Чувствовался запах свежей краски. В противоположном конце холла я увидела рабочих, прибивающих драпировку на стену и окна. Один из них заметил меня и сказал, указывая пальцем:
- Вверх по лестнице, первая комната. Девушка, сидевшая в приемной, посмотрела на меня без всякого энтузиазма. У нее было усталое выражение лица.
- Я пришла по объявлению, - сказала я. Выражение лица у девицы не изменилось.
- Все места уже заняты, - ответила она.
- Но в объявлении сказано, что собеседование проводится до конца недели.
- Ничем не могу помочь. У нас уже четыре сотни девиц побывало за первые два дня, - она взяла в руки листок бумаги. - Здесь был какой-то сумасшедший дом. Если хотите, можете оставить свое имя и номер телефона.
Мы свяжемся с вами, если откроется вакансия.
На ее столе зазвонил телефон.
- Да, мистер Да Коста, сейчас иду, мистер Да Коста, - сказала она.
Положив телефонную трубку, девица посмотрела яа меня и нетерпеливо спросила:
- Так вы будете оставлять свой телефон или нет? Я решила использовать на все сто выпавший мне так неожиданно шанс и сказала:
- Скажите мистеру Да Коста, что Джери-Ли Рэндол здесь.
Выражение ее лица внезапно изменилось.
- Почему вы сразу не сказали? Я слышала, как он упоминал ваше имя, - сказала она и схватила телефонную трубку. - Мистер Да Коста, здесь Джери-Ли Рэн-дол, и она хотела бы видеть вас.
Она некоторое время слушала, потом посмотрела на меня с интересом и сказала:
- Следующий этаж, первая дверь направо. Он стоял у открытой двери, поджидая меня. На его лице сияла улыбка.
- Как вы узнали, что я здесь?
- Никак не узнала, - сказала я. - Просто я услышала, как девушка в приемной назвала ваше имя. И я предположила, что это вы и есть.
- Я много раз собирался позвонить вам, - сказал он, - но всегда что-нибудь мешало.
- Ничего страшного, - сказала я.
- Как ваши успехи?
- Не слишком. Я пришла по объявлению, но девушка сказала мне, что все места уже заняты. Его лицо неожиданно сделалось серьезным.
- А вы имеете хоть малейшее представление о том, что это за места?
- Только то, что я прочитала в объявлении. Он вошел в комнату и сел за свой стол, приглашая и меня садиться.
- У нас будет своего рода сверхдорогой "Плейбой-клуб", но с различными дополнительными услугами: сауна, плавательный бассейн, массаж, а также коктейль-холл и ресторан. В цокольном этаже будет танцевальный зал и дискотека.
- Звучит, как целая огромная организация.
- Так оно и есть, - сказал он. - У нас восемь сотен клиентов-подписчиков, которые уже выложили по шесть сотен долларов каждый за членство в нашем клубе* Мы подыскивай! девиц самого высшего класса, чтоб они могли работать хозяйками. Нам нужны девушки особого типа, потому что они должны придавать шик всему заведению. Ну... примерно, как девицы-Банни' в клубе "Плейбой".
- Чем же будут отличаться ваши хозяйки? - спросила я.
- Во-первых, они не будут носить эти дурацкие костюмы. Для каждой хозяйки шьется специальный костюм, соответствующий обстановке того зала, в котором она будет работать. Во-вторых, все они должны уметь поддерживать интересную беседу, быть дружелюбными, но без фамильярности. Они должны помогать гостям чувствовать себя комфортно, уютно, почти так же, как у себя дома.
- Звучит очень заманчиво. Идея неплохая, - сказала я.
- Она действительно неплохая, - сказал он и посмотрел на меня. - Вы ие хотели бы взглянуть на некоторые платья?
Я кивнула.
Он подошел к большому шкафу в углу комнаты и достал оттуда два платья. Одно было сшито в греческом стиле - мягкое, падающее и очень декольтированное. Другое было настоящим , платьем прабабушки - из набивного шифона с большими цветами, с глубоким вырезом каре в пейзанском стиле. Он поднес их к окну. Платья просвечивали.
