Были они одногодки, и, не попади в зависимость друг от друга, при определенных обстоятельствах могли бы и дружить, крутить общие дела, ездить в одни сауны и вызывать одних девочек. Но взаимных интересов, кроме защиты тела, пока не находилось. Да и не испытывали в том особой нужды, потому и старались держать ту дистанцию, которая установилась в самом начале: один платит другому до тех пор, пока жив. Поэтому безопасность охраняемого выгодна обоим.
Подобный расклад проверился достаточно скоро. Заподозрив что-то неладное после одной из вечеринок, Трофимов пустую машину отправил по домашнему адресу шефа, а тому предложил переночевать у себя.
- На товарища Сталина тоже покушались, - в задумчивости произнес подвыпивший, расслабившийся Богданович. Поездка на кладбище все же подзабылась, вокруг его персоны не происходило ничего опасного, что оправдывало бы высочайший гонорар телохранителю, а в офисе шептались о вышедшем на первые роли новичке все громче и нелицеприятнее. - Правда, потом выяснилось, что это были инсценировки товарища Берии, желавшего поддержать свой авторитет.
Сказал и посмотрел в зеркальце, где в узкой блестящей полоске отражались глядящие вперед глаза охранника. После этих слов они сузились, но, верный себе, Трофимов от комментариев воздержался, лишь посмотрел на часы:
- Извините, моя служба у вас на этом закончилась. Остановитесь, пожалуйста, - вежливый на словах, тем не менее сжал колено водителю так, что тот, если бы и хотел двигаться дальше, не смог бы пошевелить ногой. - А вам счастливо добраться, - в зеркальце, не обернувшись, пожелал Богдановичу.
Тот дернулся на заднем сиденье - что за выпендреж, но потом усмехнулся и даже прикрыл глаза: скатертью дорога. Тот, кто платит, не должен никому.
- Больно уж самоуверен, - осторожно внес свои пять копеек в общее недовольство телохранителем водитель, растирая затекшую ногу.
Но первый и пожалел, что взялся подыграть общественному мнению, когда буквально на следующем светофоре их взяли в "коробочку" две "БМВ". Их водители через приоткрытые окна показали ему и Богдановичу - съезжаем на обочину и останавливаемся. И без шуток.
- Остановись, - согласился вмиг протрезвевший Богданович.
Он еще надеялся на свое имя или, в крайнем случае, на недоразумение. Но пистолет перезарядил и о Трофимове тоже вспомнил: слишком открытым оказываешься, когда никто не сидит на переднем сиденье!
- Хорошая ночь, - начали издалека вышедшие из машин водители. Ясно, центровые-основные остались пока в машине. - А еще лучше беседы при ясной луне. Как насчет поговорить по душам?
Ответить Богданович не успел, хотя, если откровенно, еще не придумал, как вести себя: открывать стрельбу на поражение первому, уходить на скорости или все же выяснить, кто и чего от него хочет. Чуть сзади затормозила "Волга"-такси, из нее вылез… Трофимов. Оценив ситуацию, скрестил руки на груди и остался стоять поодаль.
- Вы что-то о погоде? - смог теперь со вздохом облегчения переспросить Богданович.
Водители уловили перемену в настроении жертвы, безошибочно оглянулись на того, кто придал ей уверенность. Максим чуть покачивался, но не от скуки или нервности, а на всякий случай разминая ноги. Уловить смысл в этом движении телохранителя, а тем более понять и оценить его налетчики не смогли. Традиционно пригрозили:
- Езжай, куда ехал.
- Езжайте, куда ехали, - эхом повторил Трофимов. - И вам ничего не будет.
Если самоуверенные испытывают наслаждение от страха противника, то вывести их из себя можно только наглостью. В другой раз Максим наверняка бы не стал накалять обстановку, а тем более доводить дело до угроз. Но стоявшие перед ним были совершенно незнакомы ему, а их вид и намерения не сулили дружеского пикника на лужайке. Поэтому, чтобы узнать врага, и нужно было идти на сближение - курс молодого бойца в спецназе. Засада всегда опаснее открытого боя, а в капкане и медведь становится не страшнее мышонка.
