- Говори по-английски, - сказал Савелий приближающемуся к нему албанцу, - я не знаю сербского.
- Ты - русский! - почему-то уверенно заявил албанец.
Глаза у него радостно сверкнули: еще бы, такую птицу в плен захватить! Местные албанцы ненавидели русских еще больше, чем сербов, всерьез опасаясь, что Россия сможет когда-нибудь со всей своей мощью выступить на стороне сербов - и тогда шансы албанских сепаратистов станут равны нулю.
- Оружие на землю, руки за голову! - приказал на ломаном английском албанец.
Савелий спокойно выполнил приказ, выжидая, что будет дальше. С двумя он бы справился. Главное было не допустить, чтобы они вызвали себе подкрепление…
Видя обезоруженного врага, албанец не удержался и кулаком нанес Савелию удар в лицо. Тот устоял на ногах; из разбитой губы потекла струйка крови. Савелий слизнул кровь языком - пока он находился под прицелом, ему оставалось только терпеть и ждать подходящего момента.
Албанец довольно заржал. Он что-то крикнул своему напарнику - видимо, приглашал поучаствовать в новой забаве. Бешеный ждал, когда второй албанец подойдет к нему как можно ближе. Вот он оказался на расстоянии пяти шагов, четырех, трех… Первый солдат тем временем обыскивал карманы Савелия.
Настал миг действия. Бешеный видел, что второй опустил ствол автомата к земле, снимая его с прицела, и это развязало Савелию руки. Сначала он вернул удар первому албанцу, и вернул сторицей: руки Савелия находились сцепленными в замок за головой, он пригнул голову - и все так же сцепленные руки изо всех сил обрушились на череп солдата. Албанца не спас даже плотный берет: удар был настолько сильный, что голова как будто вросла в плечи, по ходу сломав шейные позвонки.
Савелий не стал ждать, пока албанец свалится на землю, и, сделав шаг в сторону, ударил своим излюбленным двойным ударом "маваши" в грудь и тут же в голову второго албанца. Тот, рыхлым мешком пролетев пару метров, рухнул спиной на землю. Савелий одним прыжком очутился возле него и добил ударом локтя в область сердца. Затем тем же приемом он добил все еще хрипящего в траве первого солдата. После чего, присев на корточки, попытался разобраться в обстановке.
Вокруг было тихо. Действовать следовало немедленно, пока солдат не хватились. Но ему хотелось хоть как-то отомстить за погибших в засаде сербов.
Бешеный вооружился и, обнаружив у албанцев несколько ручных гранат, решил воспользоваться афганским опытом. С пояса одного из них он взял штык, воткнул его поглубже в землю, разогнул усики у колец и снятым с ботинка албанца шнурком привязал гранаты к ручке штыка. Затем Савелий подтащил труп оаковца поближе к своей импровизированной мине, протянул второй шнурок через кольца гранат и крепко привязал его к поясу убитого солдата. Осторожно положив труп спиной на гранаты и убедившись, что растяжка незаметна, Савелий с чувством исполненного долга покинул место недавнего рукопашного боя.
"Это вам, гады, за ребят и полковника!" - А подумал об этом Бешеный, когда минут через пятнадцать быстрого бега по лесу услышал позади себя грохот далекого взрыва: его грамотно поставленная растяжка-ловушка сработала, унося в память о погибших славянах жизнь троих сепаратистов…
Савелий оказался в трудном положении. Его предыдущая легенда теперь никуда не годилась. Он смог раздобыть в монастыре гражданскую одежду и немного денег, большего, даже при очень сильном желании, монахи не могли ему дать. В остальном он должен был полагаться на себя.
Дождавшись темноты, Савелий отправился в Печ. Успешно избежав албанских патрулей, он достиг окраины города, с большим трудом разыскал в укромном месте уцелевшую телефонную будку. Бешеный набрал номер агента российских разведслужб.
Обменявшись с ним условными фразами по-английски, Савелий объяснил ситуацию, и агент, назвавшийся Петром, попросил никуда не уходить, пока за Бешеным не приедут.
