***
Осмотрев "поле боя", Бешеный с грустью покачал головой: почему-то вновь вспомнился Афганистан. Савелию часто снятся кровавые эпизоды той неправедной войны, и чаще всего полные ненависти глаза афганки, с которой ему пришлось столкнуться на одной из горных дорог Кандагара. Савелий никогда, даже в мыслях, не списывал ее смерть на войну. Для него ТА афганка не была женщиной: она была врагом, который пытался убить его и его друзей. Ему просто удалось ее опередить…
Тогда почему именно она чаще всего появляется в его видениях? Ведь за то время, которое он провоевал, там он повидал столько смертей, порой действительно безвинных: стариков, женщин, даже детей…
Так почему именно эта афганка является к нему? Тем более, что невиновной ее никак не назовешь. И старик, сидящий рядом с ней в машине, может, даже ее отец, и она сама хотела убить его. Расстрелять его группу. Ведь задумайся тогда Савелий на долю секунды: стрелять или нет, и вполне возможно, что она бы успела дать очередь из израильского УЗИ и отправила его самого на тот свет!
Как-то, после одного из ее посещений, Савелий пытался самому себе ответить на этот вопрос, но так и не смог. Вот и сейчас, несмотря на то, что он не спит, несчастная афганка вновь "посетила" его. Он даже застонал от нахлынувшей тоски. Сколько можно? И вдруг осенило! За все время войны Бешеный действительно видел много различных смертей, но ТА афганка была первой, которой он взглянул прямо в глаза перед ее смертью.
Совсем неосознанно мозг Савелия олицетворял ее глаза, полные ненависти к нему, как к захватчику, с ТОЙ, афганской, войной! Почему-то после этого осознания ему стало легче, словно ЭТА афганка, являясь и являясь к нему, хотела только одного: он, Савелий, лишивший ее жизни, должен искренне признаться самому себе, что на той войне ни его страна, ни коммунистическая партия, ни советские солдаты, а ОН, именно ОН, явился на ее Родину как завоеватель-захватчик!
Савелию даже показалось, что едва он мысленно произнес эти слова, глаза ТОЙ афганки перестали извергать ненависть, а взглянули на него со вселенской печалью: ОНА навсегда прощалась со своим убийцей. ОНА – простила его!..
Да, ему стало легче…
"Я пережил Кандагар,
Раны, потери и боли,
Страшный, кровавый угар,
Цепкие лапы неволи.
Время шального огня,
Время отчаянья злого,
Ты вынуждаешь меня
Силу доказывать снова.
Смерть обошла стороной,
Черным крылом не задела,
Хлопотно драться со мной
Вам за неправое дело!
Кто на высоты свобод
Смеет идти в наступленье?!
Нет, не заставить народ
Снова стоять на коленях!
Эй, озверевшая рать,
Я не доступен для смерти!
И не надейтесь "убрать" -
Хлопотно это, поверьте!"
Когда Толик-Монгол пришел в себя, он мутными глазами осмотрелся вокруг, увидел тела своих повергнутых приятелей, потом взглянул на Савелия, который специально снял с себя футболку, чтобы засветить наколку: физически добивать противника не входило в его планы.
– Это ты их? – спросил Толик-Монгол.
– А ты как думаешь?
– А кто меня? – потирая затылок, спросил он.
– Догадайся с одного раза, – улыбнулся Савелий.
Толик-Монгол хотел что-то добавить, но тут увидел наколку на левом предплечье противника.
– Господи, так ты действительно Бешеный! – с восторгом воскликнул он.
– По удару узнал или наколку признал? – вновь усмехнулся Савелий.
– Но мне действительно сказали, что ты погиб!
– Кто сказал?
– Бесик…
– Он что, сам видел мой труп?
– Нет, но…
Савелий с улыбкой развел руками.
– Слушай, никогда не думал, что есть защита от удара… – с удивлением начал Толик-Монгол.
