Круз ничего не ответил. Он располагался спереди, практически не дыша, его лицо было напряжено и усеяно капельками пота, глаза сверкали. Если он и слышал Суэггера, то ничем этого не выказал. Казалось, прошла вечность, но они всё-таки достигли универмага на Висконсин, чьи окна были выбиты, окружённого машинами пожарных и скорыми повсюду за исключением коридора, по которому только что влетел их джип. Освещения ещё добавилось, и осколки стекла, рассеянные кругом, своим сверканием дополняли иллюминацию. И тут тоже были обложенные кевларом коммандос в шлемах, сидящие тут и там с оружием наготове, с таким боевым настроем, что его можно было чувствовать в воздухе.
Суэггер и Круз вышли наружу, и агенты бросились на них как прислуга, чтобы одеть их в кевларовые жилеты и шлемы. Они прошли через расстрелянные двери, ступая по осколкам, разлитой газировке, пиву, каше, банкам с персиками, плюхам йогурта, тающим пятнам мороженого, буррито, сигаретным пачкам, давленым пончикам- всей уничтоженной пальбой Мика еде. Команда SWAT, лучшие люди Бюро, были готовы к Армагеддону, прижавшись к одной из стен. Ник и группа помощников-связистов, обложенная радиоаппаратурой до задницы, были почти у входа в пивное хранилище.
Суэггер всё больше убеждался в том, что Богьер знал, что делал. Пивной склад: гениальный выбор. Никакой снайпер не нацелится в голову, никто не зайдёт сбоку, а светошумовые гранаты такому профессионалу как Богьер не помеха. Внутрь был только один путь.
Ник жестами показывал им дорогу.
- Окей, - хрипло зашептал он на ухо Крузу, - вот тут что. У него заложница, бедная женщина, которой случилось оказаться здесь. Он сказал, что если ты не придёшь, он прострелит ей голову и выйдет в перестрелку. Так что тут твой ход, Круз. Никто и слова тебе не скажет, если откажешься. Но я тебя предупреждаю: шансы остаться в живых у тебя невысокие.
- Я тебя услышал.
- Мемфис, чёрт тебя возьми, ты не можешь его туда посылать! - поднял голос Суэггер. - Богьер хочет его убить, и он выйдет оттуда счастливый!
- Это его выбор, - ответил Ник. - Скажи только слово, Круз, и вместо тебя пойдёт взвод SWAT со светошумовыми гранатами. Может, он блефует, и у него патронов нет, а может, он не сможет застрелить невиновную женщину и сдастся, как Джимми Кэгни.
- Взорвать хранилище не вариант? - спросил Суэггер. - Зайти снаружи.
- Старое здание, толстые стены. Столько взрывчатки убьёт их.
- Где мой мелкий друг? - заорал Богьер изнутри. - Я хочу видеть своего друга. Мы вместе в Афгане служили, вы знаете? Мы соратники! - и его крик закончился сухим, рваным смехом человека, который знал, что втопил педаль в пол и до конца осталась пара секунд.
- Если крошка Рэй не войдёт в эту дверь, суке осталось жить две секунды! - снова заорал он. - Бабах, и маме Четсуорта Осборна пришёл писец! Я знаю, что Круз тут, я слышал как машина приехала!
Рэй стоял, избавляясь от бронежилета и скинув глупый кевларовый шлем.
- Ладно, я захожу.
Он обернулся к Суэггеру.
- Прости, старик. Мир, в котором она умрёт ради того, чтобы я выжил- не тот мир, в котором я хочу жить. Богьер, не стреляй! Это Круз. Я иду.
Боб шагнул, намереваясь хотя бы коснуться своего сына, думая бессвязно и беспомощно: "нет, это неправильно, я только что нашёл его"- и чувствуя боль и страх с такой силой, на которую не считал себя способным- но Рэй уже пошёл в хранилище.
"Это худший ад войны"- думал Суэггер. В него стреляли и он стрелял, убивал ножом, полз в страхе, гнал себя до изнеможения, видел, как парни, выполняя его приказ, разлетались в куски, бывал ранен шесть раз, ощущал ужас от того, как кровь покидала его, собираясь лужей, паниковал, молил бога о спасении, сжимался, видя, как попадания ложатся всё ближе к нему, видел пешие атаки, прошёл сквозь всё это. Но ничего не было хуже, чем видеть как твой сын идёт на смерть.
Он тихо заплакал.
