Набрал домашний телефон:
- Мама, я, пожалуй, вечерком заеду к тебе. Там у тебя какие-то примочки по синякам имеются.
- А что случилось?
- Абсолютно ничего. Другу потребовалось, - не стал раньше времени беспокоить.
- А то ты меня уже напугал. Помнишь, в пятом классе, когда упал с дерева…
- Мама, это вечером.
- А что тебе приготовить? Вареников хочешь?
- Хочу. Только я тебе рыбки из Калининграда привез. Поэтому поставь лучше картошки. В мундире.
- Но мне же нельзя рыбку, сынок. Я же не остановлюсь, пока все не съем.
- Помогу. До встречи.
До вечера успел переделать уйму дел. Взял в милиции почти заграничный вкладыш в паспорт - бред, а деваться некуда: "нэзалежна" ныне сестра-соседка; купил билет. Заглянул в поликлинику: там повздыхали, перемазали все побитости на лице по новой, но зато грим наложили вполне приличный. Перестирал дома скопившиеся после командировки вещи, сподобился и на помывку полов. Достал привезенные для резьбы калининградские находки, посидел над образом Татьяны Сергеевны, решил - в ладошках не лицо, а бутон розы. Перебрал домашние запасы корешков, но ничего, напоминавшего бы сломанную Жорой книгу, не смог отыскать. А директора "Янтарного сказа" ни в коем случае нельзя забыть, доверчивых людей грех обманывать.
Спохватился, когда проголодался и вспомнил про мамины вареники. Поразмышляв, решил ехать на собственном "Москвиче": не в метро же мелькать и объяснять каждому милиционеру, кто ты есть на самом деле.
Но как же он забыл про последнее пристрастие мамы! Выдержав первый шквал охов и ахов по поводу лейкопластырей, еще раздеваясь в прихожей, Олег почувствовал, что в комнате кто-то есть. И, конечно же, все подтвердил и поставил на свои места безвинный мамин голосок:
- Наденька, это Олег приехал, вы ведь знакомы? А мне Надя как раз позвонила, - это уже сначала замершему в напряжении, а потом впялившемуся в зеркало сыну. Оказывается, совсем и не одинаково, каким ты предстаешь перед матерью и каким - перед посторонней женщиной. Пусть даже и солдатом-первогодком. - Вот мы вместе подарки твои калининградские и съедим.
Надя из комнаты не вышла, а Олег тем более не заспешил туда. Унес на кухню пакеты, стал возиться с ними. Мать не выдержала, вытолкнула:
- Иди хоть с человеком поздоровайся, медюлян.
- Нет такого слова в русском языке, - отпарировал Олег.
- Тебе не русский язык надо, а дрын хороший.
- Секунду.
Прежде чем мама поняла его замысел, Олег успел достать из холодильника бутылку вина, плеснул в чашку, залпом выпил. И со спокойной совестью развел руками: а вот теперь я никуда не поеду, никого не повезу. Под осуждающим взглядом матери, дотянувшейся и огревшей его по спине полотенцем, пошел к гостье - деваться в однокомнатной квартире все равно некуда.
- Здравствуйте. Мы, кажется, и в самом деле видимся не первый раз.
Надя, напряженная и заранее колючая, сидела на краешке дивана и пыталась смотреть в книгу. Пластыри Олега немного озадачили ее, она даже сочувственно обмякла:
- Здра-авствуйте.
- Кажется, это вы интересовались, как служится в налоговой полиции. Вот, все на лице.
Шутливо-язвительный тон Олега позволил и ей сменить сочувствие на любимые шипы. Подобралась, вогнула спинку. И как оказалась хороша в такой позе грудь - высока, упруга. Вот в нее бы падать лицом…
- А что можно найти интересного на наших книжных полках? - отвлекаясь от женских приятностей, поинтересовался Олег и присел напротив.
- Готовлю кандидатскую… - Спокойно переждала неподдельное удивление Олега и продолжила: - …а у Марии Алексеевны обнаруживаются такие книги, которых и в библиотеках не найдешь…
- Значит, теперь часто будете у нас в гостях?
