- Вряд ли… В Генпрокуратуре все дела по махинациям Джанашвили заморожены. Внешне у него все на мази. Избавившись от Амирана-Мартали, Нугзар считает, что теперь ему ничто не мешает делать все, что ему вздумается… Не забывай, он - депутат, отдать его под суд - большая волокита. Все собранные на него наши материалы для суда не доказательства его вины, а всего лишь косвенные подтверждения. Он либо откупится, либо его адвокаты выставят все махинации Нуги как вынужденные - объективными обстоятельствами, то есть как ошибки профессионала… А пока суд да дело, Джанашвили успеет все свои темные делишки временно прикрыть. И пока предвыборная кампания будет длиться, он будет выглядеть словно ангел - поди поймай его тогда за хвост!
- Ну и что нам в таком разе остается? Замочить его, что ли? - зло бросил Константин.
- Это на крайний случай, если ничего другого у нас не получится. А пока можно постараться вывести Лысого Нугу на чистую воду, чтобы все видели, что он за сволочь. Глядишь, и перевыборы его сорвутся к чертовой матери… Я, кажется, знаю, как это сделать. Ты, Костя, продолжай его пасти. Мы должны оставаться в курсе, чего ожидать от Джанашвили. А я пока займусь другим…
В тот же день Савелий дозвонился до Малютина. Сергей Петрович обрадовался его звонку: как и советовал ему Савелий, Малютин как-то вечером заехал на Лубянку к генералу Богомолову и после ничего не значащих обычных вопросов о здоровье, семье, детях напрямую спросил у него, можно ли доверять Сергею Мануйлову.
- Несомненно! - тут же воскликнул генерал. - Это лучший мой… - с гордостью начал Богомолов, но запнулся, не зная, кем его представить. - В общем, отличный парень и мой, кстати, крестник! Если вам недостаточно такой характеристики, то, быть может, информация о том, что Бешеный… да, именно такое у него странное прозвище, - заметил Богомолов, перехватив удивленный взгляд Малютина, - имеет высшие правительственные награды США и России, убедит вас в моих словах?.. Вы уже познакомились с ним?
- Нет. Мы только однажды говорили по телефону, и он пообещал мне любую поддержку и помощь, если я к нему обращусь…
- Когда этот человек обещает, он свое слово держит во что бы то ни стало, уж вы мне поверьте, - серьезно сказал Богомолов, - я знаю Бешеного давно, и в его жизни было столько всего, что вполне хватило бы нескольким людям… но ни разу он не оступился и не изменил своему характеру и принципам.
- А какие у него принципы?
- Давить на корню зло и людей, от которых оно исходит, причем всеми доступными ему способами.
- У меня такое впечатление, вы чего-то недоговариваете… Способы, о которых вы сейчас упомянули, наверняка не всегда идут в ногу с законами, не так ли? Я, как верный служитель закона, вижу здесь некоторое противоречие: нарушать закон для меня то же зло. А как тогда можно злом победить зло?
- Ох, Сергей Петрович… - вздохнул Константин Иванович. - Поверьте мне, здесь нет никакого противоречия. Ведь законы пишутся людьми, которые прежде всего зависят от времени, в котором они живут, от окружающих их людей, от собственной семьи, в конце концов… А наш Бешеный зависит только от своего понимания долга и чести. И здесь я ему доверяю на все сто.
- Да, наверное, вы правы… - задумался Малютин. - Вот и ваш Бешеный мне о том же говорил… И единственное, о чем просил, - просто доверять ему. - Сергей Петрович вспомнил слова генерала о семье: в его сегодняшней ситуации это было, как никогда, актуально, и это окончательно убедило Малютина в правоте Богомолова. - Ну, что же, спасибо вам, Константин Иванович, вы меня убедили в том, что я могу довериться вашему Бешеному. И, откровенно говоря, я рад, что понял это. Знаете, как приятно сознавать, что рядом с тобой есть такие люди! А ведь я уже давно от такого отвык…
- Придется привыкать, - улыбнулся Богомолов, - надеюсь, что Бешеный решит хотя бы часть ваших проблем. А мы со своей стороны поможем ему в этом. Так что не волнуйтесь, все будет хорошо… - обнадежил он.