Но пристальнее всех за развитием событий наблюдал из машины Богданович. За себя почему-то в этот миг он особо не волновался - наверное, потому, что и в самом деле еще ни разу его вот так не останавливали и не угрожали, а "Макаров" с патроном в стволе уверенно тяжелил руку. Зато пришло время проверить в действии свой живой "бронежилет" - Трофимова. Хотя, даже если сейчас выяснится, что в каратистских трюках Белой Звезды содержатся лишь крики "дзя" и его отделают как котлету, - Максим останется в телохранителях. За интуицию. И что не бросил, оказался в нужное время в нужном месте.
- Мы ждем, - не тронулись с места водители, хотя и посмотрели непроизвольно на свои машины, где сидели заказчики встречи, вместо беседы вынужденные теперь наблюдать за перепалкой.
Но снова повторилось эхо, и снова в единственном числе:
- Я жду.
- Что?
Руки в карманы, где наверняка таились более весомые аргументы в споре, опуститься не успели, хотя водители и вознамерились это сделать. Не белой звездой, но черным метеоритом Трофимов пролетел через крышу одной из "БМВ". Сделал в воздухе шпагат - но не ради красоты и цирковых аплодисментов, а чтобы одновременно ударить в челюсти обоих собеседников. Получилось все равно изящно и красиво, а потому неправдоподобно. Даже для Богдановича, который что-то подобное видел в самый первый день знакомства. Но тогда нога телохранителя просвистела у носа, а сейчас водители, мотая головами, пытались встать с обочины. Единственное - теперь ничто не мешало противнику добраться до оружия. И они вновь потянулись за ним в карманы.
- В машину, - приказал своему водителю Максим.
Когда жизни угрожает опасность, станешь молиться и на холопа.
- Ко мне домой, - продолжал распоряжаться жизнями Трофимов, командуя водителем и не думая спрашивать совета у президента.
В убогонькой однокомнатной квартирке с разнокалиберной мебелью вначале плотно задернул шторы, потом лишь поставил на пол ночник и включил его. Водителю, поглядывавшему на часы и телефон, предложил отдельный вариант:
- Если хочешь, можешь добираться домой. Но без машины.
Тот задумался, но пока вскипал чайник, запросился в собственную кровать. Проводив его взглядом в окно и дождавшись затем телефонного звонка о благополучном прибытии, Трофимов немного расслабился. Даже вытащил бутылку коньяка:
- Первый раз в моей хибаре, нельзя не отметить.
- Снимаешь? - Президент решил, что после случившегося у них появились все основания перейти на "ты", и первым дал сигнал к этому.
- Авось с вашей помощью куплю когда-нибудь собственную, - не заметил или не принял "подарка" телохранитель, больше занимаясь сервировкой побитого по углам журнального столика, чем отношениями с шефом.
- Купишь. Завтра же, - расчувствовался Богданович.
- Спасибо. Только я люблю зарабатывать деньги, а не брать их в долг. Как заработаю - так куплю.
- Слушай, что ты такой гордый? Не мешает в жизни?
- Зато гордые могут оставаться свободными и независимыми. А это для меня важнее.
- Но я ведь от чистого сердца, в знак признательности, а не…
- У нас нормальные деловые отношения, - продолжал упрямствовать Трофимов. Впрочем, усилий для отказа ему прилагать не приходилось: крутился себе и крутился у стола. - И пусть они остаются такими же.
Если Богдановича в голосе телохранителя поразила убежденность в своей незыблемой правоте, то в себе он снова отметил неприятные штрихи: охранник продолжает ставить условия, и он вынужден в который раз подчиниться им…
- Выпьем, - сминая раздражение, потянулся он к бутылке. - Только смотри, чтобы успел заработать. А то вот возьму и махну жить в Австралию. Почему-то захотелось туда.
