Акула - Андрей Кивинов


Капитан милиции Андрей Акулов, оттрубив по ложному обвинению двухгодичный срок, возвращается к оперативной работе. И первые же несколько дел, которые ему поручают, оказываются звеньями одной запутанной цепи. Расследование приводит к неожиданным и опасным открытиям.

Содержание:

  • 1. Новая жертва 1

  • 2. Несколькими днями раньше 2

  • 3. Вопросов больше, чем ответов 4

  • 4. Поездка за город 5

  • 5. Две разные встречи 7

  • 6. Напарник 9

  • 7. "Терпила" 11

  • 8. Разговор, который окажется важным 12

  • 9. Акулов до и после ареста. 13

  • 10. Квартирный вопрос 15

  • 11. "Настоящее убийство" 17

  • 12. Противный черный конверт 19

  • 13. Акулов попадает впросак 21

  • 14. Испорченные выходные 24

  • 15. Дважды потерпевший 25

  • 16. "Чеченец" Артур 27

  • 17. Личные дела Акулова 29

  • 18. "Акула пера" 31

  • 19. Свет в конце тоннеля 33

  • 20. Волгин в школе и дома 35

  • 21. Вымогательство, или Вперед, в прошлое 39

  • 22. "Сорванная стрела" 41

  • 23. Поиск 43

  • 24. Приятный сюрприз 44

  • 25. Допросы 46

  • 26. Братве приходится туго 49

  • 27. Важный свидетель 50

  • 28. Всем бывает плохо 52

  • 29. Финал 53

  • Примечания 54

Андрей КИВИНОВ и Сергей МАЙОРОВ
АКУЛА

Все события и персонажи, описанные в романе, являются вымышленными. Любые совпадения с имевшими место в действительности случайны.

Авторы выражают особую благодарность М. В. Казачинскому за помощь, оказанную в работе над книгой.

1. Новая жертва

Место происшествия охранялось двумя постовыми. Волгин заметил их, когда отошел от машины и поднялся на пригорок, с которого начиналась тропинка, ведущая через пустырь с брошенной стройплощадкой. Чуть в стороне от сержантов лежало тело, полускрытое высокой травой – были видны только ноги, одна – неестественно выпрямленная, вторая – слегка согнутая, в задравшихся выше щиколоток голубых джинсах.

Подойдя, Волгин махнул удостоверением:

– Группа по раскрытию убийств…

Вся районная группа состояла из него одного, шедший позади Сергея опер Дима Кузенков работал в территориальном отделении.

Один из постовых признал Сергея и, протягивая для пожатия правую руку, левой указал на пострадавшего:

– Поторопились вы, ребята. Он пока еще жив.

– Дежурный сказал – убийство.

– Это по "ноль два" так заявка прошла. С первого взгляда, конечно, и не определишь.

– Кто звонил – неизвестно?

– По крайней мере, нас он ждать не стал.

– "Скорую" вызвали?

– Давно…

Мужчина лежал на спине. Не шевелился, не стонал и, казалось, даже не дышал. Вместо лица – кровавое месиво, из которого острым углом торчало что-то необычное, сразу привлекшее внимание. Наклонившись, Волгин разглядел кусок роговой оправы очков, сильнейшим ударом просто вмятых в глазницу.

– Да ведь это тот самый! – в затылок Волгину ахнул Кузенков, приглядевшись к одежде избитого. – Который нам дорогу перебегал, помнишь?

– Помню.

– Мне еще тогда показалось, что за ним ктo-то гонится…

– Да? – Волгин посмотрел на коллегу скептически. – Что ж ты не остановил?

Постовые прислушивались к разговору оперов с интересом, но вопросов не задавали, по опыту зная, что откровенничать с ними не станут.

Около часа назад, когда Волгин и Кузенков ехали в РУВД, потерпевший, который тогда еще таковым не являлся, сиганул под колеса их машины. Конечно, он это сделал не специально – или задумался крепко, или был просто по жизни раззявой, но инцидент слегка подпортил настроение: Сергей водил машину аккуратно, а тут чуть не попал в ДТП у стен родного управления.

– Плохая примета, – вздохнул он, убедившись, что пешеход благополучно миновал проезжую часть. – Почти как черная кошка. Завтра в прокуратуре совещание – не иначе, выдерут меня, как Сидорову козу…

– В детстве я таких ходоков убивал на месте, из рогатки, – перефразируя Остапа Бендера, поддержал Кузенков.

