После этого люди стали надвигаться на Веба со всех сторон. Оказавшись в центре этого живого кольца, он никак не мог пробиться наружу. Его толкали, пихали, слепили вспышками фотокамер. Неумолкаемый людской говор, к которому примешивался стрекот видео- и кинокамер, эхом отдавался у него в ушах. Веб споткнулся о протянутый по земле кабель и упал. Толпа еще ближе придвинулась к нему, угрожая его растоптать. По счастью, ему удалось, оттолкнув несколько человек, вскочить на ноги. Кто-то ударил его костлявым кулаком в спину. Веб оглянулся и узнал в нанесшем ему удар человеке своего соседа, который жил в начале улицы и был, по его мнению, довольно-таки неприятным субъектом. Прежде чем Веб успел ему врезать, этот человек повернулся и бросился бежать. Веб всмотрелся в лица этих людей и неожиданно понял, что здесь собрались не только репортеры и журналисты, стремившиеся заполучить Пулитцеровскую премию, но и многочисленные зеваки. Это была толпа.
- Не смейте ко мне прикасаться, - закричал Веб. Потом он посмотрел на агентов. - Так вы поможете мне или нет?
- Нужно срочно вызвать полицию, - сказала блондинка, от которой разило мерзкими духами, указывая на Веба. - Он только что ударил беднягу репортера, и все мы были тому свидетелями. - Она нагнулась, чтобы помочь своему коллеге подняться, в то время как несколько человек вынули из карманов свои мобильники.
Веб огляделся. Вокруг царил хаос, иметь дело с которым ему прежде не приходилось, а он навидался всякого. Тогда Веб решил, что с него хватит, и вытащил из-за пояса пистолет. Агенты ФБР это заметили и неожиданно вновь заинтересовались происходящим. Веб поднял пистолет и четыре раза выстрелил в воздух. Окружавшая его толпа сразу же отхлынула. Паника была ужасная. Некоторые люди даже бросились на землю и стали просить не убивать их, утверждая, что пришли сюда не по своей воле, что такая у них работа. Белокурая журналистка, оставив своего коллегу лежать в грязи, помчалась от Веба со всех ног. Ее каблуки запутались в траве, тогда она сбросила туфли и побежала дальше босиком. Ее мясистая задница представляла собой отличную мишень, и если бы Вебу и впрямь захотелось выстрелить, он бы первым делом выстрелил в нее. Репортер с разбитым носом ползал у своих камер и кричал:
- Сеймур, черт тебя побери, ты снимаешь это? Снимаешь, я тебя спрашиваю?
Соседи, забрав ребятишек, разбежались по домам. Веб засунул пистолет за пояс и направился к своему "субурбану". Когда федералы двинулись в его сторону, он сказал:
- Даже и не думайте об этом. - После чего залез в свой микроавтобус, опустил стекло и добавил: - Благодарю за содействие. - Потом завел мотор и выехал со двора.
15
- Ты что - с ума сошел? - Бак Уинтерс кинул пронзительный взгляд на Веба, стоявшего у двери небольшого зала заседаний в Вашингтонском региональном офисе. Рядом с Вебом стоял Перси Бейтс. - Это же надо - вытащить пушку и открыть огонь перед толпой журналистов, да еще в тот момент, когда они вели съемку! Ты что - и в самом деле рехнулся? - повторил он свой вопрос.
- Может, и рехнулся! - рявкнул Веб. - Но сейчас меня больше всего интересует, кто слил информацию Джули Паттерсон. Мне казалось, что расследование дела группы "Чарли" ведется в обстановке абсолютной секретности. Откуда же, черт возьми, она узнала, о чем я говорил со следователями?
Уинтерс с неприязнью посмотрел на Бейтса.
- Это ты был его наставником? Плоховато же ты его наставлял. - Уинтерс снова посмотрел на Веба. - Этим делом занимается целая куча разных парней. Поэтому нечего изображать из себя девственницу и удивляться тому, что кто-то из них шепнул пару слов неутешной вдове, которая хочет узнать, что случилось с ее мужем. Ты потерял голову, Веб, и тебя поимели. И такое, прошу заметить, происходит с тобой уже не в первый раз.
