Без Веры - Борис Седов 3 стр.


* * *

На черном "порше" Валентин Валентинович лихо домчал Ольгу от самой клиники до итальянского ресторана на Московском проспекте, где у нее никак не получалось наворачивать на вилку длинные, наверное с метр, спагетти. Ольга смущалась, к тому же во рту все горело от острого соуса.

– Скажи спасибо, что я не отвел тебя в "Пекин" или еще куда-нибудь к китаезам, – смеялся Оскомин, разливая по бокалам терпкое красное вино. – Там бы тебе предложили есть палочками. Каких-нибудь жареных гусениц. Пей вино, Оленька. И еще раз прошу, обращайся ко мне на "ты".

Валентин был наряжен в шикарный, с иголочки, костюм, стоивший, наверное, не менее тысячи долларов. Немногочисленные посетители, вернее сказать, посетительницы – именно на них Ольга обращала основное внимание – были увешаны тоннами золотых побрякушек, богато поблескивающих то ли хорошими стразами, то ли реальными брюликами. Оля же явилась сюда в простом повседневном костюме, купленном на вещевом рынке у белорусов, и, одетая столь непритязательно, чувствовала себя здесь как рыба на берегу. В конце концов она призналась в этом Оскомину.

– Так что же ты, Оля! – бурно прореагировал он. – Только сказала бы, и я перед тем, как ехать в этот кабак, завез бы тебя домой переодеться в вечернее. Сам, дурак, не допер. Так ты бы напомнила.

"Он что, издевается?" – обиженно поджав губы, подумала Ольга. Никаких вечерних нарядов, типа тех, что ее окружали здесь, в их небогатой квартирке отродясь не бывало. Зато была бабушка в инвалидной коляске, измученная двумя работами мать и безработный всегда полупьяный папаша.

– Пошли отсюда, – наконец не выдержала она. – Куда-нибудь, где попроще. А, Валентин?

– А куда? – пробурчал набитым ртом ее кавалер. – Ничего проще даже не знаю. И угодим в результате мы, Оля, с тобой в какую-нибудь бомжовскую разливуху. Впрочем – он отпил из бокала вина и сделал ей предложение, которого она давно ждала. – Давай рванем ко мне на квартиру. Свечи, шампанское и приличный стол я тебе гарантирую. И не надо будет комплексовать перед всеми этими цацами.

Для порядка стоило поломаться. Но Ольга устала. Она сегодня не выспалась. Ее измучила полнейшая неопределенность. Ей хотелось скорее узнать, Константин это рядом с ней или не Константин – за три с половиной часа общения со своим спутником она ни на шаг не приблизилась к разгадке этого ребуса. Оскомин вел себя, словно сапер на минном поле, и в разговоре придерживался только нейтральных тем, ловко уходил от всех скользких вопросов, которые Ольга пыталась ему задавать. А может быть, не Оскомин, а все-таки Разин? Что тот, что другой в подобной ситуации, могли вести себя одинаково.

Ольга ощутила, что у нее начинает болеть голова. И обреченно ответила:

– Нормальная мысль. Поехали лучше к тебе. Мне все равно где, но только не в этом царстве спагетти и расфуфыренных дам. – Подумав при этом: "Что ж, раньше сядешь – раньше выйдешь. Всяко, этого избежать не суждено. Так лучше уж поскорее определиться, с кем же сегодня имею дело". – Только, Валя, условие: без интима. Ты обещаешь? – Не сказать этого было нельзя. Зачем лишний раз настораживать объект такой ненормальной покладистостью?

– Конечно! Без интима! Я обещаю! – сразу настолько бурно возликовал Валентин, что ему не поверила бы и пятиклассница.

Но Ольга сделала постную рожицу – дура, она дура и есть – и принялась подкрашивать губки. А ее ухажер, пока спутница не передумала, спешил расплатиться кредиткой с напомаженным официантом…

Оказалось, что Валентин живет совсем близко от ресторана, в котором они только что побывали. Десять минут на "порше", и вот пожалуйста тебе ухоженная сталинка с видом на парк Победы.

