- А он спрятал, тот настоящий преступник. И колье не нашли, хотя и помещение, и его осматривали, и простукивали, и просвечивали рентгеном. Не нашли! И отпустили с миром.
Так где же он спрятал украденную драгоценность? Где?
Мы капитулировали.
- В заднем кармане брюк хозяина лавки, когда он на мгновение повернулся к нему спиной. И у которого сообщник преступника это колье вытащил, когда тот вышел на улицу, чтобы проводить полицейских. Ну кто же станет обыскивать хозяина, который является главным потерпевшим? Кому такое придет в голову? Ясно?
- Ясно! - гаркали курсанты.
Ясно как божий день!
Кто же станет обыскивать главного потерпевшего?! Или главного охранника?!
Вот этот старый как мир прием я и использовал. Выманив противника на себя, как на живую приманку. И сунув дискету старшине охранников в карман в момент, когда развернул его носом к стенке. А чтобы он ничего не почувствовал, пальнул для острастки возле самого уха. И подставился под удар. Затем, чтобы меня куда надо привели. И туда же дискету принесли.
Не оставит же ее хранитель меня без присмотра. Он же главный. И вне всяких подозрений.
Вот такой очень надежный сейф, на очень быстро передвигающихся ножках.
- А вы говорите, не может быть! Ну вот же она, дискета!
- Предатель! - только и смог выдохнуть Очень Большой Начальник.
- Кадры надо уметь подбирать! И не экономить на зарплате. А теперь извините. Я не хочу, чтобы вы наблюдали за моими дальнейшими действиями. Сглазу боюсь, И лишний раз вашу нервную систему травмировать не хочу.
Я затянул на запястьях и щиколотках Очень Большого Начальника его же ремень и натянул ему на голову его же пиджак. И набросил сверху штору, сорванную с окна. Теперь Очень Большой Начальник напоминал очень большой куль. С… неизвестным содержимым.
Освободившись, я воткнул дискету в дисковод. И нажал клавишу запуска.
Компьютер, не поперхнувшись, заглотил содержимое дискеты, которое предназначалось единственно для того, чтобы встать ему поперек горла.
В дверь вежливо постучали.
На это я не рассчитывал. Вернее, я рассчитывал, что это случится чуть позже.
- Вот что, Козловский, на правах старой дружбы, покарауль дверь, - попросил я и показал дулом пистолета на его пуговицы.
- Что? - не понял Баранников.
- Дверь посторожи! - повторил я, сдирая с него рубаху и демонстрируя уже до боли знакомый ему кулак.
Баранников понял. И быстро разделся. И переоделся в мою одежду. А я в его.
- Что у вас случилось? - все менее вежливо кричали из-за двери.
- Ну ты скажи им что-нибудь. Успокой людей.
- Все нормально! - крикнул Козловский-Баранников.
Стучаться стали тише.
Пора было подумать об эвакуации. Я подозвал к себе пальцем Козловского-Баранникова. И закричал дурным голосом:
- Ты что делаешь? Брось пистолет! Дурак! Брось немедленно!
Козловский-Баранников обалдело уставился на меня и на пистолет. Зажатый в моих руках.
Он не понимал, что происходит. Все еще не понимал.
- Прекрати! Он может выстрелить! - продолжал орать я, заговорщически подмигивая, улыбаясь, дружески похлопывая его по плечу и прижимая указательный палец к губам.
Я словно играл в веселую игру, призывая сотоварища по розыгрышу к очередной забавной, о которой он еще ничего не знает, проделке. Хотя, если честно, эта игра не сулила ничего доброго. По крайней мере одному из ее участников.
- Убери пистолет…
И Козловский-Баранников в ответ на мою улыбку улыбался все шире. Как ребенок, получивший килограмм шоколада…
Я выстрелил ему в лицо. В испуганные и одновременно надеющиеся на чудо глаза.
Я выстрелил три раза подряд.
Я не убивал его. Я только возвращал долги. Взятые под проценты на срезе могилы. Той, Козловского-Баранникова могилы. Я только сделал то, что обязан был сделать тогда. Но не сделал.
Я не убивал его. Потому что он уже был мертв. Так же, как Александр Анатольевич.
За дверью наступила мгновенная тишина, и тут же в нее забарабанили с утроенной силой.
