- Ну ладно, он сам дурак, наркот долбаный, меры не знал. Я ему сам говорил и морду бил, но на него, ты же знаешь, слабо это действовало.
- Я его вообще слабо знал, я с такими стараюсь дел не иметь. Люди вокруг должны быть надежные, крепкие как дуб, а не какие-то наркоты.
Чекан утвердительно кивнул в ответ на долгую тираду Михары.
- Лягу, полежу с недельку, а может, дней десять отхватить придется. Заодно кости подлечу, а то просыпаюсь, хрустят, как втулки несмазанные. Все хрустит, аж противно!
- Ты еще не старый.
- Постарше тебя.
- Не в годах дело.
Михара приложился горячим лбом к прохладному стеклу:
- Я сам себя не узнаю, раньше вскакивал с постели, все гнется, ни тебе скрипа, ни шума, в общем, отлично.
А после этой ходки совсем невмоготу стало. Еще на зоне знакомый доктор говорил, подлечиться мне надо, на курорт хорошо бы съездить. Говорят, в Мацесте под Сочами хороший курорт, грязи. Вонючие, правда, но зато боль как рукой снимает. Лежишь себе в ванной, а тебя обмазывают, обмазывают, гладят…
- Ну ты и размечтался! Утрясем это дело с Якутией и поезжай в свою Мацесту, мажься грязью.
- А ты уверен, - вдруг спросил Михара и пристально исподлобья взглянул на Чекана, - что доктор чист?
- Жалко будет, если он дерьмом окажется и деньги хватанул. Мы в него вложили много, правда, он и отработал на совесть, многих на ноги поставил, от ментов спас.
Но и платили мы ему по-царски, да и дом за наши деньги куплен, и операционную мы оборудовали ему, как говорят, по последнему слову техники.
- Ладно, ладно, - Михара положил руку на колено Чекана, - ты мне его не хвали, сам покалякаю с ним, посмотрю, чем дышит, как рентгеном просвечу.
- Думаю, ошибаемся мы с тобой. У немцев-то с собой ни хрена не оказалось!
- Как я понимаю, он мужик хитрый, мог и нас перехитрить. Если что, ты уж меня не обессудь.
- Конечно, Михара, если что, я знаю что с ним делать.
- Вот и хорошо. Главное сейчас прикинуться валенком, и если хороший человек, то мы его не обидим. А если сука, ты же знаешь, собаке - собачья смерть.
- Знаю, - коротко отрезал Чекан и вытащил из пачки дорогую сигарету, щелкнул золоченой бензиновой зажигалкой, прикурил.
- Игрушек у тебя развелось, Чекан, зажигалки, запонки… На хрена тебе все это, ты же и без них мужик уважаемый?
- Сам не знаю, Михара, как-то так повелось, втянулся.
- С кем поведешься, от того и наберешься.
- Я сам по себе. Но меняюсь вместе с миром.
- Да, сейчас все такие - навешают кресты, цепи, кольца. А имеют они н? это право или нет - Бог им судья. Сразу-то куда поедем? - спросил Михара.
- Сразу в больницу, Рычагов днем на месте.
Прошло немного времени, и черная "БМВ" с московским номером привычно, словно она это делала каждый день и словно бы хозяин машины работал в больнице, въехала на служебную стоянку и аккуратно затормозила рядом с автомобилем "Скорой помощи", пригнанным сюда немцами по линии гуманитарной помощи.
Борис выскочил, открыл дверь Чекану.
- Ты посидишь? - спросил Михару Чекан.
- Да, посижу, неохота светиться.
- Ладно, я пойду с Борисом, - : и они вдвоем отправились в больницу.
Никто ничего у них не спрашивал, никто не задавал лишних вопросов. Они важно шли по лестнице, затем по длинному больничному коридору прямо по центру, словно были проверяющими из здравуправления и никому не подчинялись, никого не боялись. Подойдя к двери кабинета Рычагова, Чекан посмотрел на Бориса:
- Подождешь здесь, - сказал он и два раза перстнем ударил в дверь.
Из-за двери послышалось не очень довольное:
- Да, войдите!
