- Не секреты. И не недоверие. Просто я сама ничего еще толком не знаю, а впустую гнать пургу не хочу. Вот когда хоть что-нибудь прояснится… - Не завершив фразы, Виктория ненадолго задумалась. Тамара терпеливо ждала. - А прояснится это, скорее всего, не раньше нашей с Андрюшей поездки в Гибралтар, где я должна исполнять роль Богдановской дочки. Как это всё будет выглядеть, даже не представляю. Но почти стопудово уверена, что еще три недели спокойной жизни нам обеспечено. А вот потом может начаться война. И насколько это возможно, надо к ней подготовиться. Чем я сейчас и занимаюсь. Пытаюсь хотя бы чего-нибудь выведать у Андрюши. Провожу с ним целые дни. Аккуратно, чтобы не заметил игры, делаю вид, что влюбляюсь в него всё больше и больше. К тому моменту, когда всё начнется, хочу убедить этого вафела в том, что я - ослепленная страстью дуреха, ручная настолько, что из меня можно вить веревки. А Андрюше только это и надо. И поэтому он, - рассмеялась Виктория, - по мере сил и возможностей раздувает во мне этот "любовный пожар". Например, вчера торжественно заявил, что еще ни одна женщина не привлекала его так сильно, как я. Я чуть было не разоржалась.
- Уверена, что он тебе верит? - Тамара с сомнением покачала головой. - Андрей далеко не дурак.
- Я тоже не дура. А любая умная женщина всегда обведет вокруг пальца самого умного мужика, - констатировала Виктория. И решила сменить тему. - Ладно, довольно об этом. Возвращаемся к нашим баранам - то бишь, к толстухе и дядюшке. Сперва о том, чего я хочу от тебя, потом о том, что уже успела накопать по этому делу.
- И что же ты от меня хочешь? - Тамара расслабилась, опять оперла подбородок о спинку стула.
- Сначала тебе придется принести небольшую жертву - перекрасить волосы в черный цвет. Когда придется встречаться с дядюшкой или толстухой, не должно возникнуть ни капли сомнения в том, что ты - это подросшая я.
- Хм, - ухмыльнулась Тамара. - Лишь перекраситься. Хорошо, что хоть не обрить башню налысо. Лады, перекрашусь. Что дальше?
- А дальше всё по сценарию, который ты слышала от меня уже тысячу раз. - Викторию приятно поразило то безразличие, с которым подруга отнеслась к ее просьбе изменить цвет волос. Ожидала если не бурных, то хотя бы каких-нибудь возражений. Но, похоже, эта хитрюга кривила душой, разыграв удивление, что ей предстоит заниматься Игнатом и Светланой Петровной, сама давно подготовив себя к тому, что превратиться в Тамару Астафьеву придется не только по документам, но и внешне. - Кое-какую работу я здесь уже провела, - продолжала Виктория. - И почти ничего не добилась, кроме того, что теперь точно знаю, что на старой квартире ни дядюшка, ни толстуха уже не живут. В Пушкинском РОНО Светлана Петровна уже не работает. Была у меня мысль смотаться к ее родителям в Неблочи, но не хочу проявлять себя раньше времени. Пусть Толстая Задница и дядя Игнат пока поживут в блаженном неведении - недолго им это осталось. Сама заниматься их розыском я не рискнула. Куда мне, дилетантке, соваться не в свое дело - опять же, засвечусь раньше времени, да и от "ухажера" Андрюши отделаться сейчас не так уж и просто. Одним словом, я наняла частного детектива. Бывший легавый, но парень, на первый взгляд, неплохой. Впрочем, сама убедишься, когда завтра вас познакомлю. Мало того, что он найдет и толстуху, и дядюшку, он еще будет помогать тебе в дальнейшем. Но будь с ним повнимательнее, не сболтни этому бывшему мусору лишнего.
Тамара презрительно фыркнула - мол, кого учишь, подруга?
- Отыщутся эти мерзавцы, - не обратила внимания на эту реакцию Энглер, - не тяни, начинай сразу трепать им нервишки.