Через полчаса Савелий уже был в относительной безопасности. Он сидел на небольшой кухоньке у Петра и пил кофе, закусывая его бутербродами с сыром.
Петр, несмотря на свое славянское имя, которое, как выяснилось, дала ему мать-сербка, оказался похожим на албанца невысоким мужчиной лет сорока, с большим горбатым носом и умными темными глазами. Он был местным фотографом и
- для отвода глаз - даже числился в одном из добровольных отрядов сепаратистов и, конечно же, был одет в форму ОАК.
- Вы хорошо говорите по-английски? - спросил Петр у Говоркова. - Мне кажется, я сумею вам помочь с документами.
- Я говорю достаточно свободно, - ответил Савелий, - во всяком случае, в Штатах меня никогда не принимали за иностранца, тем более за русского.
- Прекрасно! - Петр порылся в ящике стола, достал оттуда парочку каких-то документов и положил их перед Савелием. - Вот, удалось когда-то добыть. Будете американским журналистом. Надо только карточку вашу вклеить, что займет немного времени.
- Сойдет, - согласился Савелий, осмотрев документы. - Откуда это у вас?
- Пару месяцев назад приезжал тут к оаковцам этот американец. Напился в городе, к сербским женщинам стал приставать. Здесь тогда еще сербская милиция власть имела. Они его, как нелегально перешедшего границу, посадили в местную тюрьму. Документы у него тогда же и забрали. А когда пришли солдаты ОАК и заняли тюрьму, я был с ними. Зашел в кабинет следователя, нашел в столе эти документы и оставил на всякий случай у себя. Так что американец уехал домой без них. Думаю, что уже никто и не помнит, как его там звали, - так что можно пользоваться ими вполне спокойно. Солдаты ОАК для американцев землю готовы лизать, лучшего прикрытия не найти.
- Джон Маккензи, "Вашингтон тайме", - прочел Савелий. - Все это хорошо, но…
- Понимаю, американцы выглядят побогаче, чем вы сейчас. Что ж, деньгами я могу вас обеспечить, а вот с одеждой - проблема… Хотя думаю, что вам и обычного натовского камуфляжа хватит - большинство корреспондентов в зоне боевых действий так и одеваются. А этого добра сейчас у всех в достатке, НАТО снабжает ОАК отлично.
Петр сходил в глубь дома и принес Савелию полный комплект формы. Облачившись, Савелий попозировал перед фотообъективом, затем посмотрел, как Петр ловко пристраивает его фотокарточку в американские документы. После ламинации уже ни за что нельзя было бы догадаться, что фотографии на пропуске, выданном комендантом ОАК, и на журналистском удостоверении подменены.
Наутро, выяснив у Петра, где находится местный штаб ОАК, Савелий, позаимствовав у агента одну из его фотокамер, отправился к албанцам. Там Говоркова действительно чуть ли не на руках внесли к местному командиру, который тут же предложил Савелию отобедать с ним.
За обедом, сдобренным красным вином, генерал-оаковец разговорился, на что и надеялся Бешеный, и Савелий узнал, что завтра должна состояться торжественная встреча чеченцев и албанцев. На это важное событие приглашены многочисленные корреспонденты, представители НАТО, влиятельные члены албанской оппозиции.
Вернувшись в Печ, Савелий сразу же отыскал Петра. У него на уме был один план, исполнение которого, как Бешеный надеялся, совершенно испортило бы албанцам завтрашнее торжество…
- Мне нужна взрывчатка, - сказал Савелий.
- Много? - Петр, казалось, совсем не удивился просьбе Бешеного.
- Смотря какая…
- В городе можно сейчас купить все: есть пластит, динамит, тротил в шашках… - начал перечислять Петр. - Что ты задумал?
- Хочу заминировать машину и взорвать ее на мосту через Бистрицу, когда по нему повезут чеченцев.
- Хорошая идея… - задумчиво прищурился Петр. - Только как сделать, чтобы машина была на мосту, когда это понадобится? Ведь кто-то должен будет в ней сидеть. Если оставить там машину заранее, ее может осмотреть патруль, и тогда наша затея потерпит фиаско.
