- Да. Вы же не любите, когда вам зажимают пальцы в тиски, - отозвался Ревсон.
- Это правда. Может быть, вы вовсе не такое уж чудовище, как я думала. Но доктор О'Хара...
- Ну, доктор О'Хара - это совсем другое дело. Что вам рассказал Брэнсон? - спросил девушку Ревсон.
- Тот же трос. Со стороны залива, - сонно ответила она.
Глаза ее закрылись. О'Хара взял Ревсона за руку.
- Не беспокойте ее.
- Сколько она будет спать?
- Часа три, не меньше.
- Дайте мне ручки.
Доктор передал Ревсону требуемое.
- Вы знаете, что делаете?
- Надеюсь, что да, - ответил Ревсон. - Вас будут допрашивать, - предупредил он О'Хару после некоторого раздумья.
- Знаю. Вам дать фонарик?
- Не надо. Я возьму его позже.
Киленски, аристократического вида мужчина с орлиным носом, седыми усами и бородой, был старшим из двух врачей, исследовавших подносы с едой.
- Я и мой коллега обнаружили двенадцать подносов с некачественной пищей, - доложил он Брэнсону.
Тот посмотрел на ван Эффена, потом снова на врача.
- Вы уверены, что именно двенадцать? Не семнадцать?
- Двенадцать. Испорчено мясо. Это одна из разновидностей ботулизма. Не обязательно пробовать - достаточно понюхать. Во всяком случае, я чувствую этот запах. Хансен, по-видимому, его не почувствовал, - Киленски сердито посмотрел на Брэнсона.
- Это смертельно?
- Обычно в подобной концентрации эти микробы не приводят к смерти. Мистер Хансен умер не потому, что съел что-то недоброкачественное. Все дело в реакции его организма, которая обусловлена болезнью сердца.
- А какое действие могут оказать эти микробы на обычного здорового человека?
- На некоторое время выведут из строя. Скорее всего, будет сильная рвота, возможно желудочное кровотечение, потеря сознания и тому подобное.
- В таком состоянии человек становится совершенно беспомощным?
- Вероятно, он будет не пригоден к работе.
- Веселенькая перспектива! - Брэнсон посмотрел на ван Эффена, потом на Киленски. - Можно ли преднамеренно отравить еду этими микробами?
- Кому это нужно?
- Отвечайте на поставленный вопрос.
- Любой врач, специализирующийся в этой области, любой ассистент или ученый-исследователь может вырастить эту токсичную культуру.
- Но для этого нужно разбираться в медицине, иметь соответствующую подготовку и оборудование?
- Разумеется.
- Подойди сюда, Тони, - обратился Брэнсон к официанту.
Молодой человек подошел. Его лицо исказил страх.
- Здесь вовсе не жарко. Я бы даже сказал, что здесь довольно прохладно. Почему же ты вспотел?
- Я не люблю оружие и не люблю насилие.
- Но никто не применяет к тебе насилие, никто не направляет на тебя оружие, хотя это вполне может случиться в ближайшем будущем. Мне кажется, тебя мучает нечистая совесть.
- Меня? Мучает совесть? - официант вытер лоб. Если его что-то и беспокоило, то только не угрызения совести. - Ради Бога, мистер Брэнсон...
- Не вздумай рассказывать мне сказки. Случайности не повторяются двенадцать раз подряд. Только дураки верят в подобные совпадения. Отравленные подносы должны как-то отличаться от остальных. Как?
- Почему бы вам не оставить парня в покое? - вмешался вице-президент. - Он всего лишь официант.
Брэнсон проигнорировал его слова.
- Так как отличить отравленные подносы?
- Не знаю! Я не знаю, о чем вы говорите! Брэнсон повернулся к Ковальски и Петерсу.
- Сбросьте его с моста, - приказал он своим подручным, не повышая голоса.
- Вы не можете так поступить! Это же убийство! Убийство! Заклинаю вас Господом Богом...
- Ты сейчас скажешь, что у тебя жена и трое ребятишек.
- У меня никого нет.