Пивное хранилище
"Сюда-за-едой"
2955 Висконсин-авеню
Нижний Джорджтаун
Вашингтон ДС
20-48
Сперва Круз ничего не увидел. Почему-то хранилище было затянуто лёгким туманом. Всё, что он видел- это полки на высоте плеча и сверкающая выставка пива со всего мира. Но тут он услышал дыхание и пошёл туда, откуда оно исходило. Заглянув за последнюю полку, он увидел Богьера и женщину, сидящих на полу у задней стены.
Лицо женщины отражало ступор. Она едва была в сознании. Богьер плотно держал её, обхватив ногами и сцепив их в замок. Взведённый SIG был в дюйме от её уха. Мик смотрел из-за её головы, и тут Круз увидел его в первый раз: весьма красивый человек, светлые густые волосы, суровое, широкое лицо, ярость сумасшедших глаз воина.
- Богьер, отпусти её. Она…
- Молчи, паренёк. Это мой танец. Я плачу за музыку.
Рэй замер, чувствуя как Богьер осматривает его.
- Для всех этих проблем ты слишком мелкий крысёныш. Будь ты проклят, если б я был на микросекунду быстрее все три раза, ты сейчас был бы три раза мёртв. У тебя, поди, реакция как у кота. А от этого увернёшься, хуесос?
SIG оторвался от уха женщины и уставился на Рэя, глядя ему в центр груди. Палец Богьера играл со спуском.
- Это не война, - ответил Круз. - Это казнь. А ведь ты солдат.
- Заткнись, пидор. Я потерял двух отличных людей, пытаясь тебя грохнуть. Знаешь, как тяжело подобрать таких людей?
- Я знал одного такого. Билли Скелтон, младший капрал, Корпус морской пехоты Соединённых Штатов. А какой-то мудак его пополам разорвал.
- Не его был день. Знаешь, что я в тебе ненавижу? И сейчас это вижу, даже сейчас- это твоя ёбаная мораль, убеждённость. Ты тут стоишь, зная, что я через три секунды тебе в сердце выстрелю и ты ничего не можешь с этим сделать, но ты прямо-таки святой, потому что заботишься о своём мудацком долге, но не соображаешь, что твой долг- говно, и всякий раз, как ты выполняешь свой долг, тебя сажают в говно. Да, конечно, у тебя есть понятия- долг, честь, страна. Семпер Фи и всякая ваша добрая херня: истинная вера, патриотизм, четвёртое июля, яблочный пирожок и прочая ёбань из кино сороковых годов. Да, у тебя есть понятия, сержант Круз, и это делает тебя куда как более высокоморальным.
Крузу было нечего ответить на этот безумный шквал.
- Смотри на меня! Смотри на меня! - вдруг заорал Богьер, и Круз поднял свой взгляд, чтобы встретить его.
- Знаешь что, парень? Легко умереть за что-то, во что ты веришь. Я видел это десять тысяч раз, и это неудивительно. А знаешь, что трудно? Вот что трудно: умереть за то, во что не веришь. Самураи это знали. Они умирали за хозяина, который был ссыкливым, продажным, порочным и жалким. Но они всё равно умирали. Такое у них было понятие. И, скажу я тебе, это было дохера сложнее, чем показывать настрой, который ты зовёшь патриотизмом.
Глаза Богьера сверлили его.
- Вот наши понятия, мудак. Пусть небо на землю упадёт, пусть столпы земные развалятся, но мы следуем нашему зову наёмников- берём свою плату и умираем.
Он улыбнулся, поднял SIG к своей голове и, счастливый, выстрелил себе в голову.
Дорога Джорджа Вашингтона
Северная Вирджиния
22-19
Сперва, свернув с целой кучи трасс, освещённых оранжевыми фонарями, которые все вместе назывались "объездная", они ничего не разглядели. Деревья с обоих сторон дороги, крутые набережные, смутный свет фонарей, дома, цивилизация за ограждением дороги, летящее движение, всё ещё плотное. Билал вёл машину осторожно, так напряжённо, что едва терпел- так близко, так скоро…
Но затем деревья пропали в темноте, слева показалась река, а за ней лежал похожий на театральную декорацию город.
вид на ночной Вашингтон
- Это не Париж, - сказал Халид. - Когда я в первый раз увидел Париж- о, вот это был вид! Но тут тоже красиво. Такое белое всё.
Город раскинулся за рекой, и два источника отражённого света помогали ему сиять: река внизу и низкие облака сверху.
-Пфф, - хмыкнул Файсаль, - это просто город. Ничего волшебного. Знаешь его название или нет- просто очередной город с памятниками, более красивый ночью в своём свете нежели днём, который раскрывает его безвкусие… Они что, ждут нас? Смотрите!
