Сначала, услышав странную речь, льющуюся монотонным голосом, Серафим чуть заметно вздрогнул всем телом, но голос незнакомца звучал столь проникновенно, внушал такое доверие, что Серафим невольно прислушался к этому успокаивающему голосу и постепенно перестал плакать.
- …прошло много бремени и я блюбился б далёкую русскую дебушку Наташу. Эта любобь принесла меня в далёкую чужую страну, где меня долго лет держали под замком, - продолжил своё повествование Такеши. - Но и там, под замком, я встретил сбою Наташу… - он замолчал на несколько минут, потом снова продолжил. - Мы прожили с ней много счастлибых лет: более четберти бека… я не стал учёным, не смог путешестбоботь по сбету, как хотел ранее… Но ты можешь спросить: счастлиб ли я?.. И я искренне отбечу: да, счастлиб!..
- А где ваша Наташа? - спросил вдруг Серафим, продолжая лежать лицом вниз.
- Умерла Наташа… много лун назад умерла, - спокойно, без надрыва, ответил Такеши.
- А у меня мама умерла, - тихим дрогнувшим голосом неожиданно доверился Серафим.
- Плохо, однако… А папа?
- А папу я совсем и не помню… Мама сказала, что он на войне погиб., - мальчик глубоко вздохнул.
- Так ты из детского дома? - догадался японец.
- Да.
- И как тебя зобут?
- Серафим…
- Серабим… - попытался выговорить японец. - Хорошее имя, трудное, - одобрительно кивнул он и представился, - а меня Такеси…
- Такесы? - удивлённо переспросил пацан и впервые поднял голову. - Никогда не слышал такого.
- Нет, не Такесы, а Ясабуро Такесши, - попытался поправить японец.
- Такеши… Всё равно не слышал.
- Я из Японии… - Такеши с трудом сдержал эмоции, увидев распухшие губы и кровоточащий лоб мальчика. - Кто это тебя так? - спросил он и, не притрагиваясь, провёл рукой рядом с его лицом снизу вверх. - Так хорошо?
- Да, стало совсем не больно, - удивился мальчик и видимо ему так захотелось выговориться хоть кому-то, что он спокойно принялся обо всём рассказывать странному незнакомцу…
* * *
Внимательно выслушав паренька, Такеши покачал головой:
- Однако, этот Рыжий Колян подлый мальчик… нехороший собсем… Я уберен, пройдёт бремя и бее узнают прабду! - Такеши посмотрел на паренька.
Его взгляд был нежным, заинтересованным, казалось, он решает что-то для самого себя, и действительно, взмахнув рукой, Такеши спросил: - Ты что-нибудь слышал о самураях?
- Конечно! - обрадовался Серафим и пропел строчку из песни: "В эту ночь решили самураи перейти…" - но вдруг осёкся, интуитивно догадавшись, что его не туда понесло, и смущённо добавил: - Только в этой песне я слышал про самураев…
Я знаю эту песню, - улыбнулся Такеши. - Настоящий Самурай - это боин, и у него есть много прабил жизни, и когда-то я расскажу тебе о них… Сейчас я о другом хочу рассказать… Мой род - древний род Самураеб… прадедушка - Самурай, дедушка - Самурай, отец - Самурай, и я сам - Самурай, - говоря о себе, он снизил голос до шёпота и тут же пояснил: - Б Японии Самурай - очень убажаемый челобек, а у бас… - он тяжело вздохнул. - Никто не знает, что я - Самурай, только ты… если скажешь кому-нибудь, меня сноба посадят б тюрьму…
- Клянусь, никому не скажу! - твёрдо ответил Серафим.
- Я берю тебе, - кивнул японец. - У Самураеб исскустбо боя передаётся от отца к сыну… бсегда! У меня нет сына, у меня нет Наташи, у тебя нет мамы, нет отца, и мне не очень долго жить осталось, если ты хочешь, я тебе передам сбои знания…
- Конечно, хочу! - не задумываясь ни на секунду, воскликнул Серафим…
* * *
Так в жизнь маленького пацанёнка вошёл его первый учитель не только по боевым единоборствам, но он и передал ему главную тайну своего самурайского рода: умение становиться невидимым для окружающих, читать мысли собеседника и навязывать ему свою волю, но всему этому Такеши обучил своего ученика гораздо позже. Сначала он научил Серафима умению владеть своим телом, духом, силой воли, а потом и драться.
Все это скоро пригодилось Серафиму, и он оказался достойным учеником своего японского учителя.
