Может, теперь следующая встреча будет через месяц.
Лехельт понурился.
Рядом с молчаливым массивным Старым он казался совсем ребенком.
- Что скажешь, Волан?
Волан, он же Дима Арцеулов, несмело пожал худыми плечами.
- Они выходили с точки в таком… в приподнятом настроении. Радовались и волновались одновременно. В руках ничего не было.
- Передавать могли, например, деньги. - предположил Зимородок.
- Тогда уж, скорее получать. Уж очень были морды довольные.
- Старый?
- Курить хочется. - вздохнул Тыбинь.
- Быстрее закончим - быстрее пойдешь курить. Давай, Миша, не ломайся.
- Если деньги получили - их должны положить, например, в сейф. Или в банк. С большими деньгами не идут сразу в кабак. Так же, как и с наркотиками.
- Верно. Дальше.
- А если деньги отдали - то прежде их надо было где-то взять. По старым сводкам есть что-нибудь похожее?
- Пожалуй, нет.
- Тогда, мне думается, они выпустили козу.
Члены группы навострили уши. Все любили Мишины аллегории.
Тыбинь дождался, пока Зимородок спросит раздраженно:
- Какую козу? Давай по делу!
И нарочито медленно продолжил:
- Когда один еврей пожаловался раввину на тяжелую жизнь, тот велел ему взять в дом козу и разрешил выпустить ее только через год. Еврей, намучившись с козой, вздохнул с облегчением и ощутил большой цимес. То есть - счастье. Мне представляется, что Кубик с Ромбиком избавились от чего-то очень хлопотного или опасного. Это что-то большое, иначе они могли провести передачу где угодно. И оно хранилось у них на заднем дворе, наверное, в том домике с трубой, который все время неявно охранялся. Теперь они и все прочие празднуют избавление от козы. А мы зевнули передачу.
- Я зевнул. - волнуясь, вздохнул Андрей.
- Мы зевнули, Андрюша. - поправил его Зимородок, благоволящий "молодому дарованию" наружного наблюдения.
Впрочем, в ОПС, как и в остальных службах ФСБ, всё поровну: и успех общий, и неудача - на всех.
В дверь комнаты инструктажа постучали. Заглянул дежурный прапорщик.
- Кира Алексеевна, муж звонит. Спрашивает, когда вы вернетесь с работы?
- Скажи - вовремя. - ответил Клякса на вопросительный взгляд Киры. - На сегодня у нас все. Оружие, спецснаряжение все сдали? Завтра в девять здесь, не опаздывать. Да, на завтра меняем типажи. Уже примелькались. Дима, твоя очередь бомжевать.
Волан покорно вздохнул.
- Дональд, переходишь со скрипкой на рынок. Морзик, будешь завтра рэкетиром нашего музыканта.
- Что - и подраться можно? - приободрился Черемисов.
- Только в меру! Ты туда Дональда идешь крышевать, а не сферы влияния делить. Не устрой мне войну группировок! Я и Старый - на колесах. Кира в прежнем амплуа, ее почти никто не видел. Морзик пишет сводку, остальные - получать деньги в комнате отдыха и по домам.
- А почему я? - заныл Черемисов. - Я в прошлый раз писал…
- За твой финт с гипсом! Святой Йорген нашелся! Исцеление молитвой! В другой раз будешь внимательнее!
Наружники, вставая, захихикали. Черемисов шмыгнул носом, скорчил свирепую рожу Лехельту:
- Ну, я на тебе завтра отыграюсь! Все до копеечки вытрясу!
Он, дурачась, сунул Андрею под нос свой боксерский кулак, но головы напарника в том месте уже не было. Молнией взлетевший со стула Лехельт неуловимым встречным движением проскочил под рукой громилы-полутяжа и имитировал удар острием сложенных пальцев снизу в горло.
Черемисов почувствовал легкое касание.
Аккурат над кадыком.
В реальном жестком бою, если б Лехельт завершил удар как полагается, Морзик свалился бы через секунду на пол с перебитой трахеей. И его дальнейшее существование на этом свете было бы под большим вопросом…
Беззащитно-детский вид Дональда был обманчив, как многое в структуре, именуемой Федеральной Службой Безопасности России.
