- Журналист - это либо несостоявшийся писатель, либо удачливый коммерсант, продающий информацию. Я, если точно выразиться, менеджер от журналистики. Организую работу других, сам пишу редко. Как бизнесмен интересуюсь средствами коммуникаций, в частности - кабельным ТВ.
Ярослав сказал чистую правду. Действительно, печатать на машинке толком так и не научился. Просидеть больше часа за рабочим столом для него было пыткой. А "залегендировали" его под представителя российского инвестиционного фонда, изучающего опыт западных СМИ, потому что вакансий в ТАССе и корпунктах газет для "подснежников" из-за наступившей нищеты не осталось, нормальных журналистов содержать не на что, куда уж кормить разведчиков. Будет или нет фонд инвестировать в развитие сети кабельного ТВ на бескрайних просторах России - бабушка надвое сказала. Что, впрочем, Ярослава не волновало. Но информация, собранная им, весьма пригодилась отцу. Ветеранское СП грамотно вложило деньги в кабельную сеть Германии.
- Эрика мне сказала, что вы организовывали съемки фильмов здесь, на Западе? - Леон чиркнул зажигалкой - старой побитой "Зиппо".
- Да, в Праге, Амстердаме и в основных городах Германии. Познавательные и исторические программы для одного телеканала в России. - Садовский решил, что пора перехватить инициативу и самому задавать вопросы: - А вы - журналист, не так ли?
- Стрингер, - ответил Леон без всякой рисовки. "Я так сразу и подумал". - Ярослав еще раз окинул взглядом Леона.
Без сомнений, он по всем видовым признакам принадлежал к беспортошному и безголовому племени "солдат удачи" от журналистики. Самые умные и амбициозные рвутся в политические комментаторы и экономические обозреватели, практичные - в светскую хронику и рубрики "искусство, кино, театр", бестолковые оседают в спортивных редакциях либо пишут "на производственные темы", совсем уж недалекие кропают статьи для садоводов и гороскопы для домохозяек. Для всех них удостоверение журналиста открывает двери в те миры, куда при других условиях путь им был бы заказан. И в этом, очевидно, они видят основное преимущество своей профессии, если не считать удовлетворенного зуда высказываться по любому вопросу, даже если тебя не спрашивают.
Лишь стрингеры рыщут там, куда боятся или брезгуют входить обычные журналисты. Как правило, никогда не состоящие в штате, не получающие, стабильного оклада и премиальных за прилежную работу, стрингеры всё делают на свой страх и риск. Для них, как для пиратов, деньги имеют ценность лишь как результат удачной авантюры. И плевать они хотели на профессиональные этические нормы и законы страны пребывания.
- Интересно. - Ярослав уселся поудобнее, вполоборота к Эрике. - И где удалось побывать?
- Эфиопия, Ангола, ЮАР, Пакистан, Иран, Афганистан, Индия, - перечислил Леон.
- Конечно же, штат Кашмир? - высказал догадку Ярослав, сообразив, что адресами командировок были исключительно "горячие точки".
- Угу, - кивнул Леон, выпустив облачко дыма.
- И что вас туда тянет? - поинтересовался Ярослав.
- Я подхожу для такой работы лучше, чем многие. Вы бы не стали есть то, что ел я, или спать там, где с превеликим удовольствием высыпаюсь я. Ну и, конечно, деньги. Моя работа хорошо оплачивается. Перед ужином зрители хотят видеть кровь и руины. Это позволяет им чувствовать себя защищенными. По сути, они платят за чувство комфорта, а не за новости.
"Уже легче. Можно работать", - решил Садовский. Сам он был далек от романтики войны. От военных сборов остались самые неприятные воспоминания, а трех прыжков с парашютом, обязательных по программе, хватило, чтобы отбить всякую охоту к экстремальным видам спорта.
"Но если человек работает за деньги, с ним можно нормально общаться. К тому же, слегка циник. И, безусловно, эгоцентрик. Вон сколько раз "якнул". Подружимся, куда он денется. Если деньги любит".
