Впереди шел сам Щербинин, отыскивающий на поверхности земли еще свежие следы отряда Гроссмейстера. На установленной дистанции в пять шагов - для страховки командира шествовал двадцатипятилетний контрактник сержант Портнов. Константин Николаевич находился в центре основной группы и старался повторять все действия бойцов с тем, чтобы его некомпетентность и незнание многих тонкостей походной жизни не стали причиной задержек или чего похуже…
К восьми вечера вторая команда с не меньшим благополучием прибыла точно к тому месту, где первая, отмахав в кромешной тьме десять верст, останавливалась на короткий отдых.
- Привал два часа, - скомандовал руководитель "Шторма", снимая с плеч тяжелый ранец, - первыми дежурят Портнов и Сомов. Через тридцать минут заступают…
- Юрий Леонидович!.. - неожиданно прервал его непозволительно громким голосом оперативник.
Все обернулись к новичку и стали показывать знаками, чтобы тот сбавил децибелы. Осознав оплошность, майор, стоявший на коленях у оконечности неглубокой лесной балочки, приглушенно зашептал:
- Тут что-то закопали…
Пока остальные обступали загадочный холмик, он разгребал руками листву.
- Занятно… - подходя вслед за остальными, молвил комбриг.
К раскопкам присоединились еще двое, и вскоре из-под тонкого слоя рыхлого грунта показалась пятнистая форма…
- Руль!.. - ошеломленно произнес один из воинов, когда с лица мертвого человека сняли расправленную бандану и осторожно стряхнули остатки земли.
- Что за дела!? - вполголоса и неизвестно у кого вопрошал сержант, - на теле ни ранений, ни болячек… От чего умер Тоцкий?
- Сейчас разберемся… - обнадежил Сомов, приступая к тщательному осмотру трупа.
Озадаченный странной находкой Щербинин потирал подбородок, затем похлопал тяжелой ладонью по ранцу сержанта и сухо приказал:
- Портнов, займи позицию с пулеметом выше по склону. Остальным не стоять истуканами, а осторожно прочесать местность в радиусе тридцати метров. Скоро начнет темнеть…
Спецназовцы разошлись выполнять приказание, а бывший детектив тем временем склонился над безжизненным телом молодого солдата, изучая каждый квадратный сантиметр его кожного покрова.
- Понятно, - молвил он спустя минут десять и обратился к сидевшему рядом полковнику: - вот видите на руке - немного выше локтевого сгиба, две еле заметные ранки?
- Ну, - утвердительно кивнул тот, охваченный любопытством.
- Это укус ядовитой змеи.
Поигрывая желваками на скулах, старший офицер промолчал. В ходе выполнения спецопераций, как, впрочем, и всяких других заданий, иногда имели место ужасающие нелепости. Жизнь есть жизнь, и принимать ее выкрутасы следовало хладнокровно.
- Вероятно, он во сне переворачивался и побеспокоил проползавшую рядом гадину - их обитает в здешних лесах предостаточно. Гюрза или эфа… Одним словом, Тоцкий долго не мучился и умер мгновенно - едва ли не во сне…
- Гадину, говоришь? - задумчиво переспросил Юрий Леонидович. - Как бы эта гадина не имела человеческого обличия…
В это время к офицерам подошел рядовой боец и протянул небольшой пластиковый предмет…
- Вот нашел в траве. Больше ничего нет.
Щербинин осторожно принял еще одну находку. Это была пустая шприц-ампула. Повертев перед глазами необычную для здешней, девственной природы вещицу, он передал ее Константину Николаевичу. Тот выдавил остатки содержимого на лезвие ножа и, осторожно понюхав, вполголоса объявил:
- Яд… Несомненно яд. Наши спецслужбы иногда используют точно такой же. Смерть после впрыска наступает почти моментально.
Лицо полковника стремительно помрачнело - "диагноз" штатным "следователем" был поставлен недвусмысленный. Нахмурившись, командир "Шторма" резко встал.