Около мужчины лежал замызганный полиэтиленовый пакет. Волгин присел на корточки и осторожно развернул: две бутылки темного пива и вяленый лещ, завернутый в обрывок промасленной газеты.

– Н-да, не из "Метрополя" закуска. – Сергей посмотрел снизу вверх на Кузенкова и постовых, нависших над ним, затаив дыхание. – Между прочим, мужика не руками так отдубасили. Чем здесь топтаться, лучше прошвырнулись бы вокруг, поискали: где-то должна железяка валяться.

Когда сержанты, не слишком воодушевленные полученным заданием, ушли, Волгин осмотрел карманы пострадавшего. Ни документов, ни ценностей в них не оказалось, только грязный носовой платок и пятирублевая купюра. Еще несколько мелких монет блеснули в траве, когда Сергей склонился ниже, разглядывая открытую рану на голове избитого человека.

– Едва дышит… Где эта… "скорая"?

Врачи появились минут через двадцать. Из микроавтобуса, остановившегося довольно далеко, вышли две женщины в голубой униформе. Осмотрелись, но подходить не спешили, и только когда заметили сотрудников в форме, двинулись по тропинке.

– Носилки нужны! – крикнул Сергей; убедившись, что никто его слушать не собирается, встал и пошел навстречу. – Носилки…

Старшая из приехавших остановилась:

– Вы кто, милиция?

– Уголовный розыск.

– Вот и ищите своих уголовников, а мы сами посмотрим. Может, ему уже ничего не надо, – женщина поправила выбившийся из-под шапочки обесцвеченный локон и закончила тем же будничным, усталым голосом. – Опять, наверное, бомж какой-у нибудь? На прошлой неделе уже вызывали. Как раз, на это самое место.

– Да хоть депутат – какая разница?

– Перестаньте, мы не на митинге. – Врачиха обошла Волгина, достала из кармана резиновые перчатки, но одевать их не торопилась, очевидно,рассчитывая определить тяжесть повреждений и необходимость помощи на глазок.

– Вы хоть не топчите там… по возможности! - крикнул вдогонку Сергей и тихо выругался: обычно проблем с бригадами "скорой" не возникало.

– Ну что там, доктор, мы его теряем? – спросил Кузенков, который в силу молодого возраста и непродолжительного стажа работы порой излишне бравировал цинизмом.

– Попробуем довезти. Несите, не мы же его потащим…

Водитель микроавтобуса, найдя бордюр пониже, заехал на тротуар и остановился возле пригорка, с которого начиналась тропинка. Распахнул задние двери и помог операм взять носилки – постовые своевременно увлеклись поиском орудия преступления и отошли так далеко, что звать их смысла не было.

– Погодите, – выпрыгнув из автобуса, водитель застелил носилки клеенкой. – Теперь давайте… И осторожнее, там одна ручка болтается.

Управились быстро. После того как "скорая" уехала, Кузенков спросил:

– Как, по-твоему, из той же серии?

– Этот вопрос мы зададим преступнику.

– Четвертый случай… Одно и то же место, схожий почерк. По крайней мере, этот хоть жив остался, оклемается – расскажет, что к чему.

– Сплюнь! Его, бедолагу, в "третью истребительную" повезли…

– Туда, где живые завидуют мертвым? Кстати, если б мы его машиной сшибли, он бы легче отделался.

– Молодец, что напомнил. Он, когда дорогу перебегал, был без пакета, а ближайшее место, где можно затариться пивом – вон те ларьки. Сходи, поговори с продавцами. Я пока здесь покручусь. Эксперта дождусь. Может, и собака с милицией приедет…

В течение ночи Волгин дважды звонил в городскую больницу № 3. Сначала ему бодро говорили, что пострадавший находится на операции, ближе к утру сонная медсестра сообщила, что его поместили в реанимацию и он отходит от наркоза. Проявив настойчивость, Волгин опросил работников приемного покоя и даже перехватил врачей "скорой", когда они заехали на свою подстанцию выпить чая, но информации не получил – если раненый где-то, по пути от места происшествия до хирургического стола, и приходил в сознание, то вопросов о случившемся ему никто не задавал. Оставалось ждать утра, что Волгин и сделал, устроившись в глубоком кожаном кресле, стоявшем в кабинете как раз для таких случаев – диваны и разного рода кушетки начальством периодически запрещались.