"Потому-то ты и повез меня в тот итальянский кабак, – подумала Ольга, снимая в просторной прихожей пальто. – Поближе к квартирке. Ха! Все, кобель, ведь спланировал загодя. Не знаешь вот только, кто я такая и зачем здесь нахожусь".

– Проходи, Оленька, располагайся, как дома. – Суетился вокруг нее в это время "кобель". – Включай телевизор. Посиди, отдохни. А я пока что накрою на стол.

– Тебе помочь? – задала Оля дежурный вопрос, размышляя в этот момент совсем о другом: "И когда же ты начнешь ко мне приставать?"

Но Валентин об этом пока не думал.

И не думал об этом он еще часа три, пока они сидели в мягких креслах возле журнального столика, заставленного нехитрой, но дорогой закуской. Пили шампанское. Потом мешали мартини с яблочным соком. Валентин мусолил сигару и нес какую-то несусветную чушь. А Ольга тем временем с огромным трудом боролась со сном и героически вслушивалась в его болтовню, тщетно пытаясь вычленить из нее хоть малейший намек на то, кто такой ее сегодняшний ухажер. Никаких намеков, ничего вообще! Только глупый рассказ о том, как в детстве Оскомина забодала коза. Или о том, как он чуть было не потонул в совсем неглубокой речушке.

В три часа ночи Ольга сдалась.

– Я засыпаю, – призналась она и обратила внимание, что Валентин сразу же посмотрел на нее с надеждой во взоре. Более того, со стандартным мужским вожделением. – Хочу домой. Отвези меня, Валя? Или вызови хотя бы такси.

– Послушай, какое такси? – разыграл удивление Оскомин. – Куда оно тебя завезет? Я же сказал, что чувствуй себя здесь, как дома. Оставайся, Оль? А? – прямо-таки молящим тоном попросил он.

– Нет! – Коротко и ясно. Соглашаться сразу было нельзя. Но на изображение хоть какого-то сопротивления сил уже не было. А ведь предстояло еще заниматься любовью с этим боданным козой Валентином. И пытаться определить, кто он такой на самом-то деле. Оскомин или все-таки Разин?

И тут Валентин поднялся со своего места, быстренько обогнул журнальный столик и ловко втиснулся в широкое кресло рядышком с Ольгой.

– Не надо, – пробормотала она тем самым тоном, который содержит в себе известный почти любому мужчине подтекст: мол, хоть и не надо, но можно.

Валентин все понял правильно. Обнял Олю за худенькое плечо и привлек ее к себе с такой страстью, что она испугалась:

– Аккуратно! Разомнешь сейчас в лепешку! – Но тут же поспешила поощрить своего ухажера: – Понежнее ты можешь? – И, просунув руку ему за спину, прильнула головкой к его плечу. – Вот так вот и буду спать.

Валентин поцеловал Олю в макушку, пробормотал:

– У тебя ароматные волосы, – и тут же, не откладывая дел в долгий ящик, предложил: – Пошли в кроватку, малышка. – Он нашел Олины губы, и она ответила на его поцелуй, отметив, что от Валентина приятно пахнет смесью спиртного, сигар и хорошей туалетной воды. А еще подумав о том, что "малышкой" ее, кажется, когда-то называл Костя Разин.

"Может быть, это все-таки он?"

А Валентин продолжал целовать ее. Страстно, но в то же самое время и нежно. Он здорово умел это делать, и Оле было приятно. У нее начало сбиваться дыхание. Сонное состояние постепенно покидало ее.

– Валя. – Она оторвалась от его губ. – Я ведь очень устала. Я почти сплю. И уже ни на что не способна. Хочешь, чтобы лежала под тобой как бревно?

– Я тебя разбужу. И все сделаю сам.

– Я грязная.

– Наплевать. Я тоже не принимал душа с самого утра.

– Да мне даже не добраться до спальни.

– Я тебя туда отнесу.

– Ладно, неси. Только поцелуй еще раз.

– Хорошо.

И их губы опять слились воедино. И у Ольги опять стало сбиваться дыхание, она ощутила, как от возбуждения у нее влажнеют трусики между ног. И удивилась: как это может быть, когда так хочется спать, когда от усталости и переживаний просто хочется лечь и умереть! А еще ей в голову пришла такая крамольная мысль:

"Порой не так плохо быть ментовским агентом. Впрочем, в каждой работе есть свои прелести".