- Послушайте, когда я вышел из дома и на меня налетела толпа, наши люди даже пальцем не пошевелили, чтобы мне помочь. Между тем собравшиеся вокруг моего дома люди всячески толкали меня, пихали и выкрикивали оскорбительные обвинения прямо мне в лицо. Я сделал то, что на моем месте сделал бы каждый.
- Покажи ему, Бейтс, что он сделал, - сказал Уинтерс.
Бейтс сразу же прошел к стоявшему в углу телевизору. Перемотав пленку, он нажал на кнопку воспроизведения.
- Только что получили эту запись из отдела по информации и связям с общественностью, - заметил Уинтерс.
На загоревшемся экране появились кадры записи. Веб увидел церковный зал и Джули Паттерсон, которая выкрикивала в его адрес оскорбления и проклятия, терла себе живот, а потом стала плевать в него и бить его по лицу. Он стоял перед ней чуть ли не по стойке "смирно" и терпеливо все это сносил. Странное дело: фраза "Я сделал все, что мог" волшебным образом в записи отсутствовала - или ее просто не было слышно. "Извини меня, Джули" - вот все, что было зафиксировано на пленке. Создавалось такое впечатление, что Веб чуть ли не лично пристрелил Лу Паттерсона.
- И это еще не самое худшее, - сказал Уинтерс, поднимаясь с места и забирая пульт у Бейтса. Когда Уинтерс нажал на кнопку, Веб увидел запечатленные телевизионщиками события, происходившие возле его дома. Запись была тщательно отредактирована и сцены хаоса и буйства толпы исчезли. Зато репортеры были все как на подбор - деловые, знающие свое дело, крепкие, но вежливые - короче, профессионалы до кончиков ногтей. Парень, которому Веб врезал, выглядел настоящим героем. Он, несмотря на разбитый нос, продолжал комментировать ситуацию, стремясь донести до зрителей весь кошмар происходящего. Потом в кадре возник похожий на разъяренного зверя Веб. Он кричал, ругался, а затем и вовсе выхватил из-за пояса пистолет. Телевизионщики намеренно уменьшили скорость, и Веб в новейшей редакции этого видеофильма вынимал пистолет неторопливо, как бы заранее все обдумав, и совсем не походил на человека, защищающего свою жизнь. Потом шли леденящие душу кадры, когда напуганные Вебом соседи, прижав к себе детей, со всех ног бежали к своим домам. Потом опять показали Веба - невозмутимого, как скала, засовывавшего за пояс пистолет и ровным, размеренным шагом удалявшегося со сцены событий.
Веб никогда еще не видел такой чистой работы - разве что в Голливуде. На этой пленке он выглядел как садист или маньяк с лицом Франкенштейна. Камера дала крупным планом шрамы на его левой щеке, но комментария о том, как он их получил, не последовало.
Веб покачал головой, посмотрел на Уинтерса и сказал:
- Черт бы их побрал! Все происходило совсем не так. Что я им - Чарли Мэнсон, что ли?
Уинтерс завелся.
- А кого волнует, так - или не так? Главное - восприятие, перцепция. Теперь этот ролик крутят все телекомпании города. Мало того, его показывают по Национальному телевидению. Так что прими мои поздравления - ты стал настоящим ньюсмейкером. Когда директора поставили об этом в известность, он прервал совещание в Денвере и вылетел в Вашингтон. Готовься, Лондон, - тебе надерут-таки задницу.
Веб молча плюхнулся на стул. Бейтс сел напротив и принялся постукивать по столу ручкой. Уинтерс заложил руки за спину и стал прогуливаться по залу. Ему, похоже, вся эта ситуация доставляла немалое удовольствие.