- Леон, что же ты не сказал, что в восемнадцать лет сбежал из дома и записался в Иностранный легион, - вступила Эрика, все это время с интересом наблюдавшая за ритуалом знакомства мужчин. Совсем как косуля с деланным равнодушием косит из-за кустов на бодающихся самцов.
- И такое было? - удивился Ярослав.
- Давно, я уже и забыл, - отмахнулся Леон. На вид Леону было тридцать с небольшим, и Ярослав ощутил болезненный укол ревности. С такой биографией и внешностью флибустьера не составляло никакого труда оказаться в загородном отеле с Эрикой. Что-то ему подсказывало, что именно так оно и было. При мысли, как это было у нее с этим дикарем, в сердце впился острый шип. "Ладно, у нас свои козыри есть", - решил Ярослав. По-хозяйски осмотрел стол. До него Эрика с другом успели выпить по чашечке кофе.
- Может, еще кофе? Я угощаю. - Он вскинул руку. Хозяин, давно ожидавший команды, засиял лицом и выскочил из-за стойки. Кафе было маленьким, всего пять столиков, четыре из которых пустовало. Обстановка в восточном стиле, с кухни тянуло пряными ароматами.
- Конечно же, бизе? - спросил Ярослав заговорщицким шепотом на правах близкого знакомого, посвященного в маленькие тайны.
Эрика была жуткой сластеной, что, впрочем, не сказывалось на фигуре. Но зомбированная статьями в дамских журналах, она постоянно мучалась сомнениями и все же не могла устоять, за что потом себя кляла и изводила ненужным шейпингом. Такие вот женские комплексы.
На лице Эрики отразилась жуткая внутренняя борьба, через секунду она сдалась:
- Два. Но только - два.
- Три бизе, - спрятав улыбку, обратился Ярослав к хозяину. - И что-нибудь, чтобы отметить знакомство. Клубничный ликер для дамы. Так, Эрика? Вам, Леон?
Леон засопел, потом ответил:
- Коньяк.
- Прекрасно, - кивнул Садовский. - Два мартеля. Пока все.
Хозяин, оплывший араб, удалился исполнять заказ.
Леон криво усмехнулся, давя сигарету в пепельнице.
- Что-то не так? - среагировал Ярослав.
- Нет, просто вспомнил, что у русских свое понятие о норме. Одна бутылка - мало, две - много, а три - в самый раз.
- Откуда такое знание России?
- Я три дня назад прилетел из Москвы, - ответил Леон, не спуская с собеседника иссиня-черных глаз. - До этого был в Карабахе и Чечне. В Абхазию не попал, не успел оформить визу
- Вот как?! И как вам Россия? - спросил Ярослав по-русски, до этого разговор шел на немецком.
- Очень понравилась. - Леон тоже перешел на русский. Вполне приличный, акцент едва ощущался. - Россия - это просто Клондайк для стингера моего уровня. Работать опасно, но чертовски выгодно.
"Молодец, ловко перевел разговор в нужное русло. И тему беседы обозначил, не забыв упомянуть о деньгах", - мысленно похвалил его Ярослав.
Дождавшись, пока хозяин, толстый араб, расставит заказ на столе и уйдет за стойку, поднял рюмку.
- Ну, за знакомство.
- И за взаимовыгодное сотрудничество, - добавила Эрика.
Леон лишь кивнул. Провел ладонью над рюмкой, что-то прошептал, словно колдуя. И лишь после этого поднял ее, чокнувшись со всеми.
Эрика сразу же принялась за пирожные, предоставив мужчинам самим разбираться со своими проблемами. Придвинулась к столу. Ярослав машинально скользнул взглядом за глубокий вырез на ее майке и с трудом отвел глаза.
- Итак, к делу. - Он сделал еще один глоток коньяка, чтобы отвлечься от приятных воспоминаний. - Эрика мне обещала сенсацию.
- Это полуфабрикат сенсации. Поэтому мне нужны гарантии коммерческой тайны. - Леон достал новую сигарету, но зажигалкой не чиркнул, выжидая.
- Если достаточно слова, то я его даю. - Ярослав сделал серьезное лицо. - И если история покажется мне интересной, я постараюсь на ней сделать неплохой бизнес.