– "Смертельный укус Кобры"? – договорил за него Бешеный.
– Откуда тебе известно о нем? – парень настолько удивился, что казалось, вот-вот заплачет от досады.
– А тебе? – хмыкнул Савелий.
– Понял… – вздохнул тот. – Покажешь защиту?
– Может, тебе, как говорил Остап Бендер, еще и ключи дать от квартиры, где деньги лежат? – с усмешкой спросил Савелий, покачал головой, потом помог ему подняться. – Теперь можем поговорить?
– Толик-Монгол всегда держит свое слово! – с гордостью провозгласил тот, потом протянул руку: – Извини, Бешеный, за то, что не поверил тебе.
– Забыли! – Савелий пожал руку. – Как затылок, болит? – участливо спросил он.
– Да, удар что надо! – с восторгом ответил Толик-Монгол. – Пошли за стол, что ли?
– А эти? – кивнул Савелий на лежащих приятелей Толика-Монгола.
– Если живы – оклемаются! – отмахнулся тот и презрительно сплюнул. – Защитнички, мать вашу… – ругнулся он. – Что пить будешь?
– А ты?
– В последнее время на вискарь запал…
– А я все-таки водочку…
Толик-Монгол налил Савелию водки, себе – виски:
– За знакомство! – предложил он.
– Идет!
Они чокнулись, выпили, закусили.
– О чем ты хотел со мной поговорить?
– Сначала скажи, как тебе удалось пообщаться с Сашком? – прямо спросил Савелий.
– Есть один прикормленный мент, который и устроил телефонный разговор, – ответил Толик-Монгол. – Только не спрашивай о нем: не я его прикармливаю…
– Ив мыслях не было, – скривился Савелий. – Пусть живет себе… – подмигнул он и поднял рюмку с водкой.
– Но берет поменьше! – подхватил Толик-Монгол.
Снова выпили.
– А разговор к тебе у меня вполне определенный… -; Бешеный сделал паузу и внимательно посмотрел на собеседника.
Он в последний раз решал для себя главное: стоит ли идти ва-банк, или все выяснить окольными путями?
Толик-Монгол молча ждал продолжения.
– Понимаешь, Монгол, ты и твоя братва начала пастись на поле, которое контролируют воры в законе, а я у них главный аналитик… погоди, дай договорить, – заметив, что собеседник хочет что-то возразить, сказал Савелий. – Пока не пересекались наши интересы и вы трясли российских комерсов, мы не вмешивались, но сейчас вы напрягли наших иноземных партнеров, которых мы прикармливали много месяцев…
– Поэтому ты завалил вопросами Санька?
– И поэтому, – кивнул Савелий.
– И кто конкретно в сфере ваших интересов?
– Мне что, по всем странам пройтись?
– Достаточно и двух-трех!
– В Америке – Папа Джеферсон, в Италии – Дон Александре, в Испании – Дон Альмадовар… – спокойно перечислил Савелий, и сразу заметил, как напрягся Толик-Монгол. – Ну как, достаточно?
– И что ты предлагаешь? – настороженно спросил тот.
– Если бы ты знал, что вторгаешься на нашу территорию, то разговор был бы совсем другим, – прямо сказал Савелий. – Ты, конечно, понимаешь это?
– В принципе, да.
– Но при сложившейся ситуации, как мне видится, твоя команда, во-первых, должна вернуть любую половину выбитых денег нашей команде, во-вторых, отослать каждому из тех, кого вы раздербанили, послание, что, мол, так и так, произошло недоразумение и более вы к ним претензий не имеете: извините…
– А если мои партнеры не захотят принять ваше предложение? – осторожно спросил То-лик-Монгол.
– Тогда война! – ответил Савелий таким тоном, словно речь шла о чашке чая.
– Это что, угроза?