- На девушках будут такие платья и - больше ничего.
Я молчала. - Ни бюстгальтеров, ни трусиков, ничего, кроме туфель на высоких каблуках, - продолжил он.
Затем он повесил платья обратно в шкаф и вернулся к письменному столу.
- Так что вы думаете об этом?
- Я не думала, когда пришла сюда, что нанимаюсь в детский сад.
Видимо, он что-то уловил в выражении моего лица, потому что неожиданно подошел ко мне, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.
- Что случилось?
- Умер мой отец, - сказала я. Из глаз моих потекли слезы, я уткнулась лицом в его пиджак и пробормотала невнятно:
- Впервые в жизни мне стало страшно.
Глава 21
Я посмотрела на стенные часы. Время перевалило за одиннадцать.
Десятичасовая перемена должна была уже закончиться. Пора идти проверять.
Перед выходом я на минутку задержалась, чтобы взглянуть на себя в огромное - во весь рост - зеркало, укрепленное на дверях моего маленького кабинета. Длинное, до полу прабабушкино платье сидело на мне, идеально облегая всю фигуру. Я удовлетворенно улыбнулась.
Первые несколько дней я чувствовала некоторое смущение, когда надевала это платье, но после того как я убедилась, что никто не обращает на меня особого внимания, я перестала об этом думать.
Я проехала на лифте семь этажей до дискотеки, расположенной в цокольном этаже. В мои обязанности входило проверять готовность всех помещений и в случае если кто-нибудь отсутствует, подыскивать замену хозяйке. Словом, обеспечивать четкое соблюдение расписания.
Идея клуба принадлежала Винсенту. Успех клуба превзошел все ожидания.
Сегодня, через шесть месяцев после открытия, заявления о приеме в члены клуба ? выстроились в очередь на два года. Правда, клуб был не совсем то, о чем мечтал Винсент, но его семья плотно оседлала его, после того как два года он тщетно гонялся за киномиражами. И когда бизнес с Паолуччи окончательно лопнул, отец Да Коста подвел черту.
Винсенту было предложено на выбор два пути: либо он входит в то, что они считали единственно достойным делом, либо начинает что-то еще, но вместе с ними. Винсент избрал меньшее из двух зол.
Открытие клуба обошлось семье в два миллиона долларов. Но это их не беспокоило. Деньги ничего не значили для них. Значение имело только то, что их сын наконец занимается делом, в котором может проявить себя.
Народу в дискотеке было немного. Громко играла музыка. Было еще слишком рано для наплыва посетителей.
Дино, невысокий, плотный метрдотель, подошел ко мне.
- Все спокойно, - сказал он. - Приходите попозже. Сейчас мы пробуем нового диск-жокея. Есть надежда, что это будет потрясный кадр.
- Я обязательно зайду.
Он дал мне список девушек, которые работают сегодня, и я поднялась в коктейль-холл, расположенный на первом этаже. За столиком в углу сидел Анджело.
- Сегодня все идет хорошо, - сказал он. Я забрала у него список вышедших на работу девушек и поднялась еще на один этаж, в ресторан. К этому времени народ из обеденного зала стал расходиться. Ко мне поспешил Кармине.
- Мне понадобится дополнительно парочка девушек на субботний вечер.
Уже сегодня я еле-еле справляюсь.
- Мне придется обговорить это с Винсентом.
- Сделай это для меня, беби. Мы просто обязаны держать марку. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь нас обошел.
Выше третьего этажа все помещения предназначались только для членов клуба. Я решила заглянуть в отделение здоровья. Там было всего несколько человек, лениво плавающих в бассейне, и девицы, сидящие на бортике со скучающим видом. Девицы совершенно не обращали внимания на то, что мужчины плавают голые.
Из своей маленькой кабинки вышел Тони и сказал:
- Все тихо. Ни в парилке, ни в сауне никого нет. Гимнастический зал и кабинеты для массажа на следующем этаже тоже пустовали. Только в одном из кабинетов были задернуты занавески.
