Сжигая резину на поворотах, копия продолжала издеваться над оригиналом с подрезанными крыльями. Вскоре расер, миновав последние многоэтажки, покинул город. Знакомые места… куда же он меня ведет? Свернув с асфальта на грунтовку, гонщик существенно снизил скорость. Я тоже. Прыгая на кочках на жесткой, как камень, спортивной подвеске, я приблизился почти вплотную к заразе. У того же планы внезапно поменялись. Дав полный газ, выбросив из-под колес дождь гравия, застучавший по капоту и лобовому стеклу красавицы, расер начал резко отрываться. Хрен тебе! Вжав педаль в пол, выбросив свою струю щебня, я стремился вести пустоту между нами на нет.
Однако здравствуйте. Обороты РПД, вместо того, чтобы расти, упали, и, после недолгой борьбы, мотор заглох. Это еще что за фокусы? Ни разу, еще ни разу двигатель моей малышки не глох вот так - без видимой причины. Шутник, вспыхнув стоп-сигналами в последний раз, скрылся в прилеске. Свет ксенона еще некоторое время гулял по стволам деревьев, но вскоре потерялся и он.
- Твою мать! - выругался я и ударил кулаком по рулевому колесу.
По-моему, я впервые так жестоко обошелся со своей крошкой, но все бывает в первый раз. Ударить машину - все равно, что ударить женщину, но и та и другая порой заслуживают хорошей взбучки.
Ванкель завелся после лишь после долгий усилий, и тарахтел, словно масла в нем не было ни капли. Еще более странно, учитывая что датчик давления показывал норму. Самым разумным было бы плюнуть на все и вернуться домой, но кто сказал, что я - человек разумный? Был бы разумным - сидел бы сейчас в кресле перед камином, а так… так гораздо веселее. У разумных людей жизнь вообще достаточно скучная штука.
На полуиздохшем двигателе я доковылял до леса, еще через несколько сотен метров дорога уперлась в кладбище. Соваться на погост в лунном свете не было ни малейшего желания. Если подумать - то какого черта расеру делать ночью на кладбище? Что он здесь мог забыть? Да ничего, если только это не… Черный Расер? Бред, бред полнейший. Ну не бывает оживших покойников - хоть тресни! Я покрутил головой, в поисках преследуемого автомобиля. Справа - стена леса, слева - аналогичная картина, впереди - ограда кладбища. Куда он мог деться? Не перепрыгнул же через деревья, через забор, наконец? И не растворился же он в воздухе? Физику в школе я учил, и понимал, что такое невозможно. Невозможно, опять же, для нормального транспортного средства, а для того, в бак которого залито жидкое адское пламя (так, кажется, сказал Андрей?) преград нет. Черный Расер? Бред.
Покусав губы, похлопав по карманам в поисках сигарет, и не обнаружив оных, я решился. Освещая путь неровным пламенем зажигалки, ежась от холода, я, миновав покосившуюся от времени часовню, зашагал по кладбищу. Черт, почему на кладбищах всегда так холодно? И как человек в халате и домашних тапочках объяснит свое присутствие на могильниках в час ночи? И, главное - кому объяснять?
Погост не отличался от прочих, на которых я имел несчастье побывать. Дойдя почти до середины кладбища, и не обнаружив никаких признаков присутствия красно-желтого болида, что, в принципе, не удивительно, я развернулся обратно. Через несколько шагов я почувствовал запах бензина. Горючка на кладбище? Откуда? Если только… так, хватит, а то и до психушки недалеко. Бред, я сказал - и баста.
Поведя носом, я двинулся на запах. У одной из могил концентрация бензиновых паров была просто запредельной, и я поспешил погасить огонек зажигалки. Перемахнув через ограду, я приблизился к мраморному памятнику с латунной табличкой. От родителей, от друзей, тыры-пыры, да-да-да… а, вот! Алексей Сычев. И дата смерти - день той самой гонки.
Не может быть! Этого не может быть по одной простой причине - потому что этого не может быть. Не встают покойники из могил, не встают! А почему, собственно, не встают? Кто им помешать может? А как мертвец на машине ездит, у него же документов нет? Хотя, свидетельство о смерти - документ же! Интересно, а как гайцы реагируют, когда вместо водительского удостоверения им показывают свидетельство о смерти? Вот я гоню-то!