…Спальня у Валентина оказалась хоть и небольшой, но очень уютной. Большая кровать-сексодром, трюмо, предназначенное явно не для хозяина, а для его подруг, огромный, отделанный под старину платяной шкаф. А еще какие-то пуфики, тумбочки, бра…

"Явно любовное гнездышко", – решила Ольга, провалившись в один из пуфиков и с нетерпением дожидаясь, когда же хозяин постелит постель.

– Раздевайся, малышка. Ложись. – Бросил на нее нежный взгляд Валентин, откидывая широкое одеяло.

– Ты что, серьезно считаешь, что я сама смогу выбраться из этой твоей подушки? – в ответ капризно надула губки Оля. А дождавшись, когда Валентин вытащит ее из уютных глубин мягкого пуфика, тут же выдвинула еще одно условие: – И вообще, раз уж затащил меня к себе в будуар, раздевай теперь сам.

Вот уж это Оскомин проделал с огромнейшим удовольствием.

"Ну прямо гурман! – подумала Ольга, когда Валентин, уже избавив ее от пиджака и блузочки, медленно-медленно, явно смакуя это занятие, расстегивал пуговицы на юбке. – Как бы не кончил прямо сейчас". – Впрочем, ее тоже здорово возбуждал этот процесс. Она закрыла глаза и дрожащим голоском подсказала:

– А теперь колготки. Не порви только.

– Я подарю тебе сотню таких.

– Не надо мне сотни. Мне их не сносить за всю жизнь… Так, теперь лифчик… Ну чего ты возишься. Там же просто крючки.

– У тебя дорогое белье.

– Что ты понимаешь. Обычное шмотье.

– Все равно, мне нравится черное.

– О-о-о! – не сдержалась Ольга, почувствовав, как поехали вниз ее трусики. И крепко прижалась лобком ко все еще одетому в свой тысячедолларовый костюм Валентину. Ее возбуждало то, что она уже совершенно голая, а мужчина еще одет. И его руки жадно ласкают ее обнаженное стройное тело.

Сначала спину… Все ниже и ниже… Теперь ягодицы…

– Погладь мне грудь, милый… О-о-о!!!

Ладонь скользнула по небольшой упругой груди… По животу, ощущая, насколько напряжен пресс… Мягкие теплые пальцы несколько раз обвели вокруг пупка…

– М-м-м!!! – уже не в состоянии произнести ни единого слова, Ольга молча взяла его руку и направила ее себе между ног. Туда, где сейчас было сыро-сыро. И жарко, как в печке. – О-о-о!!! – И лишь только пальцы коснулись набухшего клитора, как она кончила. И, не сдержавшись, закричала уже в полный голос. – А-а-а-а-а!!! Все!!! Все, милый, больше не надо! Мне так хорошо! – Не в силах больше стоять на ногах, она опрокинулась на спину на кровать – лишь ноги остались на покрытом пушистым паласом полу – и замерла, медленно отходя от только что пережитого кайфа.

Сколько времени прошло, неизвестно, прежде чем Ольга открыла глаза. Валентин, уже сняв пиджак, стоял и с аппетитом пялился на нее.

– Я тебе нравлюсь? – улыбнулась она.

– Очень.

– И я красивая?

– Да.

– Хочешь на меня посмотреть? – И не дожидаясь ответа, Ольга теперь уже полностью перебралась на кровать, сдвинула в сторону одеяло настолько, что оно даже частично съехало на пол, облокотилась спиной о подушку и замерла, раздвинув в стороны ноги. Как можно шире. Так чтобы Валентин сейчас мог видеть ее всю, полностью: симпатичное личико, упругие девчоночьи груди, плоский животик, влажное лоно с набухшим клитором, стройные ноги. Ольга, полуприкрыв глаза, наблюдала за тем, как Оскомин с вожделением разглядывает ее, и испытывала от этого несказанное наслаждение, такое, что опять, уже во второй раз подряд была готова кончить. Если бы он сейчас только дотронулся до нее – один только разочек, – тут бы и все.