После первой, без тоста и обязательств, рюмки Богданович тут же наполнил по второй. Придерживая свою стопку за разлапистое донышко - прием из фуршетной практики, когда в одной руке нужно удержать и тарелку, и бокал, - прошелся по комнате. Остановился у серванта, заполненного в большинстве своем книгами по Востоку. Перед ними лежала косичка с вплетенной красной лентой, и Богданович даже потрогал ее пальцами - настоящая. Повернулся к телохранителю.
- Если верить легенде, красная нить ведет к золоту Колчака, - пояснил тот.
- Куда?
- К монастырскому тайнику, где в двадцатых годах последними белогвардейцами спрятаны остатки царского золота.
- А почему ты тогда здесь, а не там?
- Не особо верю. Да и не так все просто, как кажется на первый взгляд.
- Не-ет, расскажи, - Богданович вернулся в кресло, обновил в рюмках спиртное.
- Было бы что, - махнул рукой Максим.
- Не-ет, я здесь гость, а гостю нельзя отказывать, - продолжал настаивать Богданович.
Скорее для того, чтобы завершить неожиданно возникшую тему, Трофимов быстро проговорил:
- Где-то между Владивостоком и Хабаровском действовал в свое время мужской монастырь, через подземные ходы которого колчаковцы уносили остатки золота своего атамана. Чтобы оторваться от красных, пришлось несколько ящиков со слитками замуровать под землей.
- Откуда знаешь? - Богданович и не пытался скрыть волнение и заинтересованность. Осторожно проверил: - Наверное, сказки.
Телохранитель пожал плечами: может, и сказки.
- Говори-говори, - не желал расставаться с тайной гость.
Максим опять пожал плечами, потом как о ненужном лично ему рассказал:
- Человек, который прятал золото, отдал мне перед смертью свою косичку с обозначением тропы.
- Слушай, едем в Хабару! - Богданович перевел взгляд на сервант. Даже вновь встал, чтобы убедиться в наличии косички.
- А как же Австралия? - Трофимов отпил глоток, дотянулся до апельсинной дольки. Издали с прищуром посмотрел на президента. Как легко взять богатого в руки…
- Успеем, - уже начал распоряжаться будущим Юрий Викторович. - Уезжать нужно с деньгами, нищих нигде не любят.
- Спасибо, но… Я люблю и признаю реальности. Тем более, что вместо монастыря там сейчас военный санаторий и что-то сверхсекретное противовоздушное. Я уже узнавал. Не подпустят и близко.
- Жаль, - Богданович на этот раз даже приподнял косичку за замасленную ленточку. - А то бы в один присест… Ладно, где спать уложишь, начальник?
- Вам - на диване.
- А ты, конечно, как гордый и деликатный, - на полу?
- Не привыкать. На этот случай у меня спальный мешок имеется. Извините за неудобства, но… лучше проснуться живым на помойке, чем навеки уснуть в шикарном гробу. Так говорил один мой знакомый в спецназе, простите за натурализм.
- Ничего, я полностью согласен с вашим другом. - До президента наконец дошло, что Трофимов так и не принял сближения, и он вернулся к традиционной форме общения. - Да, и насчет списка потенциальных врагов и конкурентов. Вы правы, его обязательно нужно составить. Утром займемся.
Перед сном Богданович еще раз, но теперь уже тайно, когда Максим умывался в ванной, внимательно осмотрел косичку. Даже провел пальцем по красной ленточке, то подныривавшей под пучки-реки, то тянущейся по одному краю, то перехватывающей сразу всю косичку. И долго потом ворочался.
- Непривычно? - почти угадал Максим.
Юрий Викторович чистосердечно соврал, тут же поверив в придуманное:
- Кот дома один. Не впервой, конечно, ему, но каждый раз жаль. Надо кому-то отдать, что мучить живность. Возьмешь? - Он продолжал чувствовать и считать себя хозяином и потому путался в обращениях.
- Нет. У меня за спиной только то, что могу защитить и сберечь.
- Счастливый. А здесь…
Богданович не стал развивать тему, поворочался еще немного и наконец притих. Услышав его мерное дыхание, позволил себе закрыть глаза и Максим.