- Доставай взрывчатку, как можно больше - чтобы рвануло наверняка. Не волнуйся, в машине буду я.
- Ты что, самоубийца?
- Нет. Я все рассчитал, у меня будет время, чтобы уйти…
…Лагерь ОАК радостно бурлил: еще бы, первая по-настоящему значительная помощь вот-вот должна прийти к ним! По рации уже сообщили, что чеченцы всего в нескольких километрах от места назначения. Все руководство албанцев, выйдя к воротам лагеря, выстроилось перед ними в ожидании гостей. Позади них стояли шеренги солдат: три роты добровольцев ОАК, еще одну роту построили по обочинам стометрового отрезка дороги, ведущего от бетонного моста через Печска-Бистрицу к деревне, неподалеку от которой расположился албанский военный лагерь.
Вскоре из-за поворота дороги показался большой туристический автобус, в котором везли чеченский отряд. Вот автобус въехал на мост - еще несколько минут, и он остановится перед воротами в лагерь.
Неожиданно для встречающих из деревни на бешеной скорости выскочил небольшой грузовичок и помчался навстречу автобусу. Они съезжались на узком двухполосном мосту лоб в лоб. Шофер автобуса попытался увернуться от грузовика, но на узком мосту это было невозможно сделать. Единственное, что удалось шоферу автобуса, - это избежать лобового столкновения: до минимума сбавив скорость и почти полностью перегородив мост, он подставил автобус под боковой удар.
Когда столкновение уже было неизбежно, из кабины грузовика выпрыгнул на мост человек, одетый в камуфляж. Он кубарем прокатился по мосту и, в мгновение ока перемахнув через перила, полетел в реку. Наблюдавшим все это стремительное действо проследить за дальнейшей судьбой упавшего в воду человека не удалось: буквально через секунду грузовик со всего маху воткнулся в бок автобуса, и тут же раздался страшный взрыв, разметавший в клочья и автобус, и всю мостовую конструкцию.
То, что осталось от роскошного двухэтажного автобуса, полетело в воду, перемешиваясь в воздухе с бетонными обломками. Взрывная волна, накрыв оцепление и встречавших, разметала их по земле - и вряд ли кто смог увидеть, как человек в камуфляже вылезает из воды на противоположном берегу реки Бистрицы и бежит к поджидающей его там легковушке…
IX. Следы ведут в Москву
Как ни странно, но когда Савелий, возвратившись в Нови-Сад, позвонил по номеру, оставленному ему людьми генерала Черного, то свои русские документы он получил у Христо Гранича - как будто тот был вездесущ.
Обратно из Косово Савелий выбрался куда быстрее, чем туда забрался: Петр на своем стареньком "Фольксвагене" за несколько часов довез Бешеного до сербской границы и, пристроив на идущий в Нови-Сад рейсовый автобус, по-дружески распрощался с ним - этот неразговорчивый русский парень, сумевший уверенно и профессионально устроить такую диверсию против албанских сепаратистов и их чеченских союзников, пришелся ему по душе. Еще несколько часов в душном, поскрипывающем стареньком "Икарусе" - и Савелий очутился на автовокзале столицы сербского края Воеводины. Он прямо с вокзала сделал звонок - и через пятнадцать минут уже пожимал руку своему знакомому Граничу.
Христо привез его в свою просторную квартиру. Вручив Савелию его сумку с вещами и документы, он вынул из бара большую бутылку "Столичной".
- Давай выпьем за твой подвиг в Пече! - предложил он.
Савелий еще раз поразился, насколько точно и оперативно узнает Христо все новости: ведь со взрыва автобуса с чеченцами на мосту в Пече не прошло и дня…
- Давай-ка лучше помянем ребят из ополчения Черного, - предложил Савелий,
- они сделали больше, чем я: отдали свои жизни за Сербию…
Они молча выпили по стопке.
