– Насчет похорон я уже договорился. На Южном положим. На центральной аллее. Недалеко от дяди Коли. У Антохи с бабками все в порядке было. Он всю капусту в банковском сейфе на предъявителя держал. Где – я не знаю. И два письма у какого-то нотариуса оставил, мол, если со мной что вдруг случится, передайте одно родителям, а второе – тебе. Когда с зоны вернешься. Там твоя доля, за все эти годы. Я позавчера на контактную мобилу нотариусу позвонил, сообщил, что Индеец погиб, а ты вышел. Они обещали все проверить и сегодня к концу дня со мной связаться. Чувствуется, серьезная контора. Свое письмо ты без проблем получишь. Как только пройдут похороны второй конверт передадут родителям Антохи. Там полный порядок. А вот у Слона… Были у Костяна какие-то бабки, конечно. Но не много. Они у него не держдались, все сливал в казино. Кретин… Где заначка, на хате или еще где – хрен знает… Отец всю жизнь в тюряге, мать спилась. Одна сестренка из родни. Вместе жили. На проспекте Большевиков. Семнадцать лет девчонке. Поможем? Или…
– Денег давать не нужно. Сама пусть зарабатывает. Подумай, в какую из наших точек ее можно устроить на работу. Чем она занимается? Школьница?
– Да. Десятый класс заканчивает. Я думаю, ее можно к Верке, в салон красоты на Московском впихнуть. Парикмахером или еще кем. Девка она, в принципе, не страшная, так что тема как раз для нее. Скажу, подучат слегка. И – вперед, – предложил Сокол.
– Нормально, подходит, – согласился Влад. – Как вообще обстановка?
– За три часа, с тех пор, как мы с тобой последний раз созванивались, ничего не изменилось, – Сергей опустил стекло и выкинул окурок. – Насколько я в курсе.
– Когда у Кассиуса день рождения?
– Сегодня. В девять собираются. Через час с небольшим. Только нас никто не приглашал.
– А я без приглашения. Устрою Вове сюрприз, – прищурился Рэмбо.
– Я бы на твоем месте так не рисковал, – Сокол повернулся к Невскому. – Мало ли что. Представь, что ему вдруг позвонят и сообщат, что любимая племянница только что опознала в насильниках наших уродов, Перца и Рыбу. Из "Атлантики" ты вряд ли вернешься. Кассиус ни за что не поверит, что это просто трагическое совпадение, а не наш приказ. Не в том он сейчас состоянии, чтобы верить. Наоборот – был бы повод. Сразу мокруха начнется.
– Я пойду, – твердо сказал Влад. – Куда мы сейчас едем?
– На Садовую, к тебе домой. Там уже все приготовлено. Заценишь. Новая мебель, евроремонт, техника. Аквариум с рыбками бельгийский, с замкнутым циклом очистки. Антоха постарался. Я думал, посидим в тесном кругу. Ты, я, Марат, Вишня, Гриня, остальные из старой гвардии. В десять часов две девчонки от Армена подъедут. Самые лучшие, свеженькие. С ногами от ушей, профессионалки. Специально для тебя, чтобы не скучно спать было первую ночь в родном городе. Завтра, если ничего не изменится, в двенадцать часов на нашей базе отдыха, в Красных Зорях, проведем общий сход бригады. Больше половины пацанов новых. Вот и познакомитесь. Я тебя в темы по бизнесу введу. Туда-сюда, побазарим. Потом видно будет. Сейчас такая стремная обстановка, что я далеко вперед не загадываю.
– Шмотки мои целы? Рубашки, обувь?
– Все цело.
– Хорошо, – помолчав, сказал Невский. – Сейшн перенесем на завтра. Сейчас едем ко мне. Переоденусь. Приведу себя в божеский вид. И в "Атлантику".
На этой модной тачке и с одним джипом сопровождения. С тем, где ребята не пустые. Пусть ждут меня снаружи, прямо у кабака. При любом раскладе час-полтора у тебя будет, чтобы подтянуть бойцов. Пусть рассредоточатся на ближайших улицах, скрытно, и ждут команды. Я буду звонить тебе на трубку каждые пятнадцать минут. Если вдруг не позвоню в течение пяти минут – начинайте дискотеку. Все селедки в одной бочке – легкая мишень. Чем больше сразу положите, тем легче будет закончить. Главное, не дать уйти Кассиусу.