Глава 6
- Мы должны составить два списка - его друзей и его врагов.
Штурмин расчертил пополам лежавший перед ним листок.
- Мне также необходим полный расклад всей его деятельности - дочерние предприятия, "крыши", магазинчики, смежники, офисы. Все адреса, где он хоть когда-то наследил. Списки телефонов, номера машин - само собой.
- Сергей Иванович, - поднял оперативника начальник управления, в кабинете которого проходило совещание.
- Есть, - понял тот задачу, но вздоха не сдержал.
Ненароком получилось демонстративно громко, и опер, поминутно отбрасывая спадающие на глаза волосы, поспешно пролистал еженедельник, где под многочисленными черточками шли прежние задачи. Но что вздыхать, коли розыск объявляли сами.
- И теперь по традиционным пунктам, - продолжил Штурмин, к разочарованию настороженного оперативника, закрывшего было блокнот и успокоившего прическу.
- Готов, - безропотно отозвался тот на молчаливый взгляд генерала.
- Первое: выставить сторожевой листок в адресное бюро, вдруг есть приватизированное жилье и другая прописка. Мать живет все там же, в Янтарном?
- Да, - повел диалог Сергей Иванович, начинавший дело по исчезнувшим лотерейным деньгам.
- Надо получить санкцию судьи на наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, ведение переговоров и, на всякий случай, на проникновение в жилище: "Разрешаю проведение оперативно-розыскных действий, связанных с ограничением права на тайну телефонных и иных переговоров…" - короче, судья знает. Может, придется кое-что негласно установить и послушать.
- Есть.
- Следующее: вытащить распечатку с междугородной телефонной станции: куда и когда звонили с телефонов Богдановича. Третье: взять под контроль все вновь регистрируемые фирмы и фирмы ликвидирующиеся. И смотреть не по одной фамилии Стайера, а отследить фамилии главного бухгалтера и заместителей. Четвертое: запросить медучреждения города - не было ли случайно обращений Богдановича к ним.
- Займемся.
- Пятое. Пятое… Да, запросить ОВИР - был ли запрос у Богдановича на загранпаспорта. Номера, серии и тому подобное. Позвонить пограничникам, "проколоть" его заграничные вояжи.
Сергей Иванович перестал отвлекаться на доклады и теперь просто держал наготове ручку. Штурмин, закончив свой традиционный список, добавил вопросы и от Димы Ярцева:
- Если останется время, ко всему добавьте торгово-банковские интересы с Польшей и Балтией, а также торговлю автомобилями.
- Аналитики, - пожалев наконец опера и словно угадав, чьи вопросы прозвучали, распорядился генерал.
Убедившись, что интерес розыскника исчерпан, встал:
- Пока все. Начинаем ходить ногами, и с того места, откуда Богданович ушел. Спасибо.
В кабинет, словно дождавшись этих слов, заглянула секретарша. Извинилась кивком головы, показала начальнику от двери листок:
- Факс из Москвы. По этому поводу.
Генерал, разминаясь, сам прошел к помощнице, пробежал глазами сообщение. Протянул листок Штурмину. Тот читал его дольше и внимательнее, потом сообщил для всех:
- Проверка корешков билетов показала, что пассажир с фамилией Богданович два дня назад выехал в Калининград поездом. Значит, ищем здесь.
- Доехал ли? - бросил тень сомнения генерал. Взял у Штурмина факс, на котором отчетливо просматривалась копия билета. - Сергей Иванович, - снова поднял оперативника. - Пошлите человека на станцию, разыщите проводников второго вагона, пусть попробуют вспомнить пассажира с седьмого места.
- Есть.
По лицу главного опера Калининграда читалось печатными буквами, что он и так уже загружен под завязку, но генерал успокоил:
- Если он не выбрался раньше, то из нашего анклава ему будет трудновато ускользнуть незамеченным.