- Вот тебе и гюрза вместе с эфой! - отрезал он, доставая из жилетного кармана карту. Мимолетно глянув не ее разворот, уверенно молвил: - ну, по крайней мере, теперь мы знаем точно: в нашей общине завелся чужак. Известно также, что "перевертыш" в первом отряде. Отдых отменяется. Двигаемся дальше. Привал в двадцать четыре часа…
Чуть более года назад в звании подполковника Юрий Леонидович Щербинин перевелся из небольшого подразделения войск специального назначения, квартирующего в Таджикистане, в "Шторм". Назначен он был на должность заместителя командира ОСНаз.
В свое время Щербинин, так же как и абсолютное большинство спецназовцев, закончил Рязанское десантное училище; успел послужить во множестве частей, выполняя сложнейшие задания в различных уголках необъятной страны; обзавелся семьей, спустя двенадцать лет похоронил жену и с тех пор растил и воспитывал единственную дочь - Елизавету в одиночестве и строгости.
Он быстро зарекомендовал себя грамотным, надежным и требовательным офицером. За подчиненных радел, но и взыскивал с них прилично. Человеком был общительным, знакомых по Петербургу и столице имел массу. Через год-другой собирался выдать Лизу замуж, да покончив с военной службой, переселиться куда-нибудь в спокойную, тихую провинцию…
Командование "Штормом" ему пришлось принять семь месяцев назад - после неожиданной и весьма трагичной гибели полковника Львовского Алексея Эдуардовича.
- Все готово, товарищ полковник… - закончив настройку раскладной "тарелки", проинформировал майор, когда отряд устроился на ночевку. - Вы докладывать будете или заняться мне?
- Сам говори… Я, знаешь ли, с этой передовой техникой как-то не очень уютно себя чувствую. Или у тебя имеются сомнения относительно предателя в первой группе?
- Чего уж… - с безнадежностью махнул рукой оперативник, - все достаточно логично и стройно - других вариантов практически нет.
- Что ты там настрочил?
Константин Николаевич снова включил крошечный фонарь и шепотом, дабы не мешать отдыхавшим бойцам, прочитал составленное им донесение. Юрий Леонидович одобрительно кивнул:
- Передавай.
В ноль часов сорок пять минут специалисты отдела "Л" расшифровали первое сообщение второй группы, продиктованное оператору майором Сомовым посредством спутниковой связи. В коротком послании говорилось:
"Установлено следующее: предатель находится в команде Гроссмейстера. Прошедшей ночью им умерщвлен с помощью яда рядовой Тоцкий.
С. Т."
3
Погода стартового дня операции так и не разгулялась, "одарив" мелким моросящим дождем и пасмурным небом - верхушки гор спрятались во мглу свинцово-серой облачности, добавляя бойцам отряда унылых ноток к воспоминаниям о товарище, так нелепо ушедшем из жизни. Благо, времени горевать не оставалось - капитан Торбин перед самым выходом поставил нелегкую задачу: до наступления темноты отряд должен отмахать по труднопроходимым зарослям около тридцати километров. Длительных остановок для отдыха не предусматривалось…
Впереди - метрах в пятидесяти, как и прежде осторожно передвигался Шипилло, охраняя товарищей от чужих глаз и предупреждая о всякой опасности. Шел он по-кошачьи - мягко и бесшумно, выдавая в повадках своих давнего охотника родом из таежных мест. Голову туда-сюда повернет, а уже все высмотрел, все знает и готов к следующему действу. Когда обстоятельства требовали выдвигаться вперед в качестве лидера-разведчика или часами просиживать со снайперской винтовкой в ожидании подходящей цели, прапорщик разворачивал края темной "лыжной" шапочки из тонкой шерсти, закрывая светлые пятна кожного покрова. В полностью расправленном головном уборе имелись специальные вырезы для глаз и рта, позволявшие Серёге нормально дышать и обозревать округу, оставаясь при этом незаметным на фоне "зеленки". Вот и сейчас снайпер, чем-то напоминавший в своей маске Фантомаса, замирал через каждые пятнадцать-двадцать шагов, выбирая с помощью бинокля дальнейший маршрут, а шедшие позади спецназовцы нередко при этом теряли его из виду.