Бедный парень закатил глаза, ноги у него подогнулись. Ковальски и Петерсу пришлось волочить его по асфальту. Вице-президент и шеф полиции двинулись навстречу Тони и его палачам. Их остановил ван Эффен, угрожающе направив на Ричардса и Хендрикса свой "шмайсер".
- Хорошо бы узнать, можно ли отличить плохие подносы от хороших. Это была бы очень ценная информация. Ты бы доверил подобные сведения этому мальчишке? - обратился ван Эффен к Брэнсону.
- Ни в коем случае. Что ты предлагаешь?
- Этот парнишка и так все расскажет, но вряд ли он вообще что-нибудь знает. Эй, ребята, ведите его обратно! - крикнул ван Эффен Петерсу и Ковальски.
Тони привели обратно и отпустили. Он устало опустился на асфальт, потом попытался подняться, хватаясь за микроавтобус.
- Расскажи нам, что тебе известно.
- Я заподозрил неладное при погрузке.
- В больнице?
- Почему в больнице? Я работаю не в больнице, а у Селзника, в фирме, которая обслуживает пикники и прочие мероприятия на свежем воздухе.
- Я знаю эту фирму. Ну так что?
- Когда я пришел, мне сказали, что еда уже готова. Обычно все грузят за пять минут, и я сразу уезжаю. В этот раз на погрузку ушло три четверти часа.
- Ты видел в фирме кого-нибудь из сотрудников больницы?
- Никого.
- Ладно, ты сможешь прожить еще немного, если не станешь есть эту еду, - Брэнсон повернулся к О'Харе. - Итак, остаетесь вы, доктор, и хрупкая мисс Венсди.
- Вы хотите сказать, что один из нас выполнил указаний предполагаемых отравителей? - в голосе доктора было больше презрения, чем удивления.
- Именно. Приведите сюда мисс Венсди.
- Оставьте ее в покое!
- Вы, кажется, решили, что можете здесь командовать?
- Там, где дело касается моих пациентов, командую я. Если вы хотите доставить девушку сюда, вам придется ее нести. Мисс Венсди спит в машине после укола сильного успокаивающего. Вы что, мне не верите?
- Не верю. Ковальски, пойди проверь! Ткни ее пальцем в живот.
Ковальски вернулся через пару минут.
- Девушка крепко спит и ничего не чувствует.
Брэнсон посмотрел на О'Хару.
- Очень удобно! Может быть, вы просто не хотели, чтобы мы ее допросили?
- Вы плохой психолог, Брэнсон. Как вы знаете, мисс Венсди далеко не героиня. Неужели вы думаете, кто-нибудь доверит ей важную информацию?
Брэнсон не ответил.
- Единственное хорошее, что я о вас слышал, - вы не издеваетесь над женщинами.
- Откуда вы знаете?
- Мне рассказал об этом шеф полиции. У меня создалось впечатление, что он немало о вас знает.
- Вы подтверждаете это, Хендрикс?
- Почему бы нет? - отозвался полицейский.
- Значит, остаетесь один вы, доктор.
- В качестве главного подозреваемого? Вам изменяет интуиция, Брэнсон, - О'Хара кивнул на закрытое простыней тело Хансена, лежавшее на носилкам. - Моя работа - спасать жизни, а не отнимать их. Я вовсе не хочу, чтобы мне запретили заниматься медициной. Кроме того, я не покидал свою машину с момента прибытия ужина и не мог одновременно сортировать подносы и заниматься пациентами.
- Ковальски, что ты на это скажешь? - обратился к подручному Брэнсон.
- Это правда, доктор был у себя в машине.
- Но все же вы общались с людьми после возвращения из больницы и до прибытия ужина.
- Он разговаривал с несколькими людьми. Мисс Венсди тоже, - вставил Ковальски.
- Забудем о ней. Нас интересует О'Хара.
- Он общался с двумя-тремя людьми.
- Назови их имена. Меня интересуют те, с кем он разговаривал долго и увлеченно.
Ковальски оказался необычайно наблюдательным человеком с удивительной памятью.
- С доктором беседовали три человека. Два раза он разговаривал с мисс Венсди.
- Бог с ней! О'Хара мог сколько угодно беседовать с девушкой в машине и в больнице. С кем еще он говорил?