Вскоре после девяти опер переступил порог реанимационного отделения. Медперсонала видно не было. Самовольно облачивщись во взятый с вешалки белый халат и нацепив на ботинки полиэтиленовые пакеты, Сергей отправился искать врача. Тот сидел в ординаторской, устало курил в приоткрытую форточку и поглаживал левой рукой кружку с горячим кофе. Раньше, чем Волгин успел представиться, спросил:

– Из милиции? По поводу неизвестного? – и, отмахнувшись от документов, продолжил: – Можете попробовать поговорить, но я не очень представляю, как это у вас получится – помимо всего прочего, сломана нижняя челюсть. Знаете анекдот про то, как Герасим поймал золотую рыбку? Она пообещала выполнить три его желания, и стало у глухонемого мужика три коровы… М-да. Попытайтесь, коли уж так надо, на пальцах объясниться, но только недолго и, уж конечно, никаких протоколов. Сами знаете, потеря памяти или неадекватное восприятие реальности после таких травм – дело вполне обычное.

– А как он… вообще?

– Трудно сказать. Прогноз не самый благоприятный, слишком серьезные и обширные повреждения. Удивительно, что… – врач передернул плечами, – его ведь с улицы забрали? Насколько я могу предположить, преступник был уверен, что довел дело до конца. Судя по внешнему виду, пациент – из люмпенов, хотя жил, наверное, не в подвале. По крайней мере, живности на нем я не заметил…

Медсестра проводила в палату. Там лежали пятеро, и Волгин без посторонней помощи навряд ли отыскал бы "своего", но девушка указала на крайнюю койку:

– Вам нужен тот, которого доставили с Чкаловской?

Мужчина лежал, укрытый простыней до середины живота. На видимых участках тела – никаких повреждений, что мало характерно для гопницкой драки с использованием подручных материалов, зато голове досталось по полной программе. Ничего не скажешь, били на убой. Если судить по взгляду – доктор был прав, мужик не очень понимает, в больнице он или уже на небесах.

Волгин пристроился на табуретке рядом с койкой, раскрыл удостоверение, подержал перед лицом потерпевшего. Вроде бы тот что-то разобрал.

– Уголовный розыск. Я понимаю, какое у вас состояние, но поговорить тем не менее надо. Буквально два-три вопроса. Здесь и сейчас.

Мужчина, помедлив, мигнул.

В вену его правой руки была воткнута игла капельницы, и Волгин спросил у вертевшейся рядом сестры, кивнув на склянку с препаратом:

– Это надолго?

– Да. И даже если вы подождете, писать он все равно не сможет.

– Понятно. – Сергей развернулся к мужчине. – Вы меня хорошо слышите? Я буду задавать простые вопросы. Если ответ "да" – вы моргните, если "нет" – не моргайте. Понимаете? Это очень просто! Понимаете?

– "Да".

– Вы помните, что с вами случилось?

– "Да".

– Вас нашли на пустыре между улицами Горьковской и Чкаловской. Вы живете где-то рядом? На Горьковской?

– "Да".

– Вы живете в квартире? У вас есть родственники?

– "Да".

– Дом номер девятнадцать? – Волгин вспомнил место, где потерпевший перебежал дорогу перед его машиной.

– "Да".

– Вы знаете человека, который на вас напал? Вы с ним знакомы?

– "Да".

– Да?

– "Да, да!" .

– Преступник был один?

– "Да".

– Это была ссора по личным причинам?

– "Да".

- Вы потом, когда поправитесь, мне скажите фамилию преступника?

Потерпевший закрыл глаза и больше их не открывал, а после паузы, показавшейся Волгину очень длинной, а на самом деле – секундной, мотнул забинтованной головой, и грудь его исторгла мучительный хрип.

– Сестра, – позвал Сергей очень тихо, но девушка услышала его в коридоре и вбежала в палату.

Посмотрев на металлический агрегат, который гудел и мигал красно-зелеными лампочками в изголовье больного, она замахала на опера руками, сделала страшные глаза и выставила за дверь. Получилось все это у нее очень ловко, Сергей не успел даже и слова сказать… Хотя что тут говорить, все понятно. Разве что попросить "телефончик", чтобы вечером звякнуть и договориться о встрече; девчонка-то симпатичная и без обручального кольца… Хотя они, в больницах, наверное, все без ювелирных украшений ходят?