Леон кивнул и чиркнул зажигалкой. Несмотря на рекламу, "Зиппо" выстрелила язычком огня лишь на третий раз.
- История такова. - Леон полез в нагрудный карман куртки. - В ночь с субботы на воскресенье в дачном поселке под Москвой произошел пожар. Сгорела дача профессора Арсеньева.
Он протянул Ярославу мятую вырезку из газеты. "Профессору крупно повезло", - прочитал Ярослав заголовок. Судя по шрифту и макету - "МК", вездесущий и наглый таракан.
Покосился на Эрику, но та самозабвенно поедала второе пирожное.
- Арсеньев - известный археолог. Крупный специалист по индоевропейской праистории. Возглавляет историко-археологическую экспедицию при Минкульте, - прокомментировал Леон.
- Очень интересно, - отозвался Ярослав, изобразив на лице максимум заинтересованности.
- Все дело в том, что пожару предшествовал взрыв. Цель - огнем уничтожить нечто, хранившееся в подвале дачи.
- Разборки, - констатировал по-русски Ярослав.
- Несомненно, - согласился Леон, термин ему был явно знаком. - И я имею подтверждение этого.
Его рука вновь потянулась к нагрудному карману, но вдруг опала.
Дверь в кафе, тренькнув звоночком, распахнулась, и вошла женщина в темном одеянии и белом платке на голове. Как и полагается восточной женщине, один ребенок сидел у нее на руках, второй тащился сзади, а третий пока нежился в животе. Судя по его огуречной форме, натянувшей черный балахон, ожидался мальчик. Еще один немецкий араб.
"Если так пойдет дальше, через десять лет Берлин превратится в филиал Каира", - мимоходом подумал Ярослав.
Следом пришла мысль, что встреча абсолютно бросовая, контуженный стрингер ничего путного, кроме мятой газетки, за душой не имеет, поэтому не мешает вознаградить себя за впустую убитое время часиком-другим с Эрикой. В каком-нибудь уютном местечке поблизости, где есть двуспальная кровать и ванна.
Арабка в их сторону даже не посмотрела, о чем-то пошепталась с хозяином и проскользнула в заднюю комнату.
Леон, оглянувшись и убедившись, что свидетелей нет, выудил из кармана небольшой пластиковый пакетик и положил перед Ярославом.
- Что это? - Садовский не стал прикасаться к пакетику, черт его знает, что за бледно-желтые дробинки лежали внутри.
- Образцы металла, что нашли на пожарище, - ответил Леон. - Следствие располагает несколькими килограммами этого расплава, а мне достались вот эти крохи. Но и их хватило. - Он из внутреннего кармана вытащил сложенный вдвое листок официального бланка. - Вот заключение лаборатории Берлинского университета. Металл, если не считать вкраплений, образовавшийся при расплаве, является низкопробным золотом. Возраст изделия, погибшего в огне, - второе тысячелетие до нашей эры.
- Ну и что? - пожал плечами Ярослав. - Профессор хранил на даче какие-то древние побрякушки. В чем тут сенсация?
- Вы не хотите задать вопрос: откуда они у профессора? - Леон вперил в Ярослава тяжелый взгляд. - Или боитесь. Садовский мельком посмотрел в окно. "Рено" напарника, сделав круг по кварталу, вновь вернулся на исходную позицию. Солнцезащитный щиток все так же был опущен, значит, пока все нормально.
Ситуация все больше и больше начинала раздражать Ярослава. Особенно не понравилось то, что в пакетике лежат золотые шарики. С золотом, как известно, шутки плохи. Это чистый криминал, а не благородный шпионаж. И еще очень не нравилось то, что Леон продолжал поедать его глазами фанатика, приглашая присоединиться к маниакальному психозу, источившего душу вольного охотника за сенсациями.
- Вопрос предполагает интерес, Леон, - тоном врача, разговаривающего с психом, ответил Ярослав. - А мне пока ничего в вашей истории не показалось интересным. Вы, наверно, слишком мало пожили в России и еще сохранили способность удивляться. Я же не удивляюсь ничему. И всему готов верить. Россия очередной раз переживает этап, когда возможно буквально все. Эдакое поле чудес в стране дураков. Кстати, если знаете, "Поле чудес" - самая рейтинговая передача на российском ТВ.