– Понял, Влад, – угрюмо кивнул Сокол. – Сделаем.
– И вот еще что. На всякий случай, – затушив окурок в пепельнице, тихо сказал Рэмбо. – Открой перегородку. Пусть руль тормознет. Я хочу поговорить с нотариусом Индейца. Пробили, кому принадлежит номер?
– Зарегистрирован на бабульку, пятнадцатого года рождения. Проживавшую в Колпино. Померла бабулька. Год назад.
– Все правильно, – осклабился Рэмбо. – Набери, на своей трубке. Как зовут человека?
– Алексей Алексеевич, – быстро пробежав пальцами по кнопкам, Сергей передал телефон Невскому. – Это я тоже проверил. Через Климова. В Питере нет нотариуса с таким именем-отчеством.
– Я не удивлен. Антоха – битый лис, – чуть заметно растянул губы в улыбке Влад, но тут же посерьезнел. – Быт…
Через минуту Невский уже находился в машине один. Сопровождающие "Мерседес" бригадира джипы с братвой, урча моторами, терпеливо ждали команды вновь начать движение. Двое из не пустых пацанов вышли наружу, сторожко оглядываясь вокруг в поисках возможной угрозы. Кругом не было ни души, лишь с шумом летели по трассе машины.
– Алло? Добрый день. Могу я поговорить с Алексеем Алексеевичем? Здравствуйте. Это Владислав Александрович Невский вас беспокоит. Да, заочно знакомы. Мне уже передали. Да… Да… Я в курсе… Завтра в семнадцать тридцать? Хорошо. Договорились. А пока, Алексей Алексеевич, у меня к вам просьба. Конфиденциальная. Если до нашей встречи со мной вдруг что-нибудь случится… вы понимаете. Времена сейчас сложные. Тогда я прошу вас переслать предназначенный мне конверт в Ригу. Записывайте, – Невский продиктовал адрес их с мамой рижской квартиры. Нотариус повторил.
– Все точно. Благодарю. Надеюсь, это распоряжение не понадобится. До встречи, Алексей Алексеевич.
Закончив разговор, Влад минуту посидел неподвижно, глядя прямо перед собой, потом набрал номер мамы. Вера Ивановна сняла трубку после первого же гудка. Говорили долго. Невский не раз вынужден был молчать, давая матери выплакаться. К моменту, когда уставший от женских слез Влад глухо произнес в трубку: "Пока, мам", – и первый отключил связь, загоравшие снаружи Сокол и бритоголовый бык-водила, судя по выражению лиц, уже начали волноваться, а телефон – подавать настойчивые сигналы о разрядке батареи.
Влад открыл дверь, свистнул. Вернул трубку упавшему рядом Соколу. Тот ни о чем не спрашивал, вновь поднял отделяющую их от водителя перегородку. Кортеж тронулся, быстро набирая скорость. До самой Садовой Невский не произнес ни слова. Только курил одну сигарету за другой, задумчиво глядя сквозь тонированное стекло на слякотный и серый апрельский город, и вполуха слушал рассказ Сергея о текущем финансовом раскладе в бригаде и во флагмане их маленькой криминальной империи – акционерном обществе закрытого типа "Союз-Бавария". Очнулся Невский только у самого дома, когда Сокол, долго блуждая вокруг да около, наконец перешел к главному и, словно мимоходом, сообщил:
– …В общем, легализуемся! Официально, по паспортам. Для закона мы теперь не бандиты, а честные коммерсанты. И любой наезд со стороны ментов можно выдать за попытку оказать давление на бизнес. Меер в этих делах толк знает! Вопрос о доле на словах улажен. Пятнадцать процентов от всего дела – это огромные деньги. Гораздо больше, чем нынешние сорок, но – с одного лишь нашего филиала. На понедельник назначено собрание акционеров. Москвичи предлагали провести его у себя, в столице, но Антоха настоял, чтобы все прошло здесь, в Питере, в нашем офисе. Так им и сказал: ша, медузы, сено к лошади не ходит. Пусть ваши бюргеры сами к нам едут. А то привыкли тузов козырных и благодетелей из себя строить, как в девяностом – пальцы веером! Баста, не те времена. А будут залупаться – просто дадим команду в порту прекратить отгрузку леса на корабли, и пиздец всей схеме. Покупатели на западе всегда найдутся, только свистни. Причем – за живые деньги, а не по бартеру. Ну, они там два дня что-то считали, прикидывали буй к носу, а потом звонят и вежливо так спрашивают, на какое число назначено собрание? Чтобы мы, значит, гостиницу им заказали. Два люкса. Обосрались, ур-роды. Ясный перец! Мы же им лес по лимонаду гоним. Причем в обмен, на две трети. И основной навар уже на конечном этапе имеем, с реализации продуктов… Короче, остались чистые формальности – собраться полным составом и подмахнуть бумажку. Для внесения изменений в устав. Нужно юридически оформить передачу пятнадцати процентов акций в нашу собственность. Десять процентов – тебе и пять – Индейцу. Только… теперь, когда Антохи нет… в общем, когда мы с тобой остались вдвоем… нужно как-то решить тему с его долей. По справедливости.