- Сегодня словно все вымерло, - сказал тренер Рокко. - Ни у кого, видимо, не стоит. Они все остались дома с женами.
Я рассмеялась. Но он оставался серьезным.
- Ничего смешного. Девочки начали практиковаться друг на дружке. Я застукал Джоан, когда она делала массаж Сэнди.
- Ты не должен этого допускать, - сказала я, сделав строгое лицо. - Тебе придется пойти на жертву и разрешить им практиковаться на себе.
Он вытаращил на меня глаза с недоверием.
- Боже! Моя жена убьет меня.
Я рассмеялась и пошла дальше - поднялась еще на один этаж. Там, на шестом этаже, ничего не происходило. Там располагались апартаменты для тех членов клуба, которые желали оставаться на ночь.
Джанни и двое его девиц резались в джин. Я помахала им рукой и вернулась к себе в кабинет.
Я положила списки вышедших на работу в специальный ящик для передачи клерку, закурила и пошла в кабинет к Винсенту. Он еще не появлялся. Это меня удивило. Когда мы с ним расстались, примерно в восемь часов, он сказал, что вернется к десяти. Поскольку в данный момент мне больше нечего было делать, я подумала, что неплохо было бы спуститься в дискотеку и послушать нового диск-жокея.
Классный диск-жокей практически делает погоду: правильно подобранная музыка именно для тех людей, которые собрались в данный момент в дискотеке, может завести их и заставить скакать и прыгать, как детей. Но мне не хотелось снова спускаться туда, не было настроения. И вообще не хотелось ни с кем разговаривать. Оказалось, что вовсе не так-то легко все время улыбаться людям и делать вид, что тебе интересно то, о чем они говорят.
Я погасила сигарету... Чего бы мне действительно хотелось - так это забалдеть. Но - нельзя. Правила были очень строгими: никакой травки, никакого кокаина, никаких таблеток во время работы.
- Мы не желаем ничем рисковать, - сказал Винсент. - Все конкуренты будут искать любую возможность взорвать наше дело. Мы должны сделать все возможное, чтобы не дать им даже маленькой зацепки.
Правда, в его апартаментах это правило не работало - у него было все: от травки и порошка до таблеток, которые он любил принимать, когда мы с ним занимались любовью. Но с собой он никогда ничего не носил. Иногда я задумывалась: как, интересно, наркота попадала к нему в апартаменты? Но никогда об этом его не спрашивала. Был целый ряд вещей, о которых я с ним не говорила. В их число входила его семья. Единственный раз, я помню, видела его отца и двух старших братьев. Вскоре после открытия они как-то вечером пришли к нам. С ними было еще двое мужчин. Винсент сразу же увел их в свой кабинет. Примерно через полчаса они все вышли, и Винсент повел их показывать клуб. Когда они уже покидали здание, я была как раз у выхода. Винсент видел меня, но не сделал ни малейшего поползновения познакомить нас.
Его отец оказался невысоким, изящным человеком с волосами стального цвета и черными непроницаемыми глазами. Винсент склонился к отцу и поцеловал его в обе щеки.
Пожилой человек улыбнулся, нежно погладил Винсента по щеке и кивнул ему.
- Все очень хорошо, сынок, - сказал он. - Мы гордимся тобой.
Он повернулся и вышел. За ним все остальные.
Винсент взглянул на меня и, не говоря ни слова, вошел в лифт и поднялся в свой кабинет. Через несколько минут я последовала за ним.
На письменном столе стояла бутылка шотландского виски. И когда я вошла, он как раз доливал стакан. До того я никогда не видела, чтобы он пил на работе.
- Все хорошо, - сказал он мне быстро. - Все хорошо.
Но я заметила, что руки его тряслись, когда он подносил стакан к губам. Он сделал большой глоток.
- Я хочу трахнуть тебя, - сказал он. В его глазах возникло какое-то странное выражение. Я поняла, что он очень боится - каков будет мой ответ.
- О'кей, - сказала я.
- Прямо сейчас.
- Запереть дверь?