- Христо, я вижу, ты все про всех знаешь… - Савелий серьезно посмотрел ему в глаза. - Добудь мне адрес полковника Бойко. Хочу с его родными связаться, рассказать им, как он погиб, и вспомнить вместе с ними, каким отличным мужиком он был…
- Мы бы и сами это сделали… - Христо помрачнел: видимо, ему часто приходилось выполнять такие печальные поручения, - но у полковника в России нет никого, всю его семью вырезали узбекские националисты в дни ферганских событий десятилетней давности. - Он налил еще по стопке. - Давай выпьем за братство славян! Что бы там ни говорили политики, но наши народы всегда останутся братьями!
- Да, политики… - презрительно поморщился Савелий, вспомнив, какими словами клял их Бойко.
- Говорят, оптимисты - это не информированные пессимисты… - задумчиво произнес Христо. - Поверь мне, Бешеный, иногда гораздо легче не знать правду, чем ее знать.
- Ты больше чем прав! - согласно кивнул Савелий: он все это испытал на себе не раз.
- Американцы натравили на нас всю Европу, - продолжал Христо Гранич. - И все лишь из-за банальных денег: немецким электронщикам нужна наша медь, которую они считают почти своей, - ведь она у них под самым боком; американцам не нравилось, что наши легковушки "Юго" продаются в Штатах не хуже японских, а в Европе наш табак покупали даже охотнее, чем их. Разве дело в косовских албанцах? Те еще пожалеют, что пошли на поводу у американцев: из них такие веревки будут вить, что они сами к нам за помощью побегут…
- Еще как побегут! - Савелий покачал головой: "Как удивительно происходит порой с незнакомыми людьми! Казалось, совсем недавно познакомились, а мысли наши и точки зрения полностью совпадают…"
- Ты, наверное, не знаешь, но Югославия с восемьдесят первого года сотрудничает с МВФ.
- Вот как? - Бешеный действительно впервые об этом слышал.
- Да, Югославия первая из соцстран пошла на это. И что мы получили? Уже через пять лет МВФ имел возможность контролировать большую часть нашей экономики. Раньше Сербия получала государственные дотации, к середине восьмидесятых она их лишилась - и тут же начались проблемы между нашими федеративными республиками. Вот откуда "растут ноги" нашей гражданской войны! Международный валютный фонд еще в конце восьмидесятых годов заставил провести у нас приватизацию. В Хорватии и Словении все для них пошло как по маслу - и немцы сейчас фактически контролируют там всю экономику. А мы в Сербии показали им фиг с маслом: они могли рассчитывать только на десять процентов от прибыли - и тогда западные журналисты по заказу международных корпораций начали делать из Милошевича фашиста и тирана.
- Надо же, а я совсем недавно думал именно так про Россию, - удивился Савелий.
- Да… только две страны во всем мире пока еще могут сопротивляться еврейским капиталам из МВФ: Сербия и Россия. Хотя и у вас, и у нас есть люди, которые пляшут под дудку Олбрайт - этой чешской еврейки, чья семья ухитрилась в конце сороковых вытащить из разрушенной немцами Чехии свои капиталы в Америку. Один ваш Велихов чего стоит! Знакома тебе эта фамилия?
- Даже очень! - недобро усмехнулся Бешеный.
- А ты знаешь, что к нему в Париж недавно приезжал такой персонаж вашей политической драмы, как Нугзар Джанашвили, этот паршивый миллионер-депутатишка, и они заключили между собой соглашение, нечто вроде договора о ненападении?
- Откуда такие сведения? - Савелий диву давался, как много известно Граничу.
- Ты что, Савелий Кузьмич Говорков, думаешь, что ты один Посвященный?
Савелий вскинул на собеседника удивленный взгляд, Подумав: "С ума сойти! Он даже знает мое настоящее имя? Откуда?"
- Разве Учитель не говорил тебе, что есть и другие, для кого борьба Добра со Злом стала целью всей их жизни?
Христо отвернул ворот рубахи, и Савелий увидел на предплечье своего собеседника такой же, как у себя, знак Посвящения - удлиненный светящийся ромб. Свечение этого знака мог увидеть далеко не каждый прошедший обряд Посвящения, а только тот, кто обладал Высшим Знанием.