Эрика отставила свою тарелочку, виновато вздохнув, притянула к себе пирожное Ярослава. Облизнула ложку, прицелилась на хрустящую шапочку и мимоходом обронила:
- Так не интересно, Леон. Начни с самого начала.
Леон, насупившись, перемалывал в голове какую-то мысль. Очнувшись, посмотрел на Эрику, но та уже вся была поглощена вкусовыми ощущениями.
- Ладно, - согласился Леон. - Предупреждаю, я купил эксклюзив на историю о пожаре и все доказательства. - Он указал на пакетик. - При желании вы все можете проверить сами. Надеюсь, источники в московской милиции у вас есть?
Ярослав кивнул, заранее решив, что палец о палец не ударит.
- Тогда слушайте предысторию. - Леон отвернулся и остановившимся взглядом уставился в матово-черное стекло. - У меня хорошие связи с талибами. Еще со времен их похода на Кабул. В апреле этого года мне предложили участвовать в одной операции. Группа из пятидесяти человек прошла рейдом через Таджикистан в Узбекистан и захватила в заложники японскую съемочную группу. Помните, об этом еще писали все газеты?
Садовский напрягся и вспомнил, что в аналитической справке о положении в России, регулярно доставляемой в резидентуру, что-то упоминалось о том, что объединенные силы азиатских республик под чутким руководством "старших братьев" из ФСБ целый месяц дружно гонялись по горам за отрядом каких-то моджахедов. Чем кончалась охота, Ярослав не запомнил. Наверное, победным рапортом и списанием ранее похищенных боеприпасов и бензина.
- На самом деле, японцев никто в заложники не захватывал. Это был лишь предлог для широкомасштабной спецоперации. Их удерживали правительственные части, пока нас гоняли по горам. И освободили, когда нас окончательно затравили. Сначала нас обстреляли с вертолетов, разметав караван, а потом выбросили десант. Они гнали нас, как волки травят стадо джейранов, отбивая ослабевших и убивая по одному. Кому не досталось пули, тех добила жара и жажда. Выжило всего трое.
- И вы в их числе, - подсказал Ярослав.
- Как видите. Я же говорил, у меня повышенный уровень живучести.
Ярослав обратил внимание, что сигарета в руке у Леона стала подрагивать все сильнее и сильнее, как поплавок при хорошей поклевке.
"Посттравматический синдром - проклятие всех, кто побывал в "горячей точке", - подумал Ярослав. - И не такой уж ты, братец, двужильный, каким хочешь казаться. Хотя бабам контуженные нравятся. Вид страдающего мужика провоцирует у них материнский инстинкт".
Он посмотрел на Эрику, та отставила недоеденное пирожное и, затаив дыхание, следила за Леоном.
- Лео, не уходи в себя! - резко одернула она стрингера, когда взгляд его окончательно остекленел.
- Да, да. - Леон раздавил в пепельнице окурок, сразу же стал прикуривать новую сигарету. - Я просто еще раз попробовал все проанализировать… Нет, утечка исключается. Это просто военная неудача. Так бывает. Просто не повезло. - Он пальцем начертил на столе два кружка. - Целью рейда было тайное хранилище одного влиятельного восточного князька. Пока не стану называть имен. Он создал личный форт Нокс в горах и свозит туда ценности, которые невыгодно или небезопасно доверить швейцарским банкам. Район безлюдный, при советах там добывали уран. На местном языке район называется Мертвый город. Действительно, там есть остатки древнего города. И еще сохранились капитальные постройки из железобетона и шахты.
Мы знали, что Мертвый город превращен в крепость, брать ее штурмом таким маленьким отрядом - бесполезно. Но в крепость периодически прибывает караван с новыми поступлениями. Все организовано очень хитро. Водители пригоняют грузовики в заброшенный кишлак, откуда ведут сразу несколько дорог, и оставляют ключи в замке зажигания. Охрана сразу же ликвидирует водителей. Спустя некоторое время из Мертвого города приходит БТР с другими водителями, они и отгоняют грузовики в крепость. Кроме них, никто дорогу туда не знает.