Рэмбо повернулся и, приподняв брови, удивленно взглянул на Сокола.
– Да ну?! Хочешь получить его акции?! – Влад сразу понял, куда клонит шустрый браток. Однако! Опасная это штука – власть.
– Да, – твердо ответил Серега. – Хочу. – Судя по выражению лица и нервно пульсирующей на виске вене, заметно забуревший всего за три дня руководства бригадой Сокол был настроен решительно. Это был его уникальный шанс въехать в рай на чужих костях. Теперь, когда в бригаду вернулся непререкаемый лидер, второй такой возможности в обозримом будущем не представится. Сокол это отлично понимал и без боя сдаваться не собирался, намереваясь выжать из ситуации по-максимуму.
– Мы с тобой в команде главные. Нам и банк делить. Это будет по понятиям, – заявил Сергей. И, не выдержав напряжения, сразу же дал задний ход: – Я на все пять антохиных процентов не претендую. Тебе – двенадцать. Мне – три. Правильный расклад. Я пять лет с вами. Считай – почти с самого начала. И тоже имею право на долю.
– Мы? – ухмыльнулся Невский. В глубине его голубых глаз заплясали огоньки, не предвещавшие Соколу ничего хорошего. – Я не ослышался – ты сказал "мы"? Нормальный ход. Это уже становится интересным. С каких это пор ты стал считать себя равным со мной и Антохой, а, Серый? А, понимаю! Видимо, с тех самых, когда Индеец со Слоном уехали из Питера встречать меня с зоны?! И Антоха поручил тебе держать его в курсе дел?!
– Я тачку не взрывал, – выдержав тяжелый взгляд Рэмбо, процедил Сергей. Других аргументов у него не нашлось. – Так вышло.
– Вышло, значит? – хмыкнул Влад. – Ну-ну. А может, это ты киллера нанял и группу на "девятке" за Индейцем вслед послал? Чтобы, мочканув нас на чужой земле, получить сразу все, включая пятнадцать процентов "Союз-Баварии"?! А?! Чего молчишь, зема?!
– Я?!. – задохнулся от злости растерянный Сокол. – Ты что, Влад?! Как ты мог такое подумать?! Я – вас?!!
– Конечно, – вздохнул Невский, мгновенно сбавив натиск и снисходительно улыбнувшись. Как ребенку. – Конечно, это не ты, Серый. Я пошутил. "Кавказскую пленницу" смотрел? Шутка. Кергуду.
– Уф! Ну и шуточки у тебя, в натуре… – Сергей расслабился, но, как выяснилось, это быт еще не конец. В следующую секунду Влад добил его окончательно, морально размазав по стенке, как назойливую муху, и не оставив камня на камне от вдруг заигравших в заднице братка амбиций.
– Для того, чтобы хладнокровно оценить ситуацию и решиться нас убрать, нужно иметь хребет из стали. – Это был "контрольный выстрел", проведенный в уже не способное оказать какое-либо сопротивление тело. – Ты правильный пацан, Сокол, но не быть тебе бригадиром больше суток, никогда. Даже если меня вдруг замочат. Кишка у тебя тонка. Ну, а если тонка – куда ты вообще лезешь?! Пять лет с нами, говоришь?! Правильно. Поэтому ты давно уже не пешка, под тобой команда из десяти бойцов, которые тебе в рот смотрят. Так работай, Сережа, работай! Базар окончен? Я тебя спрашиваю, Сокол?
