- Слушайте меня внимательно, Веб. Хотя признаков посттравматического стресса у вас нет, это вовсе не означает, что вы не переживаете из-за смерти своих товарищей. И вы должны это понимать. Если бы меня спросили, кто вы, я бы ответила, что вы совершенно нормальный человек, на долю которого выпало тяжелое испытание, которое выбило бы из колеи кого угодно - и на очень продолжительное время.
- Но не меня.
- Большую часть своей жизни вы занимались военным делом, много тренировались, поэтому физически и психологически очень устойчивы. Недаром вас взяли служить в группу ПОЗ. Я наводила справки об этой группе и знаю, что люди там постоянно подвергаются огромным физическим нагрузкам и находятся под воздействием различных стрессов, которые угнетают нервную систему, но ваше сознание, ментальность, если хотите, отлично с этим справляется. Так что вы не только пережили тот кошмарный случай во дворе, так сказать, физически, но еще и ухитрились остаться при этом в здравом уме.
- Стало быть, посттравматического стресса у меня нет?
- Я считаю, что нет.
Он посмотрел на свои руки.
- Значит, на этом мы с вами и закончим?
- Ни в коем случае. Хотя посттравматический синдром у вас отсутствует, это не означает, что у вас нет других отклонений или психозов, которые необходимо исследовать. Вполне возможно, эти отклонения появились у вас задолго до того, как вы поступили в ПОЗ.
Веб посмотрел на нее с подозрением.
- Это какие же, например?
- Те самые, которые нам предстоит обсудить. Вы как-то сказали, что чувствовали себя как член семьи в семьях своих коллег. Я продолжаю задавать себе вопрос: вам хотелось создать свою семью?
Веб думал довольно долго, прежде чем ответить на этот вопрос.
- Знаете, мне всегда хотелось иметь большую семью. Много сыновей, чтобы было с кем поиграть в футбол, и много дочерей, которых можно было бы баловать и которые бы всегда знали, как обвести папочку вокруг пальца. А папочка бы смотрел на все это - и улыбался.
Клер снова взяла со стола блокнот и ручку.
- Так почему же вы не обзавелись семьей?
- Годы пролетели незаметно, и теперь я для этого уже староват.
- И это все?
- А вам этого мало?
Она посмотрела на его лицо, вбирая взглядом одновременно обе его части - здоровую и изуродованную. Веб по привычке повернулся к ней неповрежденной стороной лица.
- Вы всегда так поступаете?
- Так - это как?
- Поворачиваетесь здоровой стороной лица к своему собеседнику.
- Не знаю. Признаться, я об этом никогда не думал.
- Мне кажется, Веб, что вы очень хорошо обдумываете все свои поступки.
- Возможно, это вам только кажется.
- Все может быть... Кстати сказать, мы с вами еще не говорили о ваших отношениях с противоположным полом. Вы встречаетесь с кем-нибудь?
- Работа почти не оставляет мне для этого времени.
- Тем не менее все члены вашей группы были женаты.
- Вполне возможно, они были более удачливыми по женской части, чем я, - сухо сказал он.
- Скажите, когда вы получили ранение в лицо?
- Скажите, нам необходимо об этом говорить?
- Похоже, разговор на эту тему вам неприятен. Но мы можем поговорить о чем-то другом.
- Почему же? Я уже давно привык к своему лицу, и никаких беспокойств оно мне не доставляет.
Веб встал и снял куртку. Клер с удивлением за ним наблюдала. Между тем он расстегнул воротник рубашки и продемонстрировал ей пулевой шрам на шее.