– Монгол, Монгол, – Савелий укоризненно покачал головой, – ты же слышал обо мне, и наверняка слышал о том, что я никогда никому не угрожаю. До того, как ты бросился на меня, не я ли тебя предупреждал, причем не единожды, чтобы ты подумал, прежде чем совершать ошибку, не так ли?
– Ну, – уныло вздохнул тот.
– Разве это было угрозой с моей стороны?
– Так мне показалось…
Вот и сейчас ты делаешь неправильный вывод из моего предупреждения. Пойми, землячок, о твоей команде я все знаю. Знаю даже, кто и что из вас не только любит покушать, выпить, но и где какает. Поверь мне, я не хочу лишней крови, – Савелий говорил с ним, как с нерадивым учеником разговаривает учитель. – Я всегда даю шанс тому, кто не понимает, с чем ему придется столкнуться в случае отказа принять мое предложение.
В этот момент зашевелились те, кто валялся на полу. Продрав глаза, они вопросительно взглянули на своего вожака, но тут увидели Савелия, и уже хотели вновь напасть на него.
– Стоп! – остановил их Толик-Монгол. – Вы уже получили свое, а потому валите отсюда побыстрее и ждите меня в машинах, – со злостью бросил он.
Те нехотя повиновались и направились к выходу.
– Как ты думаешь, почему я не стал просить познакомить меня с вашим полковником? – многозначительно спросил Савелий.
– А я тебе не говорил, что этот мент полковник, – удивился Толик-Монгол. – Откуда знаешь?
– Ваш полковник только бабки сосет из вас, и поверь, он ничего не сделает для твоего брата. А мы, если вы правильно себя поведете и примете мое предложение, вытащим его в течение часа, – заверил Савелий.
– А если нет?
– Если нет, то я верну вам те бабки, о которых говорил тебе. По рукам?
– Я должен перетереть со своими братанами.
– Слушай, Монгол, ты мне тюльку не гони! "Перетереть со своими братанами", – передразнил Бешеный.
Савелий почувствовал, что Толик-Монгол уже сдался, и даже "услышал" его мысли:
"Да Сиплый обкакается, услышав, что мы перешли дорогу ворам! Но с другой стороны, жалко терять такие бабки! Мы все обстряпали, пригнули забугорных, а тут приходят какие-то дяди на готовенькое, и здрасте вам, отдавай им половину… Не жирно ли будет?"
***
– Перетереть, – повторил Савелий. – С Сиплым, что ли? – презрительно ухмыльнулся он.
– А что ты против него имеешь?
– Сиплый уже года два лишних землю топчет, – процедил сквозь зубы Савелий. – Сколько косяков он запорол перед ворами! Ты спроси его, когда Сиплый в последний раз бабульки на общак отваливал?
***
"Вот сучара, а нам втирает, что постоянно делится с общаком!" – подумал Толик-Монгол. И Савелий "услышал" его мысли.
– Молчишь? – поморщился Бешеный. – И правильно делаешь. Только между нами… – он приставил палец к губам. – Сходка решила лишить его шапки вора. А это, как ты понимаешь, будет иметь тяжелые последствия для Сиплого… Смотри, чтобы эти последствия и тебя не коснулись. Короче, даю тебе пару часов на размышления, – он взглянул на часы. – Ровно в семнадцать позвоню, и не дай Бог телефон не будет работать или ты "не услышишь" моего звонка! Понял?
– Как не понять, – вздохнул Толик-Монгол.
***
А в его голове шла борьба мыслей: "Академики, мать их ети, говорил же мне один старый вор: никогда не имей дело с шушерой! Подставят и продадут! И на фига я согласился?.. Может, Бешеный просто пугает? Но как проверить? Не спросишь же в лоб…"
***
– Вот и хорошо, – кивнул Бешеный. – В семнадцать жди звонка…
– И что я должен сказать?
– Что вы согласны с нашим решением!