- Как вы знаете, отдел ФБР, отвечающий за связи с прессой, обычно на такого рода нападки не реагирует. Придерживается, так сказать, политики страуса. Иногда это срабатывает, иногда - нет. Но начальству пассивная тактика по душе. Оно считает, что чем меньше слов, тем лучше.
- Мне все равно, - сказал Веб. - Я, Бак, не требую, чтобы Бюро распиналось, защищая меня.
В беседу включился Бейтс:
- Нет, Веб, мы это дело так не оставим. По крайней мере на этот раз. - Бейтс выставил вперед руку и стал загибать пальцы. - Первое. Парни из отдела связей с прессой заканчивают монтировать наш собственный фильм. Сейчас общественность принимает тебя за какого-то психа. Так пусть же она узнает, что ты - один из самых заслуженных наших агентов и кавалер всех наших орденов и наград. Кроме того, мы выпустим соответствующие пресс-релизы. Второе. Хотя Бак вроде бы готов тебя придушить, тем не менее завтра в полдень он выступит на пресс-конференции и поведает миру, какой ты у нас замечательный парень. После этого мы продемонстрируем наш фильм, в самых ярких красках расписывающий деятельность Бюро и его агентов. Мы также собираемся обнародовать кое-какие подробности инцидента в аллее, после чего всем станет ясно, что ты не сбежал с поля боя, но сумел в одиночку вывести из строя столько пулеметов, что их хватило бы, чтобы смести с лица земли батальон солдат.
- Вы не имеете права это сделать, пока ведется расследование. Может произойти утечка ценной информации, - сказал Веб.
- Мы готовы рискнуть.
Веб посмотрел на Уинтерса.
- Мне, честно говоря, наплевать на то, что обо мне говорят. Я сделал все, что мог. Но я не хочу, чтобы возникли ненужные осложнения, которые могли бы помешать расследованию этого дела.
Уинтерс приблизил свое лицо к лицу Веба.
- Будь моя воля, я бы давно тебя отсюда сплавил. Но кое-кто в Бюро считает тебя героем, так что поступило распоряжение тебя защищать. Поверь, я всячески этому противился, поскольку с точки зрения пиара эта акция принесет Бюро больше вреда, чем пользы. Однако, - тут Уинтерс посмотрел на Бейтса, - взяло верх мнение твоего приятеля. Он выиграл это сражение.
Веб с удивлением посмотрел на Бейтса.
Между тем Уинтерс продолжал говорить:
- Сражение, но не войну. Я лично не собираюсь делать из тебя какого-то мученика. - Уинтерс посмотрел на левую сторону лица Веба. - Изуродованного войной мученика. Пирс устраивает это шоу, чтобы замазать твои грехи и реабилитировать тебя в глазах общественности, но мне не хочется принимать в этом участие. Потому что меня от таких спектаклей тошнит. А теперь, Лондон, слушай меня внимательно. Ты висишь на очень тонкой ниточке, и мне бы больше всего хотелось эту ниточку перерезать. Я буду наблюдать за тобой, Лондон, дышать тебе в затылок, и если ты допустишь какой-нибудь промах - а ты его допустишь, я в этом уверен, - то молоток опустится - бац! - и ты исчезнешь навсегда. Я же в честь этого события выкурю самую большую сигару, какую мне только удастся достать. Я ясно выразил свою мысль?
- Яснее не бывает. Помнится, твои приказы в Вако подобной ясностью не отличались.
Некоторое время мужчины гипнотизировали друг друга взглядами.
- До сих пор не понимаю, как тебе, Бак, единственному из всех тогдашних горе-начальников, удалось сохранить после Вако свое кресло и даже продвинуться по служебной лестнице. Я, знаешь ли, был тогда снайпером, и мне не раз приходило в голову, что ты работаешь на организацию "Ветвь Давидова" - уж больно тупые распоряжения ты тогда отдавал.
- Заткнись, Веб, - гаркнул Бейтс. Потом посмотрел на Уинтерса и сказал: - Я за него возьмусь, Бак. Начиная с этой минуты.