"Когда еще какой-то месяц назад меня так же жадно разглядывал Главный, мне было только противно. Очень противно!" – вдруг вспомнила Ольга, и это воспоминание сразу испортило все. Ей стало стыдно. Она поспешно сдвинула ноги, натянула на себя одеяло и растерянно замерла.

– Оленька, ты чего? – удивленно спросил Валентин. – Что-то случилось?

– Да нет, все нормально. – Начатую игру надо было доводить до конца, хоть кровь из носу определить, кто сейчас стоит перед ней – Оскомин или все-таки Разин. – Просто сеанс окончен. Теперь ты, любимый. Ваша очередь, блистательный сэр.

– Есть, моя красавица. – И Валентин неуклюже попробовал исполнить стриптиз.

Ольга сначала следила за этим кривляньем со снисходительной улыбкой.

Потом с разочарованием.

Потом с облегчением: на этот раз она выполнила задание и теперь совершенно точно знала, кто стоит перед ней; она была уверена в этом на все сто процентов.

Оскомин Валентин Валентинович, катала и завсегдатай блатхат и катранов.

У которого был фимоз!

Чтобы поставить этот немудреный диагноз, стоило лишь мельком глянуть на небольшой, вздернутый кверху член, головка которого не выходила из крайней плоти.

У Кости – Ольга это помнила точно – с этим все было нормально. К тому же и член явно не тех размеров.

– Что замерла, Оленька? Я тебе нравлюсь? – оборвал ход ее мыслей Валентин.

– Да.

– Можно к тебе? Я тебя очень хочу.

Все выяснилось, и теперь Оскомина можно было смело послать подальше.

"Но не обламывать же несчастного мужичка с такой мощной эрекцией, – подумала Ольга. – Бедняга весь аж трясется. Нельзя же быть такой стервой!" – И она, улыбнувшись, похлопала ладошкой по простыне рядом с собой.

– Можно со мной. Вот сюда, пожалуйста, с этого краю. Кстати, я тебя тоже очень хочу. Вот только, сэр… а у вас дома есть презервативы?

* * *

На следующий день Ольга опоздала на работу во второй раз подряд. Но казалось, что в клинике никто даже и не заметил, что она отсутствовала все утро, никто не сказал ей об этом ни единого слова. Лишь вездесущая напарница Лена, иногда оторвавшись от монитора компьютера, кидала на нее многозначительные хитрые взгляды. Вот и все.

Первым делом, как только объявилась в приемном покое, Ольга отправилась на свой переговорный пункт – в туалет – и сделала подробный доклад диспетчеру, – естественно, опуская определенные подробности, – обо всем, что произошло накануне, выдав в конце короткое резюме:

– Можно не сомневаться, что Оскомин и Константин совершенно разные люди.

– Ты уверена, девочка? – В тоне диспетчера отчетливо слышались нотки жестокого разочарования.

– Уверена на все сто.

– А не могло произойти так, что Разин попутно с лицом сделал пластическую операцию и там, – диспетчер явно пытался уцепиться хоть за какую-нибудь соломинку. И это казалось комичным. – Скажем, подтянуть кожу, ну-у-у… – Диспетчер явно никак не мог четко сформулировать свою мысль, но Оля его уже поняла и была готова просто расхохотаться. – Ну-у-у… Нечто обратное обрезанию.

– А заодно чуть ли ни на одну треть уменьшить размеры своего члена, – с иронией произнесла она – Не-е-ет, только не это. Бросьте и думать.

– Да-да, конечно, – покорно согласился диспетчер с такой горечью в голосе, что Оле стало его жаль. – Ладно, девочка, будем считать, что с Оскоминым все. Молодец, хорошо поработала, – расщедрился он на похвалу. – Продолжай в том же духе. Все остается, как прежде. Работай и, чуть что, звони. Успехов. – И отключился.

А Оля вернулась на свое рабочее место, и снова в клинике для нее наступила беспечная пустая пора с компьютерными играми, которые уже, по правде сказать, порядком осточертели, с дешевыми детективами и с настойчивыми ухаживаниями Василия Даниловича. Разнообразили эту нуднятину лишь два события.