Чекан широко открыл дверь и, улыбнувшись, шагнул через порог, при этом его взгляд был напряжен. Рычагов, просматривавший бумаги, увидев Чекана, захлопнул историю болезни и, даже не поставив роспись и не закончив писать диагноз, поднялся из-за стола.
- Здорово, врач-вредитель.
- О, какие люди, и без предупреждения!
- Но с охраной, - пошутил Чекан, протягивая руку.
- Что случилось? - спросил Рычагов.
- Да ничего, слава Богу, серьезного. Никого не зарезали, никого не подстрелили и не взорвали. Все слава Богу.
- А что привело, дела какие? Сам себя неважно чувствуешь, занемог? - глядя на Чекана, нетрудно было догадаться, что тот абсолютно здоров и боль в суставах его не беспокоит.
- Да нет, доктор, у меня все чики-чики, работаю как часы. Пью, ем, курю, развлекаюсь. Денег-то у тебя хватает? А то могу в счет будущей работы подкинуть.
- Да нет, слава Богу, хватает, - улыбнулся чуть испуганный, но старающийся не подавать виду Геннадий Федорович Рычагов. - Присаживайся. Может, кофейку?
- Если только с "Твиксом", - растопырив два пальца, бросил Чекан.
- "Твикса" нет, - сказал Рычагов, - есть конфеты с ликером.
- Не люблю сладкого, от них глисты бывают.
Рычагов и Чекан расхохотались, как старые добрые приятели, давным-давно знающие друг друга и давным-давно знающие наперед все шутки.
- По делу я к тебе приехал, доктор.
- Ну так говори.
Чекан устроился в кресле напротив новенького письменного стола.
- И вот какое дело.
- Я слушаю, - пристально взглянув, как Чекан играет с брелоком, поторопил Рычагов.
- Есть один хороший человек, сидит сейчас внизу, в машине, мой старый кореш. Ему надо недельку-другую перекантоваться подальше от чужих глаз. Я подумал и прикинул, что у тебя самое лучшее место. К тебе в дом никто не шастает, там тихо, свежий воздух, а он человек больной.
- В каком смысле больной? - спросил Рычагов.
- Посмотришь, обследуешь, что-то у него с суставами. Знаешь, тюрьма не курорт, на пользу никому не идет. Так что, если ты не против… - "не против" было произнесено так, что отказать Чекану стало невозможно, слишком настойчиво и веско, как обычно разговаривает хозяин с наемным рабочим.
- У меня же тоже не курорт, - с сомнением в голосе и с опаской произнес Рычагов.
- Не бойся, его не ищут, он чист, не в бегах. Просто приболел немного, и прописки пока нет. Всем этим я займусь в городе, а он пусть перекантуется у тебя. В еде он неприхотлив, так что и тебе будет веселее. Кто у тебя сейчас там есть?
- Да никого. Иногда ассистентка подскакивает… Ну и глухонемой.
- Муму? - спросил с улыбкой Чекан, вспомнив Дорогина, вспомнив его растерянный затравленный вид. - Дурачок?
- Да.
- Прижился этот урод?
- Он не урод, нормальный, по дому помогает, полы помоет… Да и присмотреть за жильем есть кому, приезжаю, всегда камин натоплен, дрова наколоты.
- А этот дед к тебе ходил?
- Пантелеич, что ли?
- Не помню, кто он там, Пантелеич, Михеич…
- Нормально, тоже приходит двор подмести, приносит молоко, мясо. Нужный человек.
- Ну вот и хорошо. Денег я тебе дам, в общем, корми моего кореша хорошо, - и Чекан положил на стол пачку денег. - На первое время хватит, а там рассчитаюсь сполна, ты же меня знаешь.
- Какие вопросы? - ухмыльнулся доктор Рычагов, поняв, что пока он вне подозрений.
- Ну, тогда поехали.
- У меня тут дела, - соврал Рычагов, - сейчас надо к главному пойти.
- Сходи, я подожду, - и Чекан всем своим видом показал, что ждать намерен прямо здесь, в кабинете, и возражать бесполезно.
Рычагов пожал плечами. Он собрал со стола бумаги, подумал, закрывать стол или нет, а затем решил:
"А что у меня там такого секретного? Ничего", - ответил сам себе и, положив связку ключей в карман халата, взяв истории болезней, направился в коридор. К главврачу его никто не приглашал.