Уинтерс еще некоторое время смотрел на Веба, после чего направился к двери. В дверях, однако, он задержался и повернулся к Вебу.
- Если бы здесь распоряжался я, никакого ПОЗ давно бы уже не было. Но я еще буду командовать парадом. Надеюсь, ты догадываешься, кого я тогда уволю в первую очередь? Это по поводу горе-начальников.
Как только дверь за Уинтерсом захлопнулась, Веб перевел дух. Оказывается, все время, пока говорил Уинтерс, он невольно сдерживал дыхание. В следующее мгновение на него набросился Бейтс:
- Я ради тебя своей головы не пожалел, истоптал пороги всех кабинетов, а ты чуть не испортил все дело, позволив себе разговаривать с Уинтерсом в подобном тоне. Ты что - и впрямь такой идиот?
- Вполне возможно, - с вызовом сказал Веб. - Но я ни о чем подобном не просил. Пусть пресса, если уж ей так хочется, смешает меня с грязью, но ничто не должно помешать расследованию.
- Меня когда-нибудь из-за тебя инфаркт хватит, честное слово, - сказал Бейтс, успокаиваясь. - Вот тебе мой приказ: сиди тихо и не высовывайся. Домой не возвращайся. Какую-нибудь служебную машину мы тебе найдем. Поезжай куда-нибудь, расслабься. Все расходы оплатит Бюро. Я буду поддерживать с тобой связь по мобильному. Следи, чтобы за тобой не было хвоста. Конечно, сегодня ты по ящику выглядел не лучшим образом, но после нашего небольшого мероприятия все снова тебя полюбят. И еще: никогда больше не разговаривай с Уинтерсом. Если я в течение ближайших тридцати лет увижу тебя рядом с Баком, пристрелю собственноручно. А теперь убирайся отсюда! - Бейтс направился к двери, но остановился, заметив, что Веб продолжает сидеть на месте.
- Скажи, Пирс, зачем ты все это делаешь? Ты здорово рискуешь, спасая мою задницу.
Бейтс некоторое время внимательно рассматривал пол у себя под ногами.
- Возможно, то, что я сейчас скажу, покажется тебе глупым, но тем не менее это правда. Я хочу тебе помочь, поскольку Веб Лондон, которого я знаю, рисковал жизнью ради этого агентства столько раз, что я уже сбился со счета. Я также наблюдал за тобой на протяжении трех месяцев, когда ты лежал в госпитале и никто не знал, удастся ли тебе выкарабкаться. После этого ты с чистой совестью мог уволиться, получать пенсию по высшему разряду и ловить где-нибудь рыбу, как это делают многие бывшие агенты ФБР. Но ты вернулся и опять встал на линию огня. На такое мало кто способен. - Бейтс с шумом втянул в себя воздух. - Кроме того, я знаю, что ты сделал в той аллее, пусть даже ни один человек в мире, кроме меня, об этом не знает. Но люди скоро узнают, кто ты и чего стоишь. Потому что в этом мире осталось не так уж много героев и ты - один из них. Вот и все, что я хотел сказать по этому поводу. И никогда больше не задавай мне подобных вопросов.
С этими словами Бейтс вышел из зала, а Веб Лондон некоторое время размышлял о неведомой ему прежде части души Перси Бейтса.
* * *
Было уже около полуночи, а Веб все еще находился в движении. Он перелезал через окружавшие дома соседей заборчики и крадучись пересекал их дворы. Задача, которая стояла перед ним, была проста как выеденное яйцо и отчасти абсурдна. Ему нужно было проникнуть в собственный дом через окно, выходившее на задний двор. По той простой причине, что люди из средств массовой информации все еще поджидали его у парадного входа. Неподалеку паслись двое агентов Бюро в форме и стояла машина с номерами полиции штата Виргиния. Голубая мигалка на крыше разрывала сполохами света окружающую тьму. Веб очень надеялся, что ему больше не придется иметь дело с толпой. Он был уверен, что никто не видел, как он влез в дом через окно ванной комнаты.