Место погибшего напарника Шип доверил рядовому Ивану Бояринову, носившему благодаря своему имени гордое прозвище "Тургенев". В повседневной жизни "Шторма", как, впрочем, и в боевых операциях Бояринов выполнял обязанности связиста, а, будучи участником "Вердикта" и оставшись без высокотехнологичных радио-причиндалов, нес обычный "Калаш" с подствольным гранатометом.
Как и прежде Гросс вел основную группу, неслышно ступая по пышной, свежей траве. Лишь бившие о плечи бойцов мягкие листья диванны о чем-то шептали, источая свой нежно-медовый запах.
Во время пересечения одного из перевалов, когда группа поднималась зигзагами по крутому склону горы, прапорщик неожиданно застыл у поваленного дерева и знаком предупредил об опасности. Станислав, не мешкая, приказал рассредоточиться в "зеленке" и буквально через минуту, узрел причину его беспокойства - сверху, прямо навстречу двигался отряд вооруженных чеченских бандитов.
Медленно, как в кадрах замедленной съемки, капитан оглянулся назад - оценил, надежно ли укрылись подопечные. Затем повернул голову в направлении неприятеля и беззвучно снял с предохранителя "Вал" - автомат бесшумной и беспламенной стрельбы.
Боевики спускались неспешно, изредка перебрасываясь негромкими репликами. Вид их был довольно настороженный, а стволы автоматов беспрестанно рыскали по округе.
"Восемь, девять, десять, одиннадцать…" - считал бородачей Гроссмейстер и в очередной раз поражался глазастости и надежности снайпера, засевшего сейчас где-то впереди и, вероятно, также как и он, держащего указательный палец на спусковом крючке.
Первые "чехи" уже миновали сломанное дерево, откуда Шипилло подал сигнал тревоги. "Его они не заметят - опыта у Сереги не занимать, и "растворяться" в лесу он умеет - ни один "примат" не вычислит, а вот Тургенев… - лихорадочно размышлял офицер, - как бы не сплоховал парень… Лишь бы не сдали нервы… Держись Ванёк!.."
Маршрут моджахедов пролегал метрах в пяти-семи от места, где тремя минутами ранее находилась основная группа Торбина. Когда чеченцы приблизились до пятнадцати шагов, тот плавно опустил голову вниз - к самой траве, но, согласно законам маскировки, продолжал отслеживать движения каждого, кто мог бы ненароком его заметить. Расстояние меж ними стало настолько мизерным, что в какой-то миг он даже уловил запах, исходивший от одежды врагов - этакая смесь пота, перегара и кострового дыма…
Шестнадцать хорошо экипированных и вооруженных мужчин разного возраста проследовали мимо Стаса. Последних двух он провожал взглядом, пока те не скрылись за ветвями и листвой. "Похоже, эти люди Шахабова… - решил Гросс, - стало быть, идем правильно. Но отчего они здесь - почти в сотне километров от лагеря?.. Хотя, что в этом удивительного? Ныне самое время для начала их партизанского беспредела…"
Около полудня, когда отряд преодолел почти половину запланированного на день марш-броска, впереди - меж стволов и крон деревьев все чаще и отчетливее стали просматриваться открытые утесы и скалистые склоны гор. Еще через час движения передовая пара разведчиков надолго остановилась…
После детального изучения окрестностей, Шип знаком подозвал основной отряд.
- Мужики, - зашептал он, присевшим рядом офицерам и, слегка отодвинув ветку куста, указал вперед: - дальше крутой обрыв. Я полюбопытствовал - почти отвесная скала высотой, ядрен-батон, метров под пятьдесят… И подходящего спуска, видать, поблизости нет. Что будем делать?..
Основание куста торчало из узкой трещины, рассекавшей надвое приплюснутую каменную глыбу, походившую на плиту. За глыбой относительно ровная плоскость прерывалась, открывая чудесный вид на простиравшееся внизу подножие соседней возвышенности.