Он указал. Действительно, что-то случилось. Впереди был высокий арочный мост, пересекающий реку, а за ним слева по горизонту можно было разглядеть два шпиля и несколько готических зданий, над которыми- или чуть позади них- кружился рой вертолётов, безумие прожекторов пронзало тьму, а на земле виднелось прерываемое застройкой лабиринта улиц скопление большого числа полицейских огней, мелькавших красным и синим с огромной скоростью.
- Какой-то фестиваль? - предположил Халид.
- Нет, только не с таким количеством полиции, - ответил Билал из-за руля. - Скорее, какая-то гражданская катастрофа: пожар, преступление, что-то обычное в таком духе.
- Надеюсь, никто не пострадал, - сказал Халид.
- Что ты за дурак? - отозвался Файсаль. - Эти люди бомбят твою страну, убивают твою родню, оккупируют и оскверняют твои святые места, они неверные, отбросы без души, а ты всё ещё слёзы утираешь по ним, горящим в огне разврата.
- Именно эти люди моей страны не бомбили. И я не плачу. Но я разделяю боль любой потери. Потеря есть потеря, она опустошает и сбивает с ног- неважно, какой веры тот, кто её несёт. Тебе следовало бы знать это, Файсаль, хоть ты никогда и не проявлял сочувствия. Ты слишком нарцисстичен…
- Нарцисстичен? Нарцисстичен? Я ли провожу каждое утро, укладывая три своих оставшихся волоса туда и сюда? Я ли тайком гляжусь в каждое зеркало, окно, любую отполированную поверхность в Америке? У меня ли составлен словарь чарующих взглядов, почерпнутых из порочных западных фильмов? Халид, выдай-ка нам "слегка сердитый, но втайне довольный", а?
- Ты видел один или два западных фильма. И ты жаждешь той плоти, которая там показана столь откровенно. Я вижу твои выцветшие глаза на старом лице, когда они преследуют шестнадцатилетнюю девчонку в шортах и майке. Вижу, как ты скрываешь эрекцию и надеешься, что никто не заметит. Нам везёт, что нас ещё не арестовали из-за тебя…
- Заткнитесь, - взревел Билал. - Молчите! Надоели ваши постоянные перепалки, всё время в Америке вы только и ругаетесь! Вы даже и Америки-то не заметили, только если мороженое видели.
- Это он, старый бздун, который одержим мороженым.
- Ну, я зато в зеркала не глазею и в сердце своём верен исламу.
- Перестаньте! - ещё громче крикнул Билал, заметивший, что от волнения превысил скорость. Он бросил нервный взгляд по зеркалам в поисках вирджинской полиции, но ничего не увидел и с облегчением вернулся к разрешённой скорости.
- Молчите. Думайте о том, что вы собрались уничтожить, пройдя весь этот путь. Смотрите на свою судьбу. Свыкнитесь с неизбежным, восславьте господа, слушайтесь писания. И заткнитесь к хуям.
На другом берегу реки слева рос серебряно-белый город. Он выглядел как Рим в кино. Мраморные храмы, колонны, толстые как старые дубы, плоские крыши, всё это было залито светом, гениально игравшим в тенях и блестящих поверхностях, всё тонуло в пышности, подобно висячим садам из древности. Всё мигало и посверкивало, отражаясь в широкой, блестящей поверхности реки, предлагая все свои лучшие виды разом: центр Кеннеди, мемориал Линкольна, высокую иглу монумента Вашингтона, мелькающий за деревьями пятном белого величия президентский особняк и, наконец, огромный купол с флагом, трепещущим в ночном воздухе, сигналящим всему миру своим сине-бело-красным цветом в то время как его сворачивало и разворачивало порывами ветра.
Капитолий ночью
- Ты видишь гниение, упадок, богохульство? - спросил Халид.
- Конечно, нет. Они прячут всё это. Их внутренняя гниль угрожает нашему миру. Но- да, они умеют делать шоу. Это красивая столица, я говорю вам это, но эта красота выражает не любовь, а силу, не мир, а войну и жажду уничтожения. В этом достоинстве и красоте я вижу наш рок- если мы не уничтожим их первыми. В действительности это величие вдохновляет меня сделать то, что я должен сделать, а не нашёптывает сомнений.
Халид вздохнул.
- Кто бы знал, что старый пердун с похотливыми глазками, оказывается, поэт? Да, Файсаль, я тоже это вижу. Я вижу и чувствую даже во сне потребность уничтожить это всё.
На этом и только на этом они согласились.