Выйдя из ванной, Веб сразу же стал собирать вещи. В полнейшей тишине и кромешной тьме он бросил в сумку несколько запасных обойм и еще кое-какое оружие и специальное снаряжение, которое, как он считал, могло ему понадобиться, после чего тем же путем выбрался из дома на улицу.
Перебравшись через забор в соседский двор, он остановился, открыл сумку, вынул оттуда работавший от батарейки монокуляр ночного видения, позволяющий видеть ночью окружающие предметы так же ясно, как днем, правда, в слегка зеленоватом свете, и обозрел с его помощью неприятельский лагерь, раскинувшийся напротив его дома. Репортеры, жаждавшие сплетен и грязи вместо правды, все еще оставались на своих местах. Веб решил, что небольшая месть еще не повредит, тем более что ситуация была вполне подходящая. Он зарядил ракетницу и, нацелив ее в пространство над головами своих недругов, нажал на спуск. Желтая ракета, рассыпая искры, вырвалась из ствола, описала дугу и взорвалась в небе огромным оранжевым шаром.
Веб посмотрел через монокуляр на толпу, образцовых членов общества, окруживших его дом. Выпучили от страха глаза и оглашая окрестности криками ужаса, они разбежались кто куда. Правду говорят, что человеку для счастья нужно совсем немного: прогулка на свежем воздухе, грибной дождь, трогательная привязанность смешного, неуклюжего щенка - и нехитрое приспособление, способное напугать до полусмерти чрезмерно самоуверенных репортеров.
Добежав до "краунвика", который одолжил ему Бейтс, Веб сел за руль, нажал на педаль газа и помчался во тьму. Эту ночь он провел в мотеле на шоссе № 1 к югу от Александрии, где было можно расплатиться наличными. Там его никто не побеспокоил; что же касается сервиса, то он ограничивался аппаратом по продаже бутербродов и безалкогольных напитков, прикованным к покрытым граффити столбу. Веб посмотрел телевизор, съел немного жареной картошки и чизбургер. Потом он выпил две пилюли снотворного и тут же заснул глубоким сном, что бывало с ним нечасто. Никакие кошмарные видения в эту ночь его не мучили.
16
Ранним субботним утром Скотт Винго, поднявшись по пандусу в своем кресле на колесах, открыл дверь четырехэтажного кирпичного дома постройки XIX века, где располагалась его адвокатская контора. Винго находился в разводе, а его дети давно уже выросли. В Ричмонде, где он родился, у Винго была обширная практика. Он провел в этом городе всю свою жизнь, любил его и знал, как никто другой. В субботу утром он обычно усаживался у себя в офисе в кресло и занимался делами, не отвлекаясь на телефонные звонки. В субботу ничто не мешало ему работать: ни стук пишущих машинок, ни разговоры партнеров, ни требовательные голоса клиентов. Для всего этого имелись будни.
Вкатившись на кухню, он сварил себе кофе, добавил в него изрядную порцию бурбона "Джентльмен Джим" и, толкая перед собой столик на колесиках, направился в свой кабинет. Адвокатская контора "Скотт Винго и партнеры" существовала в Ричмонде уже лет тридцать. За это время Винго, молодой адвокат, имевший офис размером с двустворчатый шкаф, превратился в главу крупной адвокатской фирмы с шестью младшими партнерами, собственным следственным отделом и восемью помощниками. Винго, единственный владелец акций этой компании, имел ежегодный доход, исчислявшийся семизначной цифрой в хорошие времена и шестизначной - когда дела шли похуже. По мере того как предприятие Винго росло, его клиентами становились все более состоятельные люди. Много лет он отказывался браться за дела, так или иначе связанные с наркотиками. Но за наркотиками стояли большие деньги, и Винго надоело смотреть, как они исчезали в карманах юристов с куда более низкой, чем у него, квалификацией. Согласившись защищать наркодельцов и их подручных, он успокаивал себя расхожим высказыванием, что каждый человек, каким бы негодяем он ни был, имеет право на помощь компетентного адвоката.