- Но на поезде все же смог ехать, хотя объявлен в федеральный розыск, - возразил Штурмин, словно это от калининградского налогового генерала зависел контроль на железнодорожном транспорте Москвы.
- Вопрос не ко мне, - спокойно отреагировал начальник. Но тоном московского гостя остался недоволен. Одно дело - загружать заданиями, но эмоции… Закрыл рабочую тетрадь, показывая, что совещание заканчивается, а на управлении лежат и другие, не менее важные задачи. - Сергей Иванович, прошу оказывать майору Штурмину всяческое содействие. Где не будет хватать вашей власти, сообщайте мне. Общие вопросы есть? Все свободны.
А что он хотел, майор Штурмин, от калининградцев? Что город встанет на уши ради него? Здесь в самом деле своих проблем по горло, и бросать все силы, тратить время на поиск хоть и богатого, но одного человека… Итоги года подводятся по другим показателям, где на первой строчке - цифра доначисленных денег в бюджет. Живых. Быстрых. Пусть даже и выколоченных под давлением и угрозами. Это ему, розыскнику Штурмину, из всех государственных и милицейских искусств главное - неотвратимость наказания. Розыск преступника. Препровождение его пред очи судьи и прокурора.
К концу дня Сергей Иванович, несмотря на утренние вздохи, успел прокрутиться почти по всем позициям. Придерживая спадающие волосы, поверх стопок изучаемых Штурминым документов разложил свои наработки:
- Загранпаспорт имеется, получен год назад. Вылетал один раз в Австралию, совсем недавно. Телефоны молчат, сейчас пытаемся взять в перехват номер его сотового. Магазины перепроданы накануне бегства, на счетах в банке - ноль. Так что здесь все подчищено.
Оперативник выждал немного, давая Олегу погрустнеть. И только после этого сообщил единственно обнадеживающее:
- Что может еще держать Стайера здесь - это строительная площадка, то бишь карьер. Но, как удалось выяснить в регистрационной палате, он срочным образом готовится к перепродаже, и документы уже на стадии переоформления на других лип. Уступка в цене идет значительная, и поэтому не исключено, что в момент подписания контракта Богдановичу будет вручаться и взятка. Кроме того, требуется две-три подписи на документах самого президента фирмы. Так что цеплять, пока не поздно, можем где-то здесь.
- Та-ак, - почувствовал тик под глазом Штурмин. Помассировал щеку. Слишком сильно нажал на ранку, оставшуюся после вырванного зуба, но перетерпел резь без стонов.
- Ни в коем случае нельзя показать, что карьером интересуемся именно мы, налоговая полиция, - скорее себе, чем оперативнику, напомнил Олег. - После нашей щекотки в Москве он к себе на нюх не подпустит… Мне надо посмотреть карьер.
- Здесь могут возникнуть сложности: карьер находится на территории воинской части.
- Не понял. Армии больше заниматься нечем?
- Да нет, часть расформировали. И, я подозреваю, как раз ради янтарных разработок. А вот забор, КПП и пропускная система остались. Через минуту после вашего появления на территории Богдановичу доложат о визите.
Поняв, что до Штурмина механизм и смысл исчезновения воинской части так и не доходит, оперативник вернулся к предыстории:
- Про миролюбивость, проснувшуюся вдруг у всех политиков, ты, конечно, в курсе.
- Немного.
- Поэтому расформировать часть, сократить военное училище, даже ликвидировать военный округ нынче при небольшом усилии может практически любой бизнесмен, имеющий деньжата на карманные расходы.
- Погоди, давай присядем. Я не касался этих проблем, но - почему?
- Во-первых, военные занимают очень большие площади под полигоны. А дачи ведь строить где‑то надо? Надо. Далее: у военных зачастую прекрасные казармы, бункера, коммуникации, связь - почему бы какой-нибудь фирме не сесть на все это готовое?
- Каким образом?
Сергей Иванович подтянул пепельницу, убранную Олегом от соблазна подальше. Закурил, протянул сигареты Олегу. Тот отказался, одновременно отогнав рукой первое, самое притягательное кольцо дыма.