На этот раз поинтересовался вроде без подвоха, но Надя вновь выставила грудь, совершенно не понимая, что добивается этим обратного эффекта. Повертела в задумчивости книгу, отложила. Поднялась:
- Извините, я пойду к Марии Алексеевне на кухню. И… я не думала, что вы приедете. А то, несомненно, зашла бы в другой раз.
Обескураженный столь откровенным признанием, Олег не сразу и нашелся, что ответить. Хотя от Нади можно ожидать подобного заранее: змея если не укусит, то зашипит.
- Олег, - тут же позвала с кухни мама, и в ее голосе он уловил тревогу. - Олег, Надя засобиралась уходить. Повлияй хоть ты на нее.
- Нет-нет, Мария Алексеевна, мне правда пора. Сами знаете, дорога. Я ведь случайно и на минутку, - не преминув подчеркнуть это специально для Олега, решительно отнекивалась уже около вешалки гостья.
- Да вы останьтесь… право… - чувствуя свою вину, неумело закрутился вокруг и Олег. - Рыбка из Калининграда…
- Нет, спасибо. До свидания, Мария Алексеевна.
Надя поцеловала хозяйку и, не глянув на Олега, исчезла за дверью.
- Что ты ей сказал? - повернулась мама к источнику столь бурной реакции гостьи.
- Вроде ничего особенного… Ну что ты так переживаешь?
- Молчи уж. А вечер испортил.
Шаркая тапочками, пошла на кухню.
- Ну, мам… Ничего особенного не сказал я ей. Поинтересовался только, часто ли она теперь станет наведываться к нам в гости.
- Не к нам, а ко мне. И не притворяйся, будто ничего не понимаешь, - она специально отодвинула еще и винную чашку.
Олег сел напротив, повинно положил побитую голову подбородком на кулаки:
- Расскажи мне о ней.
Мама, прощая, потрепала ему прическу. Улыбнулась далеким воспоминаниям:
- Она росла удивительно чистым, возвышенным и честным ребенком. После школы вышла замуж, за одноклассника. А тот полюбил водочку да компании.
- Разошлись?
- Она ушла. Встретился умный, воспитанный парень, коммерсант. Но - женатый. Из Ленинграда, - мама никак не хотела переходить на новые названия городов, улиц, станций метро. - Полтора года снимали здесь, неподалеку от нас, квартиру. А потом ему пришлось уехать: дела на фирме пошли плохо, деньги кончились.
- А вместе с ними - и любовь?
- Не говори так, таким тоном. Ты не судья. Для нее, может, это время и стало лучшим в жизни.
Мама встала, вымыла чашку. Успокоилась. Вернулась и на место, и к рассказу о своей выпускнице:
- Муж, с которым она не разводилась, конечно, нашел себе женщину, привел в дом. И представляешь, каково теперь ей возвращаться туда же? А жить где-то надо. Пока живет на даче, а она‑то летняя. И не ее, а подруги. А девочке в школу идти… Жалко Наденьку.
- Но гордая, - на этот раз с уважением, а не ради поддакивания, произнес Олег.
Ему ли не знать, сколько таких одиноких льют слезы у каждого встречного-поперечного на плече или цепляются за шею хваткой утопленника. А эта еще и отбривает жалеющих. Характерец. Может, он как раз и помогает ей выжить? Или наоборот - осложняет и без того нерадостную жизнь?
- Ты уж с ней, сынок, как-нибудь пообходительнее. Если нет внимания, так хоть с уважением, - попросила мама, в очередной раз потеряв надежду на семейное обустройство сына.
Олег поднялся, поцеловал ее в седые волосы:
- Лучше скажи, где мои вареники? Да, и главное - я ведь лечу в командировку в Симферополь! К теть Гале заехать?
- Правда? Ой, а у меня же ничего не приготовлено. Может, рыбку - ей? - Она схватилась за гостинцы, забегала глазами по кухне, словно самолет стоял уже на взлетной полосе. - Она чай любит, надо чаю купить. Что ж так неожиданно-то? И что молчал?