- Спасибо вам на добром слове! - с чувством сказал Малютин и протянул руку генералу. - Я, пожалуй, пойду…
Теперь, когда Савелий попросил его о личной встрече, у Малютина не было сомнений, нужно ли ему это. Он с радостью согласился на встречу. Опасаясь прослушки, Сергей Петрович предложил поговорить где-нибудь на природе. Они встретились у железнодорожной платформы "Яуза" и решили прогуляться в близлежащем парке Лосиный Остров.
Малютин изредка посматривал на Говоркова. Внешний вид Савелия не только ничего не говорил следователю, но и вызвал некоторое разочарование. Средний рост, сдержанные манеры, внимательный взгляд голубых глаз… Малютин представлял Говоркова несколько другим: большим, мускулистым, с мощными кулаками, со взрывным характером.
- Сергей Петрович, не волнуйтесь, я тот самый, кто вам нужен, - улыбнулся Савелий, заметив оценивающие взгляды следователя и "услышав" его мысли. - Чаще всего побеждает тот, чья сила не в объеме мышц, а в энергии, которую он может аккумулировать в нужный момент. Давайте все-таки перейдем к делу. Прежде всего мне хотелось бы, чтобы вы честно и в полной мере рассказали о всех ваших проблемах. Обещаю вам, что никто не узнает о нашем разговоре, а проявленное доверие пойдет вам только на пользу.
Малютин немного помолчал, а потом, отбросив в сторону осторожность, как на духу выложил все: и о порнофильме на кассете, и об "отредактированном" думском докладе, и о зловещих звонках неизвестного ему шантажиста. Рассказав все, Сергей Петрович испытал ни с чем не сравнимое облегчение, как будто только что побывал на исповеди у священника. Почувствовав это, он только теперь понял, насколько тяжело ему было носить все это в себе.
- Я уверен, что звонивший вам был не кто иной, как Джанашвили, - сказал Савелий, выслушав "исповедь" Малютина.
- Мне тоже показалось, что это его голос, но у меня нет фактов, чтобы доказать это…
- Какие вам еще нужны факты? - удивился Савелий. - У вас же все козыри на руках! Или я не прав? Насколько мне известно, вы и ваши следователи продвинулись уже достаточно далеко, чтобы засадить и Джанашвили, и многих других казнокрадов на долгие годы и избавить страну от этих подонков!
- Да, вы правы. Материалов более чем достаточно. Но администрация Президента делает все, чтобы…
- Вы же представитель закона, что вам какая-то администрация?
- Вы забываете о том, что мне и моей семье угрожают, - напомнил Малютин.
- Или вы считаете, что их угрозы нереальны, а меня просто запугивают?
- К сожалению, реальны, и даже более чем… - нахмурился Савелий. - Да, тут вы правы: пока мы их не устраним, вам не удастся делать в полном объеме все то, что вы обязаны сделать. У меня есть другой вариант. Вы связаны по рукам шантажистом. Он чувствует свою силу и все больше наглеет. Что остается? Остается только одно: так дать ему по рукам, чтобы его хватка ослабла. Но чтобы не подставлять вас и вашу семью, удар должен нанести кто-то другой. И лучше всего, если это будет сделано официально - в этом случае удар станет намного ощутимее и весомее.
- Но кто на это решится?
- Вы забыли о нашей славной демократической прессе. К счастью, цензуру пока у нас еще не ввели… Думаю, красивую утечку информации из вашего ведомства легко устроить. Надо только подумать, какие материалы можно и нужно обнародовать в первую очередь. Ведь не зря же прессу называют "четвертой властью" - публикация скорее всего вызовет такой скандал, что второй очереди, вполне возможно, и не потребуется.