Дональд был первоклассным фехтовальщиком, неплохим гимнастом и имел к тому же весьма высокую степень в "ким ке".
Оживленные, хотя и уставшие, они вывалили в коридор.
В комнате отдыха к кассиру выстроилась небольшая очередь. Кассир был свой и развозил деньги по "кукушкам" города в соответствии с графиком. На всех ведомостях стояли в углу лиловые штампики "секретно". Даже в этом сказывалась специфика службы.
Сотрудники оперативно-поисковой службы ФСБ относятся к негласному составу. Поэтому здание управления на Литейном посещают лишь руководители ОПС, а сама служба разбросана по городу и окрестностям, запрятана по конспиративным базам-"кукушкам", подобным той, на которой базировался отдел и группа капитана Зимородка. Потому у службы имелись и свой кассир, и свои автобазы, своя охрана и свой технический аппарат. Сама она так же невидима, как и ее разведчики, но ни одна операция ФСБ, даже самая незначительная, не обходится без ОПС.
Зимородок пошел в конец просторного коридора.
"Кукушка" весьма отдаленно напоминала квартиру, а больше контору какого-нибудь военизированного учреждения. Она занимала второй этаж невзрачного старого кирпичного здания под острой железной крышей с покосившимися от времени антеннами, обнесенного каменным забором и проволочным заграждением.
На первом этаже размещались гараж и ремонтные мастерские. У проходной висела вывеска "Автобаза центрпромснаба" и сидел прапорщик ФСБ в форме военизированной охраны.
Еще один контрольно-пропускной пункт находился у лестницы, и на второй этаж, окна которого всегда были забраны в жалюзи, попадал лишь оперативный состав да дежурный персонал базы. Там располагались дежурка с комнатой хранения оружия, склад специальных средств связи и наблюдения, склад экипировки, комната для работы с секретными документами, комната отдыха, комната инструктажа, архив и еще одно помещение в самом дальнем, спокойном конце коридора, за двойной дверью, напротив кабинета начальника отдела, ведающего всем этим непростым хозяйством. Из этой комнаты оперативный дежурный поддерживал круглосуточную связь со всеми сменными нарядами своего отдела, работающими в городе и окрестностях.
- Кто заступил? - спросил Зимородок сменившегося дежурного, поспешавшего в очередь за зарплатой.
- Сам Завалишин.
- Кого тянут?
- По шэ-пэ.
"ШП" означало, что где-то сменный наряд ведет серьезную работу по шпионажу, близкую к активной фазе, и сам начальник отдела заступил курировать группу. Легкий укол ревности к коллегам заставил Зимородка вздохнуть.
- А что за детвора сидит в комнате отдыха?
Дежурный не ответил, уклончиво улыбаясь, и Зимородка одолело недоброе предчувствие. Стоя за Тыбинем в очередь к кассиру, он видел в креслах у телевизора незнакомых молодых людей - длинного худого парня и плечистую краснощекую девицу с толстой косой. На разные лады толкуя улыбку дежурного, он осторожно приоткрыл дверь в комнату оперативного.
- Виктор Петрович, можно?
В комнате царил полумрак, горела лишь настольная лампа над длинным столом с пультами громкоговорящей связи и микрофоном посередине. Рядом разместился шкаф и сейф с книгой приема-сдачи дежурств, инструкции, компьютер и факс. На стене напротив висела огромная карта города и области, утыканная булавками с разноцветными головками и разрисованная значками. В мягком вращающемся кресле сидел, заложив ногу за ногу, крупный рыхловатый человек и читал бумаги, близоруко поднося листы к глазам. Подняв голову, он некоторое время присматривался, щурясь в полумрак после яркого света лампы.
- А, Костя, заходи! Там едут еще. - махнул он полной рукой в сторону пультов связи. - Что в Гатчине?
Зимородок по-военному кратко доложил.