– А если мои партнеры откажутся? – повторил Толик-Монгол, желая услышать другой ответ.
– Ты снова за свое? Если твои братаны такие тупые, то будет война! – Бешеный деланно зевнул. – Так что донеси правильно мою мысль…
"Да, с ворами шутки плохи… – подумал Толик-Монгол. – Ну, Сиплый, сволочь, заварил кашу, теперь расхлебывай…"
– Я все понял, Бешеный, – уныло вздохнул он.
***
В этот момент Бешеный понял, что сегодня к вечеру у него будет о чем рассказать Богомолову и Майклу…
Глава 13
НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА
Пока Бешеному, всегда боровшемуся с теми, кто нарушает правосудие, в силу странных обстоятельств, пришлось встать на защиту интересов тех, против кого и были направлены все его устремления, в Нью-Йорке, в особняке Папы Джеферсона, собрались все те мафиози, которые были делегатами на конференций "садоводов-любителей" в Болгарии. То есть собрались именно те, с кем Бешеный боролся и кого сейчас вынужден защищать от своих криминальных соотечественников.
Каждый из западных мафиози уже был информирован своими посыльными об увиденном в Москве, а потому настроение у всех было подавленное.
– Ну, что скажете, коллеги? – спросил Папа Джеферсон, внимательным взглядом пройдясь по лицам своих криминальных гостей.
Все молчали: впервые на подобных сходках никто не хотел начинать первым. Тогда Папа Джеферсон вопросительно взглянул на Танаки Кобо, сидевшего, как и положено самураю, с прямой спиной. Его немигающий взгляд был направлен перед собой, как бы в никуда.
– Среди нас, здесь присутствующих, есть только один, кто лично побывал в Москве и все видел собственными глазами: это уважаемый коллега из Японии – Танаки Кобо, а потому, как мне думается, ему и нужно предоставить слово… Вы не возражаете, уважаемый господин Танаки?
Глава токийской Триады медленно поднял глаза на Папу Джеферсона и так долго смотрел на него, что Папа Джеферсон невольно заерзал на стуле, но ничего не сказал.
Танаки Кобо не спеша поднялся, еще сильнее выпрямил спину, поднял сжатые губы к носу и обвел взглядом присутствующих коллег. В этот момент он напоминал Муссолини, выступающего перед народом Италии.
– Коллеги, – тихо обратился к сидящим за столом Танаки Кобо, – я действительно был единственным из вас, кто все видел в Москве собственными глазами. Видел, с какой помпой нас встречали одни из самых влиятельных в России чиновников. Ощутил собственной шкурой, какой властью обладают те, кто навязал нам свое партнерство. Полиция, народ, силовые структуры – все завязаны с этими людьми. Конечно, можно набраться решимости и сказать "нет", но… Надеюсь, что никто из присутствующих не захочет обвинить меня в трусости после того, как я произнес "но"? – Танаки Кобо насупился и взглянул поочередно на каждого из сидящих за столом.
И тот, с кем он пересекался взглядом, тут же отрицательно качал головой, а Дон Альмадовар даже усилил свое отрицание рукой.
– Хорошо! – удовлетворенно кивнул японец. – Так вот, подытоживая свое выступление, продолжу излагать собственную мысль… но сначала пусть каждый задаст себе вопрос – лично я его задал самому себе, – стоят ли те затраты, которые от нас требуют русские, сотни жизней наших соратников?
Он еще раз обвел взглядом своих коллег, но никто из них не только не ответил, но даже не шелохнулся.
– Лично я себе ответил: не всякие деньги могут стоить жизни человека, тем более, если этим человеком является твой близкий друг или родственник, – торжественно провозгласил самурай. – Однако прошу заметить, что это только мое, личное, мнение, которое я никому не собираюсь навязывать. А потому говорю только как представитель Японии: мы будем делиться своими доходами с русскими, но оставляем за собой право – в любой момент, если сможем найти адекватный ответ, – отказаться от этого и нанести ответный удар! Спасибо за внимание! Я все сказал! – он опустился на стул и гордо выпрямил спину.