Они, не сговариваясь, встали и, взяв друг друга за плечи, посмотрели в глаза. Савелий увидел в зеленых глазах Христо Гранича глубокую печаль Знания. А Гранич в голубых глазах Бешеного - железную волю и мудрую силу. Они еще несколько мгновений стояли, сжимая плечи друг друга крепкими руками, глаза их были грустными, но лица светлы и радостны: Учитель не ошибся в тех, кому он передал свои Знания…
"Когда ты общался с Учителем?" - мысленно спросил Савелий.
"Через год после твоего ухода подобрал он меня, умирающего, как и тебя…
- также мысленно говорил с ним Христо Гранич. - Много рассказывал он о тебе, но только тогда, когда удалился в Космос, наказал встретиться с тобой, объединить сильные стороны наших натур".
"Как же я рад обрести духовного брата! Помни…" - начал он, но Христо прервал его:
"Ты - во мне…"
"Я - в тебе!" - закончил Савелий, и они крепко, действительно как родные братья, обнялись.
Теперь Савелий уже ничему не удивлялся. И когда Гранич начал говорить о том, что Масонский Орден и МВФ - одно и то же, Бешеный только запоминал информацию и старался не задавать лишних вопросов.
В этот неспокойный, то и дело взрывающийся гудками сирен воздушной тревоги белградский вечер Савелий узнал, что на самом деле происходит под ковром, который ткут своими лживыми языками политики. Многое по-новому открылось ему, он и сам кое о чем догадывался, что-то уже знал наверняка - и все равно полученная Савелием информация - в таком объеме и с такими подробностями - заставила бешено заработать его мозг, отыскивая пути и способы распорядиться ею как можно продуктивнее.
Савелию немедленно захотелось домой. Но по своей воле он этого сделать не мог, требовалось получить "добро" от генерала Богомолова.
- Извини, брат, - сказал Савелий, - ты столько мне тут наговорил, что я не могу удержаться. Меня просто распирает от информации. Я могу отсюда связаться с Москвой?
- Да, можешь не волноваться, канал не прослушивается.
Савелий набрал номер сотового телефона Богомолова.
- Константин Иванович? - Савелий, как всегда, обрадовался, услышав в трубке бодрый голос генерала. - Крестник ваш звонит. Да, жив-здоров. Вот хотел вам рассказать, как тут хорошо отдыхается. Ну да, как вы и предупреждали, - настоящий курорт! Друзей встретил, все в порядке… Знаете, тут один мой новый знакомый такие умные и смешные анекдоты мне рассказывает
- вот бы вам послушать! Просто животики надорвать,..
- Так, крестник, анекдоты потом, а сейчас слушай меня внимательно… - Савелий насторожился: голос у генерала был уж что-то слишком серьезен. - Я тебе туда записку послал, возьмешь в нашем консульстве. Представишься как Мануйлов, тебе ее и отдадут. Я тебя предупреждаю: в записке одна просьбочка моя, так ты выполни ее поскорее, не затягивай, ублажи старика. Не только прошу, но и настаиваю на этом!
- Конечно, Константин Иванович, обязательно. Мухтар постарается!
- Ну-ну. Давай действуй-злодействуй!
Богомолов отключился. Савелий недоуменно посмотрел на Христо: откуда генерал знал, что он именно сегодня позвонит ему? И что за "просьбочка" ему заготовлена?
- Извини, Христо, водку мы потом как-нибудь допьем, ладно? - Савелий встал и направился к сумке с вещами. - А сейчас мне надо срочно в наше консульство. Довезешь?
- Конечно, довезу.
Больше ни о чем не говоря, они сели в машину Гранича и вскоре уже прощались перед входом в консульство России в Сербии.
- Вполне возможно, что сейчас тебе предстоит выполнить нечто такое, что поможет моей стране гораздо больше, чем посланные Россией ракеты. - Христо как-то странно посмотрел ему в глаза.
- Ты - во мне… - тихо проговорил Бешеный, выставив вперед правую ладонь.