- Сначала разрушу привычный для них уклад жизни, - бесцветным тоном Тамара принялась излагать многократно слышанный ею сценарий спектакля с коротким названием "Месть". - Оставлю без хаты, без дела, без фишек. За исключением лишь того минимума, чтобы не превратились в бомжей, чтобы в них всё же теплилась надежда на то, что всё выправится, чтобы оставалось хоть что-нибудь, что еще можно терять. И тогда второй этап: я лишу их покоя. Встречусь с ними, представлюсь тобой и объясню, что для них приготовлено и что с ними произойдет, возможно, уже через день, а возможно, еще через год. Сроков не назову. И пусть дальше сидят на раскаленном подсрачнике. А если попробуют куда-нибудь сдристнуть, без проблем верну их обратно.
- Не будь столь самоуверенна, - внимательно посмотрела на Тамару Виктория. - Если дядюшка безвольный и глупый баран, то хитрость и изобретательность у толстухи в прямой пропорции соизмеримы с ее слоновьим весом. Дербанить себя покорно она не позволит. Жди от нее геморроев. Впрочем, не будем загадывать наперед. Еще неизвестно, что сейчас с этими форшмаками, вместе ли они до сих пор или давно разбежались, до сих пор в Петербурге или где-нибудь за бугром, живы ли вообще. Подождем до завтра. В два часа дня у нас стрелка с Петром. Сегодня забились по телефону.
- Петром? - Тамара бросила вопросительный взгляд на подругу.
- Это тот детектив, который теперь будет работать в паре с тобой. Про тебя я ему уже рассказала, а он доложил, что накопал целый вагон информации. Вот только по телефону не сказал мне ни слова. Только при личной встрече. Секретный парниша. Еще есть вопросы, львица, из просторной саванны угодившая в тесный вольер? - усмехнулась Виктория. - Тебя выпускают обратно на волю. Выживешь, хищница? Не подохнешь с голоду?
- Выживу. Не подохну, - Тамара потянулась, так, что аж хрустнули связки. Всей душой, всем своим тренированным телом она уже была на охоте. - Кранты твоим Толстой Жопе и дядюшке Я отвечаю, умирать они будут долго. И очень мучительно.
Из романов Чейза и Утгера, прочитанных на кичи, Тамара представляла себе частного детектива как вечно безденежного симпатичного парня лет тридцати в поношенных джинсах и линялой футболке, обрисовывающей рельефную мускулистую грудь. Офис этого детектива состоял из двух тесных невзрачных комнат с потертыми обоями и старым скрипучим паркетом, одна из которых (проходная) выполняла роль приемной, и там хозяйничала жизнерадостная блондинка неопределенного возраста, совмещающая роли и секретарши, и любовницы, и еще бог весть кого. Во второй комнате - если в этот момент не находился в засаде или не мылил кому-нибудь рожу - скучал в ожидании хоть какого-нибудь захудалого клиента сам безденежный шеф. Интерьер этой комнаты: старый письменный стол, несколько стульев и жидкий стеллаж, заставленный папками, книгами и парочкой сувениров. Содержимое единственной тумбы стола: револьвер 38-го калибра, пакет с бутербродами, несколько недокуренных контрабандных гаванских сигар и бутылка дешевого "скоча".
…Что касается частного детектива Петра, то всё сошлось почти один к одному. Высокий, спортивного телосложения симпатяга лет тридцати оказался, и правда, одет в видавший виды "Ливайс" и футболку, правда совсем не линялую, а украшенную аляповатой эмблемой какого-то спортивного клуба.
Что же касается офиса, то в отличие от штатовской, в российской действительности всё оказалось абсолютно иначе. Абсолютно настолько, что офиса, как такового, не оказалось вообще. Петр принимал клиентов в маленькой однокомнатной квартирке, где по совместительству и проживал.
- Проходите, девчонки. Можно не разуваться. Всё равно тапок нет, а у меня беспорядок, - похвастался он, и только потом решил поздороваться. При этом, оценив взглядом Тамару, не преминул откровенно заметить: - Вы похожи, как две родные сестры.
- О чем я и предупреждала. - Виктория уверенно прошла в комнату, прогнала из кресла большого кота и заняла его место. Кот тут же нацелился к ней на колени, но, напоровшись на недружелюбный взгляд, передумал и, пару раз дернув тощим хвостом, отправился нюхать Тамарины туфли.