Теперь надо было спешить.
Единым движением, с кровью и мясом (и это хорошо, что с кровью и мясом) я содрал со своего лица парик, усы и бороду и прилепил их к обезображенному лицу мертвого Баранникова.
Который стал мной.
Потом несколько раз я ударил себя по лицу. С полной отдачей. Так, как если бы бил своего врага. Как бил совсем недавно Козловского-Баранникова.
И лег на пол. И стал Козловским-Баранниковым.
Тем, которого сильно и все больше по лицу избил пойманный злоумышленник. То есть я. И которого он, изуродованный до неузнаваемости, каким-то образом завладев его же оружием, и убил. Тремя выстрелами в лицо.
После чего это лицо уже невозможно было опознать. И вот все это, в свою очередь, видел и слышал барахтающийся в ворохе штор и собственного пиджака свидетель. Главный свидетель. Которого никто не сможет оспорить. Потому что не решится. Дверь не выдержала напора множества тел.
- Что?
- Что случилось?
- Кто стрелял?
- Ты стрелял?..
Уже почти очухавшийся и приподнявшийся на локте охранник внимательно смотрел на свою пустую руку. И на лежащий поодаль труп.
- Я?
- А кто?
- Ну тогда, получается, я.
- Да как же он, когда пистолет не у него.
- А где?
- Да вот он…
Картина была абсолютно сумбурна и абсолютно ясна. До запятой. Кто кого, из чего и по какому поводу убил. И почему главные герои сами на себя не похожи.
- Ты живой? - осторожно тронул меня кто-то за руку.
Я застонал. Очень естественно. Потому что мне было действительно больно.
- Живой! Давайте срочно носилки и машину. И в больницу. Пока он не помер.
Ну вот и машину подали. И носилки. И носильщиков. А я собирался своими ножками выбираться… Вот как все хорошо закончилось.
Впрочем, нет. Не закончилось…
- Программистов! - громко, перекрывая все голоса, скомандовал Очень Большой Начальник. - Срочно программистов! Все остальное потом.
Программистов доставили через минуту.
- Немедленно проверить память компьютера. И если там что-то есть…
Программисты склонились над клавиатурой.
- Есть!
- Что?
- Вирусы.
- Они уже действуют?
- Да.
- Сколько информации уничтожено?
- Пока меньше трех процентов.
- Вы можете остановить их действие?
- Конечно. Судя по всему, они не из самых опасных.
- Тогда не стойте болванами! Работайте! Я снова застонал. Теперь уже не от боли. Теперь уже от отчаяния. Я сделал все, что от меня зависело. И я не сделал ничего. Я прокололся там, где от меня ничего не зависело. И там, где я меньше всего ожидал…
- Чистим?
- Чистим.
Быстро застучали клавиши.
- Программа пошла…
Как тупо все закончилось. Если бы я знал, что эти вирусы такие дохлые, я бы забаррикадировал дверь и занял круговую оборону. И держал ее до тех пор, пока они не выели бы все внутренности компьютера. Час бы держал. Два. День.
Если бы я знал, что эти вирусы такие…
Эх, Александр Анатольевич! Как же вы так!
Подтащили носилки.
- А этого куда? - спросили в стороне, показывая, по всей видимости, на Козловского-Баранникова. Который был мной.
- Этот пусть пока полежит. Только прикройте его чем-нибудь…
Как же так вышло? Что все потеряно подле самой финишной черты? Когда ленточка уже щекотала грудь.
Как же так…
А может, не потеряно? Может, попробовать поспособствовать этим неповоротливым вирусам? Более знакомыми мне методами?
Я еле заметно приоткрыл глаза и огляделся.
Этого я, если сдвинусь хотя бы на пять сантиметров в сторону, смогу достать ногой. Этого - стоящим рядом стулом. Этого правой рукой. Этого - левой. А что делать с теми двумя, стоящими возле двери? И с тем, с автоматом? Он нашпигует меня свинцом раньше, чем я "мама" сказать успею.
Ну-ка снова. Этого… Этого… Потом этого… Потом…
Если повезет - может получиться. Если очень повезет, я смогу отвоевать минут двадцать чистого времени. Может, этого им хватит выесть большую часть чужого пирога?