- Люблю тебя за лапидарность. - улыбнулся Завалишин, но глаза его остались серьезными. - Сводку потом почитаю. Что думаешь делать?
- Завтра попробуем подойти поближе. Планирую поставить жучки в местах наиболее вероятного нахождения объектов. Мне бы с опером поговорить. Пусть прояснит ситуацию. Хоть малость. Рынок большой, подручных у объектов много, контакты многочисленные. Нам за всеми не угнаться. И еще людей бы…
Неосторожно сказав это, Зимородок тотчас пожалел, но уже было поздно. Завалишин встрепенулся, кресло заскрипело.
- А с этим тебе как раз исключительно повезло! У меня там сидят два новичка-стажера, вот ты их и бери. У тебя сотрудники опытные, тебе и карты в руки.
- Они хоть учились где-нибудь? - тоскливо спросил Клякса.
- По прямому зачислению. - ответил начальник отдела, заглянув в бумаги. - Все, все! - пресек он возражения капитана, подняв большую мягкую ладонь. - Назначай наставников - и вперед!
Он поспешно ткнул пальцем в клавишу на пульте, нажал кнопку на тангенте переговорного устройства.
- Бурлак, как обстановочка?
- В пути, Виктор Петрович! - громыхая в ГГС, ответил старший наряда. - Опять пробка на Петергофском шоссе!
- В объезд надо было, по Волхонскому!
Знание города, транспортных магистралей, расписания общественного транспорта и еще многого другого входит в обязательную оперативную подготовку сотрудников ОПС всех уровней.
Военная закалка не позволила капитану Зимородку спорить с руководством. Он вышел в коридор, озабоченно потирая лоб. Фраза Завалишина о прямом зачислении означала, что стажеры взяты прямо с улицы. Они, конечно, прошли и конкурс, и дотошную внутреннюю проверку, и специальный профотбор, и месячные курсы, но учить их придется с нуля.
Стать разведчиком без оперативной работы невозможно, как невозможно выучиться плавать, не входя в воду. Переживая новую заботу, Зимородок шел по коридору в обратном направлении и, проходя мимо комнаты для работы с секретными документами, услышал громкие голоса Морзика и Дональда и звонкий заливистый хохот девчушки-секретчицы.
Злорадно улыбнувшись, капитан заглянул в секретку.
* * *
Андрюха Лехельт летел как на крыльях. Времени оставалось в обрез. Шеф, зайдя в секретку, внимательно прочел сводку наружного наблюдения, которую они с Морзиком наваяли вдвоем, аки братья по несчастью, нахмурил брови, но, вопреки ожиданию молодых разведчиков, не заставил переделывать и подписал.
"Стареет…" - немного грустно подумал Лехельт.
Для него и Вовки Черемисова тридцатипятилетний Константин Зимородок уже виделся почти пожилым мужчиной. Они, коренные питерцы, чуть заметно козыряли столичными манерами, привившимися с детства сленгом и добрым северным юмором. Зимородок рядом с ними чувствовал себя несколько неуклюжим и туповатым - во всем, что не касалось работы. Тут он был как рыба в воде.
- Сдать документы строгой отчетности. - начал он, с удивлением подметив некоторое сочувствие в глазах Лехельта и защитно впадая в военное администрирование. - Жду вас в комнате отдыха через пять минут. В нашу группу назначены стажеры, вы сейчас поработаете с ними, введете в курс нашего распорядка и жизни, познакомите с базой, прощупаете подготовочку, кто чем дышит.
- Чур, мне девушку! - первым среагировал Черемисов. - Пусть Андрюха щупает второго!
- Хоть на пальцах кидайте. Ты, главное, из совсекретного листа самолетиков больше не делай.
Сводки наружного наблюдения писались от руки на специально учтенных листах с проставленным грифом "сс".
Выше мог быть лишь гриф "ов" - особой важности.
Лехельт, впервые придя в "наружку", поинтересовался, для чего такие сложности. Утрата одного листа "сс", на котором, как правило, не излагалось ничего сверхъестественного, по всем приказам расценивалась как предпосылка к разглашению государственной тайны и пахла если не тюрьмой, то служебным расследованием и выговором.