- С Ревсоном. И довольно долго.
- Ты что-нибудь слышал из их разговора?
- Нет. Они были от меня ярдах в тридцати, и ветер дул в их сторону.
- Они что-нибудь передавали друг другу?
- Нет, - Ковальски был в этом совершенно уверен.
- О чем вы говорили? - обратился Брэнсон к О'Харе.
- Беседы с пациентами не подлежат разглашению.
- Другими словами, вы хотите сказать, что меня это не касается?
Доктор ничего не ответил. Брэнсон посмотрел на Ревсона.
- Дело тут даже не в сохранении медицинской тайны, - вступил в разговор Ревсон. - С момента прибытия сюда я общался: с тремя десятками людей, включая членов вашей команды. Почему именно разговор с доктором вы считаете чем-то особенным?
- Я надеюсь, что это вы мне объясните.
- Мне нечего вам сказать.
- Вы совершенно спокойны, не так ли?
- Просто моя совесть чиста. Можете сами как-нибудь попробовать ответить на вопросы.
- Кроме доктора, Ревсон разговаривал с генералом Картлендом, - вспомнил Ковальски.
- И тоже о пустяках?
- Нет. Мы обсуждали возможность избавить этот мост от некоторых нежелательных элементов, - ответил Картленд.
- Начиная с вас, конечно. Ну и как, беседа была плодотворной? - спросил Брэнсон.
Генерал смерил собеседника презрительным взглядом.
- У меня такое ощущение, что в наши ряды проник агент ФБР. Пока это только ощущение, - поделился своими опасениями Брэнсон.
Ван Эффен спокойно встретил взгляд своего начальника и ничего не ответил.
Брэнсон посмотрел на ван Эффена и продолжил:
- Полагаю, доктор тут ни при чем. И дело не только в том, что он тот, за кого себя выдает. Мне кажется, что по мосту разгуливает хорошо подготовленный агент правительства. Доктор оказался здесь совершенно случайно. А ты как считаешь?
- Я разделяю твои опасения.
- Тогда кто это может быть?
- Ревсон.
Брэнсон знаком подозвал к себе Крайслера.
- Ревсон утверждает, что представляет здесь лондонскую "Таймс". Сколько потребуется времени, чтобы это проверить?
- Через президентский узел связи?
- Да.
- Несколько минут.
- Если вы думаете, что ваше поведение вызовет у меня бурное негодование, то ошибаетесь. Мне это глубоко безразлично. Почему именно я? Почему вы решили, что агент - обязательно представитель прессы? Почему не один из ваших людей? - спокойно обратился к Брэнсону Ревсон.
- Потому что я сам лично их подбирал.
- Наполеон тоже лично подбирал своих маршалов. А сколько их в конце концов пошли против него? Мне совершенно непонятно, как вы можете рассчитывать на верность кучки головорезов, даже лично подобранных.
- Ничего, со временем поймете, - успокоил Ревсона ван Эффен. Он коснулся руки Брэнсона, предлагая ему посмотреть на запад.
- Похоже, у нас не так уж много времени.
- Ты прав, - отозвался Брэнсон.
Со стороны Тихого океана в сторону Золотых ворот двигались тяжелые темные облака. Пока они были еще довольно далеко.
- Телезрителям не понравится, если президент и вице-президент, не говоря у же о почетных гостях, будут мокнуть под дождем. Прикажи Джонсону расставить телекамеры и рассадить публику, - попросил Брэнсон ван Эффена.
Брэнсон подождал, пока помощник выполнит его указание и подойдет к нему, затем посмотрел на стоявшего рядом Ревсона.
- Ревсон сказал мне, что ты осматривал его фотоаппарат, - обратился он к ван Эффену.
- Это правда, но это был поверхностный осмотр, я не разбирал его на части.
- Возможно, это следует сделать.
- А может, и нет, - сердито заметил Ревсон. - Разве вы не знаете, что сборщики фотоаппаратов пять лет учатся своему ремеслу? Чем портить аппарат, лучше уж оставьте его у себя до конца нашего пребывания здесь.
- Нужно проверить еще раз, - заявил Брэнсон.