Вновь поднялся Папа Джеферсон. Он выглядел несколько растерянным и подавленным, впрочем, как и остальные его гости. Никто из них явно не ожидал услышать такое.
– Это было мнение нашего японского коллеги, – уныло констатировал Папа Джеферсон. – Может быть, кто-то хочет возразить? Есть у кого-то другое мнение? – он вновь обвел взглядом всех присутствующих.
И снова никто не откликнулся.
– Есть! – неожиданно прозвучал бодрый голос.
В наступившей гнетущей тишине этот голос показался таким громким, что многие за столом вздрогнули и, словно по команде, повернули головы туда, откуда донесся голос: в сторону входа.
У дверей стоял адвокат Папы Джеферсона Томми-Праведник и улыбался во весь рот, как это умеют только в Америке.
– Что у тебя, Томми-Праведник? – недовольно спросил Папа Джеферсон. – Ты что, не видишь, что я занят?
– Извините, босс, но я принес весть, от которой вам и всем вашим гостям станет гораздо лучше, чем сейчас! – бодро возразил адвокат.
Неужели над Россией пронесся смерч и все наши недруги отправились на тот свет? – сыронизировал Бонни-Счастливчик – глава мафии Лас-Вегаса.
– Никак нет, уважаемый Бонни-Счастливчик, – с ехидной ухмылкой возразил Томми-Праведник, – все гораздо проще, я бы сказал, прозаичнее…
– Слушай, адвокат, не тяни кота за яйца! – недовольно оборвал Бонни-Счастливчик. – Говори, чем ты хочешь нас порадовать? Хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что тебе это удастся, – он презрительно цокнул языком.
– А я уверен! – Томми-Праведник снова ухмыльнулся. – На все мониторы наших фирм и банков, подвергнутых атаке русских, пришло очень интересное послание, которое, если вы позволите, я хотел бы зачитать?
– Читай! – нетерпеливо бросил Папа Джеферсон.
– Минуту! – Томми-Праведник развернул лист и начал читать торжественным голосом:
"Уважаемые господа! Приносим свои извинения! Произошло недоразумение, благодаря которому вы потеряли некоторые суммы. Считайте эти потери обыкновенными издержками бизнеса или компьютерного сбоя. Твердо заверяем, что в дальнейшем у вас не будет подобных проблем, по крайней мере, с нашей стороны. Прощайте, Виртуоз атаки".
– Это Нью-Йорку, а как же мы? – с некоторой обидой спросил Бонни-Счастливчик.
– Уважаемый Бонни-Счастливчик, ранее, если вы помните, я сказал, что мое сообщение порадует всех гостей моего босса, – ехидно заметил Томми-Праведник. – Точно такое же сообщение получили и ваши фирмы в Лас-Вегасе, и в Испании, и в Италии, и в Японии, уверен, что оно пришло и в другие страны, хотя остальным я не успел дозвониться, но я готов заключить пари, что и там все в полном ажуре…
Тем не менее, услышав хорошую весть, все присутствующие мафиози, даже те, о ком упоминал Томми-Праведник, не поверили и принялись спешно набирать номера…
***
– Что ж, Томми-Праведник, ты знаешь, что хорошую весть я всегда поощряю, – с улыбкой проговорил Папа Джеферсон. – Помнится, ты подыскал для своей семьи виллу возле Сан-Франциско?
– Точно так, уважаемый Папа Джеферсон, – робко подтвердил Томми-Праведник.
– Так вот, покупай ее за счет Семьи.
– Спасибо, босс! – обрадовался адвокат. – Вы так щедры! – он подошел, наклонился и приложился губами к перстню босса на правой руке.
– Заслужил… – Папа Джеферсон покровительственно потрепал его щеку…