Так получилось, что случайная встреча Серафима с учителем подготовила его к тому, ради чего он и пришёл на свет, но об этом позднее…
Глава 6
ПЕРВЫЕ ПЛОДЫ ОБУЧЕНИЯ
Прошёл всего лишь год, а Серафим уже сумел постоять за себя и своего друга, когда Рыжий Колян, не успокоившись в отношении Серафима, в очередной раз решил проучить его.
Это случилось как раз в следующие майские праздники.
Рыжий Колян где-то раздобыл пару бутылок портвейна и распил его вместе со своими дружками. Как только алкоголь ударил в детские головы, они решили немного "побалдеть", что означало на их языке - набить кому-нибудь морду. Выбор, естественно, пал на давнишнего врага: Серафима.
И вот, разгорячённые вином и подбадриваемые своим рыжим предводителем, они устремились на его поиски. Кто-то из малышей подсказал, что Серафима видели на заднем дворе, где обычно уединялись воспитанники от глаз взрослых. Хмельные ребята гурьбой направились туда.
Серафим действительно был там: сидя на бревне, он о чём-то разговаривал с Данилкой.
- Воркуете, голубки? - со злой усмешкой бросил Колян.
- А тебе-то что, Рыжий? - недовольно буркнул Серафим.
- Ты чо, падла, борзеешь? - распаляясь, мгновенно взорвался тот. - Тебе мало было урока в прошлом году? Мало из тебя кровушки вылилось?
- А здорово я тогда развёл его на пирожки… - пьяно рассмеялся Крюков: "Я не вор! Я не вор!" - передразнил он Серафима.
- Ты чо лепишь, губошлёп несчастный? - Рыжий Колян отвесил подзатыльник Крюкову, недовольный тем, что тот проговорился о прошлогодней подставе новичка.
- Чо дерёшься? - потирая затылок, пробурчал Крюков. - Столько времени прошло…
- Сколько бы не прошло: язык всё равно должен в жопе держать! Теперь из них обоих придётся дурь выбивать… - недовольно заметил Рыжий Колян.
- Ах, вы, сволочи! - прокричал Данилка, причём, благодаря выбитому зубу, у него получилось "шволощи".
Не мешкая ни секунды, Данилка первым набросился на Крюкова.
- Бей их! - резво призвал Рыжий Колян, однако сам, почему-то, не двинулся с места.
Четверо из его ватаги навалились на Серафима, а двое - на Данилку.
И тут произошло то, чего никак не ожидали нападавшие.
Пока Данилка отбивался от Крюкова и его приятеля, то один, то другой из набросившихся на Серафима вдруг оказывался на земле, словно сбитый с ног невидимой силой. Когда, наконец, вся четвёрка, корчась от боли, валялись на весенней траве, Серафим пришёл на помощь своему приятелю: быстро, почти незаметными ударами, вырубил обоих противников Данилки.
- Ну ты даёшь! - с восхищением воскликнул тот, после чего сплюнул сквозь выбитый зуб в сторону поверженных врагов.
Серафим повернулся к Рыжему Коляну:
- Ну, и что ты там крякал, урод? - спокойно спросил он, сделав шаг в его сторону.
Ошарашенный увиденным, Рыжий Колян испуганно попятился. Со стороны было смешно наблюдать, как парень, едва ли не на голову выше Серафима, пугливо озирается по сторонам и пятится от того, кто намного меньше него.
- Что, ссышь, когда страшно? - с задором рассмеялся приятель Серафима.
В этот момент Рыжий Колян перехватил взгляд одного из своих дружков, лежавших на земле, который, превозмогая боль, выдавил сквозь зубы:
- Рыжий, сделай его! Пусти ему кровуш…
Договорить бедняге не удалось: проходя мимо.
Серафим небрежно пнул его ногой в грудь. Коротко ойкнув, парень потерял сознание.
- Ну, все, сморчок несчастный, я тебя сейчас резать буду! - разъярённо вскричал Рыжий Колян. - Сейчас я тебя замочу, как поросёнка! - он сунул руку в карман, выхватил оттуда перочинный ножик и быстро раскрыл его.
- Убери свой ножик, гавнюк: порежешься! - тихо бросил Серафим. - Не уберёшь - пожалеешь! - пообещал он и сделал ещё один шаг навстречу.
- Ой, напугал! Ой, боюсь, боюсь… Не надо, мальчик, я больше не буду… Пощади несчастного! - кривляясь, раззадоривал Рыжий Колян самого себя.