- Думаю, ты прав, - отозвался ван Эффен и добавил, успокаивая Ревсона. - Это сделает Крайслер. Он настоящий гений по части техники. Крайслер не поломает.
Помолчав, ван Эффен добавил, обращаясь к Брэнсону:
- Я проверил его сумку, кресло и под креслом. Все чисто.
- Обыщи его самого.
- Обыскать меня? - лицо Ревсона исказилось яростью. - Меня уже обыскивали.
- Прошлый раз искали только оружие.
Ван Эффен обыскал Ревсона самым тщательным образом. Этот человек имел опыт в подобных делах и был способен отыскать рисовое зернышко, завалившееся за подкладку. Он извлек из карманов журналиста несколько монет, ключи, перочинный нож и документы.
- Обычные документы, - доложил ван Эффен. - Водительское удостоверение, кредитная карточка, удостоверения газет.
- Есть там удостоверение " Таймс"? - спросил Брэнсон.
- Вот, - ван Эффен протянул карточку своему шефу. - На мой взгляд, оно выглядит очень неплохо.
- Если Ревсон - агент ФБР, то документы у него будут безупречны, - нахмурился Брэнсон, возвращая удостоверение. - Что-нибудь еще?
- Да, есть еще кое-что, - ван Эффен открыл длинный конверт. - Авиабилет в Гонконг.
- Случайно не на завтра?
- На завтра. Как ты догадался?
- Он мне сам об этом сказал. Ну, что ты думаешь?
- Не знаю.
Некоторое время ван Эффен задумчиво перебирал ручки Ревсона, не зная, что находится на шаг от смерти. Поглощенный своими мыслями, он отложил ручки, взял в руки паспорт Ревсона и быстро его пролистал.
- Он много ездит по всему миру. Много азиатских виз, последняя двухлетней давности. Есть свежие визы стран Ближнего Востока. Английских или европейских отметок немного. Ну, да в Западной Европе таможенники ставят печати, только если им хочется размяться. А что ты думаешь?
- Все согласуется с его утверждениями. А ты что скажешь?
- Если он агент, то документы у него хорошие. Почему бы ему не быть родом из Милуоки? Или даже из Сан-Франциско?
- Вы родом из Сан-Франциско?
- Это моя вторая родина.
- Кто стал бы двенадцать лет ездить по миру только для того, чтобы сегодня обеспечить себе алиби?
В этот момент к ним подошел Крайслер. Брэнсон удивленно посмотрел на молодого человека.
- Уже выяснил? Так быстро?
- Президент беседует по прямой линии с Лондоном. Надеюсь, вы не против? А Ревсон чист. Он действительно работает на лондонскую "Таймс".
- Брэнсон хочет, чтобы вы разобрали мой фотоаппарат, - обратился к Крайслеру Ревсон. - Там внутри радиопередатчик и бомба с часовым механизмом. Смотрите, не взорвитесь. Было бы неплохо, если бы вам удалось его потом собрать.
Брэнсон кивнул Крайслеру, тот улыбнулся, взял у журналиста фотоаппарат и ушел.
- Это все? - не без ехидства поинтересовался Ревсон. - Или начнете отдирать подошвы на моих башмаках?
Брэнсону было не до смеха.
- И все же я не удовлетворен. Откуда мне знать, может быть, Киленски договорился с отравителями? Что, если ему приказали найти только двенадцать подносов с испорченным мясом? Именно для того, чтобы усыпить наши подозрения? Я считаю, что должно быть семнадцать подносов с отравленной едой. Кто-то из присутствующих наверняка может отличить плохие от хороших.
Я хочу, чтобы вы, Ревсон, попробовали еду с одного из подносов, объявленных Киленски доброкачественными.
- Киленски мог ошибиться. Вы хотите воспользоваться его ошибкой и отравить меня? Не стану я этого делать! Я вам не подопытный кролик!
- Тогда мы испытаем несколько подносов на президенте и его гостях. Они станут нашими подопытными кроликами. Это испытание войдет в историю медицины. Если эти господа откажутся есть, мы будем кормить их насильно.