- Меня ранило в лицо за секунду до того, как пуля пробила мне шею. - Он указал пальцем на шрам над ключицей. - Парни из "Свободного общества", состоявшего из белых экстремистов, захватили школу в Ричмонде. Так вот, после того как мне обожгло лицо, в меня выстрелили из "магнума" 357-го калибра. Чистая круглая рана, пуля прошла насквозь. Всего на один миллиметр левее - и я был бы убит наповал или остался бы калекой. У меня есть и другие шрамы, но их я вам показывать не буду. Например, след от пули, которая прошла у меня под мышкой. Эта пуля на нашем жаргоне называется "бур", потому что напоминает бурильную установку, которую строители использовали, когда копали тоннель под Ла-Маншем. Это весьма серьезный снаряд со стальной рубашкой, имеющий скорость в три "маха" и вращающийся в полете. Он пробивает любую броню и размалывает кости в пыль. Ну так вот, эта самая пуля несколько раз повернулось внутри меня, вышла наружу в области лопатки и убила парня, который стоял у меня за спиной и примеривался, как бы получше раскроить мне череп своим мачете. Если бы это был не "бур", а разрывная пуля "дум-дум", она так и осталась бы в моей шкуре, а парень с мачете успел бы осуществить свое намерение. - Тут он улыбнулся. - Представляете, как все удивительно совпало?
Клер сидела, опустив глаза, и молчала.
- Эй, док, поднимите голову - не уверен, что вам удастся еще раз такое увидеть. - Он повернулся к ней изуродованной стороной лица. - Увечье такого рода получаешь, когда в тебя швыряют термическую гранату. По счастью, благодаря моим стараниям мой друг Лу Паттерсон избежал подобной участи. Лу Паттерсон - муж той женщины, которая настроила против меня общественное мнение. Уверен, что вы видели по телевизору, как она в меня плевала... Когда граната взорвалась и физиономия у меня загорелась, мой жетон намертво приварился к моей щеке. Говорят, когда меня доставили в госпиталь в Ричмонде, врач и медсестра, которым пришлось лицезреть мои раны, упали в обморок. Все эта сторона лица представляла собой огромную зияющую дыру. Я перенес пять операций, но боль, Клер, все никак не проходила. Меня даже к кровати привязывали - так я дергался. Потом, когда я увидел, что сделалось с моим лицом, у меня было только одно желание: сунуть в рот пистолет и нажать на курок. И я был недалек от осуществления этого намерения. Когда же я поправился и вышел из госпиталя, вы не представляете, как пугались и визжали молодые женщины, стоило им только увидеть старину Веба. Сами понимаете, что после этого мне пришлось спустить свою телефонную книжку в унитаз. Так что с женщинами я теперь практически не встречаюсь, а семейная жизнь представляется мне унылым занятием, главное место в котором занимает процесс накопления и выбрасывания мусора и стрижка газонов. - Веб застегнул рубашку и снова сел на стул. - Хотите узнать что-нибудь еще? - спросил он с обезоруживающей улыбкой.
- Я видела пресс-конференцию Бюро, где рассказывалось, как вы получили эти раны. То, что вы тогда сделали, - настоящий подвиг. Тем не менее вы, как мне кажется, считаете себя человеком непривлекательным и не способным нравиться женщинам. - Она посмотрела на него и добавила: - Вот я и спрашиваю себя, в самом ли деле вы думаете, что из вас получился бы хороший отец.
Черт бы побрал эту бабу, подумал Веб. Она, оказывается, еще не закончила.
- Я бы хотел так думать, - сказал он ровным, спокойным голосом, изо всех сил стараясь сдержаться.
- Так "хотели бы думать" или думаете?
- Ну и вопросики. У вас нет полегче? - сердито сказал Веб.
- Как вы думаете, если бы у вас были дети, вы бы их били?
Веб приподнялся со стула.
- Клер, меня так и подмывает уйти и никогда сюда не возвращаться!
Она взглядом заставила его опуститься на стул.
- Вы должны мне доверять, помните? Психотерапия - вещь не простая. Особенно если у вас есть проблемы, которых вам не хочется касаться. Все, чего я хочу, - это помочь вам, но вы должны играть со мной честно. Если вам нравится актерствовать - это ваше дело. Но я бы предпочла тратить время более продуктивно.
Некоторое время психиатр и служитель закона гипнотизировали друг друга пронизывающими взглядами. Первым моргнул и отвел взгляд Веб. Он вдруг вспомнил семью Романо и подумал, что поладить с Энджи куда проще, чем с Клер.