В своем кабинете на третьем этаже Северного районного управления внутренних дел Волгин тоскливо посмотрел на три папки с оперативно-поисковыми делами, которые через полтора часа надо было представить на совещании у прокурора. На таких "сходняках" документы, как правило, оценивают на вес и резюме зависит от умения докладчика тридцатью фразами сказать то, что помещается в двух. Два ОПД, в коричневых картонных корочках, содержали в себе по сотне с лишним листов каждое, третье же, в обложке нежно-голубого цвета, смотрелось непристойно тощим. К тому же оно было самым ранним по срокам заведения. То, что Волгин принял дело в производство от другого опера несколько дней назад, ответственности не снимало. Ночью надо было не спать, а готовиться…

Времени не оставалось. Порывшись в ящиках стола и сейфе, Волгин собрал пачку "бесхозных" протоколов, разбавил их парой фототаблиц по давним, уже раскрытым, убийствам, и все это вставил в папку голубого цвета.

Получилось очень даже симпатично. За оставшиеся минуты он успел пронумеровать новые бумаги и часть из них занести на бланк описи – первую страницу ОПД.

Когда собрался уходить, позвонил Кузенков:

– У меня, кажется, есть информация…

2. Несколькими днями раньше

Ранней весной, когда светит яркое солнце и девушки ходят раздетые, заказным убийством в Москве никого не удивишь.

Три машины – серебристый "лексус" с важной персоной и два черных джипа сопровождения замерли у светофора.

Расположившись перед окном в квартире на шестнадцатом этаже жилого дома, наемный киллер по кличке Гуманоид поднял к плечу автомат, нашарил прицелом то место под крышей машины, где должна была находиться голова жертвы, и стал медленно жать спусковой курок.

"Да, неспроста "лексус" прозвали "мерседесом" от "тойоты", – подумал он прежде, чем грянули выстрелы…"

– Андрюха! Заканчивай херней маяться, иди сюда! Все готово… – позвали Акулова.

Закрыв, книжку, он спрыгнул на пол и сделал три шага до маленького столика, плотно заставленного мисками с немудреной закуской. По местной традиции миски именовались "шлемками", а столик, закрепленный таким образом, чтоб мог вращаться вокруг вертикальной стойки, – "вертолетом".

– Присаживайся, – собутыльники потеснились, освобождая место.

Как и на любой милицейской пьянке, посуда была самой разнокалиберной. Преобладали металлические кружки разных цветов и объема, только , одному достался стаканчик из пластика. Водка была уже разлита. Понемногу. Две поллитровки на восьмерых – все равно, что слону дробина, несмотря даже на долгое воздержание, так что экономили, стремясь продлить удовольствие.

Тост Акулов прослушал. Сказано было что-то обычное, так как никакого особого повода для застолья не имелось, просто удалось раздобыть спиртное.

– Понеслись, – сосед толкнул Андрея локтем. – Спишь?

Акулов, который, действительно, о чем-то задумался, торопливо поднял свою кружку – самую простую, из щербатого серого алюминия, изрядно помятую с двух боков.

Чокнулись довольно громко. Как будто специально бросали вызов тем, кто мог оказаться за дверью: слушайте, господа начальники!

– Бодяжная! – проглотив, скривился бывший комвзвода ППС.

– Достань получше, – возразил ему следователь,который занимался добычей спиртного и воспринял упрек на свой счет. – Здесь тебе не "Гавана"…

Пэпээсник, дернув щекой, отвернулся. Напоминаний о ночном клубе с именем кубинской столицы он не любил. Полтора года назад, охраняя клуб по неофициальному договору с директором, пришлось разнимать пьяную драку. Разнял – но у одного из скандалистов оказались столь сильные травмы, что прокуратура быстро завела уголовное дело, а сам, прапорщик из действующего мента превратился в бывшего сотрудника – бээса.

– Не ссорьтесь, – сидевший между ними майор из ОБЭП приобнял их за плечи и подмигнул зашуганному худосочному пареньку, меньше года прослужившему в пожарной охране. – Наливай, чего зеваешь? Ну, за наш коллектив!

Поначалу пьянка протекала вяло, совсем не так, как в служебных кабинетах, гаражах или актовом зале патрульного батальона. Выпив, молчали, раздумывая о своем, и слышалось только звяканье кружек да скрежет "весел" по "шлемкам"… Да еще громко чавкал сосед Акулова – тот самый пожарник. Кому другому Андрей сделал бы замечание, и с наибольшим удовольствием – организовавшему застолье следаку, "влетевшему" на взятке, но цепляться к пареньку он не хотел. И так парню досталось немало…

Дальше