- Мама, я все куплю, с пустыми руками не заявлюсь, - успокоил Олег. - А когда появится Надя, извинись за меня. Ладно? Я был не совсем корректен с ней. Прости и ты. Давай и ей одну рыбку отложим, а когда увидитесь - ты и отдашь. Только не говори, что от меня, а то не возьмет.
- Дураки вы, молодые. Давай есть вареники. А Гале я все же соберу сумочку. Повезешь и никуда не денешься.
Повезет. Ради встречи с Зоей - на горбу понесет любой узелок и любую сумочку. Неужели они встретятся?
- Эй, ты где? - позвала мама. - О чем думаешь?
Запищал мобильный телефон, оставленный в кармане пиджака. Олег недовольно посмотрел в сторону вешалки:
- О чем думал - то ушло. А вот сейчас наверняка скажут, над чем предстоит ломать голову.
Звонил, и в самом деле отменял слезы, оставшиеся от отпуска, оперативный дежурный:
- Товарищ майор, вас срочно разыскивает начальник оперативного управления. Просит прибыть на службу. Немедленно.
- Черт! - в сердцах Олег ударил кулаком в обитую дверь. Торопливо набрал номер Майстренко. - Жора…
Тот перебил, уже зная обо всем:
- Дозвонились? Мы с Клинышкиным сказали, что не можем тебя найти.
- Но что случилось? Бегун, что ли, на дистанции объявился?
- Да нет…
Жора замялся, и Олег безошибочно угадал свой утренний просчет, когда с легкостью, не думая о последствиях, пообещал начальнику заняться вместо Майстренко архангельским охотничьим делом. Оно?!
- Что? - все же попросил уточнений. Вдруг ошибается?
- Что-то с архангельским охотхозяйством, - подтвердил Жора и торопливо, оправдываясь, добавил: - Мне рапорт подписали, с сегодняшнего дня.
- Жора, еду. Вернее, иду, - сказал через мгновение самому себе, вспомнив о выпитом. Но подумал и упрямо поправился: - А все-таки еду.
Мама стояла уже рядом и из услышанных фраз пыталась понять, что ждет сына.
- Скорее всего, поездка в Крым отменяется, - посмотрел на нее Олег.
- Жалко, - искренне огорчилась та. - Тетю Галю не увидишь.
"И не только ее".
- Не то слово… Ты вот что - заверни-ка рыбку для Нади. Когда освобожусь, я сам завезу ей.
Узнать пришлось довольно серьезное.
Лишь войдя в кабинет своего генерала и увидев там еще одного - начальника Управления собственной безопасности, а в уголке и своего Николаича, понял в очередной раз: отпуск летом для оперативника так же мифичен, как северное сияние над Сочи. Тем более, у приставного стола сидел незнакомый парень.
Спасибо, собственный генерал не стал ни лукавить, ни упрашивать: крохи надежды рассыпал по ветру с первой минуты.
- Мы знаем ваш объем работ, знаем о прошедшей командировке, - напомнил ненароком о синяках и царапинах. - Но, поскольку семейное положение Майстренко не позволяет ему больше отлучаться из дома, а ДОР передано вам…
Все же замялся. Хотелось верить, что вспомнил: перед ним не машина-робот, а человек, у которого тоже бывают свои проблемы.
- Товарищ капитан из ФСБ, он пояснит.
"Товарищ из ФСБ" повторил слово в слово то, что наверняка говорил перед приходом розыскника собравшимся:
- В поле нашего зрения попал человек, который в прошлом году несколько раз приезжал из Бельгии охотиться в Архангельскую область. Как раз к тому егерю, которым занялась ваша налоговая полиция. - Капитан повернулся за подтверждением к генералам, оба кивнули. Но в дальнейшем выяснилось, что гость еще раз просил подтверждения, можно ли раскрывать карты вошедшему майору с лейкопластырями на лице. - Сейчас охотник в Москве, но уже в роли представителя некой компьютерной корпорации, работающей на космос. А по нашим данным, он не кто иной, как полковник РУМО - военной разведки США.