- Если ей еще покрасить волосы в черный цвет, вас не отличит даже лучший физиономист, - продолжал беззастенчиво обсуждать внешние данные Тамары Петр, не забыв в то же время гостеприимно указать ей на узкий диван. - Располагайся. Поговорим о наших делишках. Кофе не предлагаю - у меня его нет. Чаю тоже. Ничего нет, - театрально развел он руками. - Даже супруги.
"Если это намек, - недовольно поморщилась Тома, - то, парниша, ты угодил в молоко. Здесь тебе ничего не обломится".
Новый знакомый с первого взгляда вызвал у нее антипатию, и с каждой секундой это чувство крепло, вплоть до того, что уже минут через пять Тамара с отвращением представляла, как с сегодняшнего дня будет работать вместе с этим простым, словно валенок, балаболом. Рубаха-парень - тьфу! Подобные мужики никогда не вызывали у Тамары симпатии. А если человек только строил из себя "рубаху", а на самом деле таковым не являлся, то он был несимпатичен вдвойне. Нет, даже не вдвойне, а десятикратно. Стократно! Подобные люди были просто опасны! Их следовало обходить стороной! Не связываться с такими ни при каких обстоятельствах! А еще лучше сразу от них избавляться!!! Тем паче, от бывших легавых.
"Неужели Вика допустила с этим Петром ту же ошибку, что и я неделю назад с двумя сопляками, которым дала скопировать зип? Вот только ее ошибка может нам стоить гораздо дороже, чем моя".
Ох, как не нравился Тамаре этот частный детектив Петр!
Она вопросительно посмотрела на Викторию. Та ответила ободряющей улыбкой, подмигнула и перевела взгляд на усевшегося рядом с Тамарой Петра.
- Итак, дорогой? Каковы результаты? По телефону ты вчера мне похвастался, что за две недели накопал на пять уголовных дел и один грандиозный скандал федерального уровня. Действительно, так? Или преувеличиваешь?
- Скорее, преуменьшаю, - резко изменив игривый тон на деловой (более того, официальный), ответил Петр.
Тамара с неприязнью отметила, что Энглер, оказывается, имеет дела с этим "Гудвином" уже две недели. И ведь, стервоза, до вчерашнего дня не обмолвилась ни единым словечком!
- В общем, так, Вика, - тем временем продолжал детектив. - Считая, что занимаюсь обыденным делом, я с твоей легкой руки наткнулся на такую клоаку, что не знаю, как теперь поступить. Пока не поздно, у меня еще остается на выбор несколько вариантов. Давайте-ка вместе обсудим всё по порядку.
- Давай, - охотно согласилась Виктория. - Начинай, Арчи Гудвин. Чего тратить время?
- Вариант первый и наиболее приемлемый для меня: я возвращаю аванс, не даю тебе никакой информации и отказываюсь от дальнейшей работы.
- Боишься обжечься?
- Я просто не сомневаюсь, что если начну копать дальше, то даже не обожгусь, а обуглюсь. И вы вместе со мной. Какова перспективка - три головешки?
- Так горячо? - На лице Энглер не отразилось не единой эмоции. Впрочем, так же, как ни единой эмоции не прозвучало в голосе детектива.
- Как в мартеновской печи, - бесстрастно ответил он. - Итак, это вариант номер один. Что скажешь?
- Скажу: он не принят. Что там еще ты припас для меня? Вариант номер два…
- …наиболее глупый, - продолжил за Викторию Петр. - Вот что он из себя представляет. По закону, о любом преступлении, раскрытом в результате моей частно-розыскной деятельности, я обязан безотлагательно доложить в органы внутренних дел или в прокуратуру. Здесь у меня на выбор есть лишь Москва. Федералы. Тогда вполне реальна надежда на то, что клоаку разворошат, а мерзавцев, которых вы ищете, отправят на нары. Пожизненно. Тебя такой исход не устроит?
- Нет, не устроит, - покачала головой Энглер. И на ее доселе бесстрастном лице Тамара отметила легкую тень озабоченности. - Объясни мне, почему федералы? Москва? В Питере стрёмно?