- Нет, не здесь. У меня дома. Переоденься. Через несколько минут мы уже ехали к нему домой. Мы не сказали друг другу ни единого слова. Так, молча, и доехали до дома, расположенного в нескольких кварталах от клуба.
Вошли в его квартиру.
Окна квартиры выходили на реку. Он включил свет и подошел к встроенному в стену бару.
- Ты куришь? - спросил он.
Я кивнула.
Он раскурил для меня косячок и взял себе другой. Травка была чудесная, очень легкая. Обыкновенно мне требуется не более двух затяжек, чтобы забалдеть, но на этот раз со мной ничего не происходило.
- Иди сюда, - сказал он.
Я пошла за ним в спальню. Он повернулся ко мне, снимая пиджак.
- Раздевайся.
Я положила косячок в пепельницу и стала раздеваться. Нагнулась, чтобы расстегнуть застежки на туфлях, а когда выпрямилась, он уже был голый.
Некоторое время он смотрел на меня, потом открыл ящик в ночном столике у кровати, достал желтую коробку, маленький белый пузырек и крохотную золотую ложечку. Затем подошел ко мне с пузырьком и ложечкой, отвинтил пробку у пузырька и достал ложечкой немного белого порошка, поднес к одной ноздре и сильно вдохнул, после чего повторил ту же процедуру с другой ноздрей... Его глаза заблестели.
- Банг! - воскликнул он и протянул мне полную ложечку порошка.
- Что это? - спросила я.
- Кокаин, - сказал он. - Понюхай, не повредит. Он поднес ложечку к моему носу. Я вдохнула и сразу же чихнула от порошка. Он рассмеялся и поднес ложечку к другой ноздре. Я снова втянула в себя воздух и на этот раз все обошлось только тем, что слегка пощипало в ноздре.
- Ну как оно? - спросил он.
- Ничего не чувствую.
- Еще почувствуешь, - засмеялся он. - Через одну-две минуты.
Он оказался прав. Вначале в ноздрях только чуть-чуть онемело, потом появилась сухость во рту, и вдруг - я взлетела в воздух!
Он внимательно наблюдал за мной.
- Хорошо?
- Забирает...
Он поставил пузырек и притянул меня к себе. Его губы были жесткими и чем-то меня царапали. Я чувствовала, как его руки больно впиваются в мои плечи. Мы пошатнулись и почти упали поперек кровати. Его зубы впились в мою грудь, причиняя боль соскам. Я застонала от боли, и тогда он поднял голову. Его глаза в упор смотрели на меня.
- Я схожу с ума по тебе. Ты это знаешь? - спросил он почти со злостью.
Я покачала головой.
Боль, которую он мне причинил, видимо, невозможно было сравнить с той болью, которую он испытывал сам. Он потянулся, взял желтую коробочку и достал оттуда капсулу с амилнитратом. Держа ее в руке, он поднял мои ноги так, что колени почти касались груди, сам встал на четвереньки, нависая надо мной. Все его тело казалось напряженным, как пружина. Меня удивило отстраненное выражение его глаз. И тут, не успела я испугаться, как он внезапно упал на меня, и я почувствовала, как он вошел в меня на всю свою длину. В тот же момент он раздавил капсулу.
Мне показалось, что голова моя взорвалась от притока крови и жара. В тот же момент у него начался оргазм. Он резко поднялся надо мной, уперся обеими руками в матрас по обе стороны от меня. Его лицо было искажено, а глаза закрыты.
- Нет, о Господи, нет! - почти взвизгнул он, пытаясь контролировать спазм. - Нет, нет, нет! Я притянула его к себе.
- Не нужно бороться с собой, не пытайся удерживаться. Заканчивай скорей.
Его немного потрясло, и все кончилось.
Он лежал очень тихо, только грудь его раздувалась от глубокого дыхания и давила на мою. И вдруг он заплакал - тяжело, надрывно, со всхлипами.
Я прижала его голову к груди и стала гладить ее.
- Все хорошо, все хорошо, - повторяла я. Он поднял голову и посмотрел на меня. В глазах его все еще стояли слезы.