- А ты бы хотел, чтобы про твою жизнь читал каждый встречный? - ответили ему. - Служба хранит тайны граждан, даже не самых порядочных.
Напомнив Морзику, как вся группа на коленках ползала по базе в поисках, когда он спутал лист "сс" с обычным и отправил его со звездами на крыльях в полет на пыльный шкаф, а потом в мусорную корзину, Зимородок, козыряя выправкой, вышел в коридор, но, прикрыв дверь, обмяк и некоторое время внимательно рассматривал себя в зеркала, висевшие повсюду для проверки качества оперативной маскировки.
Так, как глянул на него сейчас Дональд, на него глядели впервые.
А Лехельт с Черемисовым, не подозревая о смуте, посеянной в душе своего шефа, с прибаутками отправились знакомиться с пополнением. Каждый еще прекрасно помнил, как сам впервые, трепеща, перешагнул порог базы и увидел святая святых "наружки".
Вот так, завозившись с новичками, заслушавшись, как Вовка Черемисов заливает румяной Людмилке былье и небылицы из жизни разведчиков, Лехельт понял вдруг, что безнадежно опаздывает и заехать домой переодеться не успевает. Невозможно, однако, было встретиться с Мариной в том наряде, в каком они с Ромкой видели его сегодня в Гатчине.
Вот ведь гад очкастый!
Слепой, слепой, а что не надо - разглядел…
Он еще успел поменяться шарфами с Морзиком, но напялить на свои прямые плечи гимнаста куртку приятеля пятьдесят шестого размера не решился.
Зато ему удалось расколоть дежурного прапорщика Ефимыча, который под залог его собственной куртки выдал ему взамен до завтра вполне приличную со склада специального снаряжения. Куртка была со спецэффектами, но Лехельт клялся и божился, что уж он-то разведчик опытный, с этими забавками обращаться умеет и порчи казенного инвентаря не допустит. Ефимыч долго молчал в усы, но купился на грубую лесть, вняв опасности расшифровки, которой подвергнется старший лейтенант Лехельт без его, Ефимыча, отеческой заботы и помощи.
Теперь он, накинув капюшон на голову, летел во всю прыть к метро, расчетливо не дожидаясь автобуса, радостно вдыхая морозный влажный воздух с неуловимым привкусом моря. Он любил свой город, даже тот его несуразный пыльный район промзоны, где располагалась их "кукушка". Были базы и более престижные, некоторые даже в исторических особняках и зеленых парках, но разведчик Лехельт был патриотом своего отдела.
Он без труда держал в голове подробную карту всего района, лихо сокращая путь, дворами выбежал на Ленинский проспект и увидел вдруг впереди на тротуаре Кобру и Старого.
"Нет, Киру Алексеевну и Михаила Ивановича…" - поправил себя Дональд.
Они шли очень медленно, рядом, но смотрели порознь. Кира разглядывала витрины универмага "Нарвский", а Михаил, свесив квадратную голову на короткой шее, сунув руки в карманы широкого тяжелого пальто, изучал тротуарную плитку.
"Будто девочку из школы провожает…" - подумал чуть насмешливо Андрей Лехельт.
Его поколение было острее и жестче.
Он обогнал их, обернулся и помахал рукой. Они переглянулись и как-то необычно заулыбались - но Лехельт тогда не придал этому значения.
Влетев в вестибюль метро, он проскочил между пенсионеров по "служебке" и легко побежал вниз. Ожидая состав, краем уха услыхал скандал при сходе с эскалатора - кто-то из спешивших пассажиров на бегу снес старичка бомжеватого вида с многократно чиненной и перемотанной синей изоляционной лентой тележкой.
Вагон был полон; втиснувшись с краю, Андрей исподтишка принялся рассматривать людей, изучая лица, манеру одеваться, выискивая яркие, заметные черты для создания типажей. В кармане казенной куртки кто-то из сотрудников оставил леденец и Лехельт, не евший с утра, с удовольствием отправил конфету по прямому назначению.
