. И по воде пошли круги. Тогда еще живому Шефу-куратору позвонил кладбищенский сторож. По одному из диспетчерских телефонов.
- Тут такое дело. Меня просили. Так вот, я, это, звоню.
- Кто звонит?
- Я. Ну, то есть сторож.
- Я понял. И все передам.
Диспетчер перезвонил другому диспетчеру. Тот еще одному. А тому, с произвольно выбранного телефона-автомата, Шеф.
- Мне сообщения были?
- Да. Звонил какой-то сторож.
- Сторож?
- Ага. Он так и сказал - "звонил сторож".
- Ну, значит, опять садовый домик обокрали. Спасибо. То есть очень жалко. Но вам спасибо.
Через час Шеф-куратор был на кладбище. Со скорбным выражением до неузнаваемости изменившегося лица и с цветами в руках.
- Ну и что?
- Вы, это, просили за могилой приглядеть. Так я позвонил.
- Спасибо, что приглядели, - поблагодарил Шеф-куратор сторожа в размере его полугодового оклада и двух литров водки.
- Ну да. Как они ушли, так я сразу к вам. Прямо бегом. Я же понимаю… - обрадовался сторож водке.
- Кто они?
- Не знаю. Я их ни разу не видел.
- Что они делали?
- Могилу разрыли. Ту, что вы сказали. И покойника вынули.
Могила была под инвентарным номером, которыми метили неопознанные и невостребованные трупы. В могиле был, вернее, теперь уже не был, погибший Резидент.
Кому же это и зачем мог понадобиться неопознанный мертвец?
- А кто могилу раскапывал?
- Так Петро и Федька. Они аккурат плановых покойников зарыли, а тут эти приехали. Вот они им и копали.
- А где этот Федька и этот Петро?
- Известное дело. В подсобке. Греются.
- Давно греются?
- С обеду.
- Значит, уже согрелись. Изрядно. Говорить-то смогут?
- Смогут.
Говорить Федька и Петро могли. Если медленно и простыми словами.
- Они документ какой-нибудь показали?
- А?
- Разрешение на эксгумацию.
- На чего?
- На выемку тела из могилы.
- Не-а. Или да. Мы не знаем. Не помним.
- А кто распорядился копать?
- Они. Показали и сказали копать.
- А разрешение?
- Это же не та могила, которая с покойником. Которую нельзя. Которую мы никогда, потому что понимаем. А которая с тем, которого никто не узнал. И потому, наверное, можно.
- А как они объяснили свои действия? Что сказали?
- Сказали, что братана вначале потеряли, а потом здесь нашли. И хотят увезти домой. Чтобы все по-людски.
- Как они выглядели?
- Кто?
- Которые братана нашли.
- Вот так! - показали могильщики.
- Вот что, мужики, сейчас я вам дам таблетки для трезвости, - могильщики протестующе затрясли головами. - А потом ящик водки, для опохмелки, - могильщики согласно закивали, - и вы мне попытаетесь описать этих людей. Потому что боюсь, они не своего братана уволокли, а моего. Которого я тоже разыскиваю. Ну что, договорились?