Со стороны было видно, что он, отвлекая внимание, готовится к какой-то мерзости, и действительно, Рыжий Колян неожиданно сделал выпад в сторону Серафима, пытаясь ткнуть ножиком в его живот.
Серафим легко увернулся и ещё раз попытался угомонить Рыжего Коляна:
- Последний раз предупреждаю, спрячь ножичек, а то хуже будет… - тихо проговорил он.
- Ладно, уговорил, Понайотов, уговорил, - неожиданно согласился Рыжий Колян.
После чего он выпрямился, взялся за ручку ножика второй рукой, словно и впрямь с желанием сложить его, но тут же резко снова выкинул руку с ножом в сторону Серафима.
И вновь Серафим, ожидая нечто подобного, легко уклонился от предательского удара.
- Не дошло, значит, - со вздохом сожаления поморщился Серафим.
Он покачал головой, после чего, словно подкинутой невидимой пружиной, выпрыгнул навстречу противнику и в полёте пнул его по руке с ножом.
Холодное оружие выскочило из руки Рыжего Коляна, ударилось о бетонную стенку детского дома, и лезвие, жалобно взвизгнув, сломалось пополам.
- Ах, ты так! - взревел Рыжий Колян.
Обозлившись за сломанный нож и совсем потеряв контроль над собой, по-бычьи склонив голову, Колян бросился на противника.
Серафим, мягко приземлившись на обе ноги, неожиданно вертанулся всем телом вокруг своей оси. Во время поворота, выкинув свою правую ногу, хотел ударить Рыжего Коляна в голову. Однако тот был намного выше его, и Серафим чуть-чуть не дотянулся: удар пришёлся Коляну прямо в шею сзади.
Хорошо ещё, что Серафим ударил не носком ботинка, а тыльной стороной стопы. Рыжий Колян вполне мог остаться с кривой шеей на всю жизнь. Тем не менее и этого удара хватило на то, чтобы рыжий противник, словно мешок, набитый отрубями, рухнул на землю.
Серафим подошёл к нему, наклонился и тихо отчеканил:
- Ещё раз ты позволишь хоть как-то задеть меня или Данилку, я тебе башку оторву… Ты понял?
- Понял, понял, - испуганно прохрипел Рыжий Колян.
- И ещё: скажи Тамаре Леонидовне и всем воспитанникам, что Серафим не вор, никогда не был вором и не будет! И что в прошлом году ты и твоя компания меня и подставили! Ты понял, сам расскажи о подставке! Ты меня хорошо понял? - он с угрозой поднёс к его лицу свой маленький кулачок.
- Скажу, скажу! - пролепетал тот.
Рыжий Колян даже зажмурился страха: ему показалось, что Серафим ударит его сейчас своим "огромным" кулаком.
Недаром в народе говорят: "У страха глаза велики!"
- И запомните, я никогда не буду таким, как вы! - словно клятву произнёс Серафим, потом презрительно добавил, - уроды… - брезгливо плюнул, повернулся и ушёл.
Серафим не видел, как его противник долго смотрел в ту сторону, куда он ушёл, словно пытаясь что-то решить для себя, потом медленно поднялся, оглядел своё "воинство" и покачал головой…
* * *
Как ни странно, но Рыжий Колян, всерьёз испугавшись, что Серафим может, действительно, исполнить свою угрозу, выполнил своё обещание в тот же день.
Старшая воспитательница, вызвав к себе Серафима, виновато пробурчала нечто вроде извинения и долго смотрела ему вслед: в её практике этот был первый случай, когда хулиган, державший в страхе весь коллектив детдома, неожиданно сам пришёл и признался в совершенной им подлости.
- Сто-то здесь не так… - прошептала она, качая головой, словно китайский болванчик…
* * *
Нужно заметить, что об этой уникальной драке, точнее сказать, избиении Рыжего Коляна с его дружками, причём совершенного Серафимом в одиночку: Данилка красочно расписал, как он стоял в сторонке и любовался своим закадычным другом, быстро узнали не только в детском доме, но новость достигла и ушей закадычных уличных друзей Рыжего Коляна.