Я медленно попятился назад. Что-то холодное уперлось в спину. Резко развернувшись, я провел удар локтем в пустоту. Тьфу, это всего лишь ограда. Перепрыгнув через забор, я понесся туда, где горели фары моей крошки. Где-то ухнул филин. Ветви деревьев хлестали по лицу, цеплялись за халат, а я продолжал бежать, не решаясь обернуться.
Как добежал - не помню. Как прыгнул в машину, запустил Ванкеля - тоже не помню. Как добрался до дома - опять не помню. В одном уверен - быстро. Из горла опустошив компенсацию, я завалился спать. Снилась всякая бурда - бесконечно длинный туннель, по которому бегу я, а следом - Черный Расер на своем ведре.
Глава третья.
- Здорово, Серега, - оскалился я, заходя в кабинет директора сервис-центра. - Как поживаешь?
- В общем неплохо, а что? - насторожился он.
- Вы, мудаки, какое масло мне залили? - поинтересовался я.
- Самое лучшее - синтетика Texaco, - пожал плечами Сергей.
- Синтетика? - ужаснулся я. - Вы что, совсем дебилы?
- Нет, кажется, - неуверенно ответил директор.
А, по-моему - дебилы. Это же надо до такого додуматься - залить в Ванкель синтетику! Это же противопоказано! Часть масла впрыскивается прямо во впускной коллектор для дополнительной смазки трущихся поверхностей, а синтетика, сгорая в двигателе, закоксовывает уплотнения ротора. По этой причине в РПД можно лить только высококачественное минеральное масло.
- Кофе? - заглянула в кабинет секретарша.
- А себя предложить не хочешь? - прорычал я. - Нет? Тогда брысь отсюда.
Девушка сочла за лучшее покинуть помещение - и правильно, ибо в гневе я страшен. Бывает, настолько, что сам себя боюсь, а запугать бедную маленькую дурочку - как мотор подогреть, много ума не надо.
- Возможно, это не мое дело… - произнес Сергей.
- Ты прав - не твое, - отрезал я.
- Александр Александрович, вам не кажется…
- Не кажется. Когда кажется - креститься надо. Я оставил машину и пять штук баксов на ее содержание. Пять штук баксов - достаточная сумма, чтобы нормально поменять масло, зарядить аккумулятор и залить бак бензина? По-моему - более чем. Ты со мной согласен?
- Да, - кивнул парень.
- Тогда я не понял - почему ты все еще здесь?
Сергей убежал руководить работами по техобслуживанию моей киски, я же достал из бара бутылку коньяка, занявшую второе место в моем рейтинге, засунул ее в карман и отправился в ближайший салон сотовой связи - купить мобилу. Слава капитализму, этого добра в России стало навалом. Принеся в жертву понты типа полифонии и цветного дисплея, я выбрал допотопную Nokia 7110. Эта трубка размером с кирпич обладала просто отменной улавливающей способностью, и могла с успехом функционировать даже на северном полюсе. Надежность - это то, чего мне в последнее время стало очень недоставать.
Завернув по пути к киоску "Роспечати", я приобрел толстенный телефонный справочник. Пролистав до буквы "П" я с огорчением обнаружил, что Пчелкиных в городе штук сто пятьдесят, из них с инициалами А.К. - около пятидесяти. Придется попотеть, чтобы найти того самого, единственного А.К. Вырвав нужную страницу, я отправил талмуд в мусорный бак. Незачем обременять себя лишней ношей.
Кивнув секретарше, я вернулся в кабинет Сергея и оккупировал телефон. Разложив страницу из справочника на столе, я пошел по списку. Через полчаса я уже начал откровенно беситься - прозвонил почти половину, а ни одного Саша и ни одной Аллы не нашел. Урод же этот А.К.! Договаривались ведь при переезде сообщать друг другу новые адреса и номера телефонов. Что об стенку горох. Ищи его теперь. Запустив окурок в открытое окно, я набрал следующий номер.