- Что ж, идея отменная! - Малютин заметно приободрился. - Как это я сам раньше об этом не подумал?
- Ну, Сергей Петрович, вы, наверное, слишком щепетильны в выборе средств, чтобы вам в голову пришли такие способы борьбы с врагами.
- Вы обо мне слишком высокого мнения, Сергей… - улыбнулся следователь и на полном серьезе добавил: - Поверьте, я этого совсем не заслуживаю.
- Вы заслужите это, если оперативно подготовите подходящие для "слива" документы. А я найду человека, который обеспечит нам их публикацию.
Договорившись о технических вопросах, Савелий и Малютин расстались. Они дали себе на все про все три дня.
Говоря о человеке, который может опубликовать "жареные" факты, Бешеный имел в виду вполне конкретное лицо.
Это был Александр Бернштейн - журналист, известный своими скандальными разоблачениями в прессе.
Александр Бернштейн, несмотря на свою молодость - ему было всего двадцать пять лет, - в отличие от многих своих коллег (не говоря уж об обычных людях) зачастую обладал такой информацией, к . которой даже близко никто не мог подступиться. С его подачи в газете выходили не только распечатки телефонных разговоров, которые вели высшие правительственные чиновники по своим сотовым телефонам; в своих статьях Александр умудрялся обнародовать секретные счета новых русских в швейцарских банках, цитировать материалы еще не закончившихся следствий и вообще был настолько осведомлен в Деятельности российских спецслужб, что у обычного читателя никогда не возникало и тени сомнения в правдивости того, что выходит из-под пера этого шустрого молодого человека.
После очередной такой громкой публикации Савелий как-то спросил у генерала Богомолова:
- Откуда у него такие материалы? Он что, подкупает следователей?
- Савелий, - удивился Богомолов, - ты разве не знаешь, что Бернштейн - наш "сливной бачок"?
- Не понял?
- В нашей службе есть отдел, который занимается формированием общественного мнения, - начал пояснять генерал. - И Бернштейн работает на этот отдел. Все материалы, которые он публикует, тщательного отбираются, просеиваются и готовятся лучшими специалистами. А Бернштейн всего лишь номинально осуществляет "слив" информации в прессу, то есть просто озвучивает то, что ему вручат. Не было бы его, нашелся бы другой такой же нещепетильный журналист, который по молодости землю под собой готов рыть в стремлении прославить свое за счет громких расследований…
- То есть вы хотите сказать, что спецслужбы таким образом влияют на политику, создавая определенное общественное мнение против того или иного государственного человека? - Савелий был действительно удивлен.
- Дураки бы мы были, если бы мы этого не делали, - на полном серьезе заметил Богомолов, - спецслужбы обязаны заниматься и такой работой, и они ее делали всегда, Савушка: и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе, и при остальных генсеках и президентах… А тем более сейчас, когда, почитай, на каждого более-менее заметного человека есть довольно жесткий компромат, но за руку такого схватить и в тюрьму отвести не всегда есть возможность, устраивать "сливы" - наша настоящая отдушина. Мы хоть таким образом даем этим людям понять: эй, ребята, а мы о вас кое-что знаем!
- А кто решает, про кого начать "сливать", а про кого следует чуток погодить?
- Все это диктует политическая конъюнктура, и только она. В самых высших сферах решают, понимаешь…
Савелий тогда понял, что Богомолова, судя по его недовольному тону, это вовсе не устраивает…
Поскольку Александр Бернштейн наверняка являлся внештатным сотрудником спецслужб, Говорков не был уверен, что он просто так возьмет предложенную информацию, которую должен был подготовить Малютин. Вернее, взять-то Бернштейн возьмет, но скорее всего покажет ее своему руководству - а как дальше все пойдет, было очень трудно спрогнозировать. Нельзя было исключить и такой исход - все документы следователя тут же запрутся в сейфе и до газетной полосы так и не дойдут. А это совсем не входило в планы Бешеного.