- Я бы не стал бить своих детей. Какого черта? Меня колотил Стоктон, и я испытал, что это такое, на собственной шкуре.
- То, что вы говорите, представляется абсолютно логичным. Но реальность такова, что родители, которые лупят своих чад, сами в детстве получали колотушки от родителей. Как выясняется, учиться на ошибках своих родителей не так просто, поскольку наши эмоции далеко не всегда в нашей власти. Все закладывается в детстве. У детей же логика развита хуже, чем чувства. Кроме того, они не в состоянии противостоять насилию и много лет подавляют в себе ненависть, гнев и чувство беспомощности. Все это не проходит бесследно. Подвергавшиеся насилию дети вырастают и заводят своих детей. Если им удается разобраться в своих проблемах, из них получаются чудесные родители. Но во множестве случаев подавлявшиеся в течение долгого времени гнев и ненависть выходят наружу и направляются против собственных детей. И история повторяется.
- Я никогда не подниму руку на ребенка, Клер. Знаю, что род моих занятий говорит об обратном, но я не таков.
- Я верю, вам, Веб. Но вы-то сами себе верите?
Он вспыхнул.
- Опять вы возвращаетесь к тому непонятному вопросу.
- В таком случае позвольте мне сформулировать его по-другому. Как вы думаете, не связано ли ваше нежелание жениться и заводить детей с тем фактом, что в детстве вы подвергались насилию и опасаетесь, что это может отразиться на ваших собственных детях? Ведь такие вещи случаются, Веб, и довольно часто. Кто-то даже назвал бы ваше решение величайшей жертвой.
- А кто-то - величайшим бегством от своих проблем.
- Думаю, что кое-кто из присутствующих мог бы сказать это и о себе.
- Вы уверены?
- Я думаю, что вы можете носить в себе и то и другое. Но если это те самые причины, которые мешают вам создать семью, мы можем это обговорить. Кроме того, я хочу вам сказать, что если вы полагаете, будто шрамы на вашем лице способны отпугнуть от вас всех женщин, вы сильно ошибаетесь. Потому что на свете существуют и менее пугливые женщины.
Он покачал головой, потом поднял на нее глаза.
- Как-то раз в одном забытом Богом городке Монтаны, сидя в очередной засаде, я все утро рассматривал проходивших мимо моего окна парней в оптический прицел своей снайперской винтовки. Каждый день я проводил за этим занятием несколько часов, ожидая мгновения, когда мне нужно будет нажать на спуск, чтобы убить одного из них. В таких случаях ожидание - самая тягостная вещь на свете. Поэтому, когда приходила смена и я получал возможность немного отдохнуть, то садился на землю прямо под открытым небом и при свете звезд писал письма.
- Кому же?
Веб смутился и заговорил не сразу, поскольку раньше никому об этом не рассказывал.
- Я представил себе, что у меня есть дети. - Он покачал головой и отвел от Клер взгляд. - Я даже имена им придумал: Веб-младший и Лейси. Самая младшая у меня была Брук-Луиза - такая рыженькая и без передних зубов. И всем им я писал письма. Представьте только: находясь на задании в провинциальной глуши, где нам нужно было перестрелять банду ублюдков, которых мы настолько превосходили числом и вооружением, что это было лишено всякого интереса, я сидел на земле и писал письма Брук-Луизе. Вскоре я уже искренне верил в то, что дома меня ждет семья, и эта мысль скрашивала мне дни ожидания, поскольку в конце концов я таки дождался своего часа и дважды нажал на курок, после чего население Монтаны сократилось на две персоны. - Он замолчал, вытер рукой губы, проглотил образовавшийся в горле горький комок и уставился на застланный ковром пол у себя под ногами. - Когда я вернулся домой, все написанные мною письма лежали на полу под дверью. Но я даже не стал их читать. Ведь я уже знал, что в них написано. Дом был пуст. И никакой тебе Брук-Луизы.
Наконец он поднял глаза на Клер.
- Глупо, да? - сказал он. - Писать письма несуществующим детям.