- Слушаю, - ответил мужской голос.
На Сашин не очень похож, но я не слышал его около пяти лет, мог и не узнать.
- День добрый, - поздоровался я.
- Добрый. Вам кого?
- Александра могу услышать?
- Уже слышите. Это я.
- Сашка, ты! - закричал я. - Неужели, я нашел тебя!
- А это кто?
- Саша.
- Кто это?
- Саша это.
- Да Саша я, Саша, - раздраженно ответил собеседник. - С кем имею честь?
- Тьфу, черт, ну ты, Пчелкин, и тормоз. Я это - тезка твой.
- Какой тезка?
- Александров, не признал?
- Извините, вы ошиблись номером.
В трубке раздались гудки. Не мог же Пчелкин забыть меня! С другой стороны - мог и не узнать. Специально. Хотя, если в городе столько Пчелкиных, то, возможно, и Саша среди них далеко не один. Подумав, я вычеркнул этот телефон из списка. Надоело. К тому же за окном зарычал знакомый прямоток. Моя крошка снова на ходу, и снова готова к бою.
- Все готово, Александр Александрович, - поставил меня в известность директор сервис-центра. - Двигатель вычистили, масло заменили, закись залили.
- Хочется надеяться, что оно на самом деле так, - покачал я головой. - Ты же понимаешь, что если я вернусь сюда в третий раз…
- Третьего раза не будет, - перебил меня армянин.
- Это угроза?
- Нет, что вы…
- Надеюсь, Сережа, надеюсь.
Посетить автосервис два раза за два дня - для моей крошки это нонсенс. То, что ее сердца коснулись чужие руки - уже не порядок. Была бы у меня моя мастерская, не продай я ее перед отъездом - такого не случилось бы. А так… так остается надеяться, что Сергей догадывается, что Бог есть, что Бог видит все, и каждому воздаст по заслугам. Бог видит все.
В солнечном свете, с абсолютно исправным агрегатом под капотом, стало казаться, что все произошедшее ночью - всего лишь сон, не более. Черный Расер - подумать только! А завтра мне начнут травить байки про зеленых человечков и порядочных политиков, и я поверю, так, что ли? Бред.
И, все же, я решил прокатиться до кладбища. Не для того, чтобы обнаружить могилу, окропленную горючкой вместо росы - отнюдь. И больше - я боялся найти именно это, ведь в таком случае получается, что Черные Расеры, зеленые человечки, и, страшно подумать, порядочные политики существуют. Абсурд, не правда ли?
Дорогу я нашел без труда - все было точно как во сне, вплоть до клыкастого булыжника с острыми краями на краю грунтовки. Это же надо, какой реалистичный сон! К чему бы это? На площадке перед входом на кладбище нашлись четыре глубоких борозды, словно здесь кто-то неистово буксовал, стараясь убраться как можно скорее, обменивая протектор на крутящий момент.
Бензин, разлитый на могиле, конечно, давно испарился. Если вообще был. Какой, однако, реалистичный сон… свернулось во сне масло - и наяву в гудрон превратилось. Желая отдать последние почести почившему гонщику, я, достав из кармана бутылку коньяка, подошел к памятнику. На гранитном ребре монумента, в свежей царапине, желтели частицы краски. Автомобильной краски, если быть более точным. Была ли эта царапина ночью? Откуда я знаю! Темно же было, как негра в пищеводе. Вздор. Бред сивой кобылы.
- Чего тебе, скотина, не спится, - прошептал я.
Произнес, и сам испугался звука своего шепота в гробовой тишине кладбища. А ну его, к черту. От греха подальше. Тем более - начало смеркаться. Нет, разумеется, я не испугался. Было бы чего! Просто "Четверть мили", наверно, уже открыта, и, если я хочу найти Пчелкина, то где, как ни в клубе его искать? Убрав бутылку на место, я поспешил к машине. Зачем опаздывать? В такую рань в клуб еще можно попасть без очереди.
- Лежи тихо, - посоветовал я Алексею, прежде чем запустить мотор.