Он дошел до первого попавшегося кабинета, где был телефон, закрылся, выпроводив сотрудников, и стал звонить в свой загородный дом.
А Чекан сел за рабочий стол Рычагова и принялся быстро просматривать календарь, потому что прекрасно знал, такие люди, как Рычагов, пунктуальны и все записывают основательно. А перекидной календарь - это то, что является самым интересным для человека, понимающего толк в таких делах.
Действительно, телефонных номеров на страничках набралось, пруд пруди: Валентины Петровичи, Всеволоды Ивановичи, врачи, Минздрав. Разобраться во всем этом было почти невозможно.
"Ни одного знакомого номера, кроме одного, - моего собственного".
А в это время через четыре комнаты от кабинета, из ординаторской, Геннадий Федорович звонил в свой загородный дом. С Муму у Рычагова была твердая договоренность: он звонит трижды через одинаковые интервалы и только тогда Дорогин снимает трубку.
Сергей в это время находился на кухне и разделывал большим ножом поросенка, привезенного Пантелеичем из деревни. Поросенок был небольшой, нож легко разрезал тушку на куски.
"Вот бы его зажарить целиком, - размышлял Дорогин, - но возни слишком много. А так, кусками в микроволновке, да с хреном, да под водочку - это будет как раз то, что доктор прописал".
После второго звонка Сергей понял, что звонит Рычагов. Звонил он не часто и уж если беспокоил, значит, было что-то срочное. Он вытер руки, взял трубку. Когда она вновь разразилась сигналом, Дорогин нажал кнопку и приложил ее к уху.
- - Сергей, ты? - услышал он голос Рычагова.
- Муму, - ответил Дорогин.
- Слушай внимательно, хреновые новости. Вообще, дела хреновые.
- Чего ты так испугался, Геннадий?
- Тут ко мне приехал Чекан, и он сейчас привезет к нам в дом своего человека, вроде подлечиться. Но я-то понимаю, что никакое это не лечение.
- Привезет так привезет. Они же тебе за это деньги платят.
- Да, и раньше привозили.
- Ну вот видишь, так что бояться пока нечего, за руку нас никто не поймал, денег в доме нет, так что не волнуйся. Мы с тобой все предусмотрели.
- Все ли? - спросил Рычагов.
- Я буду прикидываться валенком, ты в присутствии гостя станешь мною понукать. Так что не волнуйся.
А за звонок спасибо, я тут как раз поросенка разделываю, так что будет чем гостя встретить.
Рычагов так и не дошел до кабинета главврача. Он вернулся с бумагами, зло бросил их на стол.
- Черт подери! - пробурчал он.
- Что, какие-то непорядки?
- Да нет, просто главный занят, у него дела. У меня есть полтора часа времени, можем смотаться ко мне, устроим гостя, а потом я вернусь.
- Хорошо, давай так, - по голосу Чекана было несложно догадаться, что иного он не ожидал услышать. - Пошли.
Рычагов быстро переоделся, сбросил халат.
- Вкусно пахнешь, - заметил Чекан, - цветешь и пахнешь, что ли?
- Цвести не цвету, но пахну.
Чекан еще раз втянул носом дорогую терпкую парфюмерию, но уточнять не стал, каким одеколоном пользуется доктор Рычагов.
Через десять минут они уже садились в машину. Рычагов сел впереди рядом с Борисом.
- Мы тебя потом назад забросим, не опоздаешь к начальству, - сказал Чекан.
- А может, и не потребуется. Позвоню. А если что, они позвонят мне, - кивнув на корпус больницы, сказал Геннадий Рычагов.
Дорогин, зная, что скоро прибудут гости, быстро переоделся. Он снял дорогой спортивный костюм, попрятал книги, которые читал, и облачился в старую одежду доктора, в ту, в которой его и видел Чекан раньше. Стоя перед зеркалом, он взлохматил волосы и обрадованно подумал:
"Хорошо, что я не побрился, а остался таким же, запущенным и заросшим".
Затем он подошел к камину и взял уголек, растер его в ладонях и пару раз мазнул пальцами по лицу, посмотрел в зеркало.