- В Питере может не прокатить. У меня есть серьезные опасения, что здесь у тех, на кого мне удалось выйти, очень надежная крыша. Их потери сведутся только к тому, что им придется на время свернуть дело и немного понервничать, пока вместо них не сядут другие. А потом всё начнется по новой. Кстати, я к тому времени уже буду мертв. Так что, как видишь, такой вариант не устраивает и меня.
- И что же за клоаку такую ты раскопал, господин частный сыщик? - задумчиво пробормотала Виктория. - Это оружие? Дурь?..
- Не спеши, пожалуйста, Вика, - перебил ее Петр. - Со временем ты всё узнаешь. А сейчас перейдем к третьему варианту. И последнему… - Выдержав эффектную паузу (в меру длинную, в меру короткую), он торжественно объявил: - Я продолжаю работать. Несмотря на то, что боюсь. Несмотря на то, что не хочу умирать молодым. Несмотря на то, что имею серьезные опасения, что подобный орешек нам не разгрызть. Но есть причины, которые перевешивают всё это. Первая: я уже слишком много узнал и теперь это висит тяжеленным булыжником у меня за плечами. Если я ничего не предприму, чтобы его сбросить… Нет, лучше сдохнуть, чем жить с таким грузом. Вторая причина: тому человеку, который вывел тебя на меня с твоей просьбой собрать материал на этих Светлану и дядюшку, я неосмотрительно дал слово оказать тебе любую поддержку не только в их поиске, но и во всём остальном - ты понимаешь, о чем говорю. Так вот, отречься от этого слова, не потеряв к себе уважения, я не могу. И, наконец, причина третья и последняя. Меркантильная. Я продолжаю работать потому, что ты, Вика, в связи с изменением обстоятельств, увеличиваешь мой гонорар в десять раз. По рукам? Ты не против?
- Нет, не против, - и не думая торговаться, согласилась Виктория. И сразу взяла быка за рога. - Моральная и финансовая стороны сделки к нашему с тобой обоюдному удовлетворению согласованы. Никаких договоров, надеюсь, подписывать не придется?
- Шутишь? - гулко хмыкнул Петр. - Я даже не интересуюсь насчет следующего платежа.
- Не беспокойся, не кину. Получишь платеж. А сейчас давай выкладывай всё, что успел накопать. И что же это за ужасающая клоака, о которой ты талдычишь?
- Вика, я не скажу тебе больше ни единого слова. - Петр отрицательно покачал головой.
- Не поняла! - даже приподнялась в кресле Виктория,
- Ни единого слова, - повторил детектив, поднялся с дивана, подошел к Энглер и, наклонившись, что-то зашептал ей на ухо. При этом на губах у Виктории обозначилась глупенькая улыбочка, как будто ей сейчас говорили какие-то сальности. Но вот Петр распрямился, повернулся к Тамаре, бросил строгий взгляд на кота, поспешившего занять на диване то место, где только что сидел хозяин. - Ну, всё, девчонки. Идите домой. Жду звонка завтра. И заезжайте. Можно вдвоем, но лучше, чтобы только Тамара, - подмигнул он ей, вновь входя в образ рубахи-парня. Без кофе, без чая и без жены. Ну прям мечта любой засидевшейся на выданье девы…
- Томка, вперед, - Энглер выпорхнула из кресла, Тамара резво устремилась следом за ней и едва успела на ходу бросить: "Пока", как за спиной уже захлопнулась входная дверь. К тому моменту Виктория уже жала на кнопку вызова лифта. А еще через минуту, спустившись с девятого этажа многоквартирного дома, она достала из незапертого почтового ящика с номером "146" и безграмотной надписью "Fuckin schit" конвертик с дискетой. Радостно продемонстрировала его своей спутнице и, улыбнувшись:
- Едем читать, - направилась к выходу из подъезда.
"Так вот почему этот перестраховщик, - догадалась Тамара, - ни у себя в квартире, ни по телефону не обмолвился ни единым конкретным словечком о том, что сумел накопать за две недели, обошелся лишь неопределенными обтекаемыми фразами. Опасается, что квартира может стоять на прослушке. Неужели то, на что он неожиданно для себя напоролся, действительно, настолько серьезно? Или этот Петр просто страдает болезненной мнительностью, раздувает из мухи слона?"