- И это дело объединяется в одно? - попытался выяснить главное для себя Штурмин.
- Оно не объединяется, а начинает проводиться совместно, - охотно расставил фигурки, но в своей последовательности, капитан. - У нас пока нет никаких зацепок к полковнику, а вы официально ведете розыск егеря, с которым наш объект неоднократно соприкасался.
- Короче, мы лишь прикрытие.
Олег посмотрел на Николаича: налоговая полиция согласна с уготованной ей ролью подсадной утки? Тот прикрыл глаза: вопрос решен не нами, успокойся и не возникай.
- Когда и куда? - не менее традиционно, чем москвичи насчет погоды, поинтересовался Штурмин. Тем самым отрезая пути к отступлению.
Зато какое удовольствие доставил генералу! Как горд был тот решительностью и готовностью ввязаться в драку со стороны своего подчиненного, которому только утром подписал рапорт на отпуск. Посмотрел на фээсбешника: вы довольны ходом? Следующий - ваш.
А что тому ходить? У ФСБ время и возможности по сравнению с другими спецслужбами, никогда не ограничивались. Право выбора цвета фигур, первого хода, условий игры - тут у них всегда заказывается и неизменно выпадает орел.
- Чтобы всех больше не задерживать, мы с товарищем майором обговорим дальнейшие вопросы сами.
Представителю Лубянки, оказывается, кроме всех перечисленных благ предоставлялись дополнительные возможности: убирать зрителей из зала, переносить игру в любое другое место и на любой час. Как тут не стать гроссмейстером? Дай Клинышкину подобные полномочия, он через неделю сможет командовать Николаичем, а через две - генералом…
Генерал пока перехватил на полпути Олега. Пожимая локоть на удачу, попросил постараться:
- Вопрос государственной безопасности. На контроле у правительства.
"Дело Богдановича тоже на контроле у правительства, - мысленно возразил и постоял за свою службу Штурмин. - И количество "бегающих" денег - не меньшая опасность для государства".
Но что делать, коль играешь черными. В шахматах при таких дискриминационных условиях в лучшем случае уповай на ничью. А тут еще рыбу для Надежды взял. Протухнет, бедная, пока он освободится.
Фээсбешнику словно бабка в ухо шепнула, сам предложил, лишь вышли на улицу:
- Давай перенесем все на завтра. Не против? Тогда жду тебя в девять утра у второго подъезда. Наше основное здание на Лубянке знаешь? Меня зовут Игорь Николаев. Почти композитор, но не из той оперы.
Не стал возвращаться и Олег. Сев за руль автомобиля, вслух проговорил:
- Продан.
Здание за спиной вновь легко и спокойно засосало его в воронку своих проблем, оставив лишь легкое воспоминание о нежданно свободном сегодняшнем дне. Да не менее легкий, проступивший сквозь пакет запах рыбы. Вот куда нужно ехать - к Наде. К колючей и беззащитной женщине. Он не станет извиняться или давать какие-то обещания, просто вручит рыбу и попросит чаю. Если умная, поймет, что приехал с повинной. Хотя, по большому счету, детей с ней, как в Калининграде с Татьяной Сергеевной, не крестить.
Память не подвела на калитку, за которой прошлый раз скрылась девушка. Но на этот раз на гул мотора выглянула девочка.
- Сударушка, ответьте, пожалуйста: тетя Надя здесь живет? - уточнил все же Олег у юной дачницы.
Та заулыбалась ласковому обращению и сразу выложила всю имевшуюся в семье тайну:
- Это моя мама. Мы с ней вместе здесь живем. Затворницами.
- А она дома?
- Нету. Она в гостях, у соседей. А вы кто? Не хулиган?
- Сударыня! Как можно! Я - мамин знакомый. Держи, - Олег выставил в окно пакет с рыбой.