– Базаров нет, – стиснув челюсти, выдавил Сергей, достал сигареты и торопливо закурил.
– Вот и ништяк, – окончательно сглаживая напряжение, Невский по-братски обнял Сокола, сжал пальцами плечо, тряхнув пару раз. – Я тебя отлично понимаю, земеля. Все сейчас умные, хотят не только законную долю с барыг получать, но и процент с твердого бизнеса. А лучше – весь бизнес целиком. И он у тебя обязательно будет. Фирменный дилерский автосалон с автосервисом или универсам на бойком месте. Это – пожалуйста. Капуста там ломовая. Но "Союз-
Бавария" – это слишком серьезно… Каждый в бригаде должен заниматься своим делом. Тогда будет порядок. И мир. И бабки. Короче, ты ничего не говорил, я ничего не слышал. Все остается по-прежнему. И вообще, мы приехали. Пошли…
Лимузин плавно прижался к поребрику возле подъезда дореволюционного пятиэтажного дома, в квартале от Сенной площади. Один джип с братвой притормозил впереди "Мерседеса", еще два – сзади. Охрана сразу же взяла Невского в плотное кольцо. Сопровождаемый братками и завистливыми, любопытными взглядами прохожих, многие из которых до сих пор видели лимузины и их счастливых владельцев только в американском кино, Невский покинул машину, пересек тротуар, почти бережно тронул ладонью желтую фигурную ручку тяжелой двери, прежде чем потянуть ее на себя. Как же давно он не был дома. Интересно, подумал Рэмбо, переступив порог и втягивая носом до боли знакомый воздух лестничной клетки, почему во всех без исключения подъездах, и во всех квартирах на протяжении многих лет, вне зависимости от перемены мебели и проведенных ремонтов, всегда держится один и тот же, ни с чем другим не сравнимый свой запах? И оказавшись, скажем, спустя годы в квартире бывшего закадычного друга, с которым разодрался в пух и прах на выпускном вечере, или своей первой девушки, с которой в один прекрасный день, после занятий, ты однажды все-таки снял трусики, суетливо и неумело, или в любой другой, где прежде приходилось часто бывать, можно даже с закрытыми глазами безошибочно определить, где именно ты находишься. Только по запаху. Время идет, политические эпохи, интерьер и жильцы меняются, а запах остается неизменным. Парадокс.
Стараниями Индейца старая квартира, пережившая двух последних русских царей, и впрямь переменилась, став совсем не похожей на ту огромную полупустую анфиладу, где по комнатам гуляло эхо. Бронированная дверь с видеоглазком, дубовый паркет, подвесные потолки, двери с витражами и мебель из финской сосны, сверкающие зеркалами, хромом, кафелем и белизной новой бытовой техники санузел и кухня. Дорогая кожаная мебель, тяжелые, в сборку, шторы, шикарная спальня с огромным, во всю стену, аквариумом, и, как завершение буржуйского кондоминиума – трехместная сауна с душевой кабинкой, оборудованная в одной из дальних комнат, бывшей когда-то чуланом. Обходя все это великолепие, Влад снова с болью в сердце вспомнил Антоху. Единственного человека в бригаде, да что там в бригаде – во всем мире! – на которого он мог всегда положиться и которому мог доверить даже свою жизнь.
Теперь, после гибели Индейца, он впервые за много лет остался совершенно один.
– Когда похороны? – тихо спросил Рэмбо, оглянувшись на сопровождающего его Сокола.
– Послезавтра, – сообщил Сергей. – Гробы прибудут из Сыктывкара завтра вечером. Траурная часть на Южном, потом поминки в "Славянском подворье". Все, кто нужно, оповещены.
– Антоха очень любил Юру Остапова и группу "Черный ворон". Разыщи их продюсера. Пусть отменят все. С любой неустойкой. Но чтобы послезавтра они лабали у Индейца на поминках.