Я сконцентрировал мысли и силы. Сконцентрировал для броска. Единственного, который давал мне шанс…
Начну на счет "три"…
Раз.
Два…
- Что такое? Что происходит? - удивленно спросил сидящий за клавиатурой программист. - Что, черт возьми, происходит?
- Поплыла база данных! Утрачено пять процентов информации. Десять…
- Как так поплыла? Какая база, если вы уничтожали вирусы?
- Мы и уничтожали. Вирусы.
- А поплыла база?
- А поплыла база!
- Пятнадцать процентов. Семнадцать. Двадцать пять… Как корова языком… Тридцать…
- Я ничего не понимаю. Похоже, он…
- Что он?
- Похоже, он закодировал пусковые команды вирусов под включение антивируса. И мы, борясь с вирусом, сами того не желая, размножаем его. В геометрической прогрессии…
- Черт, сорок процентов информации…
- Ну так выключите компьютер!
- Это ничего не даст. Его все равно придется включать. Позже. И вирусы продолжат свое дело. С того самого места, где мы прервали их работу. Выход надо искать сейчас. Пока еще можно что-то сделать.
- Попробуй…
- Пробую…
- Шестьдесят процентов информации…
- А может быть?
- Может…
- Семьдесят процентов… У меня такое впечатление, что он заранее знал наши ходы… Что мы работаем по его сценарию…
- Восемьдесят процентов. Восемьдесят пять. Девяносто… Аут!
- Как так аут? Вы хотите сказать?..
Программисты молчали. И компьютер молчал. Безмозглый, как новорожденная амеба.
- Что вы сидите?! Делайте что-нибудь!
А что делать? Больной-то помер! Поздно пациента на операционный стол тащить, когда его уже в морге вскрыли.
Ай да Александр Анатольевич! Ай да молодец! А я, грешным делом, подумал…
Глава 70
В общем, не так уж плохо все кончилось. Если не считать моего многомесячного прогула по месту основной службы. Ну в той организации, где я состою… Ну короче, состою.
Оказывается, не закрыли ее. И не разогнали. Это просто Шеф-куратор меня на пушку взял. Для пущей убедительности. Чтобы я согласился сделать то, что я ни при каких других условиях сделать бы не согласился. Вот я и согласился.
Прогул мне, я так понимаю, не засчитали. Потому что случайный кирпич с крыши не упал Пока не упал. Но на вид поставили. С занесением в личное дело. И регион пребывания сменили. На очень захолустный. На тот, что возле самой границы… Ну не важно какой.
А как нашли меня? Да очень просто. Через аварийный почтовый ящик, который я, при отсутствии других форм связи, должен был проверять каждые полгода. Хоть живой, хоть мертвый. И который я проверил.
Вот так вот.
А что касается одного известного мне Очень Большого Начальника, то ему повезло меньше. Скрутила его какая-то хворь. Скоротечная. С осложнением на память. В неделю скрутила. Был человек - стал калека. Что вчера было - помнит. Что раньше - хоть убей. Ну то есть полная амнезия. До смешного! Главное дело, непонятно, откуда та болезнь взялась. Врачи говорят, может, он съел чего? Или выпил? А я так думаю, что узнал чего-то лишнего. С чем его здоровье не справилось…
Вот такая ужасная инфекция. Возможно даже, вирусная. Почему инфекция? А потому, что не один он пострадал. А говорят, еще его референт-телохранитель. И кто-то из обслуги. Ничего не помнят. Как новорожденные младенцы. Словно им память ластиком стерли. Ладно, хоть не умерли. А то кое-кто утверждает, что могли бы.
Такая страшная болезнь.
Инфекционная.
Для тех, кто не бережется.
В общем, все кончилось благополучно. Если газет не читать. И телевизор не смотреть. А если читать и смотреть, то создается впечатление, что сценарий, за которым я так долго охотился, был не один. И даже не два. И даже не три. А гораздо больше. Если судить по результатам. И тогда совершенно неясно, зачем были все эти мои умопомрачительные цирковые кульбиты и глупые попытки остановить руками катящийся под откос паровоз.
Может, все это было зря?
Кто его знает…
Вернее сказать - кто-то знает. Да только другим не говорит…
Вместо послесловия
"Это неприступная крепость. Мы можем победить Советский Союз только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой…"