Джип неизвестной команды наёмников
Улица Р
Джорджтаун
Вашингтон ДС
22-08
-Никакого допроса. Вот почему он так поступил, - сказал Боб. - Он сказал: "моих боссов вы не получите. Через меня вы до них не доберётесь"- и поступил так, как полагается по кодексу наёмников, по которому жить куда как труднее, чем по кодексу снайпера морской пехоты- так он сказал. Круз оказался более смелым, чем он.
- Круз - настоящий на все сто процентов. Без сомнений. - добавила Окада. - Настоящий Суэггер.
- Он куда как более настоящий, чем я, - ответил Суэггер. - Он не совершил ошибки, став старым.
- Но я совершу, - сказал Круз.
- Я благодарна тебе, Боб, - продолжила Окада, - что не бросился в подозрения о том, что этими анонимными боссами было Агентство.
- Просто понял, как остаться на твоей стороне. Может быть, это и не Агентство. Но это кто-то с достаточной властью для того, чтобы делать дела и скрываться от последствий. Это снайперы, по которым не выстрелишь в ответ. Хотел б я добраться до этих ублюдков.
- Может, этой ночью доберёмся.
- Если не сейчас- то завтра, - сказал Боб.
- Суэггер всегда добирается до своих людей- заметил Ник.
Все они собрались около "Эксплорера" наёмников, который они использовали на своём задании. Он был расстрелян в хлам, без единого целого окна, двери или детали кузова, на спущенных колёсах, в луже вытекших жидкостей и был усыпан осколками стекла.
- Напоминает последнюю поездку Бонни и Клайда, - заметил кто-то. - И гляньте-ка, что тут есть. Те же пожитки. Вот что у них было.
Команда, работающая с уликами, быстро сфотографировала и повесила метки на добычу: "Барретт".50, винтовка М107 с прицелом "Шмидт-Бендера", четыре 9мм полуавтоматических пистолета, одна "Сако" TRG-42, болтовая винтовка калибра.338 Магнум с десятикратным тактическим прицелом и глушителем "ГемТек", два карабина М4 с коллиматорами "Эотек", как минимум пять тысяч патронов разных типов, наблюдательная труба "Шмидт-Бендер", двухдиапазонный прибор ночного видения, мини-рации "Моторола", мобильники, полдюжины фонариков "SureFire", йогурт, жевательная резинка, лекарства, амфетамин….
- Мистер Мемфис, - сказал Круз, - я не хотел бы лезть в ваши дела и всё такое, но я не вижу тут никакой срочности. Мы просто стоим кругом и забавляемся насчёт всего того, что было у этих парней. Но что это всё нам говорит? Это всё самое лучшее, добро верхней планки. Морская пехота хуже упакована. И, даже несмотря на то, что от визита Зарзи осталось совсем немного, кто бы это ни был, кто их послал, всё же рассчитывал на тренированных людей с самым лучшим оборудованием, потому что он не был уверен в том, что ФБР и Секретная служба с этим справятся. Я считаю, что всё указывает на то, что ещё должно произойти что-нибудь, и эти парни должны были предотвратить это, даже если от них кто-то один оставался бы. Так что время идёт, и никого это не заботит.
- Круз, - ответил Ник, - сбор улик- это база расследования. Ошибки на этом этапе могут привести к тому, что будет сорвано вынесение наказания. Эти специалисты по уликам- высокотренированные люди, методичные, лучшие в своём деле. Мы позволим им работать столько, сколько нужно, и когда будет ясно, что они нашли, тогда снова наступит наша очередь.
Круз ничего не ответил, но было ясно что он остался недоволен.
- Так, - сказал один из техников, подойдя к Нику, - это оно, верно? Этого вы ждали?
- Точно, - согласился Ник.
- "Турайя" SG-2520, произведение искусства среди спутниковых телефонов. Маркирован и оформлен. Подпишите тут, это протокол его передачи из улик вам. Нужны ваши инициалы- и пользуйтесь им. Но в соответствии с правилами, хорошо, мистер помощник директора?
- Да.
Ник посмотрел на Рэя, затем на Сьюзен и Боба, после чего нацарапал буквы NM.
- Думаю, вам будет это интересно. Я выведу на динамик, вы будете слышать. Парни, время шоу.
Помощник подал мобильник Нику. Он нажа кнопку и принялся ждать.
- Агент Джеффри Нил, отдел техподдержки, Квантико, - раздался голос.
- Агент Нил, помощник директора Ник Мемфис. Мы обнаружили, как вы и предполагали, сложный спутниковый телефон. Откроете его для нас?
- Я здесь для этого, сэр.
- Говорите, что делать.
- Опишите, что на экране.