Савелий же хотел иметь гарантии в том, что документы будут обязательно обнародованы. Он надеялся сыграть на профессиональном честолюбии Берн-штейна: расхвалит его бойкое перо, смелость публикаций, подкинет мысль, что документы следователя идут непосредственно в русле предыдущих статей Александра и они еще раз продемонстрируют всем его феноменальную осведомленность. Против подобной лести вряд ли кто устоит. Тем более факты-то Савелий ему преподнесет самые что ни на есть свеженькие, горячие и очень взрывные. Их и в спецслужбах в таком объеме не найти…
Взяв через два дня у Малютина тонкую папку с десятью страничками убористого текста, Савелий вышел на контакт с Бернштейном и, заинтриговав его вполне прозрачными намеками, договорился о встрече. Говорков приехал к журналисту прямо на работу в издательский комплекс на улице 1905 года.
- Не волнуйтесь, у меня тут прослушки нет, я регулярно вызываю спецов для осмотра, - важно сказал Бернштейн, увидев, как Савелий оглядывается в его небольшом рабочем кабинетике.
- Да я, собственно, все уже сказал по телефону. Вот, посмотрите… - Савелий протянул журналисту папку. - Это, естественно, ксерокопии, но, если вы сомневаетесь в их подлинности, я смогу устроить, чтобы вас ознакомили и с оригиналами.
Бернштейн углубился в документы. Быстро пробежав глазами их содержание, журналист восторженно посмотрел на Савелия и воскликнул:
- Боже мой! Это же самая настоящая бомба!
- Знаю, - скромно сказал Савелий.
- Я как раз сейчас работаю над одной статьей по аналогичной теме! - Радости Александра не было предела. - Все застопорилось из-за отсутствия точных фактов, а тут они сами идут мне прямо в руки! Словно вас сам Господь мне послал! Спасибо вам огромное! - И тут же виновато поморщился. - Только я не могу вам заплатить столько, сколько они реально стоят…
- Давайте договоримся так: если вы действительно беретесь их опубликовать, то я, пожалуй, откажусь от гонорара!
- Почему? - искренне удивился Бернштейн.
- Скажем так: я за высшую справедливость; которую невозможно купить ни за какие деньги! А вы?
- Да, конечно, я тоже! - не раздумывая, согласился Александр. - Я тоже хочу, чтобы люди узнали больше о тех, кто ими руководит, - с пафосом добавил он.
- Но… вы уверены, что вам позволят их опубликовать?
- В моей газете мне полностью доверяют! - гордо сказал Бернштейн.
- Я не имею в виду газету, - намекнул Савелий.
- А, вы об этом… - понял намек Александр.
Он понимал, что сидящий перед ним обладатель такой горячей информации наверняка работник какой-нибудь спецслужбы, возможно, конкурирующей с той, с которой он сам сотрудничал. Бернштейну захотелось доказать своему начальству в погонах, что он и без их помощи может добыть кое-что сенсационное. На миг он представил себе их обескураженные физиономии, и это перевесило чувство осторожности: он раздулся от важности и сблефовал:
- В данной теме я имею карт-бланш и, следовательно, сам решаю, какую информацию использовать в подготовке моей новой статьи.
Савелий подумал, что это вполне похоже на правду. Однако, чтобы подстраховаться, он договорился с Александром о том, что позвонит ему через пару дней, чтобы узнать точную дату выхода статьи. На самом деле он собирался уточнить, будут ли в предполагаемой газетной публикации "сливного бачка" использованы его документы.
Ровно через неделю в газете появилась очередная статья Бернштейна. Начинаясь с анонса на первой полосе, она занимала всю вторую полосу газеты и изобиловала фактами, которые подкинул Александру Савелий Говорков.