Когда кто-то из них предложил отомстить за Рыжего Коляна, Серафима неожиданно поддержал их старшой, по прозвищу Сиплый:
- Слушайте сюда, пацаны! Этот паренёк сам сумел разобраться со всей вашей кодлой, в которой каждый из пацанов едва не на голову выше него, - рассудительно заметил он. - Вы что же, хотите против этого паренька всех уличных пацанов поднять, чтобы вас подняла на смех вся братва? - он оглядел своих приятелей. - Передайте Рыжему Коляну, пусть оставит пацана в покое! - и с усмешкой добавил: - Если, конечно, не хочет, чтобы этот пацан ему, действительно, башку отвинтил! Ослушается, сам им займусь…
Именно с той драки и после вмешательства Сиплого Серафима оставили в покое, и более никто не задевал ни его самого, ни Данилку, а Рыжий Колян делал вид, что их просто не замечает, хотя все воспитанники почему-то были уверены, что рано или поздно, но Рыжий Колян наверняка ему как-то отомстит…
* * *
Трудно сказать, чем бы закончилось пребывание Серафима в детском доме, если бы не его строптивый и твёрдый характер, над которым потрудилась покойная Галина Ивановна, а не гены, заложенные природой и родителями. Но о родителях Серафима позднее, не будем раскрывать эту тайну, которую, казалось бы, Галина Ивановна навсегда унесла с собой в могилу.
И конечно же, пустоту отсутствия родителей в жизни и становлении Серафима, хотя бы немного, заполнили двое мужчин. Сначала был преподаватель физкультуры - Доброквашин Владимир Семёнович. А потом, когда сироте все реже и реже удавалось вырываться на тренировки: детский дом находился далеко от бывшей его школы, Серафиму повезло встретить на своём пути такого человека, как японец Такеши.
Именно Такеши, вложив в него не только свою душу, но и передав ему уникальные умения, доставшиеся от предков самурайского рода, создал из Серафима человека с уникальными способностями. И вполне вероятно, что в будущем из Серафима получился бы отличный воин спецназа, десантник или разведчик, но Судьба неожиданно заставила Серафима пойти совсем другим путём, и способствовал этому, как ни странно, тот самый Рыжий Колян, который, видимо, даже через несколько лет так и не смог забыть своего унижения.
Получилось так, что Рыжего Коляна, примерно через полгода после памятной взбучки от Серафима, поймали вместе с подельниками на месте преступления и осудили за разбой и убийство на десять лет, с отбыванием наказания в колонии усиленного режима.
Забегая вперёд, заметим, что определённый судом срок Рыжий Колян отсидел полностью, как говорится, "от звонка до звонка". Постоянно нарушая режим содержания, он мечтал о том, что когда-нибудь ему удастся отомстить своему давнему врагу…
* * *
А Серафим продолжал заниматься с Такеши, старательно, словно губка, впитывая передаваемые ему знания. Вскоре он окреп настолько, что в нём с большим трудом можно было узнать того паренька, который впервые переступил порог детского дома. А его нетерпимость ко лжи и несправедливости принесла свои плоды для улучшения атмосферы в детском доме.
При появлении первой же серьёзной комиссии из городского отдела народного образования, Серафим добился, чтобы его выслушала эта комиссия, и он раскрыл представителям ГОРОНО глаза на сотрудников детского дома.
Шума избежать не удалось: вскоре был уволен пьяница-директор, возбуждено уголовное дело в отношении супругов, ответственных за питание воспитанников и постоянно их обкрадывающих.
Пришедший в детский дом новый директор, быстро разобравшись с теми, кто был допущен к воспитанию сирот, заменил почти всех воспитателей, и в детском доме началась совсем другая жизнь. Через пару месяцев новый директор договорился с руководством омского радиозавода, и у детского дома появились новые шефы. И с пятого класса каждый из воспитанников мог, если есть желание, получить специальность на радиозаводе и после окончания школы мог работать на этом заводе. Как говорится, два в одном: и заводу хорошо, готовые кадры, а о детском доме и говорить нечего…
Не прошло и года, а бывший "рассадник преступности" превратился в нормальный детский дом, где каждый из воспитанников, успешно закончив школу и получив специальность, мог идти работать на завод, а мог поступать в институт..
Вполне возможно, что все это ждало и Серафима, но Судьба, как уже было сказано, предопределила для него совсем другую жизнь, но этого он пока не знал. Он постоянно был занят и увлечённо отдавался своему любимому делу: каждый вечер, в течении шести лет, не пропуская ни одного занятия, он хватал свою спортивную форму и отправлялся на тренировки к своему японскому учителю…
Глава 7
ПОСВЯЩЕНИЕ
Наконец, наступил момент, когда Такеши попросил Серафима, пришедшего на тренировку, не переодеваться, а присесть рядом и послушать, что скажет ему учитель:
- СЫН МОЙ, - начал Такеши, - ПОЧТИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ, В ТЕЧЕНИЕ ШЕСТИ ЛУН, Я СТАРАТЕЛЬНО ПЕРЕДАВАЛ ТЕБЕ ТАЙНУ НАШЕГО ДРЕВНЕГО РОДА САМУРАЕВ, СЛАВНОГО УВАЖАЕМОГО РОДА ЯСАБУРО. ТЫ ОКАЗАЛСЯ НЕ ТОЛЬКО ОЧЕНЬ СПОСОБНЫМ И ПОСЛУШНЫМ УЧЕНИКОМ, НО И ХОРОШИМ УЧИТЕЛЕМ…
Серафим недоуменно взглянул на учителя, не понимая, о чём он говорит.