- Он раздувает из мухи слона, - вслух произнесла последнюю мысль Тамара, устраиваясь за рулем. - Не за это ли его и выставили из мусарни? Как думаешь, Энглер?
- А? - рассеянно переспросила Виктория. Открыла бардачок, хотела сунуть туда дискету, но в последний момент передумала и положила ее к себе в сумочку. - Нет, думаю, не за это. А впрочем, пес его знает. С его личным делом я не знакомилась. Мне хватило слов человека, который этого Петра рекомендовал.
- А кто рекомендовал? Я его знаю?
Виктория промолчала, словно не расслышала вопроса. Тамара решила не переспрашивать. Вместо этого поинтересовалась:
- Чего этот сыщик шептал тебе на ухо? У тебя при этом была такая обалделая рожа…
- Чего? - снова не сразу врубилась Энглер. Мыслями она сейчас явно парила в каком-то другом измерении. - Просто сказал, что вся информация на дискете. Тут почти вся жизнь толстухи и дядьки с момента, когда я с ними рассталась и угодила в подвал к Монучару. А кроме того, еще кое-что о том, что Петр так упорно называет клоакой. Что же, приедем домой, почитаем об этом кошмаре, с которым нам предстоит скоро столкнуться. И посмотрим, действительно ли наш Арчи Гудвин раздувает из мухи слона. Очень хотелось бы, чтобы ты оказалась права. Не достает нам еще добавочных головняков!
Черная "Ауди" резко перестроилась из правого ряда и пошла на обгон вереницы из несколько фур. Стрелка спидометра устремилась к отметке "180". Встречный "Москвич" издалека испуганно замигал дальним светом.
- Не киксуй. Успеваем.
- Тамар, не гони. Сколько раз говорить!
- Сколько раз отвечать: иначе я не умею! К тому же мне просто не терпится почитать, что там, на этой дискете.
ДЯДЯ ИГНАТ И ТОЛСТАЯ ЗАДНИЦА
Лето 1992 года обернулось для Игната Анатольевича Астафьева сущим кошмаром. Ничего подобного он не испытывал даже после двойного убийства, которое совершил год назад. Тогда он нисколько не сомневался в том, что всё провернул столь безупречно, что ни у одного, даже самого-самого дотошного сыскаря, не появится ни единой ниточки, ведущей к убийце, ни тени подозрения, что Андрея Астафьева и его жену застрелил их единственный родственник. Тогда, в мае 1991 года Игнату тоже, конечно, какое-то время довелось "посидеть на иголках", но потом все эти иголки затерялись в ворохе дел и забот, и их эпизодические покалывания стали практически безболезненны. Крупная сделка с продажей турецкого табака, к которой можно было удачно прилипнуть в роли посредника, и хлопоты по установлению опеки над случайно оставшейся в живых племянницей быстро вытеснили из головы все предыдущие беспокойства. А вскоре убийство старшего брата и Ольги, если и не стерлось из памяти вовсе, то обрело форму уже не чего-то пугающего и угрожающего неотвратимым возмездием, а некоего экстремального приключения, которое довелось пережить, притом пережить очень достойно, выйдя сухим из воды, чем следует только гордиться. И Игнат, действительно, был искренне горд, что тогда, в конце мая, оказался способным на отчаянный, граничащий с безрассудством поступок, достойный настоящего мужика, супермена современной российской формации.
Правда, не всё в этом деле сошло гладко. Львиную долю "дохода", полученного в результате "поступка", пришлось отдать тем, кто оказался организованнее и сильнее, а проклятая девка - племянница - всё же осталась жива. Ничего другого не оставалось, как только повесить ее себе на шею, и она сразу же начала доставлять неприятности. Мелкие, почти несущественные, ничем не угрожающие проблемки. Но это пока. Со временем несущественные проблемки грозили перерасти в гигантские головняки. А этого времени с каждым днем оставалось всё меньше и меньше. Надо было что-то немедленно предпринимать.