Неожиданно Веб осознал, что он, сам того не ожидая и не прилагая к этому никаких усилий, затронул какие-то тонкие струны в душе Клер Дэниэлс.
* * *
Когда Веб вышел из кабинета Клер и увидел в приемной негромко переговаривавшуюся парочку, от изумления у него глаза полезли на лоб: до того увиденное им не стыковалось с реальностью. Впрочем, один человек имел к этому месту самое непосредственное отношение. Как ни крути, доктор О'Бэннон все-таки работал в одном из здешних офисов. Зато женщина, которая с ним разговаривала, здесь появиться никак не могла. Потому что это была Дебби Райнер. Повернув голову и заметив стоявшего в приемной Веба, она с шумом втянула в себя воздух.
О'Бэннон тоже увидел Веба, подошел к нему и протянул руку.
- Никак не ожидал сегодня тебя здесь встретить, Веб. С другой стороны, откуда мне знать, когда ты сюда ходишь? Ведь мы с Клер рабочими календарями не обмениваемся. Тоже в своем роде этический момент. Хе-хе.
Веб не обратил внимания на протянутую ему О'Бэнноном руку, поскольку во все глаза смотрел на Дебби, которая под его взглядом, казалось, обратилась в соляной столп. Можно было подумать, что он застал их с О'Бэнноном в момент любовного объяснения.
О'Бэннон перевел взгляд с Веба на Дебби.
- Вы что - знакомы? - Потом он хлопнул себя ладонью по лбу и сам же ответил на свой вопрос: - ПОЗ! Ну конечно.
Веб подошел к Дебби, которая полезла в сумочку за бумажным носовым платком.
- Деб? Ты посещаешь доктора О'Бэннона?
- Веб, - сказал доктор О'Бэннон, - это конфиденциальная информация.
Веб помахал в воздухе рукой, словно отгоняя муху.
- Я знаю. Это совершенно секретно.
- Всегда терпеть не мог приемные. Разве в таких условиях можно сохранить конфиденциальность? Но никто ничего лучше до сих пор не придумал, - сказал доктор О'Бэннон, хотя было очевидно, что Веб и Дебби его не слушают. Наконец он сказал: - Ладно, Деб, увидимся, - потом повернулся к Вебу. - Не напрягайся так, Веб. Надеюсь, Клер сотворила чудо и научила тебя расслабляться? - При этом он с интересом посмотрел на Веба.
"Еще как научила, док, - хотелось сказать Вебу. - Своими вопросами она просто сводит меня с ума".
Веб открыл перед Дебби дверь, и они прошли к лифту. Она на него не смотрела. Веб почувствовал, что краснеет, но не знал, от злости или от смущения. Наконец он сказал.
- Я хожу к психиатру, чтобы он помог мне справиться с тем, что произошло. Полагаю, ты тоже.
Женщина высморкалась и подняла наконец на Веба глаза:
- Я хожу к доктору О'Бэннону уже около года, Веб.
Веб опять изумился - до такой степени, что даже не услышал, как раскрылись двери лифта.
- Ты вниз? - спросила Дебби. Веб кивнул.
Они вышли из здания и хотели уже было направиться в разные стороны, но тут Веб, поборов овладевшее им смущение, сказал:
- У тебя найдется время, чтобы выпить кофе? - Признаться, он был уверен, что на его особу времени у нее нет и не будет.
- За углом есть "Старбакс". Я неплохо знаю этот район и местные заведения.
Они взяли по чашке кофе и расположились за уединенным столиком в углу; за стойкой шипел и булькал сверкающий никелированный агрегат, у которого толпились жаждавшие кофе посетители.
- Значит, около года, говоришь? Столько времени ты ходишь к "психу"?
Дебби помешала ложечкой кофе, чтобы корица опустилась на дно.
- Некоторые люди посещают психиатра всю свою жизнь, Веб.
- Да, некоторые люди посещают. Но не такие, как ты. Она посмотрела на него так, как прежде никогда не смотрела.