- Ты ничего не понимаешь, - сказал он. - Будь они прокляты!
Я молча ждала, пока он продолжит.
- Они все-таки добились того, чего хотели. Они все время добивались, чтобы я остался в семейном деле. И, нравится мне это или нет, но я остался в нем.
- Не нужно говорить об этом. - сказала я. - Рано или поздно все обойдется.
- Нет. Предполагалось, что клуб будет моим. Они одолжили мне деньги.
Но теперь они не хотят, чтобы я вернул их. Поэтому получается, что мы все партнеры. В конце концов, разве мы не одна семья? - спросил он с горечью.
- Так вот почему они приехали сегодня в клуб. Он кивнул.
- Я был бы в лучшем положении, если бы клуб прогорел. По крайней мере, в этом случае они бы забыли обо всей этой истории. Просто еще одна из сумасшедших затей нашего маленького Винченцо.
- Я не представляла, что они могут быть такими. Все, что я знаю об итальянских семьях, это то, что они всегда держат слово, данное друг другу, что бы ни случилось.
- За исключением тех случаев, когда дело касается денег или власти.
"Коза ностра" - всего лишь слова для газет. Мой отец избавился от своего брата для того, чтобы стать главой семьи. А когда он умрет, мои братья поубивают друг друга, чтобы занять его место.
Некоторое время я молчала.
- Что будет дальше?
- Ничего. Я буду руководить делом так же, как и раньше. Только теперь мы делим доход на четыре части.
- А как с теми деньгами, которые они одолжили тебе? Два миллиона долларов - ты их должен вернуть?
- Конечно нет. Теперь это - семейный бизнес. И они получат эти деньги из своих долей.
- О, тогда ты в порядке, - сказала я и посмотрела на него. - Мой отец был банкиром, и однажды, я помню, он сказал мне, что любой кредит, который тебе не нужно возвращать, следует записывать в чистую прибыль. Так что ты сделал себе полмиллиона долларов.
Наконец он улыбнулся, а потом и засмеялся.
- Ты странная девочка, - сказал он и опустил ноги вниз с кровати. - Выпьешь чего-нибудь?
- Нет. Но если у тебя есть еще сигаретка, я с удовольствием закурю.
Он вышел и вернулся в спальню с полной коробкой сигарет. Я раскурила одну и откинулась на подушки, глубоко затягиваясь. На этот раз все получилось - я потихонечку поплыла.
Он стоял рядом с кроватью и смотрел на меня. Я протянула ему сигарету. Он сделал несколько затяжек, и тогда я потянулась к нему.
- Иди ко мне, - сказала я. - Ты мне задолжал один разок.
Он оказался в моих объятиях... И на этот раз нам удалось заняться любовью по-настоящему...
На следующий день я перевезла все свои вещи, кроме пишущей машинки, бумаг и рукописей, в его квартиру. Но свою квартиру я не сдала - мне всегда хотелось иметь место, где бы я могла спокойно работать.
Глава 22
К тому времени, когда я, наконец, спустилась в дискотеку, она уже была переполнена. На пятачке для танцев хватало места только для того, чтобы двигаться, вернее, дергаться в такт музыке и не перемещаться ни вперед, ни назад, ни вбок. Все остальное пространство зала было заполнено, а точнее сказать, битком набито людьми, сидящими и стоящими у столиков, между которыми трудно было найти просвет или даже просунуть ладонь.
Ко мне протискался Дино. На его круглом лице сияла широкая улыбка.
- Новый парень - блеск! - сказал он. - Он не дает им остановиться.
Я посмотрела в дальний конец зала, где на небольшом возвышении у двух проигрывателей работал новый диск-жокей, высокий, стройный темнокожий парень, одетый в диковинный костюм: шляпа с широкими полями фасона сафари, замшевая рубашка ручной работы, заправленная в сильно расклешенные брюки с широким поясом. Он прижимал наушник к одному уху и менял пластинку на втором проигрывателе. Закончив, он сделал пометку, снял наушник, поглядел в зал, заметил меня и улыбнулся.