Без ссылки на конкретные документы речь в статье шла о членах президентской Семьи: назывались их траты за рубежом, перечислялись объекты недвижимости за границей и громадные суммы в швейцарских банках, полученные в качестве подарков от зарубежных фирм.
Приведя все эти сведения, Бернштейн, словно на "десерт", оставил подробности деятельности Генеральной прокуратуры, расследующей эти факты. В качестве иллюстраций в газете воспроизводились те самые копии документов, которые были подготовлены Малютиным. Там чуть ли не в каждой строке мелькали фамилии Велихова и Джанашвили: их обвиняли в отмывке денег за рубежом, хищении бюджетных средств, даче взяток, отстаивании в Думе своих корыстных интересов.
В качестве примера в статье приводилась позиция Джанашвили в Думе по югославской проблеме. Настаивая публично на том, чтобы Россия не помогала восстановлению этой страны, он одновременно вел закулисные переговоры с американцами, чтобы вложить свой личный капитал в восстановление табачной фабрики на территории Косовского края. После прочтения этой статьи многие в Думе перестали подавать руку Нугзару; его влияние в российском парламенте заметно уменьшилось - и это был лишь один из болезненных ударов, которые на него обрушились…
Джанашвили был взбешен: какой-то сопляк жур-налюга вздумал вмешиваться в его бизнес! Ему уже позвонил из Парижа многомудрый Велихов и предупредил, чтобы Нугзар больше не рыпался с той злополучной табачной фабрикой.
- Раз засветился, сиди тихо, Нуга! - сказал Велихов. - Скажи еще спасибо, что твои старые дела не подняли…
- Вот еще! Кому спасибо говорить, этому паршивому журналисту? Да я его…
- Даже не вздумай и пальцем его тронуть! - недовольно прикрикнул Велихов.
- Парень работает на спецслужбы, неужели до тебя не доходят такие элементарные вещи? Если с ним что-то случится, твоей карьере конец, они тебе этого никогда не простят. Лучше займись как следует подготовкой к выборам в Госдуму. После всех этих громких разоблачений тебе теперь придется много потрудиться, чтобы убедить своих будущих избирателей в ложности газетных домыслов…
Джанашвили чувствовал, что Велихов прав, но не мог простить эту публикацию. Он знал, что изобличающие его документы могли появиться на свет только из ведомства Малютина. Правда, он не был уверен, что Сергей Петрович был лично причастен к "сливу" этих документов в прессу, но ему уже было все равно. Не имея возможности отомстить недосягаемому Бернштейну, он решил взяться за Малютина…
С огромным удовольствием читая статью Бернштейна, Савелий подумал об Амиране-Мартали: вот бы кто порадовался этим разоблачениям!
И тут-то Савелий вспомнил о небольшом пакете, отданном Амираном ему на хранение.
- Надеюсь, Амиранчик, ты не будешь возражать, если я загляну в этот пакет?
Савелий достал его из потайного места, надорвал и вытащил из него листок бумаги, сложенный вдвое, и какой-то необычной формы ключ. Недоуменно пожав плечами, Савелий раскрыл лист. Это была доверенность, выписанная на его имя. В бумаге говорилось, что Амиран Варднадзе доверяет Говоркову, без всяких оговорок, пользоваться принадлежащей ему банковской ячейкой, далее следовал ее номер и название банка.
Почему-то Савелию пришла мысль, что в этой ячейке спрятаны документы, раскрывающие суть деятельности Джанашвили.
До названного банка было несколько минут езды, и Савелий решил не откладывать поездку в долгий ящик. Через полчаса он уже находился в депозитарии и вытаскивал из ячейки Амирана-Мартали небольшую пластмассовую коробку. Не без волнения Бешеный открыл ее. Внутри лежали: видеокассета, несколько банковских упаковок стодолларовых купюр, тонкий стилет в изящных ножнах, кредитная карточка и письмо, написанное Амираном-Мартали и адресованное Савелию.
"Дорогой мой "бешеный" приятель!