Троица призадумалась… Оставалось два варианта действий: первый - отрядить по паре воинов в разные стороны для поиска пологого склона, второй - дождаться наступления темноты, а потом с помощью веревок и некоторых вещиц из альпинистского снаряжения, имеющихся у них про запас, попытаться форсировать неудобное и опасное препятствие. Однако второе предполагало потерю драгоценного времени - лагерь эмира Шахабова мог в любой день сняться и исчезнуть в неизвестном направлении. В этом случае понапрасну пропадут все их усилия; с огромным трудом добытые разведкой сведения, и, самое главное - даже перед лицом собственной совести невозможно будет оправдать гибель Анатолия Тоцкого…
- С год назад, я с группой преодолевал этот рубеж, - вспомнил Торбин и, не отрывая взгляда с соседней горы, приказал: - сержант Серов, рядовой Деркач - влево; ефрейтор Куц и рядовой Бояринов - вправо. Где-то поблизости есть место, приемлемое для спуска - нужно найти эту чертову лазейку. Всем вернуться через полтора часа. Вперед.
Прапорщик строго напомнил вслед:
- Один обследует край ущелья, второй прикрывает. И не забывайте посматривать вглубь леса!
Теперь нужно было терпеливо ждать возвращения разведчиков. Командир попросил Воронца выбрать позицию для наблюдения, а сам, чтобы не терять понапрасну времени, совместно со снайпером занялся приготовлением обеда.
Во время интенсивных марш-бросков спецназовцы предпочитали есть понемногу, поэтому двух банок тушенки вполне хватило бы на троих. Станислав достал провиант и подал его Шипу, сам же пристроил в небольшом углублении две таблетки сухого спирта и начал их разжигать. Серега присел на колени, поставил перед собой обе банки и, придерживая первую широкой ладонью, выдернул из ножен штатный десантный нож. Всякое холодное оружие, будучи истинным охотником, он воспринимал неким второстепенным дополнением к настоящему - огнестрельному, посему ни разу в жизни его не точил и таскал на операции просто потому, что было положено. Повертев перед глазами тупое лезвие, обратился к сидевшему чуть повыше - метрах в пяти приятелю:
- Сашка, одолжи-ка свою финку, она у тебя поострее моей железяки будет.
Циркач мирно обозревал подходы к временной стоянке. Услышав просьбу друга, молча выудил из нагрудного чехла своей изящной, словно у пианиста, ладонью обоюдоострый кинжал, сделанный по заказу на одном из питерских заводов и, почти не глядя в сторону прапорщика, метнул излюбленное детище. Шипилло даже рта раскрыть не успел, чтобы выразить протест, как кинжал беззвучно и точно вошел в банку аккурат промеж его пальцев.
Запоздало отдернув руку, словно ошпарившись кипящим жиром, он перекрестился и с возмущением обратился к Торбину:
- Нет, Стас, ты видел?! А ежли б эта чертяка мне щас пальцы отстригла?! Я чем бы, тогда ядрен-батон, на курок нажимал?! Языком штоль?
- Подумаешь… - обиженно проворчал сверху Сашка в ответ на бурную критику, - для курка только один нужен, а у их тебя вон сколько лишних…
Станислав улыбнулся, наблюдая очередной выкрутас Воронцова и слушая беззлобную перепалку неразлучной парочки. Вскоре, поглотив теплое мясо с галетами, он согрел воду для чая, снайпер же, распечатав маленькую шоколадку, направился сменить Александра…
- Иди, покушай - мы там тебе оставили… Я тут поглазею, будь спокоен…
Проводив отеческим взглядом довольного Циркача, прапорщик достал пачку "Примы", которой из-за нечастого курения ему хватало чуть не на неделю, и подпалил сигарету. Осматривая цепким взором округу, он с наслаждением затягивался крепким табачком, также игравшим не последнюю роль средь ничтожных благ походной жизни. Горячее питание, сон, табак, да редкие глотки спирта из фляги Торбина - вот весь короткий перечень того, что возбуждало и поддерживало утомленные нервы во время опасных рейдов…