Внезапно неподалеку от него, у соседней двери возникла какая-то возня и ропот.
- Да куда же вы лезете! - вскричал возмущенный женский голос. - Корова!
Досасывая леденец, Андрей Лехельт попытался что-нибудь разглядеть в толпе, однако при его малом росте сделать это оказалось невозможно. Он даже слегка расстроился и сник.
Маленький рост был его ахиллесовой пятой.
Но тут открылся перрон Технологического института, и он забылся, проворно юркнул меж людьми, подумывая на бегу, что неплохо бы обзавестись собственными колесами.
Он едва не опоздал: Маринка уже выходила на крыльцо в сопровождении приставучего Романа. Лехельт тотчас перешел на прогулочный шаг, уняв дыхание, сдерживая скачущее после бегов сердце. Не следует давать девушке понять, что он опаздывает.
- Привет! А я уже двадцать минут тут прогуливаюсь.
- Привет. - хмуро буркнул Роман, буравя его недобрым взглядом сквозь очки - сверху вниз, из-под лохматых бровей. - Марина, ты не понимаешь! Если ты идешь с ним к родственникам - это определенный шаг!
"Ты не понимаешь!" была его излюбленной фразой.
"Э-э, паренек, а ведь ты пытаешься воспитывать женщину! - радостно подумал Лехельт. - И твое дело тухлое, хоть ты и психолог по диплому. Тебе бы послушать наши курсы практической психологии…"
Уже через минуту горячий, но тупой Рома получил отставку на сегодня, и Лехельт радостно прихватил Маринку за гибкую талию.
- Я еще выясню подноготную этого типа! - в спину им пообещал отверженный Ромео.
- О чем это он? - искренне удивился Лехельт.
Самообладание - основное качество разведчика.
- Да ерунда. - Маринка пожала плечами, совсем, как несколько часов назад у собора. - Сегодня подхалтурила с туристами, свозила группу в Гатчину. Он утверждает, что видел тебя там, со скрипкой.
- Он что - тоже с тобой ездил? - обиделся Лехельт.
В душе он радовался - Маринка попала впросак и сейчас замнет тему.
Так оно и вышло. Марина, оглядываясь через плечо, спросила:
- Слушай, тебе не кажется, что за нами следят?
- Ты мне зубы не заговаривай! Зачем ты его с собой таскаешь?
- Он сам таскается, не гнать же мне его при всех. Давай-ка свернем вот сюда… Точно следят, я тебе говорю! Вон та девушка шла за тобой от метро, подождала - и теперь идет за нами!
- Чушь собачья!
- Оглянись - только незаметно!
- Чего мне бояться?
Лехельт оглянулся и оторопел.
В десяти шагах от него, прячась за водосточную трубу, с лицом партизана кралась за ними по Загородному проспекту стажер Людмилка. Поняв, что ее заметили, она сжала кулаки и в досаде топнула ногой в сапожке.
- Марина, погоди минутку! Я разберусь.
Он решительно подошел к расстроенной "наружнице", сделал страшные глаза и зашипел:
- Ты что творишь! Перегрелась, что ли?!
Психологической устойчивости стажеру было не занимать. Лехельт попутно отметил это как положительный факт.
- Чего это я перегрелась?! - отрезала она, запыхавшись. - Мне Володя дал задание установить, где вы… где ты живешь! И утром ему доложить!
- Господи! - Лехельт присел, хлопнув себя по коленкам. - Так это ты неслась за мной в метро, сшибая пассажиров?!
Габариты у стажера были, надо сказать, совсем не маленькие.
- Я думала - ты специально убегаешь! Еще думаю - вот же гад, и куртку сменил! Посмеяться, наверное, хочет! Кукиш, думаю, ни за что не отстану!
- Я на свидание опаздывал, чудо!
Лехельт понял, почему Кира с Мишей так улыбались на проспекте.
- Ну, Вовка, ну, мичуринец!
Людмила виновато заулыбалась.
Маринка глядела на них нелюбезно, склонив изящную голову к плечу.