Ревсон собрался было сказать, что они с тем же успехом могли бы кормить насильно и его, но передумал.
Картленд не успел сообщить пассажирам президентского автобуса, как отличить хорошие подносы от плохих.
- Бог знает, какова ваша истинная цель, но лично я решил доверить свою жизнь докторам, которые проверили подносы. Если они говорят, что остальные подносы не отравлены, то я им верю. Так что получайте вашего подопытного кролика.
- Вы передумали? - удивился Брэнсон.
- Знаете, Брэнсон, ваша подозрительность переходит всякие границы. Судя по выражению лица мистера ван Эффена, он со мной согласен.
Ревсон подумал, что будет нелишне посеять несколько зерен раздора.
- Конечно, некоторые могут счесть мое решение признаком слабости или неуверенности. Я же поступаю так потому, что мне до вас дела нет. У каждого своя ахиллесова пята. Я начинаю думать, что для веры в собственную непогрешимость у вас слишком шаткие основания. Кроме того, простых людей легко можно заменить, другое дело короли, принцы, президенты. Брэнсон повернулся к Тони.
- Поставь сюда десять подносов с доброкачественной едой.
Официант выполнил приказание.
- Итак, Ревсон, какой из них вы желаете попробовать?
- Вы все еще подозреваете меня в том, что я знаю, как отличить подносы с хорошей едой от подносов с отравленной. Может быть, вы сами сделаете выбор?
Брэнсон кивнул и указал на один из подносов.
Ревсон подошел, взял указанный поднос, медленно и осторожно обнюхал еду. При этом он коснулся внутренней стороны ручек подноса. Никаких знаков не было. Этот поднос был с нормальной едой. Ревсон взял ложку и вонзил ее в центр блюда, напоминавшего мясную запеканку. Он поморщился, прожевал, проглотил, потом повторил все сначала и с отвращением отставил поднос.
- Не в вашем вкусе? - заметил Брэнсон.
- Будь я в ресторане, то отослал бы это назад на кухню. А еще лучше вывалить это на голову шеф-повара. Тот, кто это приготовил, не может считать себя поваром.
- Как по-вашему, еда отравлена?
- Нет. Просто невкусно.
- Вы не могли бы попробовать еду еще с одного подноса?
- Нет уж, спасибо. Вы говорили только об одном.
- Ну, давайте же, попробуйте еще, - настаивал Брэнсон.
Ревсон сердито посмотрел на него, но подчинился. Следующий поднос тоже оказался хорошим. Пол повторил с ним ту же процедуру, что и с первым. Не успел он закончить дегустацию, как Брэнсон протянул ему третий поднос.
У этого на внутренней стороне ручки была пометка.
Ревсон подозрительно обнюхал его, немного попробовал и сплюнул.
- Не знаю, отравлена эта еда или нет, но по вкусу и запаху она противнее двух предыдущих, если такое вообще возможно, - он подвинул поднос в сторону доктора Киленски, который обнюхал его и передал коллеге.
- Ну что? - спросил Брэнсон у специалистов.
- Может быть, здесь вредные микробы только начали действовать, - ответил Киленски. - Нужно сделать лабораторный анализ, - врач задумчиво посмотрел на Ревсона. - Вы курите?
- Совсем немного.
- А как насчет крепких алкогольных напитков?
- Только в дни рождения и на похоронах.
- Возможно, в этом все дело. У некоторых некурящих и непьющих вкусовые ощущения особенно остры. Они лучше чувствуют запахи. Видимо, Ревсон из их числа.
Никого не спрашивая, Ревсон обследовал еще шесть подносов, затем обернулся к Брэнсону.
- Хотите узнать мнение дилетанта? Часть из них попахивает, но в разной степени.
Брэнсон посмотрел на Киленски.
- Это возможно?
- Так бывает, - смущенно ответил врач. - Концентрация этих микробов в еде может быть различной. Только в прошлом году в Новой Англии отравились сразу две семьи. Десять человек обедали вместе. Среди всего прочего, они ели сэндвичи. Троим ничего, пятеро умерли, двое заболели. Все ели одни и те же сандвичи с мясным паштетом. Там тоже был ботулизм.