Слова "покойся с миром", произнесенные уже один раз над этой могилой, похоже, не действовали. Неумело перекрестившись (сказывалось отсутствие опыта), я повернул ключ в замке зажигания. Одновременно с рыком Венкеля со стороны могил раздался голос еще одного двигателя. Эхо, это всего лишь эхо.
Был бы я любителем сюрпризов - подъехав к "Четверти мили" я бы несказанно обрадовался. А так я несказанно разочаровался. Если не в жизни вообще - то в Пчелкине точно. Жизнь вообще - не такая штука, чтобы отношение к ней менялось из-за пустяков. Хотя, можно поспорить. Если не истина, то пара-тройка дельных мыслей в споре обязательно родится.
В первую очередь меня удивило полное отсутствие автомобилей на стоянке перед клубом. Транспортных средств было навалом, в том числе и несколько довольно приличных экземпляров. Но до высокого звания "автомобиль" им далеко. Так - сырье для болидов. А что за место расерских тусовок без расерских авто?
Новый дизайн вывески, хотя и был многообещающим, но тоже шел вразрез с моими представлениями о клубе для ночных гонщиков. Вместо старого светового короба со словосочетанием "Четверть мили" на фасаде здания красовались огромные неоновые ножки со светящимися буквами "strip". Очень хотелось надеяться, что ножки - женские.
Как мог фанат Колина Макгрея, любитель автоспорта, сделать из нашего клуба - бордель? Нет, клуб - тот же бордель, но несколько замаскированный, обличенный в более цивилизованную форму, а от вывески "strip" за четыреста с лишним метров разит пошлятиной.
Разбавив общество консервных банок на парковке, я вошел в балаган. От бывшей эстетики не осталось и следа. Никакой эротики - сплошное порево. На сцене, в клетках с неоновой подсветкой по углам зала, на подиумах в центре помещения - везде, даже на столах, танцевали обнаженные девушки. Я сказал "танцевали"? Никакой хореографии - сплошное кривляние. Такого и Кирилл не выдержал бы. Контингент соответствовал притону. Все честно - что на витрине, то и в магазине. Обрюзгшие толстомордые коммерсы в дорогих костюмах, бритоголовые братки в костюмах подешевле и шлюхи, большей частью - вообще без костюмов. От такого количества женских тел, да еще и такого ужасного качества, через неделю потенция накроется. Стриптизерши, по сравнению с теми девочками, что были у нас - ощипанные курицы. Кривоногие, плоскогрудые, с обвисшими задницами.
- Развлечься не хочешь? - подошла ко мне густо намазанная косметикой девочка лет шестнадцати.
- С тобой? - усмехнулся я. - И почем сегодня продажная любовь?
- Я не в этом смысле, - обиженно надула губы малолетняя шалава, протягивая сжатый кулак.
Разжав пальцы, она продемонстрировала полдесятка светло-голубых таблеток с оттиском в виде зайчика из Playboy.
- Пшла отсюда, - цыкнул я.
Бардак полнейший! Как Саша мог допустить, чтобы в его клубе банчили наркотой? Это уже что-то совершено невообразимое. Или тезка просто сбрендил, или долго бился головой об стену - третьего не дано. Вообще, что здесь произошло - узнать недолго. Лестница в наш кабинет находилась в считанных метрах от меня.
Поскольку слова типа "извините" и "пожалуйста" я забыл в машине, до ступенек пришлось добираться орудуя локтями. Язык, может, до Киева и доведет, но кулаки доведут еще дальше. Громила, стоящий у лестницы, предупреждающе поднял руку.
- Стой, куда прешь? - вежливо поинтересовался он.
- Че, слепой? - нахмурился я. - Наверх.
- Туда нельзя, - процедил сквозь зубы охранник.
- Чего?
Секьюрити сделал попытку оттолкнуть меня. Зря он это. Двенадцать лет непрерывных занятий как-боксингом - это сильно. И пять лет французского бокса "саваш" - тоже нехило. Вышибала шумно выдохнул, схватился за солнечное сплетение и осел на пол. Шум непродолжительной битвы полностью потонул в грохоте музыки.
- Здесь полежи, и не груби больше дяде, хорошо? - посоветовал я охраннику, нагнувшись к его уху.