Первое – то, что дня через три после их встречи на пороге клиники вновь объявился Оскомин – пришел ложиться в стационар, – вручил Оле букетик цветов и флакончик хороших духов, пообещал заходить регулярно и навсегда исчез с горизонта. Оля его понимала: получил свое и достаточно. Вокруг столько баб… Впрочем, это ее совершенно устраивало, Оскомин ее не вставлял ни на грош. Ей и так доставало головняков, и добавлять к ним еще один – как отделаться от Валентина – ой, как не хотелось!

Вторым событием явился конверт без обратного адреса и почтового штемпеля. На конверте было написано лишь Олино имя, и в один прекрасный день мама достала его вместе с ворохом рекламных газет из почтового ящика. Внутри обнаружились две стодолларовые купюры, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб додуматься, кто их прислал. "Гонорар от ментов", – сообразила Оля и без угрызений совести потратила деньги на зимние сапоги для себя и для матери.

Вот так, в скуке и безделии протекли две недели, пока не появился Сергей: возраст примерно тридцать два года, рост и комплекция Константина, волосы темные, глаза карие, жалобы на нервный тик левой щеки и века левого глаза – последствия пластической операции, перенесенной примерно полгода назад.

Глава 2
А ты опять сегодня не пришел

Месяц назад бассейн был полон розовой пены, и в нем плескались две юные наяды, одна из которых впоследствии была сдана мне в аренду.

Месяц назад длинный стол возле полукруглого эркера был заставлен всевозможными яствами, и за ним развалились несколько человек в белых простынках, всем своим видом – да, наверное, и поведением – напоминавших праздных римских патрициев.

Месяц назад меня принимали в этой просторной зале за этим длинным столом не в пример гостеприимнее, чем сегодня.

На этот раз на высоком крыльце с облупленными гранитными ступеньками меня встречал не радушный хозяин, а один из охранников – высокий, под два метра ростом, тип с совершенно лысой башкой и недоброй щербатой улыбкой.

– Заждались тебя, – недружелюбно проскрипел он, наблюдая за тем, как я в прихожей стягиваю с себя пальто. – Где задержался?

Вообще-то я задержался в Лисьем Носу – не смог устоять перед соблазном свернуть с Приморского шоссе и еще раз взглянуть на заброшенную стройку на том месте, где когда-то стоял мой дом. Потерял там минут пятнадцать, не больше. И лысого это совсем не касалось. А поэтому я пропустил его вопрос мимо ушей, пригладил волосы перед зеркалом с облупившейся амальгамой и молча пошел известным мне с прошлого раза путем по направлению к залу с бассейном, в котором должны водиться русалки. Долговязый охранник, шумно сопя, потащился следом за мной и отстал лишь тогда, когда я без стука вломился в одну из этих дверей и решительно направился к эркеру, возле которого коротали время за бутылочкой виски трое – смотрящий, старый матерый волк Митрич и Саша Малина, знакомый мне еще с Сыктывкара. Все в строгих костюмах. Все трое при галстуках. Все с настолько официальными рожами, словно сидят в конференц-зале какой-нибудь крупной фирмы в ожидании начала совета директоров. Я в своих вытертых джинсах и простеньком свитерке смотрелся рядом с ними, словно нудист в Диснейленде. Похоже, что с первых секунд мне давали понять, что сегодня я здесь не более чем обычная пешка напротив трех тяжелых фигур. Мне не предложили даже стакан газировки.

– Итак, на танке ты покатался. Хипеж на всю страну поднял, – вместо этого без каких-либо предисловий хмыкнул Стилет, дождавшись, когда я поздороваюсь со всеми за руку и без приглашения плюхнусь в одно из кресел. При этом смотрящий глянул на меня так, как должен смотреть классный наставник на какого-нибудь из своих сорванцов, на переменке нахально залезшего под юбку одной из отличниц: мол, я тебя понимаю, сам бы не прочь, но отругать все же обязан. – Докладывай, что еще начудил за эти две недельки.

– После танка пока ничего, – ответил я. – Отдыхал. Отсыпался. Потом пытался достать прокуроришку. Но он, падла, где-то зашхерился. Искали всей группой, но пока безрезультатно.

Назад Дальше