Самый возрастной член команды Гроссмейстера - прапорщик Шипилло, попал в спецназ давно. Родители его проживали в поселке Тигровый, что примостился у железной дороги на самом краю Дальнего Востока. Там же, в постоянном соседстве с величавой тайгой, вырос и Сергей. Отец всерьез увлекался охотой, постепенно приобщая к оному занятию единственного сына. Так, сызмальства тот и привыкал к гладкоствольному и нарезному оружию. Посмеиваясь, Шип неоднократно рассказывал сослуживцам, как в армии, впервые взяв в руки настоящую снайперскую винтовку, понял: либо это мощная штуковина сработана специально под него, либо он сам Богом создан для нее…
После армейской службы работал в районе, поступил в лесотехническое училище, однако об увлечении своем не забывал - хаживал на стрельбище и регулярно выигрывал соревнования по пулевой и стендовой стрельбе. Ну а потом все складывалось стандартно - так, как происходило с тысячами, не нашедших себя в эпоху перестройки. В начале девяностых Шипилло подписал первый контракт и, примерив черную военную форму с погонами младшего сержанта, прибыл на новое место службы - остров Русский, отделенный от Владивостока живописным проливом Босфор Восточный. В бригаде морской пехоты он тащил лямку около трех лет, пока из столичных кабинетов не пришел приказ откомандировать лучшего снайпера-профессионала в распоряжение ГУИН Минюста Российской Федерации. А уж из Москвы гвардии прапорщика направили в недавно организованный в Питере "Шторм"…
Ныне сорокапятилетний снайпер являлся авторитетным сотрудником и ветераном элитного спецназа. Проживал с семьей в одной из пятиэтажек базового гарнизона в Санкт-Петербурге, жена его Екатерина Андреевна - милая и добрейшая женщина, работала медсестрой в детском саду. Старший из двух сыновей давно женился и сам уж стал отцом. Младший скоро должен был окончить школу…
В означенное время четверо бойцов вернулись и доложили результаты осмотра края ущелья - крутой обрыв тянулся в обе стороны на несколько километров, пологих склонов не имел и только в одном месте ребро скалы плавно ниспадало вниз, затем снова резко взмывало вверх. Высота каменной вертикали в низине составляла чуть менее двадцати метров…
- Это именно та лазейка, - коротко молвил Станислав. - Решено: перебираемся туда, осматриваемся и спускаемся. Вторую половину марш-броска выполняем ночью.
Он дал бойцам полчаса на обед, после чего отряд в полном составе отправился к разведанному спуску.
Найденное местечко всем пришлось по душе - верхушки деревьев, произраставших на дне впадины, почти полностью закрывали скалу. Однако начать нисхождение в светлое время суток командир все ж таки не решился - если на склоне соседней горы находился вражеский дозор, шанс быть засвеченными непозволительно возрастал.
Глянув на часы, он дал команду дожидаться темноты…
Символический ужин отряда совпал с заходом солнца, так ни разу и не пробившегося сквозь мутноватую, сизую облачность. Торбин проведал пару дежурных, бдевших службу в трех десятках метров выше временной стоянки а, вернувшись, коротко изрек:
- Пора.
Серов с Бояриновым проворно обернули вокруг ствола ближайшего дерева две веревки, по одному концу от каждой сбросили вниз, вторые же закрепили за толстый горизонтальный сук.
- Первым пойдет прапорщик Шипилло, - вполголоса объявил Стас и добавил, обращаясь непосредственно к снайперу: - займи там позицию поудобнее и смотри в оба.
- Понял… - сосредоточенно отвечал тот, вынимая из ранца страховочный карабин, - не переживай - у меня врожденный нюх на "приматов".
Опытный вояка молча надел на руки короткие перчатки, пристегнул страховочный блок к одной веревке и, проделав привычные комбинации со второй, шагнул к краю обрыва. Спустя две минуты сержант доложил:
- Шип внизу. Сейчас выберет хороший приямок для наблюдения и можно идти следующему.
- Бояринов, готовься…
За Тургеневым с проворством и ловкостью спуск удачно миновали сержант Серов, капитан Воронцов, ефрейтор Куц. Темнота тем временем сгустилась до непроглядной. На краю скалы остались Торбин и второй снайпер Деркач, до последней минуты сидевший на верхней дозорной площадке.