- Позволь рассказать тебе о таких людях, как я, Веб. Когда мы с Тедди поженились, он служил в армии. Я, конечно, знала, что жизнь жены военного не сахар. Приходилось жить или за границей, где никто не говорит по-английски, или в каком-нибудь медвежьем углу в Штатах, где, чтобы добраться до ближайшего кинотеатра, нужно проехать сотню миль. Но я любила Тедди и всюду следовала за ним. Потом он перешел в группу "Дельта", а потом у нас родились дети. Хотя мы вроде бы и жили на одном месте, Тедди почти никогда не бывало дома, и я по большей части не знала, где он находится. Я даже не знала, жив он или мертв. Я узнавала о действиях его группы из газет или телевизионных новостей - как все. Через некоторое время он поступил в группу ПОЗ, и я подумала, что наша жизнь, возможно, наладится. Ведь никто не сказал мне, что служба в ПОЗ еще опаснее, чем в "Дельте", и что я буду видеть собственного мужа даже реже, чем прежде. Я могла все это переносить, пока была молода и у меня не было детей. Но мне, Веб, давно уже не двадцать, и у меня трое детей, которых мне приходилось растить на то, что получал Тедди, а получал он, несмотря на то что столько лет прослужил этой стране, не больше кассира в крупном универмаге. Каждый день, оставаясь одна с детьми, я вынуждена была выслушивать их вопросы о том, почему папочки никогда не бывает дома, но ничего вразумительного сказать им не могла.
- Он погиб, сражаясь за справедливость и за свою страну, Деб.
Она с такой силой ударила кулаком по столу, что сидевшие рядом люди как по команде оглянулись.
- Это все чушь собачья, и ты отлично об этом знаешь. - Сделав над собой огромное усилие, она попыталась взять себя в руки.
Веб подумал, что она похожа на вулкан, пытавшийся втянуть в себя начавшую извергаться огненную лаву.
- Он сделал свой выбор, - сказала она. - Ему нравились его служба, его друзья и опасные задания, в которых он участвовал. - Теперь ее голос звучал тихо и печально. - И он вас всех любил. Особенно тебя, Веб. Ты не представляешь, как он тебя любил. Он думал о тебе даже чаще, чем обо мне или наших детях. Думаю, своих детей он и вполовину не знал так хорошо, как тебя, потому что бывал рядом с тобой и другими вашими парнями куда чаще, чем с ними. Вы вместе сражались, преодолевали различные опасности и спасали друг другу жизнь. Вы были одной сплоченной командой, лучшей в этой стране. Он разговаривал с тобой о таких вещах, о которых никогда не говорил со мной. Короче, у него была своя собственная жизнь, частью которой я так и не смогла стать. И эта жизнь казалась ему наиболее интересной, захватывающей и волнующей из всего, что у него было. - Она махнула рукой. - Разве могли с этим сравниться его жена и дети, которые жили скромными интересами семьи? Если Тедди и рассказывал мне кое-какие эпизоды из этой своей другой жизни, то только для того, чтобы успокоить меня. - Она покачала головой. - Бывали дни, когда я ненавидела всех вас за то, что вы забираете его у меня. - Она открыла сумочку, достала бумажный платочек и приложила его к глазам.
Вебу хотелось погладить Дебби по плечу, но он не знал, понравится ли ей это. Он чувствовал, что виноват в ужасных прегрешениях, о которых прежде не имел никакого представления.
- А Тедди посещал психиатра? - тихо спросил он.
Дебби вытерла глаза и отпила кофе.
- Нет. Он говорил, что если в ПОЗ об этом узнают, то ему придется уйти, потому что людям с подобными проблемами в ПОЗ не место. Кроме того, он говорил, что у него нет причин ходить к "психу". Он считал, что с психикой у него все в порядке, пусть даже у меня есть по этой части проблемы. Он и меня не хотел отпускать к психиатру, но я тогда впервые в жизни настояла на своем. Я не могла не пойти, Веб. Мне нужно было с кем-нибудь обо всем этом поговорить. Кстати, я не единственная из жен членов ПОЗ, которая посещает психиатра. Есть и другие. Энджи Романо, например.