– Трудно. У них график гастролей на год вперед расписан. Но можно попробовать, – нахмурился Сокол. – Есть у меня один знакомый. Барабанщик. Он всех питерских рок-звезд знает.
– Добро. Жди меня внизу. Я переоденусь и спущусь, – Влад скрылся за дверью спальни.
Сергей вышел из квартиры, набрал номер рокера, дождался соединения и сказал:
– Привет, Жорж. Это Сокол. Не узнал? Богатым буду. Хочешь сто баксов на халяву заработать? Не пурга. Выдерни мне прямо сейчас на связь продюсера Остапова. А мне плевать, что он в Москве. Хоть в Австралии. Ладно. Жду.
Продюсер известной рок-группы перезвонил минуты через три. Когда сопровождаемый двумя охранниками Невский вышел из подъезда и сел в лимузин, Сергей с напускной небрежностью бросил, коротко и ясно:
– Остапов будет.
– Я не сомневался, – Невский закурил. – Поехали.
– Хочешь узнать, сколько это удовольствие стоит? – не дожидаясь ответа, Сергей назвал сумму, которую заломил агент музыкантов.
– Я думаю, что Антоха будет доволен, – после долгой паузы, не глядя на Сокола, прошептал Влад. – Ведь не может быть, чтобы там вообще ничего не было.
– Не знаю, – скептически покачал головой Сокол. – Я убежденный атеист. – Поймав в зеркале заднего вида вопросительный взгляд водителя, Сергей сухо произнес: – В "Атлантику", Игорь, – и нажал на поднимающую перегородку кнопку.
Глава шестая
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ БОКСЕРА
Вся прилегающая к ресторану территория, включая тротуар, была забита роскошными иномарками. Место для парковки можно было найти разве что на приличном отдалении от места торжества. Единственным свободным пятачком оставалось несколько метров тротуара, прямо напротив входной двери кабака, возле которой топтались двое внушительного вида двухметровых быков с квадратными лицами, пудовыми кулаками и колючим, пронизывающим насквозь взглядом цепных псов. Личная охрана именинника осуществляла жесткий фейс-контроль, пропуская внутрь лишь тех, кто быт заранее приглашен. Но из любого правила, как известно, существуют исключения. Их вносит сама жизнь.
Кому принадлежит единственный в Питере лимузин на базе престижного "шестисотого", знали все мало-мальски сведущие бандиты в городе. Поэтому когда сопровождаемый джипом "Чероки" черный "Мерседес" плавно подкатил к входу в "Атлантику", стоявшие на воротах братки удивленно переглянулись, а один тут же достал телефон и принялся торопливо набирать номер виновника торжества. Пацанам было от чего растеряться. Все отлично знали, в каких, мягко говоря, натянутых отношениях находятся главари расколовшейся группировки дяди Коли – их босс Кассиус и Антоха Индеец.
Однако появление возле ресторана навороченной "вражеской" тачки было всего лишь цветочками. Настоящий сюрприз ждал амбалов позже, когда из распахнувшейся задней двери лимузина неспеша вышел и в одиночестве направился к ярко освещенному входу в "Атлантику" не кто иной как Влад Рэмбо. Собственной персоной. Одет откинувшийся с зоны главарь был в соответствии с торжественным мероприятием – на нем был слегка болтающийся из-за непривычной для бывшего культуриста худобы черный костюм, остроносые ботинки, модная у братвы белая рубашка с воротником-стойкой и расстегнутый, длинный, до пят, кожаный плащ.
Оперативно сообщив хозяину о черезвычайном событии и выслушав короткий, состоящий всего из одного слова, ответ, один из братков расторопно открыл дверь и, когда Невский поравнялся с ним, глухо буркнул:
– С возвращением. Папа ждет.
– Все собрались? – Влад вскинул руку. Десять минут десятого. Он все-таки опоздал. Такое было не принято – пунктуальность в бандитской среде ценилась на вес золота. Но в его исключительном случае опоздание не являлось проявлением высокомерия или неуважения к имениннику. Гости, приглашенные на банкет по случаю тридцатилетия Кассиуса, наверняка успели поднять первый тост. Что ж, тем лучше.
– Да, – кивнул амбал. – Начали уже. Только что. Все за столом. Вас не ждали, извините.