Тот слабо кивнул головой. Качество безопасности на уровне. На том же уровне, что и качество стриптизерш. Легонько пнув вышибалу, уже просто ради удовольствия, я зашагал по лестнице.
Если раньше я пребывал всего лишь в недоумении, то после такой встречи я уже кипел от бешенства. Подумать только! Человек дома пять лет не был, приехал - а тут такой прием! У кого угодно фляга засвистит. Пообещав себе, что следующий встреченный охранник так легко не отделается, я подошел к кабинету и пихнул ногой дверь. А чего церемониться?
Обстановка этого помещения так же претерпела значительные изменения, но я уже устал удивляться. Хотя было чему. На то, что это именно кабинет, а не массажный салон, указывал всего один предмет - стол. У той самой стены, в которую когда-то летали дротики, расположилась огромная кровать. И, самое сладкое и невероятное - в углу, где раньше стоял мой любимый диван, бурлила вода в белоснежной чаше джакузи.
- Не хреново, - присвистнул я.
- Паря, тебе чего?
Слона-то я и не заметил. Из воды, словно айсберг, возвышались телеса здорового жиртреста. Впрочем, слово "здоровый" здесь не совсем подходит, поскольку как раз здоровья в этой туше было немного. Вообще, в здоровом теле - здоровый дух. У этого куска сала дух явно больной. На все голову. Руки толстяка лежали на плечах двух довольно недурных собой девушках. Недурных - это если сравнивать с остальными, виденными в клубе.
- Че, оглох? - прокаркал пузан. - Тебе чего?
- Хозяин где? - спросил я.
- Я хозяин.
Саша? Нет, быть не может. Никто не сможет заставить мен поверить в то, что эта туша и есть Пчелкин. Толстяк попытался встать из воды, но масса тела, вкупе с гравитацией, прочно приковали развратника ко дну ванной. Девчонки тихо хихикнули.
- Сиди-сиди, - успокоил я.
Обогнув стол, взяв за спинку стул, я запустил его в стену, как раз туда, где висела пластиковая мишень. Ножки снаряда с легкостью пробили хлипкий гипсокартон. Хозяин что-то невразумительно замычал, я же, не обращая на протесты ни малейшего внимания, выдрал стул, захватив с собой кусок стены, и достал из тайника покрытый пылью и паутиной морской кортик. Я всего лишь забрал свое, и пусть кто-то попробует возразить. На Британский флаг порву.
- Все, - развел я руками. - Счастливо оставаться.
- Слышь, а ты, вообще, кто? - поинтересовался жиртрест.
- Сан Саныч, - буркнул я в ответ.
- Что, тот самый? - произнес большой босс внезапно изменившимся тоном.
- Других не знаю, - усмехнулся я.
Охранник у лестницы уже пришел в себя и даже сел на пол. Увидев меня, он испугано закрыл голову руками. Хватит уже, солдат дебила не обидит. Геройски поборов желание приложиться еще разок, я, взяв со стойки журнал "Электрик-сити", прошел мимо.
Черт, что же получается? Тезка продал клуб? Как? Почему? Даже выкупив мою половину "Четверти мили" Саша располагал суммой, достаточной для безбедного существования не только в России, но и в Англии. Если уж мне хватило денег на домик под Манчестером и автозавод, то чего же захотел Пчелкин? Пусть домик не новый - конец семнадцатого века, но с электричеством, газом и центральным отоплением, что в те времена было большой редкостью. Пусть автозавод не самый большой, размером с один цех АвтоВАЗа, к тому же слегка обанкротившийся. Но хватило ведь! Какой бардак здесь без меня устроили: Черные Расеры, стриптизерши-крокодилы. Нет, пора с этим кончать.
Взвизгнув покрышками, 2110 выехала с парковки. Было бы куда торопиться. Что мне делать в пустой квартире? Стимулируя мозговую деятельность, я положил на баранку прихваченный из "Четверти мили" журнал. Конечно, чтение за рулем - далеко не самое безопасное занятие. Пришлось серьезно пожертвовать скоростью, больше ста пятидесяти я выжать не решался.