"Форменный сумасшедший, даже, может быть, чересчур. Хотя "чересчур" в этом деле не помешает".
Сергей натянул на самые глаза лыжную шапочку, у него сразу же стал вид абсолютно конченого человека.
Лютер смотрел на все переодевания Дорогина спокойно, он уже привык к ним. Уж кого-кого, а собаку не проведешь, людей она узнает по запаху, а не по дорогим шмоткам и не по модным прическам.
"Вот и хорошо".
Сергей еще раз пробежался по дому, посмотрел, все ли на местах, и не привлечет ли что-нибудь слишком пристальное внимание гостя. Он уже предвидел, с чем связан визит Чекана и нового человека - подсадной утки. Чекан решил прощупать Рычагова, ведь, как понимал Дорогин, из тех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к общаку, остались лишь доктор Рычагов и он сам.
Все в доме оказалось на местах. Дорогин вышел во двор, взял широченную фанерную лопату, обитую жестью, и не спеша принялся расчищать снег с дорожки, ведущей к воротам. Он издалека увидел машину, которая, петляя, пробиралась по узкой дороге со стороны шоссе.
"Так, - подумал Дорогин, - наверное, зря я так сделал - не позвонил Тамаре, она может приехать сегодня.
Хотя не стоит менять заведенный распорядок. Когда все идет по привычной колее, тогда меньше сомнений возникает у посторонних. Интересно, кого же решил подсадить к нам Чекан? Если одного из своих идиотов, типа Митяя или Винта, это не страшно. Вряд ли он найдет кого-нибудь поумнее, он сам человек не очень-то далекий, хотя и обладает абсолютным музыкальным слухом".
Машина вынырнула из-за горки и, сыпля снегом из-под задних колес, подкатила вплотную к воротам, почти уткнувшись в них бампером. Посигналила.
"Вот идиоты, сигналят, я же глухой!"
Дорогин воткнул лопату в снег и отправился открывать. Он специально долго возился с замком, наконец, навалившись плечом на ворота, откатил в сторону одну створку и широко, как только можно, улыбнулся, обнажив крепкие, белые зубы. Затем рукой показал, чтобы шофер заезжал во двор.
- Это он? - спросил Михара.
- Он самый.
- Оклемался твой Муму.
- Вполне.
Михара внимательно всматривался в Муму, смотрел на то, как тот бурно машет руками, изображая то ли стропальщика, то ли уличного регулировщика.
Чекан толкнул в бок Михару:
- Не обращай внимания, он всегда такой.
Михара промолчал.
Рычагов чувствовал себя не в своей тарелке. Страх уже всецело завладел его душой, ему казалось, что и Чекану, и его спутнику все известно до мельчайших подробностей - то, где деньги, как он с Дорогиным завладел ими, и бандиты только издеваются над ним, оттягивая момент расплаты.
- Да постой ты, Борис, какого черта туда ехать? Никто машину не тронет, поле кругом да лес.
Михара сам выбрался из автомобиля. Борис хотел подхватить чемоданчик.
- Не суетись, не прогибайся, - Михара отстранил его, - не люблю, - и, попыхивая "Беломором", подошел к Муму.
Дорогин смотрел на него исподлобья, из-под наброшенных на брови спутанных волос.
- Здорово, брат Муму, - сказал Михара, протягивая руку.
Муму сперва посмотрел на Рычагова, так, как смотрит собака на хозяина в случае, если кто-то чужой пытается ее приласкать, затем двумя руками схватил ладонь Михары и принялся трясти ее, кивая головой, издавая нечленораздельные звуки. И если бы Михара сам не вызволил ладонь, то тряс бы он ее и полчаса, и час.
- Силен, - усмехнулся Михара и похлопал Дорогина по плечу вполне дружелюбно.
- Му-му.
- Я понял…
От этого Дорогин улыбнулся еще шире и побежал прямо по глубокому снегу, подрезая дорогу к дому, чтобы открыть гостям дверь.
- Ничего мужичок, приветливый, - усмехнулся Михара, посмотрел на Рычагова, ожидая, что тот даст какие-нибудь разъяснения.