А прибывшая из Мертвого города спецкоманда ликвидирует охрану. До следующего рейса трупы успевают сожрать волки и птицы. Поэтому там так и кишат волки. Что создает еще один рубеж системы безопасности. Естественный, так сказать. - Леон сделал быструю затяжку, выпустил дым, крепко зажмурив глаза. - Волки, привыкшие к человечине, - поверьте, страшное дело. Пострашнее зависших над головой вертолетов. Стрелок может промахнуться, у вертолета рано или поздно кончается горючка, а волк будет травить тебя до конца.
- Тысяча и одна ночь, - с сомнением покачал головой Ярослав.
Но Леон не обратил на замечание никакого внимания.
- Мы трое суток сидели в засаде, окруженные со всех сторон волками. Эти твари каким-то особым чутьем угадывают приближение машин. - Он усмехнулся, хищно оскалив зубы. - Не надо никакого спутника, чтобы засечь караван. Волки сами приходят в кишлак накануне появления машин. Надо было сидеть тихо, выстрелы в горах слышны на десятки километров. И огня зажигать нельзя. Поэтому, когда волки пробрались в один дом, нас оставалось только лежать и слушать, как они терзают наших товарищей. И молиться, чтобы очередь не дошла до тебя. - Леон протяжно выдохнул, окатив Садовского облаком дыма. - А потом все оказалось проще простого. Прибыли четыре грузовика и два БТРа сопровождения. Мы обеспечили волкам их порцию мертвичины и ушли, захватив часть груза. Выстрелы не насторожили группу, что шла в кишлак со стороны Мертвого города. Они их ждали. Поэтому у нас был запас по времени. Машины и тропинки в кишлаке мы, конечно, заминировали. Это тоже помогло, и по горячим следам погоня за нами не пошла. Активно травить начали лишь через два дня. Тогда и появилась "утка" про японцев-заложников. Как выбрался я, рассказывать не буду.
- Ваше право. А что стало с грузом? И что это за груз? - спросил Ярослав. Против его воли рассказ его заинтриговал. Просто голливудский боевик, да и только.
- То, что называется "культурными ценностями", - по-волчьи усмехнулся Леон. - Ваш восточный князек ничем не отличается от нацистских бонз. Тоже тащит отовсюду и без разбору И хранит в подземелье. А груз мы время от времени сбрасывали, когда поняли, что охотятся не столько за нами, сколько за ящиками. Каждый раз погоня прекращалась, охотники вызывали вертолет, чтобы забрать очередной ящик. Это нам давало очередную передышку. А потом гон начинался снова. Пока не остался последний ящик.
Леон осмотрелся по сторонам, хотя в кафе никого из посторонних не было, даже хозяин ушел в заднюю комнату.
- Содержимое любого ящика - приговор для этого восточного царька. Ему могут простить рабское поклонение подданных и каторжный труд рабов на хлопковых полях. Закроют глаза на счета в швейцарских банках при тотальной нищете в его владениях. Как говорили в Вашингтоне про известного латиноамериканского диктатора: "Конечно же, сукин сын, но - это наш сукин сын". Тем более что дехкане и слыхом не слыхивали про "права человека" и "демократию". Да и бог с этой ерундой… Но скупку похищенных культурных ценностей мирового значения ему не простят. Это уже слишком для такой мелкой сошки. Поэтому они так старательно обследовали все оставленные нами укрытия, потрошили каждый труп. На вертолете прилетал какой-то уполномоченный этого князька и по описи проверял содержимое каждого ящика.
Леон сунул руку за воротник майки и вытащил медальон, повозился с застежкой и, отстегнув, положил на стол рядом с пакетиком. Ярослав с интересом посмотрел медальон, в руки, правда, не взял, удержался. Хотя они так и чесались. Вещь странная, явно редкая, сама собой просилась в руки. Ярослав никогда подобного не видел: четыре змейки выползали из центра и извивались дугой, сплетаясь в левостороннюю свастику.