Девочка огляделась по сторонам, выбежала из укрытия, схватила подарок и юркнула обратно в свою норку. Олег, поискав в салоне машины хоть какое-нибудь угощение, сорвал с ниточки фигурку милиционера, привлекшего в прошлый раз внимание Нади. Протянул девочке:
- Возьми от меня на память.
Второй раз девочка действовала смелее и медленнее. Но у машины все равно не осталась.
- А мама скоро придет?
- Обещала скоро. Она к соседям пошла, там бабушка старенькая одна, ей помогать надо. А мне сказала, чтобы я никому не открывала дверь и ни с кем не разговаривала. Ой! - спохватилась она, посмотрев на улики - подарки в руках. - Она ругаться станет!
- А мы давай скажем, что на лавочке нашла, - приобщил ее к тайне Олег. - Но к машинам лучше в самом деле не подходи, мало ли кто чужой подъедет. Хорошо? Обещаешь?
- Хорошо. Просто мне скучно все время одной.
Олег вылез из машины и сразу увидел Надю. Она бежала от соседнего домика, увидев остановившуюся машину. Узнав водителя, перешла на шаг, переводя дыхание и успокаиваясь. В спортивном костюме, с короткой прической - ни дать ни взять вышедшая на вечернюю тренировку спортсменка.
- Вот, - загодя начал разводить в извинении руками Олег. - Мама сказала, что вы забыли рыбу.
- А при чем здесь вы? - спортсменка в одночасье превратилась в ежа.
- Я? Собственно… вы сами говорили: будете проезжать мимо, можете завернуть. И чай обещали, - нырнул, как в прорубь, с просьбой побыть в гостях.
Как долго и пристально смотрела ему в глаза Надя! Олег не задергался только потому, что лично ему от девушки ничего не требовалось. Дочка ничего не поняла в молчаливом сражении взрослых и неожиданно выступила старейшиной, примиряющим враждующие стороны.
- А нам дядя вот что подарил! - выставила она руки.
Надя узнала фигурку милиционера, и подобная жертва Олега смягчила ее сердце. Показала на ворота:
- Пожалуйста. Вика, бегом ставь чайник.
- А мы же только что пили чай, - выдала маму дочка.
- Но гость-то не пил. Он тебе подарки, а ты? - началась педагогическая поэма кандидата в кандидаты. - Набери водички и включай плиту.
Девочке не хотелось отрываться от щедрого гостя, но терять доверие мамы не решилась. Оглядываясь, побежала к дому по узенькой плиточной тропинке среди цветов. А Олегу одного взгляда оказалось достаточно, чтобы увидеть массу мест, к которым требовалось прикоснуться топором, пилой и гвоздями. И зимой, конечно, здесь не выжить: заметет, выстудит. Так что жизнь заставит, как ни горда Надя, а вернуться домой. Где на кухне крутится уже другая хозяйка…
Комнатки были крохотные, кухня еще меньше, в ней и обнаружилась крутившаяся в фартучке Вика. Олега, начавшего засучивать рукава, Надя собственноручно вытолкнула прочь:
- Вика - девочка самостоятельная и вполне хозяйственная, все сделает сама. И потом позовет к столу. Проходите в комнаты. И туфли не думайте снимать, тапочек нет, а без них холодно.
Сама села на диван, опустила руки между колен. И стала такой маленькой, беззащитной, что Олег с усилием подавил желание подойти и прижать девушку к себе. Мужики и в самом деле сдаются женщинам или в момент восхищения ими, или в приступе жалости.
Но сдаваться не хотелось, тем более перед встречей с Зоей. Штурмин перевел взгляд на стены, где, как в деревенской избе, висели деревянные рамочки с портретами.
- Не мои, подруги, - Надя следила за ним более внимательно, чем он мог предположить. И потому по льду, на который Олег ступил, следовало двигаться осторожно, не теряя бдительности.
Когда попили чай и хозяйки дружно проводили его до машины и даже помахали вслед рукой, он, поглядывая на обрывок нити вместо обезьянки-милиционера, хотел понять для себя самого: зачем он пытался понравиться Наде? Или не пытался?