Геннадий Федорович приложил ладонь к виску и немного крутанул:
- У него амнезия…
- Это что такое, что-то типа ревматизма? - проворчал Михара.
- Это потеря памяти, черепно-мозговая травма. -Задето одно из полушарий"
- Хрень медицинская, в общем.
- Не скажи.
Чекан, не дослушав, запустив руки в карманы, пошел по дорожке.
- Борис, жди здесь, - бросил он через плечо.
Михара шел рядом с Рычаговым.
- Владимир Иванович." - начал было Рычагов.
- Можешь звать меня просто Володей или Михарой.
А то как-то нехорошо получается, я тебя на "ты", а эта меня на "вы".
- Язык не повернется. Вы старше, вы гость.
- Старше.., младше, значения не имеет.
- Вы уж меня, Владимир Иванович, извините, устрою вас в одной из палат. Там тепло, светло, просторно, хотите, поставим телевизор, приемник, в общем, создадим все условия.
- Послушай, доктор, а моги мои посмотришь?
- И ноги посмотрю, - благосклонно согласился Рычагов.
- Валенки-то у тебя есть?
- Найдем и валенки.
- Я носки теплые с собой прихватил на всякий случай, - Михара постучал ладонью по крышке чемодана.
Чемодан Дорогин узнал сразу, но вида не подал, слишком уж приметный был этот картонный старомодный чемоданчик с проржавевшими уголками в современном интерьере квартиры Чекана, когда туда наведался Муму и унес кассету.
Рычагов завел Михару в одну из палат. Отодвинул на окнах шторы, показал, как пользоваться горизонтальными жалюзи, и сказал:
- Устраивайтесь. Вы же надолго? - последняя фраза прозвучала вопросительно, Рычагову хотелось уточнить, как долго задержится в его доме этот бандит.
А то, что перед ним бандит, и причем матерый, не вызывало сомнения. У Михары были все повадки матерого уголовника, который, правда, при случае может притвориться мирным обывателем.
- Посмотрим.
Михара остался один. Он быстро разделся, затем сел на кровать, почесал затылок, открыл чемодан. И уже через десять минут он, переодевшись, спустился в гостиную. Теперь на нем был теплый спортивный костюм, меховая жилетка, на ногах - толстые вязаные носки и теплые тапки с опушкой. Он был похож на небольшого начальника, приехавшего из провинции в санаторий на отдых.
Чекан свое дорогое пальто не снимал, он так и расхаживал по гостиной с зажженной сигаретой на отлете, осматриваясь вокруг. Доктор разделся.
Дорогин гремел посудой на кухне.
- Что он там делает? - спросил Михара у Рычагова.
- Наверное, чаек соображает.
- Расторопный, - заметил Михара.
- Не отнять, - сказал Рычагов.
Чекан криво улыбнулся и, подойдя к Михаре, почти шепотом сказал:
- Ну, я поехал. Телефон у тебя есть, если что - звони, примчусь мгновенно.
- Хорошо, - согласился Михара, пожимая на прощание Чекану руку.
Тот простился с доктором, и вскоре машина, взревев, принялась петлять по проселку, удаляясь от дома доктора Рычагова. Атмосфера в доме мгновенно изменилась.
Геннадий Федорович не знал, чем себя занять, о чем говорить с Михарой, что делать. Но помог разрядить несколько неловкую затянувшуюся обстановку Сергей Дорогин. Он появился из кухни, размахивая руками, улыбаясь и махая доктору.
- Му-му.
- Он зовет, - сказал Рычагов, - наверное, приготовил перекусить.
- Перекусить? - заморгал глазами Михара. - Так я не голоден.
- Но вы гость, гостей за столом встречают.
- Не вы, а "ты", - поправил Михара, хотя ему, в принципе, льстило, когда с ним разговаривали на "вы".
Очень уж это было непривычно, и от подобного обращения Михара отвык давным-давно. Ведь кто на зоне называет зека на "вы"?
Он сходил в свою комнату-палату и оттуда вернулся с литровой бутылкой водки.
- А вот и презент, - сказал он, поглаживая этикетку с оленем, - финская, говорят, хорошая. Сам я пью редко, но не мало.
Рычагов тут же подумал;