Такеши улыбнулся и, не удержавшись, подмигнул:
- ТЫ СУМЕЛ ИСПРАВИТЬ В МОЕЙ РЕЧИ ТО, ЧЕГО НЕ УДАВАЛОСЬ СОВЕРШИТЬ ЗА ДОЛГИЕ ГОДЫ СОВМЕСТНОЙ ЖИЗНИ МОЕЙ ЛЮБИМОЙ СУПРУГЕ НАТАШЕ: ТЫ НАУЧИЛ МЕНЯ ПРАВИЛЬНО ВЫГОВАРИВАТЬ НЕ ТОЛЬКО БУКВУ "В", НО И НАУЧИЛ МЕНЯ ГОВОРИТЬ ПО-РУССКИ НЕ ХУЖЕ САМИХ РУССКИХ, - учитель немного помолчал, потом глубоко вздохнул и с грустью заметил, - У МЕНЯ НЕТ И УЖЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ СОБСТВЕННОГО СЫНА… И ТЫ ДЛЯ МЕНЯ НЕ ПРОСТО ЛЮБИМЫЙ УЧЕНИК… - в его горле пересохло, - Я ТЕБЯ СЧИТАЮ СВОИМ СЫНОМ…
- У меня нет матери и никогда не было родного отца… - тихо проговорил Серафим и добавил: - Вы заменили мне отца! - затем встал и дрогнувшим голосом произнёс: - Спасибо, учитель! Для меня большая честь иметь такого отца, как вы, учитель! - он почтительно склонил голову перед Такеши.
На глазах японца навернулись непрошеные слезы, и он отвернулся.
- Почему-то мне кажется, что вы со мной прощаетесь, - едва не шёпотом заметил Серафим. - Почему?
- СЫН МОЙ, Я НАУЧИЛ ТЕБЯ ВСЕМУ, ЧТО УМЕЛ НЕ ТОЛЬКО САМ, НО И МОИ ПРЕДКИ, ТО ЕСТЬ МНЕ УДАЛОСЬ ПЕРЕДАТЬ ТЕБЕ ВСЁ ТО, ЧТО РОДНОЙ ОТЕЦ ОБЯЗАН БЫЛ ПЕРЕДАТЬ СВОЕМУ СТАРШЕМУ СЫНУ, - чуть покачиваясь всем туловищем, продолжил старый японец. - ТЫ ОВЛАДЕЛ МАСТЕРСТВОМ НАСТОЯЩИХ САМУРАЕВ, КОТОРЫЕ ОХРАНЯЛИ ВСЕХ ЯПОНСКИХ ИМПЕРАТОРОВ. ТЫ НАУЧИЛСЯ УКЛОНЯТЬСЯ НЕ ТОЛЬКО ОТ РАЗЯЩЕГО КЛИНКА, НО И ОТ ЛЕТЯЩЕЙ ПУЛИ. ТЫ МОЖЕШЬ ПРИНЯТЬ ДОСТОЙНЫЙ БОЙ С ПОЛУТОРА ДЕСЯТКОМ ОБУЧЕННЫХ БОЕВЫМ ИСКУССТВАМ ПРОТИВНИКОВ. ТЫ МОЖЕШЬ ОТЛИЧНО ВИДЕТЬ В ТЕМНОТЕ И ВЕСТИ БОЙ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ.
И ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЕ: ТВОЙ ОРГАНИЗМ НАХОДИТСЯ В ПОСТОЯННОМ РАЗВИТИИ И МНЕ УДАЛОСЬ ЗАЛОЖИТЬ В ТЕБЯ ПРОГРАММУ, БЛАГОДАРЯ КОТОРОЙ ЭТО РАЗВИТИЕ СТАНЕТ ПОСТОЯННЫМ…
Серафим вопросительно взглянул на учителя, желая услышать пояснения.
И Такеши терпеливо продолжил: